Это сейчас взрослая Мария понимает родителей. А когда была подростком обижалась. Однажды пришла после школы и начала рассказывать им про Лермонтова. Сидя за кухонным столом, она рассуждала о том, почему так трагически сложилась его судьба. Пять минут родители слушали ее рассказ. А когда дочь сделала паузу, мама сказала: «Саш, а что у нас там с кислой капустой?» Маша бросила ложку на стол и закричала: «Какая кислая капуста?! Что вы за люди такие?!» В слезах убежала в свою комнату, закрылась там и еще долго ни с кем не разговаривала.
Как бы там ни было, но решение отдать чувствительную и творческую дочь в театр моды все-таки было решением родителей. И для Маши это было крутым разворотом жизни. Потому что обычно дети живут в поле родителей: слушают ту музыку, которую слушают родители, смотрят то, что смотрят они, обсуждают то, о чем говорят дома. Поместить ребенка в другое поле, выбрать ему наставника в тех вещах, в которых сам не силен, важный шаг для всей семьи.
Конкуренция, основанная на красоте
На аэробике Маша стояла перед большим зеркалом и с интересом рассматривала свое тело. «Девочки, мы здесь занимаемся, чтобы похудеть и сохранить фигуру! Прикрикивает педагог на тех, кто не слишком старается. Мы стремимся к идеалу!» Впервые Машино тело кто-то назвал фигурой. До этого были просто руки, ноги, живот, спина и голова. Удивительно, что это, оказывается, должно худеть и что для тел есть какой-то эталон.
В школе с этим все было просто: человек либо очень толстый, либо нормальный. Машины одноклассницы в 12 лет не рассуждали о внешности, всех «накрыло» чуть позже. Некоторые девочки вдруг оказались более красивыми. Стали осознавать, что мальчики дружат не со всеми, а как-то выбирают. Только тогда они начали оценивать лица и тела.
«Я раньше остальных начала понимать вот эту конкуренцию, основанную на красоте. Только я видела это не с позиции нравиться мальчикам, а с позиции работы. Хорошо, что с нами рядом был наставник, который научил нас ухаживать за собой и преподносить себя с лучшей стороны. Потому что родители с нами об этом не раз говаривали. А что-то почитать или посмотреть на эту тему в то время было негде», вспоминает Маша.
В модной школе девушек учили краситься. Давали список уходовой и декоративной косметики, которую нужно было купить. У Елены Владимировны округлились глаза, когда она увидела этот «свиток» из 25 пунктов. Потому что у нее самой из косметики был только черный карандаш для глаз, тушь-плевалка и красная губная помада. А тут: молочко, тоник, крем, тон, корректор, пудра, румяна Все это очень дорого для простой семьи.
День рождения Маши выпал на начало учебного года, поэтому чемодан всей этой косметики ей подарили на тринадцатилетие. Так с правилами макияжа и ухода за лицом Маша познакомилась, будучи подростком. А ее подруги начали учиться этому только с 18 лет. Вот в таких важных деталях выражались те самые конкурентные преимущества, которые девушка получила в модельной школе.
Спустя несколько лет Мария стала применять эти навыки в деловой жизни. Когда приходила презентовать свой коллектив к разным начальникам, то красиво входила в кабинет, красиво садилась, красиво листала портфолио. Конечно, это особенно действовало на мужчин, которые в те времена ухоженных и интеллигентных женщин встречали не так часто.
«Это сейчас вокруг столько красивых людей, что это воспринимают как норму, объясняет Мария. А раньше, когда я входила в здание, на меня смотрели как на какое-то диковинное существо. Был большой разрыв между поколением обычных советских женщин и женщинами нового склада, которые уделяли большое внимание внешнему виду и манерам.
Да, девушки экстра-класса существовали в любые времена, но общение с ними было доступно только мужчинам высокого статуса. А тут появились мы обычные девушки, которые не метят в содержанки, но красивые и с головой. Конечно, мы получали повышенное внимание и легче решали деловые вопросы».
С 17 лет Мария успешно продвигала свое дело за счет навыков самопрезентации, хороших манер и тактичности. Мужчин и женщин радовал не только ее внешний вид, но и интеллигентность. «Такое воспитание дали мне не в семье, а в театре моды. Модельная школа открыла для меня такие пласты, которые в обычной жизни были бы мне недоступны», уверена Мария.
Единственное, что подводило молодую бизнес-леди это речь, которая поначалу звучала тихо и неуверенно. Говорить моделям, как правило, не приходится, поэтому ораторское искусство в программу не включали. Но когда Мария создала свой театр моды, она сделала речевое и актерское мастерство важной частью обучения.
Как не потеряться в толпе
У Ирины Азоркиной Маша училась год. На этом курс завершался. Дальше девушек либо брали на работу в основной состав, либо прощались. В основном составе работали малыши пяти лет и девушки от 16 лет с модельными параметрами. Такой был спрос: показывать либо детские коллекции, либо взрослые и работать на мероприятиях. Подростков просто негде было использовать. Поэтому Машу в основной состав не взяли.
«Я, конечно, очень горевала. Думала, что со мной что-то не так. Нам ведь никто не объяснял, почему нас не берут. И я гадала: внешне я не гожусь или не доработала где-то? Тогда мама пошла на разговор с Ириной Викторовной, и та честно объяснила ей всю ситуацию. Сказала: Если хочет, пусть остается, просто занимается с остальными. А когда дорастет, посмотрим, что дальше будем делать».
Мама объяснила дочери, в чем дело. Но бесцельно дефилировать лишь в репетиционных залах они смысла не увидели. Решили поискать другое место, где начинающая модель найдет применение своим навыкам. Буквально через несколько дней узнали, что в городе открывается филиал модельного агентства «Аванта». Четырнадцатилетняя Маша отправилась на кастинг.
Кастинг проходил в полузаброшенном кинотеатре. Большой холл отапливался только за счет дыхания девушек, которые туда пришли. Целая толпа. Организаторы выстроили всех в шеренгу, и все по очереди ходили. Многие ежились от холода, шли с недовольным лицом. А Мария сумела выделиться из этой толпы профессионализмом и уверенностью.
Два директора, две женщины, отозвали Марию в сторону и попросили рассказать о себе. Девушка рассказала про свою учебу у Азоркиной.
А почему ты ушла?
Потому что меня не взяли в основной состав и предложили просто заниматься среди всех остальных.
Что ж, приглашаем в наше агентство. У нас ты не будешь
«как все».
Окрыленная, девушка прибежала домой и обрадовала маму этой новостью. Началось обучение, продвижение. Это была настоящая работа с многочисленными фотосессиями, поездками в Москву. Агентство размещало композитки моделей в газетах. Тогда это был единственный канал для такого рода пиара. Гордая, Маша принесла газету со своей фотографией в класс. «Круто!» присвистнул главный хулиган.
Театр в ночном клубе
Гремит музыка, пульсирует стробоскоп. Разгоряченные тела молодых людей двигаются в такт. Вдруг музыка стихает, на сцену выходит ведущий и объявляет: «А сейчас модельное агентство «Аванта» погрузит нас с вами в атмосферу древнего Египта. Только сегодня прекрасная Нефертити танцует вместе с вами!»
Парни, опьяненные напитками разной крепости, начинают свистеть и улюлюкать. Они ждут, что сейчас выйдут девочки- модели в коротких юбках и зажгут. Но басы успокаиваются, свет гаснет, на стене появляется проекция Древнего Египта, и начинается спектакль без слов. Театр моды.
Маша Логачёва каждые выходные работала в клубах, вместе с другими моделями «Аванты». За выступления платили. Каждую девушку служебный автобус забирал от подъезда, а потом отвозил обратно. Организаторы делали так, чтобы никто из зрителей не мог приблизиться к ним и причинить какой-то вред, вход в гримерку был строго запрещен. Безопасность обещали и предоставляли, поэтому родители отпускали своих дочерей. Но, конечно, не без волнения.
В то время по телевизору стали показывать жуткие вещи про то, как в столице нападали на участниц разных конкурсов красоты. В глазах обычных людей такие конкурсы и модельный бизнес тесно переплетались. Хотя в профессиональном смысле это совершенно разные бизнесы.
Организаторы «Аванты» охраняли честь девочек и честь профессии всеми силами. Они не брали деньги с моделей и их семей, наоборот им платили за работу в коллективе. Не брали деньги со «спонсоров» за знакомства с девушками, не участвовали в сомнительных мероприятиях. Они продавали театрализованную рекламу-дефиле. Например, ставили «Золушку», чтобы представить коллекцию шуб.
«Благодаря Аванте у меня появилось понимание, что мода это искусство, что модный показ можно преподнести как театр на сцене. Тогда это было в новинку, в провинции особенно, и нас очень много приглашали. По пятницам и субботам мы работали регулярно.
Но была одна большая проблема заказчики не хотели платить за работу моделей достойные деньги. В основном, старались договориться о бартере: вы нам показ мы вам вещи с этого показа. Коллекции для шоу все откатали, надо было шить новые. А денег нет. Тогда стали чаще выезжать на работу в Москву. С этого момента коллектив начал разваливаться. Потому что большинство родителей, напуганные новостями, встали намертво: «Мы своих девочек туда не пустим, там они попадут в сексуальное рабство, их обольют кислотой или вообще убьют. Нет и нет!» Оказавшись в такой ситуации, агентство скоро закрылась. И Маша осталась будто в пустоте.
Когда «Аванта» закрылась, я обошла все модельные агентства в Ульяновске, но нигде не нашла такого серьезного отношения. Говорят же: не «модель», а «моделька», вот с таким представлением о профессии столкнулась, что это больше какие-то ужимки, больше желание красоваться на сцене и в жизни, чем работать.
Сначала в Театре моды Ирины Азоркиной, а потом в агентстве «Аванта» нам говорили, что «модель» с французского это образец, хотели, чтобы мы были образцами и на сцене, и в жизни. Тогда у меня зародилась мечта создать уникальную школу, выпускать настоящих профессионалов, которые бы вели себя должным образом на сцене и в жизни.
Глава 3. Устроили тут самодеятельность!
Итак, Мария начала работать в модельном бизнесе, будучи школьницей. Несмотря на это, от родителей был строгий наказ «учиться на отлично». Но с этим были проблемы. У Марии дисграфия. Как объясняют словари, «дисграфия это частичное нарушение процесса письма, проявляющееся в стойких, повторяющихся ошибках». В те времена о таком диагнозе мало кто слышал. И когда умный ребенок упорно писал «кАрова» вместо «кОрова», считали, что он просто рассеянный или недостаточно старается.
Учительница русского языка и литературы, которая вела их с 7 по 9 класс, конечно, заметила особенность Логачёвой. И предложила сделку: она проверяет ее сочинения перед сдачей и исправляет ошибки, а девушка помогает ей с классным руководством у пятиклашек. Маша согласилась. Так она выполняла задачу, поставленную родителями, и занималась тем, что ей нравилось.
Дети в этом классе были очень творческие. И очень незанятые. Неприкаянные. Они явно хотели какой-то активности, работы, личного продвижения. Но ни кружков, ни тем более театров или студий тогда просто не было. И я решила заниматься с этими детишками. Каждый день я заканчивала уроки и шла к ним на занятия. За несколько месяцев мы подготовили первый концерт.
Что такое школьный концерт в нулевых? Сценки, танцы, музыкальные пародии. В школе 78 обязательной частью культурной программы стало дефиле Маша учила девочек тому, что знала и умела сама. Дизайнерских коллекций простым пятиклассницам, конечно, никто не предлагал. Поэтому в ход шла одежда и аксессуары из маминых гардеробов. Девочки несли свои образы с ровной спиной и гордым взглядом. Держали линии и шаг, как учила юный педагог.
В нулевые были популярны телевизионные мюзиклы. Вся страна в новогодние праздники смотрела, как известные артисты играют на новый лад «Золушку» или «Вечера на хуторе близ Диканьки». Подростки придерживаются трендов, поэтому подобные мюзиклы Маша ставила со своими подопечными в школе.
Дирекция была только рада, что дети вместо праздного шатания и разборок занимаются творчеством. Поэтому свободу для этого творчества давали. Даже разрешили затащить в актовый зал огромное количество ёлок. Действие спектакля происходило на елочном базаре, и, чтобы сделать декорации, ребята собирали по дворам выброшенные после праздника деревья и несли в школу. Администрация могла бы назвать это мусором и притормозить самодеятельность, но детей поняли и «хлам» одобрили.
Как говорил кот Матроскин из Простоквашино, «совместный труд объединяет». Класс, за который взялась Мария Логачёва, на время стал дружным. Раньше обзывались, дрались и травили слабых. Но когда стали партнерами по сцене, научились договариваться и замечать таланты друг друга. Маша смотрела на своих первых детей влюбленными глазами, а они на неё. Теплое было время.
Марию воодушевляла эта работа. Она видела результат и понимала, какой большой смысл стоит за простыми школьными концертами. Общее дело, творческий коллектив были для детей целой жизнью. И Маша могла на нее влиять, делиться, воспитывать. По сути, старшеклассница Логачёва создала сообщество, где все росли и развивались, куда стремились попасть. А еще она придумала, как это сообщество монетизировать и вложить полученные деньги в благоустройство школы.
Десятому классу дали задание по биологии придумать и реализовать экологический проект. Маша подошла к учительнице и сказала, что не хочет заниматься пустым теоретизированием:
Дайте мне проект, связанный с жизнью. Какие проблемы вообще есть? Например, в нашей школе.
Главная проблема, что в нашем школьном дворе нет цветов. Который год посадить не можем, педагог с любопытством смотрела на Машу.
А почему?
Нет саженцев. Не хватает граблей и лопат. И денег на это нет.
Так давайте сделаем дискотеку для младших классов. Будем продавать на нее билеты, и на вырученные деньги купим все, что нужно, посадим, наконец, цветы.
Хм Идея рабочая. Ты сможешь это сделать?
Смогу, ни секунды не поколебавшись, ответила Маша. Билеты разлетелись все до одного. Все хотели попасть в тусовку. Так проблема, которая висела в школьной администрации много лет, решилась за месяц. Через месяц Александр Логачёв, Машин папа, уже запихивал в багажник закупленный на рынке инвентарь и ругался. Во-первых, потому что ничего не помещается. Во-вторых, потому что его дочь опять проявила какую-то инициативу, в которую он оказался втянут в собственный выходной.
Глава 4. Красота, которая спасёт
Худая рыжая девочка внимательно смотрела на Машу с задней парты. Маша скользнула по ней взглядом. Девочка была увешана разноцветными кольцами, браслетами и бусами, а в ушах болтались огромные пластиковые сережки. Маша мягко улыбнулась ей и продолжила обсуждать грядущий концерт с активом пятого класса. Ребя- та галдели, наперебой предлагали свои идеи.
«Воображалы, думала рыжая девочка и воинственно сопела. Она все еще прокручивала в голове утреннюю стычку с одноклассниками, где ее снова осыпали обидными словами и противным смехом, Ну, я вам еще покажу!»
Маша Логачёва не знала, что в тот момент встретила своего будущего партнера по бизнесу и подругу по жизни. Оля Кузнецова явно не была звездой класса. Скорее, наоборот. Была гадким утенком со взрывным характером. И Оля тоже не знала, что с того дня Театр моды станет делом ее жизни, а она сама станет моделью любимицей фотографов и режиссеров-постановщиков.