Виноградные лозы укутывали особняк сплошным ковром. Здание купалось в зелени. Хотя в зелени купалось здесь все. Склон Олимпа по праву считался одним из самых красивых мест на Марсе. Вечнозеленые леса устремлялись к вершине и, постепенно редея, сменялись иссиня-белым ледником, который намертво сковал уснувшего навеки гиганта.
Первые минуты пребывания внутри коттеджа могли удивить любого человека. Столь велик был контраст между жилой частью и лабораторными помещениями. Спартанские условия в лаборатории с ультрасовременным оборудованием сменялись уютной домашней обстановкой в коттедже. Камины, колонны, мраморные лестницы, величественные картины и гобелены, изумительные по красоте люстры, сияющие мириадами хрустальных подвесок. На стенах коттеджа красовалось холодное оружие, у каминов стояли рыцарские доспехи. Дом был богат и величествен и полностью отражал вкусы его хозяина. Ермолов любил историю, любил вещи, пахнущие временем. Это был его самый настоящий фетиш.
Но не все в особняке отдавалось на откуп истории. При всей своей «музейности» дом, тем не менее, отличался наличием самой современной техники, призванной облегчать жизнь своим постояльцам. Создавая эстетичный визуальный образ, Ермолов думал и о комфорте. Главное для него было построить не столько красивый, сколько умный дом. Поэтому особняк буквально кишел разнообразными устройствами. Например, система распознавания голоса могла включать видеостены, которые идеально сочетались с убранством комнат за счет мастерского оформления рамок.
В особняке все было сделано так, чтобы человек мог расслабиться после тяжело рабочего дня. В каждой комнате имелся доступ к межпланетной компьютерной сети космонету, была установлена персональная система управления климатом, имелся доступ к огромному файловому хранилищу, содержавшему в себе тысячи терабайтов данных, будь то аудио, видео или текстовая информация. А для особо искушенных техническими устройствами постояльцев всегда под рукой находились система управления сновидениями и даже массажные кабины.
Наступил вечер, нервозность в стенах «Биокиберии» сошла на «нет». После тяжелых испытаний оставалась только усталость. День у сотрудников лаборатории выдался напряженный. Но тяжелее всего было их подопечному, однако его невозмутимый внешний вид, как и всегда, не выдавал никаких эмоций. Восстановившись после посещения криокамеры, Александр направлялся в свою спальню, располагавшуюся на втором этаже строения. Кожные покровы биокиборга приобрели привычную бледность, а полные неиссякаемой энергией серые глаза светились неистовым блеском. Этот блеск ни с чем нельзя было спутать. Он мог выдать биокиборга с потрохами, но, к счастью, появлялся нечасто. Александр был чрезвычайно возбужден и очень боялся этого состояния, памятуя, чем оно ему грозило. Тем не менее, мысль о том, что сегодняшний инцидент имел для него какие-то особые последствия, не покидала его.
На биокиборге привычно болталась лаборантская роба безразмерные белые штаны и рубаха без воротника с большим вырезом для головы. После пережитого за день, даже на фоне бурлившего внутри вулкана, он чувствовал накопившуюся усталость. Не столько чувствовал, сколько знал о ней. Биочип сканировал все системы организма и передавал информацию в мозг. Александр к этому привык, как привык к тому, что мог просто мыслить. Именно на уровне мыслей и происходил обмен данными с биочипом. К примеру, он с абсолютной точностью мог назвать температуру своего тела. Причем Александр просто знал это, ему не требовалась прикладывать каких-то усилий для этого, стоило просто подумать. Это касалось и много другого, и не только внутри организма. Расстояние до двери? С точностью до миллиметра? Легко!
Он мог видеть и слышать такое, что обычный человек просто не замечал или не слышал. Правда, его чувства искусственно притупляли. Биочип работал не на всю мощность. От этих ограничений Александр испытывал жуткий дискомфорт сродни тому, что случался с любым человеком, страдающим близорукостью, в тот момент, когда он без очков пытался рассмотреть что-то вдалеке. Но лишних вопросов он по привычке не задавал. К ответу «так необходимо» Александр давно привык, тем более ему давали возможность «дышать полной грудью» во время многочисленных тестирований.
Александр поднимался по мраморной винтовой лестнице на второй этаж. Там в одной из комнат располагалась его спальня, несколько отличавшаяся от остального убранства коттеджа. И отличалась она настолько, насколько подземная лаборатория контрастировала с самим особняком. Это был маленький оплот стерильных рабочих помещений в идеальной обстановке пятой волны архитектурного неоклассицизма.
В спальне Александра можно было увидеть все те же спартанские белые стены, широкую кровать без каких-либо настроек, с чуть ли не каменным матрасом, электронную книгу, выполненную в виде очередного стеклянного гаджета. На этом описание комнаты можно было закончить, но существовало одно существенное дополнение. Александр прекрасно понимал, что стены его спальни благодаря специфике отделочных материалов не пропускали посторонних звуков, препятствовали проникновению любого рода излучений. Это был настоящий вакуум для его биочипа, что сильно раздражало Александра, чувствующего себя здесь при обязательном соблюдении режима дня в настоящем заточении. Такие стерильные условия не могли не вызывать новых вопросов и возмущений, но он понимал, что при эмоциональной перегрузке, опять могло наступить опустошающее спокойствие. А главное ему совсем не хотелось об этом в скором времени самым странным образом забыть. Поэтому Александр научился останавливать свои размышления и прятать эмоции как можно глубже от самого себя. Ему в первую очередь хотелось сохранить воспоминания, коих и так растерялось уже предостаточно.
Александр отсчитывал ступени и анализировал свое состояние. Все тело было в норме, кроме кожи. Ей требовалась еще ночь, чтобы восстановить все свои защитные свойства. Биокиборг оценил свое состояние на девять из десяти и запомнил дату и время отчета. Все произошло рефлекторно, ему даже не пришлось принуждать себя к этому. Он улыбнулся этой мысли и, посмотрев на видеостену, вдруг произнес:
Назарет, этим кодовым словом включалась система «умного» дома, включить видеостену.
Металлический голос безучастно ответил:
Обработка голоса. Внимание: не хватает прав для запуска видеостены.
Александр пожал плечами, вздохнул, хотя и так знал, что доступ к внешнему миру был для него закрыт.
Назарет. Играть мой трек-лист.
Голос с секундной задержкой ответил:
Обработка голоса. Запрос принят. Трек-лист 1980 с заглавной песней «Prowler» группы «IRONMAIDEN». Местное время двадцать два часа тридцать минут. Период тишины наступит через тридцать минут. Спасибо за внимание.
До отбоя, называвшегося здесь «периодом тишины», оставалось очень мало времени, но зазвучавшая песня быстро отбросила эту неприятность на второй план:
Walking through the city, looking oh so pretty, довольно подпевал себе под нос Александр и поднимался дальше.
На шум из первой же комнаты выскочил сонный сотрудник лаборатории:
О, Алекс, это ты. А я думаю, кто это балуется? Поздно ж.
Привет, Олег, чего-то захотелось, а сам не пойму чего, извини, если разбудил, оправдался Александр.
Да все хорошо, мне все равно уже надо было вставать на ночную смену. Ты, кстати, уже знаешь, что у тебя завтра начинаются финальные тестирования с психологами?
Знаю, а почему финальные?
Олег изменился в лице. Он понял, что сболтнул что-то лишнее и сразу пошел на попятную:
Да нет, забудь, я оговорился. Конечно, просто тестирование.
Лаборант быстро ретировался обратно в комнату, а Александр сделал вид, что так ничего и не понял. Он вновь закивал головой в такт музыке, которая сопровождала его по дому с помощью датчиков движения.
Удивительная песня. Тысяча лет, а слушается так свежо, как будто её свели только сегодня, пробормотал Александр себе под нос.
Простым бормотанием он хотел сбить нарастающую тревогу. Не получалось. Ему совсем не хотелось идти в спальню и оставаться со своими мыслями один на один в том надоедливом вакууме. Напротив, он жаждал нарушить режим дня. Тянуло на улицу, на свежий воздух. Александр командой остановил музыку и отправился на террасу.
Вечером на улице становилось свежо, даже прохладно. Горный воздух пьянил чистотой и густотой своих запахов. Александр посмотрел на звезды, на горные леса, глубоко вдохнул и отчего-то сосредоточил свой слух. Что-то едва уловимое заставило его это сделать.
Перед балконом шла большая, способная вместить даже межпланетный корабль, взлетно-посадочная площадка. Она растворялась в непроглядных сумерках Олимпа, и лишь розоватое свечение буквы «Т» на её поверхности выхватывало на окраине ангар для аэромобилей. Именно оттуда и доносился вычлененный биочипом необычный звук.
Притушенный слух с трудом реагировал на источник. Стандартный диапазон зрения не позволял что-либо разглядеть. Александр напрягся, но со своими ограничениями ничего сделать не смог, хоть из кожи вон лезь. Оно и так понятно блокировка биочипа, но любопытству это не объяснишь.
Просто так выходить из коттеджа он не имел права. По-тихому тоже не вариант. На улице работают датчики движения, и стоит ему сделать шаг площадка зальется ярким светом многочисленных огней освещения. Сотрудники дежурной смены по камерам установят нарушителя дисциплины, прибегут и уложат спать. Силком.
А откуда-то взявшееся шестое чувство подсказывало, что у ангаров явно происходило что-то интересное, настаивало такое пропускать нельзя.
Александр призадумался. Он повернулся к дому и с надеждой произнес:
Назарет. Отключить датчики движения на взлетно-посадочной площадке.
Обработка голоса. Внимание: не хватает прав на осуществление данной операции.
Черт, бросил раздосадовано Александр и рассек рукой воздух, на что я надеялся?
Странно было ожидать чего-то другого. В «Биокиберии» Александр жил как в золотой клетке. Персона важная, но бесправная. Пленник. Александр боялся признаться себе, что устал от этой клетки. Его жизнь представляла собой череду повторяющихся событий. Дни сменялись новыми, но выделить среди них какой-то особенный он не мог. Потому что таких дней просто не существовало. Жизнь в понимании биокиборга сливалась в непримечательную однообразную массу бесцельно потраченного времени.
Александр начал заводиться, внутри забурлили эмоции. А ведь он хотел совсем другой жизни. Он завидовал лаборантам, завидовал их свободе, возможности их выбора. Участь биокиборга была совершенно иной. Он не был человеком, он был собственностью Конфедерации.
Александр с трудом, но совладал с эмоциями. Он начал глубоко дышать, успокаиваясь. От напряжения на лбу выступил пот. Еще бы чуть-чуть и волна меланхолии вновь на какое-то время отбила бы желание думать и сопротивляться действительности.
Придя в себя, биокиборг схватил крохотный камушек, лежавший в плошке с большим растением, и в сердцах по-мальчишески запустил его в сторону источника звука. Эмоции эмоциями, но с этим броском что-то изменилось. В деревьях по-прежнему подвывал ветер, горланили ночные птицы, но звук у ангаров определенно прекратился. Через секунду он вновь появился, но теперь Александр был уверен, что на той стороне площадки таились люди. Он разочарованно повернул к спальне, как вдруг осознал, что датчики движения так и не сработали. Александр запустил еще один камень, теперь уже в центр площадки, но снова ничего не произошло. Третий камень лишь подтвердил прописную истину. Александр улыбнулся и тут же аккуратно спрыгнул с балкона. Бесшумно, минуя камеры, он оббежал площадку по периметру и подошел вплотную к ангарам. Теперь биочип мог распознавать интересующие его звуки.
Ты слышал? Опять какая-то возня.
Да ты успокойся, я сто раз так делал, выключал датчики, и никакой дежурный не приходил. То тебе камнем кто-то в лоб зарядил, то теперь кто-то возиться рядом. Пей.
Голоса на секунду стихли.
Слушай, а виски действительно хорош!
Шотландский!
Да
Послышался хлюп переворачивающейся бутылки и бульканье жидкости.
А-а-а-х! Вот это сегодня был день. Мы чуть не потеряли Алекса.
Да ладно тебе! бутылка снова булькнула, переходя из рук в руки, Алекс парень сильный. Ты представляешь, как он отличается от нас? Ик. Я бы хотел быть таким, как он.
Ты бы хотел быть на его месте?
Не. Я так не сказал. Я хотел бы быть как он, но не на его месте. Представляешь, как он мучается: эксперименты, тесты, операции.
Ага, и к тому же программируемый контроль психологического состояния.
И как результат подтирание ненужных воспоминаний.
Александр узнал лаборантов по голосам. Они были изрядно пьяны, говорили заплетающимися языками, постоянно делая паузы, когда требовалось сказать что-то длиннее «да», «ага» или «нет».
Бедный Алекс. Хотя, это они здорово придумали запрограммировать биочип на стирание тех воспоминаний, которые несут наибольшую эмоциональную нагрузку.
Так боевого робота, считай, готовят. Это мы к нему привыкли, относимся к нему как к человеку. Но это же машина для убийств, не забывай. Не зря же его военные под командование киборгами готовят.
Хм, если б он только знал, куда его готовят и зачем. Хотя мы и сами-то не знаем, но зато мы с тобой знаем, где хранится алгоритм обхода защиты биочипа. Эдакий секретный код.
Ты про компьютер Фроста?
Тс!!!! Ты что! В слух н-е-л-ь-з-я!!!
Да кто услышит? Ночь, мы ста метрах от коттеджа, слух Алекса приглушен.
Они стали смеяться, с издевкой упоминая военных, охранявших лабораторию, но Александр их уже не слушал. Все, что надо было услышать, было услышано. Его руки затряслись. Эмоции вихрем вырвались из того глубокого подвала, куда биокиборг с таким трудом их прятал. Разум, понимая, что это конец, противопоставил им все ресурсы организма. Александр бросился обратно к дому. Теперь он, наоборот, хотел как можно быстрее попасть в свою комнату, чтобы расслабиться и заставить себя уснуть в попытке сохранить столь важную и столь неожиданную для него информацию.
С каждый шагом контролировать эмоции становилось все сложнее. Александр изо всех сил сопротивлялся, как теперь оказалось, программе своего чипа. Это был самый длинный путь в его жизни. И, думалось, самый важный. Он почти не помнил, как забрался в дом и добрался до своей спальни.
Уже в комнате, запрыгнув на кровать, он притупил все органы чувств. Работа нервной системы замедлилась. Александр перестал слышать даже биение своего сердца. Биочип сосредоточился на очень медленном дыхании. Неожиданно пришло осознание алгоритма, по которому могли контролироваться его эмоции и стираться воспоминания.
Александр предположил, что программа биочипа контролировала гормональный состав крови. При эмоциональном возбуждении отслеживались его показатели, и при достижении установленного порога происходил мощный выброс мелатонина в кровь, который и делал Александра спокойным и отрешенным от всех проблем. Одновременно биочип помечал воспоминания, вызывавшие повышенную эмоциональность. Незадействованные в оперативном сознании маркированные воспоминания тут же стирались, будто их и вовсе не существовало. Это было в высшей степени несправедливо по отношению к Александру. Где-то глубоко внутри чертыхалась злоба и скулила обида. Пережить такое потрясение казалось тяжелее, чем последствия теста в криокамере. Но Александр старался не поддаваться на провокации своих эмоций.