Джо и Эдди заспешили на кухню и принялись изобретать рецепт запеканки из мышиных носов, которую Эдди со страха только что придумала. Для начала она послала мужа наловить мышей и крыс.
Джо поцеловал жену и возблагодарил Создателя за то, что они оба ещё живы.
Я скоро, дорогая, пообещал он.
Повесив фартук на спинку стула и надев сапоги, он уже взялся за дверную ручку, но помедлил и выглянул в окно, выходящее на задний двор. Клыков там не было. Тогда, вместо того чтобы выйти на улицу, Джо на цыпочках поднялся по чёрной лестнице на второй этаж и постоял на площадке, глядя в тёмный коридор и прислушиваясь.
С улицы доносились буйные возгласы Клыков. Скрипели старые дома, свистел ветер. Джо подкрался к восьмому номеру и приоткрыл дверь.
Меблировка восьмого номера аккуратно застеленная кровать, умывальник, комод и стол была очень простая, но прочная. Джо подошёл к окну и с грустью взглянул на развалины городка. За окном виднелось то, что осталось от таверны Шагги. Каменная труба торчала как ствол древнего дерева, на земле валялись доски, сломанные стулья и разбитые бутылки.
Морщась от скрипа половиц, Джо подошёл к комоду и отодвинул его от стены. За ним обнаружилась маленькая дверца. В последний раз оглянувшись, Джо нырнул в проём и задвинул за собой комод.
Проход заканчивался тесной каморкой с крошечным окошком в потолке. Света было мало, но вскоре глаза Джо привыкли к полумраку, и он разглядел тучного мужчину, лежащего в постели.
Здравствуй, дружище, шепнул Джо.
Мужчина шевельнулся и попытался сесть. Его объёмистый живот был перевязан окровавленным бинтом.
Джо положил руку ему на плечо:
Лежи спокойно. Мне надо ненадолго выйти, но я решил сначала навестить тебя. Хочешь пить?
Раненый тщетно попытался прилепить к лысине прядь седых волос.
Я изнемогаю перефразируя мудрые слова Луи ди Чикачеличелли, проговорил он.
Верю, улыбнулся Джо, налил воды из стоящего рядом с кроватью кувшина и поднёс чашку к губам Оскара Н. Ритипа. Загляну попозже, чтобы сменить повязку. Тебе что-нибудь нужно?
Оскар, морщась, отхлебнул:
Ещё что-нибудь почитать, если тебя не затруднит, конечно.
Джо взглянул на стопки книг во всех углах.
Постараюсь, сказал он. Отдыхай. Я вернусь вечером. Хорошо, что ты уже можешь говорить, Оскар.
О да, тяжело дыша, кивнул тот. Я многое должен тебе рассказать, Джо. Зузаб беда он закашлялся.
Не волнуйся, мы ещё успеем поговорить.
Джо подумал: скоро придётся сказать Оскару, что его маленький приятель Зузаб исчез возможно, погиб. Но он пока не хотел огорчать старика.
Оскар откинулся на подушки и почти мгновенно заснул. Выглядел он скверно, но с тех пор, как Джо обнаружил его истекающим кровью на полу книжного магазина, ему стало заметно лучше. В тот день, когда налетела буря, Джо и Эдди потратили немало сил, чтобы перетащить раненого в гостиницу. После того как Подо и Игиби бежали в поместье Анкльджелли, спасаясь от явившихся за ними сотен ящеров, новых Клыков в Глибвуд не присылали. Джо не знал, что случилось с Клыками в ту ночь, но, видимо, что-то уничтожило их всех.
Когда утром после битвы Шустеры выбрались из укрытия, им показалось, что настал конец света. Чёрные тучи кипели в небе над обезлюдевшим городком, улицы были полны пыли, костей и пустых доспехов. Вскоре из своей таверны показался Шагги, и Шустеры, увидев его, очень обрадовались. Они много лет жили бок о бок и были единственными из глибвудцев, кто предпочёл остаться дома, а не бежать в Торборо или в Дагтаун в тот вечер, когда Игиби чуть не увезла Чёрная Карета.
А потом Шустеры лишились своего последнего друга.
Однажды вечером в Глибвуд явилась компания Клыков, идущая с севера, из форта Ламендрон. Шагги как раз катил через дорогу тачку с хворостом. Стоя у окна на втором этаже «Единственной гостиницы», Шустеры беспомощно наблюдали, как Клыки повалили его на землю, а один из них укусил Шагги за ногу.
Клыки ушли так же быстро, как и появились, но когда Джо и Эдди подбежали к Шагги, тот был уже мёртв. Шустеры, плача, похоронили друга на глибвудском кладбище, в южном конце Дрожливого переулка. Джо извлёк из развалин таверны вывеску, на которой была нарисована собака с трубкой в зубах, и, положив её в изголовье могилы, красивыми буквами вырезал на ней «Шагги Бандибунд, образцовый сосед и друг».
И вот Клыки вернулись и желали знать, где Ритип, Подо Рулевой и семейство Игиби. Джо понятия не имел зачем. Оскар в бреду что-то бормотал про Ледяные прерии и сокровища Анниеры, но Джо Шустер был простым хозяином гостиницы. В таких вещах он не разбирался, да они его ничуть и не интересовали. Он просто хотел, чтобы Оскар поправился и жизнь снова стала такой, как раньше, до появления Клыков.
Джо рассуждал так: если Клыки разыскивают Оскара значит, книготорговца нужно спрятать. Когда раны у старика заживут, они решат, что делать дальше, а до тех пор надо соблюдать осторожность. Как Джо только что убедился, опасность грозила не только Оскару, но и им с Эдди. Джо страшно было представить, что с его любимой женой случится беда.
Напоследок Джо похлопал старика по ноге, и Оскар что-то промычал в ответ. Прежде чем выбраться из тайника, Джо долго стоял, прислушиваясь. Придвинув за собой комод к стене, он застыл.
Что это за звук? Кто-то двигался за окном?
Джо покрылся холодным потом, от страха у него закружилась голова. Как можно небрежней он достал из жилетного кармана платок и смахнул пыль с комода. Напевая под нос, он подошёл к столу и украдкой выглянул в окно.
Там маячило чьё-то лицо.
На ветке за окном восьмого номера сидела маленькая хрупкая фигурка в лоскутной рубахе. Глаза у этого существа были пронизывающие и холодные, и под их взглядом Джо замер.
Зузаб! воскликнул он радостно и в то же время растерянно. Оскар будет просто счастлив, узнав, что его приятель жив! Джо помахал горностраннику, и тот кивнул в ответ. Маленький человечек, видимо, беспокоился о своём старике хозяине; он мог бы помочь Джо и Эдди ухаживать за Оскаром. Джо сунул платок в карман и открыл окно. Добро пожаловать, Зузаб! сказал он, когда горностранник словно паук забрался в окно. Так приятно видеть в Глибвуде знакомое лицо.
Приветствую вас, господин Шустер, произнёс Зузаб. Его голос звучал тонко и ломко не как у ребёнка, но и не как у взрослого мужчины.
Джо погладил горностранника по макушке, не заметив отвращения, мелькнувшего на лице Зузаба.
Ты, наверное, беспокоишься об Оскаре, да? спросил он с улыбкой, готовясь сообщить приятные новости.
Глаза Зузаба чуть заметно округлились. Он кивнул:
Да, господин Шустер, я так волнуюсь о его здоровье.
Джо открыл было рот и вдруг вспомнил слова Оскара, сказанные всего пять минут назад: «Зузаб беда».
Сначала Джо решил, что Оскар хотел предупредить о чём-то своего маленького друга, но теперь вдруг засомневался. В том, как горностранник разглядывал его, хозяину гостиницы почудилось нечто зловещее.
Оскар запинаясь, начал он.
Зузаб подался вперёд.
Э я не видел его с пор, как случилась вся эта история. А ты? спросил Джо и снова принялся смахивать пыль с мебели, поправлять покрывала и взбивать подушки, с особой остротой сознавая присутствие Оскара по ту сторону стены. Только бы старик не застонал и не захрапел! Джо открыл дверь и остановился на пороге. Ну, ты со мной? Мне надо прибраться ещё в двенадцати комнатах, и это крайне увлекательно, уверяю тебя. Если нет можешь выйти тем же путём, что и вошёл.
Зузаб молча смотрел на него, как кошка, готовая к прыжку. Джо показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Зузаб в последний раз окинул взглядом комнату, поклонился и легко вспрыгнул на подоконник.
До свиданья, господин Шустер, сказал он и, взмахнув лоскутным подолом, исчез.
На подкашивающихся ногах Джо подошёл к окну и запер его. И тут из тайной комнаты, где лежал Оскар, донеслось оглушительное пуканье.
В окне вновь возникла голова Зузаба.
Извини, сказал Джо.
Горностранник прищурившись поморщился и пропал.
3
Два плана
Радость Джаннера и Тинка поугасла.
Мальчики иногда забывают, что прежде чем пуститься на поиски приключений, нужно собрать вещи. Иногда вещи не важны например, когда ты спасаешься из горящего дома, но если перед уходом есть время сесть, всё продумать и обсудить, взрослые непременно этим займутся. Когда дети говорят «Пора идти», они имеют в виду «Пора идти». А у взрослых это значит «В неопределённом будущем мы, конечно, выдвинемся».
Сообщив, что они уходят, Ния вместе с Подо как ни в чём не бывало взялись за обычные домашние дела. На следующий день дети рубили дрова, стирали одежду, носили воду из ручья и вялили мясо в то время как взрослые думали, обсуждали и спорили.
После ужина Ния и Подо развернули старую карту, чтобы продолжить путь до Ледяных прерий. Они решили отправиться к южной опушке леса, затем повернуть на запад, выйти на дорогу, ведущую к Торборо, потом пойти на юг, потом опять на запад в обход города, кишащего Клыками.
В трёх днях пути от Торборо великая река Блап уже не такая великая. Она широкая, но достаточно мелкая, чтобы перейти вброд, сказал Подо. И Клыков там мало.
А как же Барьер? спросила Ния.
Что такое Барьер? поинтересовался Джаннер.
Это стена, которая тянется вдоль южной границы Каменных гор вот здесь, Подо провёл пальцем по карте. Наг построил Барьер, чтоб помешать таким, как мы. Клыки охраняют его днём и ночью. Через несколько лет после того, как ящеры нас захватили, кое-кто понял, что на холоде они двигаются медленнее, и множество скриан бежало на север. Конечно, почти все они погибли. От мороза Клыки тупеют, но всё равно дерутся и кусаются. Особенно когда преследуют женщин, детей и стариков. И тогда Наг решил построить Барьер. Он удерживает далеко не всех: сами понимаете трудно охранять стену такой длины, но целой толпой его не одолеть. Оскар сказал, что к западу от Торборо несколько человек смогут найти брешь и проскользнуть незаметно. Это-то мы и попытаемся сделать.
Пит берётся провести нас через горы, сказала Ния.
Если в один прекрасный день не рехнётся и не заведёт нас в пропасть, буркнул Подо. Или в логово бомнублей.
Малыш не боится бомнублей, с гордостью сказала Лили.
Пёс залаял снизу при звуках своего имени, и Джаннер не стал говорить сестре, что даже Малыш может оказаться лёгкой добычей для бомнубля.
Нам нужен двадцатидневный запас провизии, продолжала Ния.
То есть рассчитывать лучше на тридцать, подхватил Подо.
Почему? спросил Джаннер.
На всякий случай, милый, ответила Ния. Такие путешествия редко идут как задумано.
Но почему именно двадцать? настаивал Джаннер. Столько времени нужно, чтобы добраться до Ледяных прерий?
Дня два до Торборо, ещё три дня до брода и знаешь что, парень негромко сказал Подо. Пожалуй, проще показать, чем объяснить. Нам нужно ещё многое обдумать, и, когда мы выступим, ты поймёшь больше, чем сейчас из моих слов. Ясно?
Джаннер вздохнул:
Да, сэр.
Ния и Подо ушли в другую комнату, оставив детей с длинным списком заданий по СНОПам, чтоб им было чем заняться перед сном.
Дети улеглись, ожидая от Подо сказки на ночь.
В то же самое время Оскар Н. Ритип пытался читать при меркнущем свете, проникающем в окошко в потолке тайной комнаты. Щурясь сквозь очки, он смотрел на последнюю страницу книги под названием «Анатомия оскорблений».
Вот старая ведьма, пробормотал он и отбросил книгу в груду других книг в узком промежутке между кроватью и стеной. Да она же не отличит порядочного оскорбления от земляной жабы! Оскар вспомнил, что заснул, не успев предупредить Джо насчёт Зузаба. Он сомневался, что маленький изменник где-то рядом, но Джо и Эдди должны знать, что Зузаб заодно с Клыками просто на всякий случай.
Оскар ужасно проголодался; он подозревал, что проспал больше суток, хотя в отсутствие часов трудно было судить. Он чувствовал себя гораздо лучше. Кризис миновал, и теперь он мог говорить, не заходясь от кашля. Осторожно прижав ладонь к перебинтованному торсу, он сел и спустил ноги на пол. Утром Оскар обнаружил, что в состоянии встать и даже тихонько обойти каморку, отведённую ему в качестве жилья. Он хотел продемонстрировать это Джо во время следующего визита, но, как назло и к его всё возрастающей тревоге, хозяин так и не пришёл. Из кухни и гостиной не доносилось голосов и знакомого шума. Весь день Оскар читал и перечитывал книги, пытаясь унять назойливый страх.
Каждый день Джо и Эдди меняли ему повязки, приносили еду и воду, а когда он был в состоянии слушать, приглушёнными голосами рассказывали про Клыков, Игиби и Подо. Оскар не стал говорить добрым соседям, кто такие дети Игиби на самом деле. Чем меньше Шустеры знали, тем лучше.
Поначалу он беспокоился только о Шустерах. Но теперь ему хотелось пить, в животе урчало, и он начал осознавать серьёзность своего положения, сомневаясь, что сумеет позаботиться о себе или хотя бы протиснуться в узенькую дверцу. И как только он подумал, что может умереть от голода и жажды, каморка стала напоминать ему могилу: возможно, много лет спустя кто-нибудь найдёт его скелет, лежащий в постели и обложенный книгами. Интересно, что именно он будет читать в ту минуту, когда испустит дух? Он решил, что как только почувствует приближение конца, возьмёт книгу получше пусть тот, кто обнаружит его останки, поймёт, что у покойного был хороший вкус.
Оскар снял очки, протёр их краем простыни, снова надел и поправил длинную прядь волос поперёк лысины. Счесть себя побеждённым он был готов ничуть не больше, чем признать, что он лыс как коленка. Оскар посмотрел на маленькую дверцу в противоположной стене. Рана перестала кровоточить, но в узкий проём он бы всё-таки не пролез. При мысли, что его внушительный живот может оказаться большей проблемой, чем колотая рана, Оскар усмехнулся.
Размышления старого книготорговца о собственном животе и о том, как же всё-таки спастись, были прерваны воплем, проникшим сквозь деревянные стены гостиницы. Оскар вздрогнул. Крик оборвался, сменившись приглушённым рычанием Клыков. Старик зашевелил губами, бормоча молитвы и лихорадочно оглядывая стены своей кельи. Что же делать? Он собрался с силами, сделал глубокий вдох и встал. Из глаз у него посыпались искры, и тут послышался ещё один вопль. Похоже, кричала Эдди.
С трудом переставляя ноги, Оскар направился до двери, проклиная своё брюхо, рану и Клыков, мысленно осыпая их словами, почерпнутыми из недавнего знакомства с книгой Гельбы Граунс-Миглатоб. Он дошёл до двери и, тяжело дыша, прислонился к стене, чтобы передохнуть, с тревогой заметив, что сквозь повязки снова проступила кровь.
С огромным трудом опустившись на колени, он упёрся плечом в заднюю стенку комода, загораживающего проход. Снаружи явственно доносились звуки борьбы; Клыки не просто рычали они смеялись.
Оскар понятия не имел, что будет делать, если выберется из комнаты, однако совершенно точно не мог лежать в постели, слушая, как его друзей берут в плен или убивают!
Оскар навалился на комод всем весом, и тот отъехал в сторону.
Скривившись от боли, Оскар подполз к открытому окну и ахнул. Таверна Шагги превратилась в груду сломанных досок. На другой стороне улицы виднелись руины цветочной лавки Феринии, печальные, как растоптанная лилия. Рядом, к огромному облегчению Оскара, стоял нетронутым его магазин, как и говорила Эдди Шустер. Магазин был цел и невредим, не считая того, что на крыше кое-где недоставало дранки.