Находившись строем, рота к обеду вернулась в расположение. Потом после отдыха Дед продолжил заниматься экипировкой бойцов, а мы с певцами уединились в дальнем конце конюшни. Я продиктовал им тексты, а потом несколько раз напел. Они быстро ухватили мелодию, и пропели, заглядывая в записи. Несколько раз я их поправил, но ребята оказались толковыми, и я их оставил репетировать, пообещав вернуться вечером и прослушать.
Выбравшись во двор, я сразу направился к танкистам. На жарком солнце краска уже высохла, и они собирались крепить на броне бочки с топливом и ящики с боеприпасами. Я махнул рукой, приглашая их спуститься на грешную землю.
Скажите, братцы, а где ваш командир?
Пошёл на повышение, а нас срочно перебросили на запад, и нового назначить не успели. Дальше вы знаете.
Значит, сегодня за командира танка буду я.
Но, товарищ старшина, машина сложная, нужно уметь.
Я танкист.
Да, ну-у?!
Поехали. Но, чур, я за рычагами.
Но
Без всяких «но». По местам, и я нахально полез на место водителя.
Как давно я не сидел в таком тесном и жёстком, и таком желанном сиденье. Я натянул шлемофон, погладил фрикционы и рычаг переключения. С моей точки зрения техника, конечно, допотопная и рычаги дубовые, но, как уже было говорено, за неимением гербовой
Стартёр провернул вал, дизель схватил компрессию и взревел на оборотах. Я привычно присоединился к ТПУ и нажал тангету:
Все на местах?
В шлемофоне прохрипело:
Все.
Поехали.
С шоссе я съехал в сторону ближайшего перелеска. Попетляв по грунтовой дороге, я пересёк овраг, пустырь, вполне довольный состоянием машины взлетел на горку, и, заглушив на вершине мотор, выбрался из танка и спрыгнул на травку. Следом один за другим спустились с брони все остальные.
Вы где водить учились, товарищ командир? осторожно спросил башнёр Ефимов.
Что-то не так?
Необычная манера. Наших мехводов учат иначе, я уже третьего меняю. Вы водите лихо и в то же время плавно и аккуратно. Машину как бы отпускаете на волю, и вместе с тем выверено каждое движение. Для этого много и часто водить надо. А эти танки совсем недавно в войска поступили.
Многие знания, многие печали, а нам печалиться не пристало. Ну, как, Иван Сергеевич, повернулся я к мехводу, сдал я зачёт по вождению?
Ну, что вы всё подкалываете, товарищ командир, смутился парень, сморозил я давеча глупость, со всяким бывает. Поучиться бы у вас.
Ладно, о том мы с тобой ещё потолкуем. Насчёт командира танка я пошутил, мне и роты за глаза хватит. Экипаж возглавит и сядет к орудию сержант Варик Прохор Васильевич. Он опытный командир, артиллерист, знает и танковое орудие. Сегодня познакомитесь и поговорите. А теперь по коням и домой. Давай, Иван, прокати с ветерком.
На дворе народ продолжал заниматься своими делами. Водилы ковырялись в моторах. Артиллеристы возились с пушками и зенитками, связисты налаживали рации. За неимением иной работы оба сапёра перевешивали и подгоняли двери в казарме. Дед ругался с поваром, молчаливым новгородцем, которого назначили на эту должность после того, как в последнем бою он получил ранение в ногу и отказался ехать в госпиталь. Снайперы под руководством Матвея Степаныча Седых с моей подачи ладили маскировочные накидки типа «кикиморы», нашивая на куски сети разные тряпочки, пучки мочалки, веточки. Рядом с ними разбирали и собирали свои СВТ с десяток бойцов.
Справа от ворот Андрей Ситников собрал пулемётчиков, и они всем скопом на куске брезента терзали трофейный пулемёт, стараясь досконально изучить чужестранную машинку.
У стенки конюшни на утоптанной площадке Максим Сажин показывал свои фирменные ухватки и приёмы работы с ножом. Его окружали два десятка бойцов, и периодически кто-то из них летел носом в землю. Мне нравилась манера Сажина, но все его приёмы были несколько однобокими, рассчитанными на резкую остановку атаки, противоудар и силовой ответ. Короче говоря, сила против силы. Нужно было показать воинам и альтернативу.
Минутку внимания, я вышел в круг и кивнул Сажину, молча прося у него прощения за вмешательство, он кивнул в ответ. Приёмы рукопашного боя разнообразны и всевозможны. В разных странах мира веками отрабатывали свои стили и способы. Однако каждая система борьбы рассчитана на определённый тип людей и для решения определённой задачи. Например, для победы в рукопашном бою рядовому бойцу достаточно хорошо знать пару приёмов. Опытный ветеран обычно знает три-четыре, но отработанных до автоматизма. Поэтому при помощи наставников каждый из вас должен выбрать для себя пару таких приёмов, которые лучше всего подходят именно вам. А сейчас я покажу несколько боевых связок, которые можно применять совсем без оружия и в окружении физически более сильных противников. Попрошу выйти в круг Савченко, Старикова и Махрова.
В круг, смущаясь, вышли самые крупные и сильные мужики. Я продолжил:
Попробуйте напасть сразу все, или по одному.
Савченко без предупреждения метнулся, чтобы схватить меня за руку, мгновением спустя бросились Стариков и Махров. Перенеся вес на лёгкую ногу, я пропустил руку Савченко вперёд, прихватил, перенаправил импульс, подкрутил корпусом и другой рукой толкнул в лоб. Парень потерял равновесие и по инерции пролетел ногами вперёд, сбивая Махрова, а попытавшийся схватить меня в охапку Стариков после подкрутки грохнулся сверху на кучу малу. Я остался на прежнем месте и даже не изменил расслабленную позу. Внешне это выглядело, будто я чуть пошевелился, а они сами попадали друг на друга.
Ух! И ни хо-о! донеслось со всех сторон. Бойцы с ошарашенным видом смотрели то на меня, то на копошащихся на земле самых сильных мужиков. Сажин был удивлён не меньше. Я помог ребятам подняться и отряхнуться, стараясь не унижать здоровяков.
В чём здесь хитрость? Вы же видите, что я не Илья Муромец, а справился с троими. Во-первых, они не знали моих возможностей. Отсюда вывод: никогда не принижай возможности врага, заранее считай его сильным противником и не расслабляйся. Во-вторых, они напали, рассчитывая на свою силу, а эта сила обернулась против них. Отсюда вывод: сама по себе сила не является гарантией победы, а может стать и причиной поражения. В-третьих, они действовали не согласованно и помешали друг другу. Отсюда вывод: нужно всегда видеть ошибки и несогласованность врага, разобщить его и поразить порознь. Запомните, что даже самый сильный и опытный боец не может одновременно противостоять двум и больше противникам. Ваша задача мгновенно оценить ситуацию и провести бой так, чтобы драться с противниками поочерёдно и, чтобы между схватками были хотя бы две-три секунды, а дальше всё зависит от вашей ловкости и быстроты. Направьте силу врага против него самого.
Спасибо за науку, товарищ командир, Сажин с уважение пожал мне руку и чуть склонил голову.
Так это же целая философия! воскликнул кто-то из молодых бойцов.
Правильно. Всё, что я вам сказал, подходит для любой жизненной ситуации, и тем более для войны. Продолжайте занятия.
Обойдя расположение и убедившись, что все заняты делом, я обработал генератором последние из вновь прибывших машин и наконец-то засел за полный отчёт, начиная с боя на старых позициях. Изрядно помучившись, к ужину я закончил это сочинение.
Со стороны может показаться неуместной привязка времени к приёму пищи. Кругом пылает война, народ и армия начали голодать, а тут «завтрак, обед, ужин». Да, на тот момент я считал это крайне важным делом, чтобы хотя бы четыре дня, хоть немного подкормить воинов, поскольку точно знал, что впереди их всех ждёт запредельная тяжесть боёв и наверняка голод.
Отыскав глазами Сашку, я вопросительно кивнул ему головой, в ответ он уверенно поднял ладонь. После приёма пищи, обычно люди занимались своими делами. Кто-то писал письма, кто-то «вылизывал» и без того чистое оружие, кто-то подшивал подворотничок или наводил блеск на новые сапоги, некоторые читали книжки, а большинство курили и болтали о том, о сём. И тут начался цирк.
Уважаемая публика! Сашка вышел на открытое место и картинно раскланялся. Вашему вниманию предлагается вечерний концерт по заявкам. Прошу занимать места в зале согласно купленным билетам. После третьего звонка в зал никого пускать не будем.
Народ загудел, засмеялся и потянулся во двор. Вскоре почти вся рота расселась в круг, в центре которого вместе с Сашкой стояли ещё трое бойцов. Он поднял руку и, подражая конферансье, продолжил:
Вот уже восьмой день идёт война. Казалось бы, что такое неделя времени, но эта неделя, будто целая жизнь. Все мы не раз смотрели в глаза смерти и потеряли многих друзей и товарищей. А потому послушайте сначала песню, посвящённую простым воинам, несущим на своих плечах все тяготы войны.
И ребята запели. Два тенора и два баритона. Я не ожидал, что получится так здорово, и заслушался.
Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте
У незнакомого посёлка
На безымянной высоте.
Светилась, падая, ракета,
Как догоревшая звезда.
Кто хоть однажды видел это
Тот не забудет никогда.
Он не забудет, не забудет
Атаки яростные те
У незнакомого посёлка.
На безымянной высоте
Над нами «юнкерсы» кружили,
И ночью видно всё, как днём.
Но только крепче мы дружили
Под перекрёстным артогнём.
И как бы трудно не бывало,
Ты верен был своей мечте
У незнакомого посёлка,
На безымянной высоте.
Сначала все замерли, а потом двор взорвался аплодисментами и криками одобрения. У въезда во двор я заметил посторонних бойцов и несколько остановившихся на шоссе машин. Певцы смущённо улыбались, и только поймавший кураж Сашка картинно раскланивался. Потом, насладившись триумфом, наш балаболка издал короткий смешок и поднял руку, входя в роль конферансье:
Как известно, плох тот боец, кто не знает устав, но и умная голова тоже не лишняя деталь в организме. Посудите сами. Однажды возвращается боец из самоволки. Почти добежал до казармы, осталось через мостик прошмыгнуть. И, на тебе, нос к носу встречается на мосту с генералом. Вытянулся боец, глазами хлопает. «Почему не в казарме? Почему честь не отдаёшь?». «Простите, товарищ генерал, но согласно 147 пункта устава на мосту честь не отдаётся». Удивился генерал: «Странно, устав наизусть знаю, сам писал, но такую статью не помню». Задумался и отпустил бойца. Приходит домой, открывает устав, читает 147 пункт: «Боец должен быть смел и находчив».
Переждав громкое ржание зрителей, Сашка с видом опытного и хитрого прохвоста продолжил:
Все знают, прошлый раз наши сапёры-апостолы крепко нас выручили со своими огненными фугасами. А потому расскажу вам про этих ребят интересный случай происшедший на станции Жмеринка. Построили сапёры блиндаж. Хороший блиндаж получился. Осталось замаскировать. Отправили одного на луг дёрну нарезать. Везёт сапёр на повозке дёрн, а навстречу баба с кошёлкой яиц. Поглядела на отличный ровный дёрн и кричит сапёру: «Боец, дай дёрну за яйца». А тот бедолага чуть с повозки не рухнул.
Зрители буквально зашлись гоготом и ржали до икоты, а Сашка слегка прошёлся туда-сюда, будто павлин, распушив хвост.
Недавно нам повоевать довелось и, если бы не светлая голова одного всем известного старшины, наглотались бы мы, братцы, до сыта свинцовых желудей. А ведь частенько и по-другому бывает. Как говорится, что посмеешь, то и поимеешь. И вот вам случай. Прибыл новичок в роту, спрашивает бывалого бойца: «Как тут служба?». «Каждый день новые звания присваивают» отвечает бывалый. «И давно ты здесь?». «Пятый день.». «А ты то что ж всё в рядовых ходишь?». «Так я ж сюда старшиной прибыл».
Хохот всколыхнул воздух. Улыбаясь, Сашка дождался, когда смех утихнет:
Вот сидим мы здесь, рядом война грохочет, а думки-то наши далеко-далеко. А и в самом деле, каждого из нас где-то ждут дорогие и близкие женщины, кого мать, кого сестра, кого жена или невеста. И следующим номером нашей программы предлагаю послушать песню, посвящённую нашим дорогим женщинам. И пусть вас не смущает произнесённое имя, ведь у каждого есть своё, заветное.
И опять зазвучала лихая песня:
Ты ждёшь, Лизавета,
От друга привета,
Ты не спишь до рассвета,
Всё грустишь обо мне.
Одержим победу,
К тебе я приеду
На горячем боевом коне.
Приеду весною,
Ворота открою,
Я с тобой, ты со мною
Неразлучны вовек.
В тоске и тревоге
Не стой на пороге,
Я вернусь, когда растает снег.
Моя дорогая
Я жду и мечтаю,
Улыбнись мне встречая,
Был я храбрым в бою.
Эх, как бы дожить бы
До свадьбы-женитьбы,
И обнять любимую свою.
Скажу прямо, эта песня произвела фурор. Бойцы потребовали повтора, и ещё раз, и дружно подпевали, хлопая себя по ногам и размахивая руками. Вокруг наших сидящих вкруг мужиков начал выстраиваться второй круг слушателей из других частей, а на дороге уже явно возникла пробка. Но я не возражал.
Ребята, Сашка сделался серьёзным и немного взволнованным, а теперь послушайте нашу ротную песню. Песню спецназа
После исполнения вокруг долго сохранялась тишина, в которой слышалось только тяжёлое дыхание воинов. Окинув взглядом воинов, я негромко сказал:
Эти слова запомните все и пусть они огненными буквами пылают перед вашими глазами. Послезавтра мы уходим на передовую и дальше, и, уходя, мы громко споём.
Слушатели ушли, а наши бойцы разбрелись по двору.
Товарищ командир, разрешите обратиться. Красноармеец Тарчев.
А, барабанщик. Что тебе Валентин?
Товарищ командир, я, как музыкант, мог бы чуток поправить мелодику. Нужно только с ротой позаниматься, и в строю порепетировать.
Ну, что ж. Одобряю. Вот завтра и займёшься. Час с утра и столько же вечером для закрепления. Кстати, ты у ротного старшины барабан получил? Нет? Пойди к нему и возьми, скажешь, я велел. Да, и ещё. Когда будете отрабатывать песню в строю, чуть-чуть снизь и акцентируй барабаном темп. Получится более мощно. Иди.
Утро наступило, как всегда не вовремя, прервав шикарный сон, в котором, я общался со своими близкими, с профессором Артемьевым, Филькой и тем странным мальчишкой. Последний привиделся особенно ярко, он что-то говорил про то, что вроде бы моя миссия выполнена, и что я уже могу вернуться. Но как можно возвращаться, когда здесь такое творится? В общем я отказался.
С утра рота ушла маршировать, а на меня опять навалились непредвиденные дела. Казалось бы, всё уже переделано. Нет же. То одно, то другое.
Напоследок обработав генератором все бронебойные снаряды и последние вещи, я снял с растяжки булатный клинок Деда, вернул на место рукоять и с благодарностью отдал владельцу. Семён Иванович попробовал на ногте остроту лезвия, хмыкнул и задвинул нож в потёртые ножны.
Вместе с Ивановым и Балей мы разобрали прибор. Трансформатор ребята оттащили в дальний угол конюшни. Блоки радиостанции «Север» отнесли в подсобку, где я их собрал в первозданном виде, после чего рация стала работать намного лучше, поскольку я кое-что в ней подправил. Все вынутые из прожекторных кожухов потроха побросали в заброшенный сточный колодец, в который, отогнав всех подальше, я кинул противотанковую гранату. Взрыв взметнул вверх куски проводов, болты, кирпичную крошку и смятые железяки. Иванов с Балей собрали и побросали всё обратно в яму, в две лопаты закидали остатки колодца, заровняли, утоптали и навалили сверху разного мусора.