Не забудем. засмеялась Катерина. Парочку килограмм выделим.
Уже через сорок минут их челнок был на орбите Земли, в динамиках панели управления прозвучал мужской голос:
Борт: четырнадцать одиннадцать, прыжок разрешаю. В добрый путь.
Принято в добрый путь. ответил Мария максимально собранно, шлем менталиста сидел на её голове громоздко и нелепо, косы проводов уходившие внутрь кресла навеяли на Максима воспоминания о старых ужастиках.
Корабль ведь не доделан совсем, подумал он, но не озвучил ни слова. Торопились ребята, сильно торопились. О красоте, об удобстве или эстетике никто не задумывался. Вот сейчас вылетит какой ни будь предохранитель, и защитные кристаллы не спасут, рассыпались в труху и дело с концом так, отставить панические настроения, я знаю этих ребят, они спецы что надо, на Заслоне кто попало не задерживается, да может не красиво вышло в этот раз, но надёжно. Должно быть надёжно, голову на отсечение дал бы, случись с кем поспорить на эту тему. Зря я тогда ушёл, предлагали ведь после практики остаться, нет же, за юбкой погнался, дышать ей в мегаполисе нечем
Система Планковского времени будет запущена через три, два, один прозвучал голос Марии, и тёплая волна ударила в лица пассажиров. Система Планковского времени запущена. Прыжок через три, два, один, прыжок.
Иллюминаторы челнока потускнели, хамелеон сработал исправно, не пропуская внутрь ослепительно яркие потоки света.
Для протокола, словно превозмогая боль произнесла Мария. Прыжок выполнен удачно, система работает в штатном режиме, состояние команды, она оглянулась, осмотрев подчинённых, из одной ноздри её капала кровь. Состояние команды удовлетворительное. Состояние пилота: тошнота, головокружение, гипертония. Перевожу корабль на автопилот. майор отстегнула ремень и тяжело дыша, сползла на пол, стягивая с себя шлем и растягиваясь на полу она произнесла: Ненавижу
Эй, обозвался Костя. Майор Рудая, ты как? Ты давай там, дыши, ты нам ещё пригодишься.
Отставить пошлые намёки протянула она.
Я в данный момент не об этом, не сомневайся, я домой вернуться хочу, а кроме тебя этого никто не сделает.
Помни об этом. застонала Мария и схватилась за голову. Когда на планете окажемся.
Маш, может тебе таблетку какую? спросила Катя, отстёгиваясь и подходя к майору.
Все медикаменты это эн зэ. На этом корабле ни одного лишнего шурупа нет, если вы не заметили. Ничего лишнего.
На сколько растянули? спросил Максим, подымаясь. Он сделал шаг, но тут же схватился за спинку кресла.
Хах, вырвалось у Кости. Гравитация отличается, не обращай внимания, это с непривычки, приспособишься. А вопрос и вправду хороший, сколько теряем в прыжке?
Шестьдесят три дня с небольшим. ответила Мария не подымаясь.
Хреново. безразлично проговорил лысый и подойдя к панели управления принялся изучать выдаваемые экраном тексты. Если и обратный путь в такую же цифру влетит, то считай плюс четыре месяца, и получится что я старше брата буду уже на три года, не сомневайся а он родился на два года раньше меня.
Ты там не трогай только ничего. обратилась к Косте Катя. Не хочешь время терять, капсулы готовы. Заодно систему стабилизируешь. Хотя навряд ли
Это почему ещё? наигранно негодуя спросил вояка.
Слава богу кристаллы зависят от ментального развития человека, а не умственного. засмеялась Мария и поднялась на ноги.
Смешно, ответил тот. Смешно, не сомневайся.
За двенадцать дней они должны были изучить проект маяка, и попытаться выбрать из предложенных нейросетью вариантов оптимальный, исходя из особенностей планеты. Курс этот распространялся на всех участников миссии, но уже на четвёртый день Константин был помещён в капсулу, так как в системе корабля начали проскакивать сбои, не критические, но не приятные, вроде резкой смены силы гравитации или температуры. Мария была вынуждена всё чаще сидеть в шлеме, усиливать ментальную связь с кораблём, но она не справлялась, а погружённый в стазис человек, вернее его мозг, связывался с системой судна и уравновешивал её. Изначально планировалось кинуть жребий, но солдат сам вызвался сократить перелёт и сэкономить немного времени в будущем. Ещё через одиннадцать дней все основные программы были пройдены, усвоены и закреплены хитрой системой тестирования, которую Максу пришлось пересдавать трижды. После завершения обучения, Екатерина, страдавшая последние несколько дней от мигрени, с радостью отправилась в капсулу. Макс проверил её показатели, он сам не знал зачем ему это, словно он смог бы что-то сделать если бы что-то пошло не так. Вернувшись в кабину, он уселся на место Кати, то в котором он просидел последние дни ему казалось жутко не удобным.
А ты чего к Морфею в гости не пошёл? спросила Мария повернувшись в кресле лицом к парню.
Время терять не охота, ответил тот. Расчёты ты сама прекрасно знаешь.
Это смотря с какой стороны посмотреть полагаю, ты проживёшь дольше здесь, но меньше дома, стоит ли оно того.
Вот и я о том же, пять дней в капсуле, добавляют около двух дней жизни, а три ты теряешь, к тому же мне кажется, не мешало бы ещё немного поковырять проект. Надеюсь ты не против?
Я? голос Марии лишился привычной строгости. Нет что ты, занимайся, раз тебе так хочется, запасы позволяют, только должна предупредить по поводу пошлых шуток, и намёков на неуставные отношения
Не бойся, донимать не буду, ответил Максим уставившись в небольшой экран.
Зато я буду, она впервые улыбалась, не насмехалась, не изображала улыбку, а искренне радовалась, радовалась, что, хотя бы этот перелёт не пройдёт в одиночестве, как десятки предыдущих.
Интересно, настороженно отреагировал парень. А как же неуставные?
Нам чуть меньше двух месяцев ждать, а потом чёрт его знает сколько времени на той планете. Открою тебе секрет, в таких миссиях командование даёт поблажки, для сохранения морального духа она затихла, глаза её забегали по сторонам, а уголки рта упали вниз. Знаешь, а ведь это мой юбилейный перелёт.
Десятый? не придавая значения спросил Максим, листая страницы на экране.
Сотый, и четвёртый, когда у меня есть собеседник.
Сотый? Макс оторвался от монитора и посмотрел на её требующие общения глаза. А сколько
Двадцать восемь дней, в среднем, было до этого прыжка, теперь сам понимаешь
Две тысячи семьсот семьдесят два дня тихо протянул он и голос его дрогнул. Больше семи лет в одиночестве, это как? Тебе сколько лет, тридцать пять, тридцать шесть?
По Земному двадцать семь, по факту сам видишь.
Почему ты не бросишь, ты давно заслужила отдых, тысячи желающих заменят тебя, тараторил парень и на лице его читалось недоумение. Ментальных навигаторов сейчас хватает. А тебе за потерю в Планковском времени, за выгорание, уже должны небось целое состояние. Зачем тебе это?
Тут ты прав, денег немерено поздно. Раньше нужно было уходить. Я ведь летаю всего три года, даже меньше. Муж подал на развод через год, длинные были прыжки, я лет пять набрала. Не выдержал он, одним словом. она перестала моргать, зафиксировав взгляд в несуществующей точке перед собой. Ничего, изобретут нулевой мешок, всё наладится, для других во всяком случае. Это мой последний рейс, прыжок туда, прыжок обратно. Не плохо в двадцать семь уйти на пенсию, правда?
Это как сказать, он задумался, и подушечка у левого глаза запрыгала. Знаешь, я вот не летал, ну так по мелочи, дней двадцать может наберётся, а назад посмотрю Нет меня. Есть знакомые, родственники, жена была, дочь вот подрастает, и это всё живо как-то, по-настоящему, а меня нет, понимаешь? Нет меня там, ни хорошего, ни плохого, просто пустота они же если захотят сейчас вспомнить меня и не вспомнят ничего, нет чего вспоминать. Не жизнь, а пустышка, поганка бледная, тьфу, наступил не заметил. Максим сделал жест рукой и наполнил голос нотами драматизма. У тебя оправдание есть важное, служба, благая цель! А я так, мусор человеческий.