Не зная к чему она, Инночкин осторожно:
Пустячок, а приятно.
Потом, подумав:
Но человеку свойственно ошибаться.
И все-таки не угадал.
Скажи, чего ты хорошего нашел в бизнесе? Клара подняла голову, подперла ее рукой, согнутой в локте, и заглянула Инночкину в глаза. Строил бы себе да строил Это ж красиво новые здания, нестандартные архитектурные решения. Поэзия плюс романтика! Чему улыбаешься?
Ты, конечно, права, но, замялся Костя. Знаешь, как больно сердцу, когда стройка замирает от недостатка средств. Самое поганое ощущение строили, строили и и ни хрена не построили!
Он хотел добавить еще пару соображений, но вместо этого оборвал себя на полуслове и закрыл глаза, словно увидел внутри нечто интересное, доселе невиданное.
Я поняла тебя. Но менеджмент предприятия и бизнес это наука. Тебе надо учиться, дорогой.
Да я сейчас, усмехнулся Костя. Только штаны натяну.
Я серьезно.
Серьезно хочешь сделать из меня дипломированного финансиста?
Сначала студента.
Тебе напомнить дату моего рождения?
Не надо. Какое сегодня число, я и так помню.
Давай рассказывай, что ты задумала?
В обиде не будешь: я-то уж знаю, как угодить таким крутым перцам, как ты.
Какая интрига! Ну, не томи!
В Библии сказано: «Всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят». А вот Инночкину без этих манипуляций от Всевышнего подвалило не много, не мало, а направление от «Альфа-Банка» на обучение в Кембриджский университет. Вот так!
У вас своих идиотов мало? не поверил Костя предложению.
Идиотов полно, вздохнула Клара. Еще бы Британия! Только там учиться надо, а не по Пикадилли гулять с певичками. Без диплома приедешь, денежки банку придется вернуть.
И мне?
И тебе.
Что за причуды?
Это из национальной программы подготовки менеджерских кадров высшего звена. Перед правительством и ЦБ прогнуться хочет наше руководство.
Вот даже как! А при чем же здесь я?
Балда! Это же очень демократичный шаг отправить клиента банка, а не сотрудника. Характеристику я тебе напишу подходящую мол, сама надежность и предприимчивость. Направление от предприятия ну, это уже твоя забота. Да и в Администрацию заскочи ты говорил: у тебя там приятель попроси рекомендацию, лишней не будет. Три документа и ты в Кембридже. Господи, Костя, как я завидую!
Так и ехала бы сама.
Это не вежливо с твоей стороны напоминать о моем неперспективном возрасте.
Прости. Ты считаешь, мне по силам получить диплом Кембриджского университета?
Ни грамма сомнений. А в отпуске я прилечу к тебе в Англию, и мы прошвырнемся по Пикадилли ну, как та, которая ускоряла шаг. Представляешь? Эх, ты! Ни на грош романтики! Действуй, любимый мысленно я с тобой!
Выйдя от Клары, Инночкин всей душой и телом ощутил приближение праздника. Радость проявлялась во всем в улыбках девушек, в слабом ласковом ветерке, в солнечных бликах отраженных от стекол окон и витрин. Даже милицейский патруль, проверявший документы у двух «нацменов», делал это как-то добродушно, если не гостеприимно добро, мол, пожаловать, дорогие гости, в град стольный Южного Урала.
Приветствуя мир все увеличивающейся в размере улыбкой, Костя позвонил Рубахину.
Ты где? Подъезжай документы со мной.
Пока ждал, купил и с наслаждением уплел эскимо, укрывшись от солнца под раскидистым кленом и пытаясь постичь его возраст. По всем приметам выходило, что не менее ста лет. Живуч, старина!
Рубахин то ли наугад пошутил, то ли был в курсе миграций Инночкина.
Ожидал увидеть тебя перемазанным губной помадой, а не мороженным.
Сейчас помада не мажется, с наигранным сожалением ответил Костя. Я проверял.
Ты сияешь, как только что отчеканенная монета. Тебе в банке выдали премию?
Представь себе: да посылают учиться за их счет.
Куда?
В Кембридж. В Англию. На два года.
О, Господи! Костян, с тобой все хорошо?
Нормалек!
Ты решил сдернуть с «Рубина»?
Да с чего ты взял? Ты же сам говорил: надо работать на перспективу расширять горизонты, выходить на международные стройплощадки. А для этого надо знать правила их игры. Чего не понятного?
Это тебе Вербицкая удружила?
Нам, Соломон мне, тебе и «Рубину».
Значит, командировочка на два года?
Не командировка, а мечта. Сказка! Песня!
Чувствую, потеряем мы тебя: заграница всегда портила русских людей.
За разговорами приехали в офис. Рубахин заказал Ксюше кофе, а Инночкин открыл Интернет. Нашел сайт Кембриджского университета, факультет экономики и бизнеса.
Рубахину:
Вот, что тут написано о его выпускниках слушай, вникай: «Хозяева своего дела, обладающие сборником тех качеств, которыми должен владеть настоящий боец, твердый в своих решениях и непоколебимый в своей стратегии. У них есть способность к логическому мышлению, которую иногда называют математическим складом ума. При всей своей доброжелательности они очень хитры и своего не упустят».
Генеральный директор МП «Рубин» поперхнулся кофе:
Ага, вот где собака-то покопалась «хитры и своего не упустят».
Ну, это ж реклама. Хотя
А я тебе вот что скажу и не обижайся: как другу. Мои приятели и знакомые вобщем-то лестно о тебе отзываются молодой, умный, напористый. Но вот не вписываешься ты в их компанию. И это плохо. Бизнес делают не только в офисе, но и в сауне, и в шашлычке. А ты не пьешь, к бабью равнодушен и как же ты с ними общий язык найдешь? Хочешь совет? Учись жить, Константин, а не этому, как его? менеджменту. Давай в конце лета махнем на Карибы семейно в кампании. Бабам шубы купим, ребятишкам компьютеры, сами оттянемся всей душой.
Не катит. Сгоняй один до сентября, а потом на два года забудь про отпуск. Ну, а подарки В шубе неудобно управлять машиной, двух «нотиков» в доме хватает, а на море акулы людей пожирают вконец распоясались зубастые сволочи: почитай газеты.
На некоторое время в кабинете генерального директора «Рубина» повисла напряженная тишина. Костя, гоняя по скулам желваки, сверлил приятеля взглядом на предмет положительного ответа. И тот сдался.
На два дня, на два дня вы забудьте про меня, пропел Соломон Венедиктович и хмыкнул, покрутив головой. Ну, делай, как знаешь, а мне в лом твой отъезд.
«Где поют ложись и спи спокойно: кто поет, тот человек достойный» вычитанное где-то утверждение Костя считал абсолютно ложным. Ему не раз приходилось встречать совершенно недостойных людей, обладавших недурственными вокальными способностями и любивших петь. Но это был не тот случай сейчас согласие Рубахина многое для него значило.
Ну, тогда, с твоего позволения, готовлю в «Альфа-Банк» наше представление? И будь уверен ни «Рубину», ни державе за меня не будет стыдно.
Рубахин покачал головой, что можно было бы расценить и как знак согласия и как осуждение. Выберем среднее осуждающее согласие или согласное осуждение. Инночкин тут же зашуршал клавиатурой, а Соломон Венедиктович потянулся в кресле:
Знающие люди говорят: англичанки зеленоглазые блондинки, похожие все на Милен де Монжо. А, ну да ведь ты туда с семьей, наверное? Пожалеешь
А сами англичане знаешь как говорят, ответил Костя. С утра выпил весь день свободен.
Разумно. Надо запомнить.
Костя нажал кнопку селектора:
Ксюш, с принтера принеси, пожалуйста, документ.
Достал из кармана мобильный, нашел запись «Ксенжик», сделал вызов.
Привет, старина, говорить удобно?
Владислав Ксенжик был институтским однокашником после учебы попал в министерство строительства правительства области и сидел там, год от года повышая должность. Когда-то Костя выручал его, студента-ботаника и такого зануду, про которого говорят: и в курином яйце найдет клочок шерсти, из передряг теперь Владислав Романович манил однокашника под свою высокую руку.
Ты надумал и хочешь меня обрадовать?
Нет. Но мне от тебя кое-что нужно.
И что же?
Не по телефону. Давай встретимся.
Подлетай. Я уже почти свободен.
Я без колес.
Отвезу, это Рубахин.
И отвез.
Костя Ксенжика снова вызвонил. Присели в скверике у Администрации.
Мой племянник собирается в ЮРГу на наш факультет, а я его отговариваю.
Почему? Костя припомнил в каком году они поступали и ужаснулся быстрому течению времени. И как ты его отговариваешь? Какие доводы приводишь?
Да не модно сейчас, говорю, вздохнул Ксенжик. И потом: любой кризис пустяшный стройки сворачивает сидишь без работы.
Ты ж не сидишь. А губернатор намедни сказал, что наша-то отрасль самая что ни есть градообразующая в Челябинске: один строитель обеспечивает работой еще четырех человек инфраструктуры.
За прессой следишь? Это похвально. Но ты что-то хотел.
Инночкин поведал, но по мимолетному недружелюбно-колючему взгляду приятеля понял, что тот не в восторге от просьбы и новости.
Ты сомневаешься в моих способностях?
Как ты вышел на них?
Через Вербицкую. Помнишь, экономику нам читала?
А! Ну да у тебя ведь с ней были шашни. Сейчас ей сколько? Не стара наша Клара для дел интимных? Или, как говорится, когда делу надо, и русалка женщина. Так?
Вдох-выдох, приказал себе Инночкин. Дышим медленно, глубоко и плавно. Прогоняем раздражение.
Раздражение и не подумало исчезать.
Да не напрягайся ты я шучу. Мне уже говорили: ты ловко устроился банкиршу попехиваешь и кредиты берешь через это дело. Мо-ло-дец! Мы тут сидим.
Зачем они там сидят в правительстве области Ксенжик не успел рассказать.
Сигарета вдруг выпала у Кости из пальцев неловко дернувшись за ней, он заехал локтем приятелю в солнечное сплетение. Разумеется, совершенно случайно.
Ксенжик согнулся и пал на колени, выпучив глаза и, как рыба, ловя воздух ртом. Наконец, зачерпнув пригоршню в легкие, промычал что-то нечленораздельное.
Блин, сигарета чертова! Извини, получилось так. Ты в порядке?
Ну, ты идиот! Голова кружится. Похоже на сотрясение мозгов.
Откуда они у тебя? Скорую вызвать? Нет? Ну, тогда я пошел. Будь здоров!
Машина Рубахина стояла на прежнем месте.
За что ты ему?
Ты следишь за мной?
Ну что ты, Костян! Хотел посмотреть, с кем ты в Белом Доме дружбанишь.
Да уж, дружба козла с идиотом.
Простите, вы-то кто будете? с невинным видом осведомился Рубахин.
Идиот, раскатавший губы.
А мое такое убеждение не пристало финдиректору «Рубина» обращаться с просьбами к разной шушере. Твой приятель здесь должностью что-то вроде старшего полового, а гонору я те дам! Ты, Костян, ко мне обращайся. Али мы не буржуи? Сегодня, между прочим, приглашен в компашку, в которой, по слухам, сам областной «папа» будет. Разговор затеется, о чем попросить?
Инночкин уважал людей, следующих своим убеждениям хоть и не было настроения трепаться, сел в машину к Рубахину.
Так что же вы с друганом-то не поделили? Соломон Венедиктович решил, что вопрос уместен.
И Костя ответил:
Плохим пацанам свойственно бить хороших мальчиков, которых родители ставят в пример. Синдром отрицания.
Это по-нашенски. Вот если б ты еще пить научился, цены тебе не было. Римляне говорили: «In vino veritas», блеснул эрудицией Рубахин. Истина в вине! А ты морду воротишь
Ищу смысл трезвой жизни, ответил Костя. Ты его случайно не видел?
В моей жизни никогда не было такого смысла, признался Рубахин, выруливая на дорогу. Я его и не искал никогда. Тебя домой?
В полдень следующего дня позвонила Вербицкая:
Поздравляю! У тебя появился соперник.
И кто он?
Ксенжик из министерства строительства области. Известна фамилия?
Да. И что теперь будет? Твой «Альфа-Банк» устроит нам конкурс?
Безальтернативно поедешь ты. Или я тут для бумаг скрепка? Вези представление от своего предприятия.
Мне тут Рубахин обещал ходатайство губернатора в ваш банк, да не могу дозвониться на связь не выходит.
Было б здорово! Ищи его время терпит.
Да где ж тебя черти-то носят! снова и снова набирал Костя номер гендиректора.
А Ксенжик стервец. То ли нарочно провоцировал, то ли совсем меня в грош оценил. Прав Рубахин в Белом Доме чем ниже должность, тем больше гонору. Бюрократы етивашувкорень! Ну, поговорили, ну не договорились, не совсем мирно разошлись. Так он что мне теперь мстить собрался?
Откровенный выпад Ксенжика вроде бы не обречен на успех Клара считает. Но, немного подумав, Костя решил, что это дело он так не оставит и что-нибудь предпримет в плане ответных мер. Но не сейчас. Сейчас главное знать говорил ли Рубахин с «папой» по поводу рекомендации в «Альфа-Банк».
На очередное абонент выключен или находится вне зоны досягаемости! покатал на языке словосочетания «Соломон-Болобон, Рубахин-Дурахин» и решил отвезти Кларе представление «Рубина». Хоть что-то пока
Вербицкая продемонстрировала ему письмо подписанное министром строительства Челябинской области.
Вот, пошла на должностное преступление держу у себя и трясусь от страха: вдруг додумаются позвонить управляющему банка.
А ты сама позвони, сказал Инночкин и объяснил, что и как надо сказать главному строителю области.
Вербицкая усмехнулась:
Зачем тебе в Кембридж? Ты уже сейчас законченный интриган.
Но трубку взяла и позвонила в приемную министерства:
Мне господина Серова. Вербицкая, завотделом кредитования юридических лиц, «Альфа-Банк». Здравствуйте, Александр Петрович. Вот я по какому вопросу: тут у меня направление ваше на Ксенжика да-да, но дело в том, что у меня на руках ходатайство перед банком от губернатора области за другого господина. Тоже строителя. Значит, вы не настаиваете? Значит, я правильно вам позвонила? Ну и прекрасно!
Закончив телефонный разговор, Клара, шумно выдохнув, прищелкнула пальцами:
Полцарства за кофе! Смотри, дорогой, как руки трясутся. Это у меня от излишней образованности. Скоро и ты будешь таким.
От недостаточной, подумал Инночкин про образованность кандидата наук, но спорить не стал, а потопал в коридор к кулеру за кофе.
Попив и успокоившись, Клара разговорилась:
Давай после Кембриджа в мой отдел к чуткой и доброй начальнице. Поднатаскаешься и на мое место.
А ты куда?
Под тебя. В производственном, конечно, смысле.
Милая, ты же прекрасно знаешь: я строитель и строить люблю.
Да знаю я, что и кого ты любишь! Я для тебя лишь ступень карьеры, орудие, так сказать, производства.
Ты от меня устала? Инночкин поднялся. Как соскучишься, позвони.
Он уже был у дверей, Клара сказала:
Да это я так, со зла бабского. Знала же, кого полюбила: ты у меня тот еще хам, но хам справедливый зря в бутылку не лезешь и благодарностью за добро преисполнен. Ты не обижайся это пройдет.
Знаю, только не надо меня успокаивать. Я с трехлетнего возраста уяснил, что люди все далеки от идеала. А ты, пока не поздно еще, обрати драгоценное внимание на второго соискателя молодой, разведенный
Ты про Ксенжика?
Про него.
Ага, испугался! Вот иди и подумай, как ведешь себя, неблагодарный.
Вербицкая показала Косте язык.
Рубахин отзвонился через два дня.
Ты прости меня подзагулял.
Да все нормально путевка наша.
Я про «папу» тебе обещал «Папы» не было.
И здесь все устроилось: мы сыграли на его имени враг разбит и позорно бежал.
Мир наш завязан на балансе черного и белого, хорошего и плохого. Самое опасное состояние это когда человек восклицает: остановись, мгновение, ты прекрасно! Но мгновение не замирает, а сразу за ним наступает черная полоса шириной во всю оставшуюся жизнь. И от этого не застрахован никто.
Пусть все будет хорошо, думал Костя Инночкин, просчитывая возможные вариации предстоящей учебы в Кембридже, но еще лучше, когда для полного блаженства или окончательной и громогласной победы всегда не хватает какой-то малости. Так надежней.