Читая эти строки, возможно, вам показалось, что мы действовали уверенно и расчётливо, будто план выполняли. Это не так. Лично я поначалу слегка терялся и затруднялся отвечать на свои и чужие вопросы, мужики тоже ломали мозг не меньше, не смотря на внешнее спокойствие и показную самоуверенность ветеранов. За собственную безопасность переживать не имело смысла, не было здесь оружия, способного нас даже поцарапать. А проблемы были в отвратительном знании языка, местного жизненного уклада и истории, тонкостей культуры и правил поведения. Немало выручало лишь наша легенда грубых иностранных наёмников из далёкой северной страны. За это нам многое прощалось, срабатывало в прошлые выходы, сработало и теперь. Но всё равно постоянно сохранялась опасность ляпнуть что-нибудь такое, за что нас могут поиметь в особо извращённой форме. Фигурально, конечно, но и это было бы не в тему. А посему мы решили больше помалкивать, слушать, всё замечать и мотать на ус.
«Фил».
«Да, командир».
«Ты здесь Мелиту сыскал?».
«Есть поблизости три узла: Баальбек, Иерусалим, Ниппур. Ближе иных Баальбек, там можно связаться с инкомом».
«Что предлагаешь?».
«Предлагай лучше ты. У кого Коловрат на шее висит, у тебя или у меня? Так у меня и шеи то нет».
«Ладно, остряк, попробую наладить контакт сам, ведь в Коловрате есть код моего ДНК».
«Дерзай. Коль законтачимся, можно попробовать через неё выйти на титанов. В этом времени они ещё присутствовали и активно мерились междоусобицами».
Немного подумав, я решил идею с контактом пока отложить в силу неясности обстановки. Разберёмся, уточним, а потом и в гости к титанам.
Солнце начало клониться к вечеру, когда Ник выбрался из-под спального полога. Слуги помогли ему привести себя в порядок, и через час он потащил нас к воротам цитадели. Оказывается, царевичу приглянулись наши мечи, и он решил показать их здешним мастерам-металлургам и кузнецам. Для этого нам пришлось выйти в старый город и направиться к внешней стене.
Кузнечный квартал мы услышали издалека. От остальных кварталов его отделяла довольно высокая стена, но всё равно оттуда доносился грохот каменных и дубовых молотов. Хорошо, если вблизи живут сами кузнецы и их родичи, а, если кто другой? С ума же свихнуться можно от этой музыки. Оказалось, что власти давно позаботились и об этой проблеме. Ковать разрешалось не раньше подъёма солнца над городской стеной, а заканчивать работу не позже касания солнцем края стены. Местного мастера-кузнеца звали Харба, и он являлся главным кузнецом царского двора. Таких больших мастерских, как у него, было ещё три, но его наибольшая.
Нужно сказать, не смотря на то, что это время историки называют бронзовым веком, в целом металлов использовали немного. В Ханаане и Заречье своего металла плавили мало. По большей части медь привозили морем с Кипра или с юга из Синая, олово добывали к востоку от Вавилонии в Загросе, а чаще караваны доставляли уже готовые слитки или бронзовый лом, которые переплавляли на месте. Другой проблемой металлургов и кузнецов был уголь, который не из чего было выжигать, и зачастую на него шли даже финиковые косточки и ореховая шелуха.
Когда мы заявились в кузню, мастер Харба уже зашабашил работу, и работники убирали инструмент и гасили горны. Сам обнажённый по пояс мастер удовлетворённо ухал и фыркал под струёй воды из кувшина.
Мастер Харба.
О, великодушный угул Никимэл, поклонился кузнец, заодно стряхивая воду, что привело тебя в наш забытый богами уголок.
Так уж и забытый, усмехнулся принц, вон сколько клинков да топоров наковал. Поди все для двора?
Истинно так, мудрый не по годам угул, ухмыльнулся Харба и вопросительно уставился на царевича. А тот повернулся и протянул руку к моему мечу. Пришлось отдать.
Что скажешь об этом оружии, кузнец Харба?
Так, та-а-ак, протянул кузнец, осматривая меч, чуть не обнюхивая клинок, а потом даже лизнул, это редчайшее оружие из редчайшего металла, уважаемый угул Никимэл. Я только однажды видел что-то подобное и то худшего свойства. Для плавки этой бронзы помимо олова нужно чуток очень редкого небесного металла и какие-то драгоценные камни. Да и сама ковка здесь высочайшего мастерства. Я такого кузнеца не знаю.
Благодарю тебя, мастер Харба, принц повернулся, сунул мне в руки клинок, вышел наружу и резко остановился.
Ред Бор, ты ничего не хочешь мне рассказать о себе и твоих воинах? он внимательно уставился мне в глаза.
Всё уже сказано, угул Никимэл, мне нечего добавить.
А теперь давай рассуждать. Заявились вы вдруг и тогда, когда нужно. Сражаетесь лучше всех здешних воинов. Имеете редчайшее дорогое и одинаковое оружие. Ведёте себя уверенно и независимо. Кто вы, ред Бор?
Я могу только повторить, мы вольные наёмники из далёкой страны, прошли через много сражений, выжили и сейчас служим тебе. А такое оружие куётся в нашей стране, и оно оттуда.
Я услышал тебя, но разговор не окончен, и он сокрушённо помотал головой.
Мы направились в сторону цитадели, и, когда добрались до ряда глухих построек, меня кольнуло ощущение опасности. Секундой позже в голове раздался голос Фила:
«Бор, впереди засада. Похоже, ждут именно вас, поскольку несколько человек перед вами прошли беспрепятственно».
«Сколько и где?».
«Шестеро впереди и четверо сзади. Одеты оборванцами, но под рваньём крепкие доспехи».
«Фил, поставь принцу защиту, а нам дай заточку клинков до молекулы».
«Опять ты втягиваешь меня в ваши разборки, и опять мне от Деми прилетит плюха».
«Ладно, забудь, иди, отдыхай, займись рассуждениями о справедливости, это сейчас ведь так важно, а можешь вернуться к Деми, там спокойно, и хозяин не заругает».
«Э-э-э, ты чего, сейчас обидеть меня хочешь?».
«Нет, я просто реагирую на твой отказ».
«Ты прямо как та капризная девица, и слова тебе не скажи. И вовсе я не отказывал, так слегка поворчал. Мне трудно что ли? Сделаю».
«Я знал, Фил, что ты настоящий друг, а сейчас извини, некогда трепаться».
«Удачи, командир».
Позволь сказать, угул Никимэл, я ускорился и встал у него на пути.
Что ты себе позволяешь, ред Бор!
Впереди засада. Шесть вооружённых бандитов, возможно из числа стражников.
Но откуда?!. Вытаращил глаза принц. И такие же глаза я увидел у Черчилля.
Я почувствовал. Я умею.
Что же делать? Надо бежать, он повернулся, и сделал пару шагов назад.
Не стоит, угул Никимэл. Сзади тоже поджидают четверо. Положитесь на нас и держитесь за моей спиной. Мы сами всё сделаем, как надо. Черч, тебе тыл прикрывать.
Едва мы приготовились, как спереди и сзади дорогу заступили оборванцы. Шесть и четыре. Десять.
Черч, постарайся хотя бы одного не прибить. Язык нужен.
Одного обещаю, но не больше.
Намеренье татей стало очевидным, когда двое вытянули луки и без разговоров начали опустошать свои тулы со стрелами. И все они летели точно в Ника. Чего ж тут не понять: банальное покушение на вероятного наследника престола. Стрелы с треском ломались, ударяясь в невидимый щит, и их обломки осыпались в паре метров от ошеломлённого принца. Его поразило не столько само нападение, сколько непонятная защита. Ещё большая растерянность читалась на лицах бандитов. Вот теперь наступил и мой черёд размять косточки и собрать свои скальпы.
Последующую схватку и схваткой то не назовёшь. Даже, если бы у нас не имелось бы ни личной брони, ни помощи Фила, уровень боевого мастерства разбойников был неприлично низким. Меч первого нападавшего развалился пополам после резкого удара и упал вместе с пальцами на мостовую. Продолжая движение, мой клинок чиркнул кончиком по горлу второго и ткнул в подмышку третьего. Четвёртый попытался бежать, но брошенный ему вслед кинжал воткнулся точно под левую лопатку, и бандит, раскинув руки, рухнул головой вперёд. Оба лучника замерли, словно парализованные, глядя на мгновенную расправу над подельниками. Если бы они не схватились за мечи, я бы точно оставил их в живых, но они, идиоты, схватились. Весь бой длился чуть больше минуты. В запале я завалил всех подряд и обернулся. Сзади закончивший работу Черчилль тащил за шиворот упирающегося бандита. Отлично. Имеем два языка. Один раненый мной первый, другой захваченный Черчиллем. Вот сейчас и поговорим, вытряхнем из них правду.
Бор, стрелки на крыше! завопил Черчилль.
Я автоматически прикрыл своего языка, а Черчилль не успел, и в его добычу вонзились две стрелы, потом ещё две. Бросив убитого пленника, Черчилль выхватил свой композитный лук и две стрелы. Одна мгновенно легла на тетиву, другую он зажал зубами. Басовито гуднула тетива, и через секунду на крыше раздался вскрик. С противоположной стены раздался звук выстрела лука. От Черчилля отлетела сломанная стрела, а вот он не промазал, и сверху на мостовую грохнулось тело с пробитым горлом, пару раз дёрнулось и затихло.
«Фил, есть ещё кто-то поблизости?».
«Вроде нет, а там хрен их знает. Тут их десятки и сотни снуют и перемещаются. Поди, разбери, кто есть кто?».
«Добро. Спасибо, дружище».
Все за мной, я взвалил раненого языка на спину и порысил к видневшимися в конце улицы дворцовым воротам. За мной рванул Ник, последним с заряженным луком, озираясь, бежал Черчилль.
Через ворота цитадели я пробежал, как конь с я с копытами. За мной проскочили принц и Черчилль. Невзирая на окрик принца, я рванул дальше, сильно подозревая, что наибольшая опасность поджидала нас именно внутри цитадели. Добежав до покоев, где дневалили Лунь с Вороном, я затолкал принца и пленного в самое дальнее помещение, велел Ворону и Черчиллю с луками занять позиции на внутреннем балконе, а Луня поставил в проходе.
Что тут происходит, завопил опомнившийся и пришедший в себя царевич.
По здравому смыслу этот вопрос должен задать я, угул Никимэл, но я задам его этому разбойнику, пока он жив. Слышь ты, бандитская морда, ты чьих будешь? Кто твой хозяин?
Развяжи руки, собачий сын, прорычал пленный, и перевяжи мне пальцы. Не тебе меня спрашивать! Я десятник и дупсар!
Ну, и что, я встряхнул его и привалил к стене, ты десятник, я тоже десятник, ничто не мешает нашему разговору.
Ты безродный бродяга, а мои предки всегда служили царям Эблы и Ямхада.
Странный ты человек, десятник. Ты наверно думаешь, что ты гордый и смелый герой, и никто не заставит тебя говорить? Ты думаешь, что всё скоро закончится, ты получишь свою награду и вернёшься домой? А я могу побиться об заклад, что очень скоро ты будешь просить спросить меня ещё о чём-нибудь и умолять, чтобы я убил тебя легко и без боли.
Пропади ты пропадом, вонючая с, он недоговорил, подавившись собственным воплем, поскольку я слегка поковырялся ножом в его обрубленных култышках.
Уже можно задавать вопросы, десятник?
Будь ты проклят А-а-а!! снова заорал он, когда я кинжалом отхватил ему ухо и протянул руки ко второму.
Сейчас я отрежу тебе второе ухо, потом нос. Мало будет отрежу все пальцы по одному, потом
Довольн-но-о!.. Спрашивай
Кто твой господин?
Я служу в дворцовой страже лугаля.
Ты пытаешься юлить, десятник. Придётся мне продорлжить.
У-а-у! Не-е-ет! он утробно завыл. Меня и мой десяток послали дворцовый казначей и его помощники. Они все очень богатые купцы и ростовщики. Денег не жалели. Их чем-то не устраивает царевич Никимэл. Велели принести его голову.
Что ещё они говорили, я приблизил кинжал к его лицу.
Они собираются третий раз за последнюю луну. У них много связей с местными властями. Всё время вспоминают северную вавилонскую армию.
Кто кроме них и вас участвует в заговоре против царевича?
Клянусь богами, что знал, всё сказал.
Я знаю.
Как ни противно, пришлось его прирезать. Отпускать говорливого десятника было нельзя, поскольку события могли бы пойти по самому паршивому варианту. Вот же засада! Не успели обосноваться во дворе, как тут же по самые помидоры вляпались в заговор. Пора было собирать команду, чтобы обсудить нависшую угрозу.
Угул Никимэл, ты всё слышал, обернулся я к потрясённому царевичу, твоя жизнь в опасности, и нам, твоим стражам придётся быть рядом постоянно. И, чтобы лучше тебя охранить, нам нужно собраться и принять правильное решение.
Он кивнул головой, ушёл в свои покои, что находились в дальней комнате, там сел на табурет и задумался. В моей голове продолжали зашевелиться подозрения. Оставив мужиков на постах, я отправился на поиски остальных. Проще иных оказалось разыскать Ставра и Стерха, которые, пробежавшись по торжищу, послушав, поглазев, изучив обстановку, перекусили в харчевне и теперь общались со стражниками в воинском доме. Встретившись с ними глазами, я махнул головой на выход, откуда шёпотом направил их в покои принца.
Сложнее оказалось найти Новика и Сферу, которые собирались полазить по всем дворам и по закоулкам цитадели. Мне так и не удалось отыскать их в том лабиринте строений. Ладно, никуда не денутся, начнём разговор без них.
В гостиной угула с позволения Ника я начал разговор на русском языке, сославшись на то, что плохое знание аморейского наречия нам иностранцам не позволяет правильно и подробно обсудить проблему.
Вот мы и влезли в местное гуано обеими ногами и стоим. Третий день, как здесь, а уже по шею в проблемах. Со слов языка известно, что покушение организовал казначей и поддерживающая его финансовая верхушка и богачи, сделавшие ставку на четвёртого принца Яхдуна. А, поскольку перед ним по очереди не только наш подопечный, но и третий принц Идрими, то ему тоже подписан смертный приговор. Однако он ставленник высших жрецов и чиновников, и пока их реакция непонятна. А мы по-прежнему бродим в потёмках, ничего толком не зная о ситуации в Ямхаде. Единственная персона, которой доверяет Ник это визирь Иркабтум, но сдаётся мне, что и он совсем не прост. Царица внушает доверия, поскольку она мать Ника. Хотя, прямо скажем, доверие то весьма условное, а, значит, по большому счёту мы можем положиться только на самих себя.
Всем стоять не двигаться! донёсся крик стоящего на посту Луня.
Как пружиной нас выбросило к входу, за которым галдела возбуждённая толпа. Мы сразу перегородили проход. Четверо плотно сдвинувших щиты мечников и два лучника на балконе моментально заставили толпу отхлынуть, уплотниться и ощетиниться оружием. Слава богам, до кровопролития не дошло, поскольку громкий повелительный голос раздвинул толпу, и через образовавшийся коридор притихших вояк вперёд вышел визирь Иркабтум.
Где угул Никимэл! заорал он, гневно сверкая глазами.
Я здесь, абараку, спокойно проговорил Ник, вставая за нашими спинами. Что всё это значит?
Слава богам, ты цел, воскликнул визирь, бросаясь к принцу. Мы расступились, и я едва успел мысленно сказать Филу:
«Фил, уменьши защиту принца до поверхности его тела».
«Сделано, командир».
Визирь обнял царевича, повертел его, внимательно оглядывая со всех сторон:
Ты не ранен?
Нет, всё в порядке.
Но в тебя же стреляли?
Да, но не попали, и стрелы не причинили вреда.
Почему?
У меня были хорошие защитники.
Они перебрасывались короткими фразами, а у меня в голове крутился один единственный вопрос: «откуда визирь знает, что в Ника стреляли?».
Пойдём со мной, визирь взял Ника за руку, здесь тебе небезопасно. В моих покоях будет лучше.
Тут уж пришлось вмешаться мне:
Благородный абараку Иркабтум, угул Никимэл никуда не пойдёт пока во дворах не восстановится порядок, и не будут задержаны организаторы покушения.
Это кто так решил? визирь злобно сощурил глаза.
Я решил, как десятник личной стражи угула Никимэла.
Вы больше не стражники, убирайтесь вон! откровенно разъярился визирь.
Это не тебе решать, а только самому угулу Никимэлу, я, спокойно глядя на визиря, медленно положил руку на рукоять меча.
Ты горько пожалеешь о своих словах, прошипел кипящий злобой царедворец и повернулся к принцу. Дорогой угул Никимэл, одобряешь ли ты изгнание этих недостойных стражей?
Нет, наставник, спокойно и уверенно ответил принц, эти люди останутся со мной. Но скажи, что за шум во дворе, крики и брань?