Она без смущения стянула кофту, оставшись только в тонком бра и подхватила со спинки кресла пушистый халат.
Если ты пытаешься меня смутить бесполезно, предупредил я.
Алина обернулась и ответила мне улыбкой.
Скорее наоборот. Наверное, гостям комфортнее, когда хозяин не плавает как парализованная угрем рыба по собственной квартире, а ведет себя как обычно. Впрочем, я не сильна в этикете, она скрылась за дверкой душевой, на которой немедленно проступил будто сквозь дерево анимированный силуэт девушки под водопадом. Послышался шум воды.
Я обернулся на Лань. Она смотрела на меня, внимательно, будто осознанно. Это могло удивить еще вчера, но я вспомнил искалеченные скрючившиеся тела на полу у себя в гостиной и принял ее взгляд как должное. Осознание того, что она может внезапно убить тебя за пару секунд, а потом безразлично смотреть на твой труп, немного тревожило, но от него веяло и каким-то умиротворением по крайней мере она сделает это быстро. От бойцов службы безопасности «JB» такой роскоши ждать не приходилось.
Опустившись на диван, я усадил Лань рядом, дал ей в руки цветной журнал для собственного успокоения и принялся следить за немыми картинками на экране. По пыльному полю шагали боевые расчеты роботизированной пехоты гротескные, опирающиеся на толстые длинные руки железные тела, управляемые пилотами из далеких штабов. На их хромированные спины падали тени от беспилотников. Умиротворенный генерал отсчитывался об успешных учениях я читал это по его тонким, скривленным на одну сторону губам. Его сменили клубы дыма, закрывающие небо и пылающие машины и окна магазинов с разбитыми витринами беспорядки на улицах Осаки. Озадаченный премьер Японии протирал очки белым платком.
«Мир на пороге глобальной катастрофы, мировой войны и необратимых перемен» ползла строчка под кадрами летящих над океаном и мостами Макао истребителей, оставляющих тонкие инверсионные следы как царапины на сером небе.
Если и смотрю эту чушь, то обычно без звука, Алина вытирала полотенцем короткие волосы. Они почти вся утонула в халате, только тонкая шея торчала из широкого ворота. Не хотите в душ? У меня большой лимит на горячую воду. Тебе, подружка, тоже достанется, она улыбнулась неподвижной Лани, но вечером. Надо, даже если не хочешь. Завтра я отведу тебя к хорошему доктору.
Может и меня посвятишь в свои планы? с улыбкой, но немного раздражено спросил я.
Думала, что мы это и собираемся сделать обсудить как нам быть дальше. Точнее вам с Ланью. Я собираюсь и дальше влачить жалкое существование в своих апартаментах в башне. Впрочем, иногда можешь присылать мне красный конверт[20] я не обижусь.
Она сделала себе коктейль, а мне притащила бутылку джина, стакан и лед. Я смотрел на ее тонкие руки, держащие запотевший стакан.
Как тебе это удается? спросил я.
Что именно?
Я обвел рукой пространство вокруг.
И главное зачем? Я знаю сколько стоит такая подписка.
Я тоже, Алина подмигнула мне обоими глазами и убрала с лица прилипшие мокрые пряди. Но мы, кажется, хотели поговорить не о моей квартире. А о том, что завтра я попробую отвести Лань в одну частную клинику, где я обычно обслуживаюсь. Это в центре Сяо Шеньцяо, совсем близко от платформы долго идти не придется. Или вы не хотите узнать кто и зачем вскрыл малышке голову?
Я промолчал.
Поняла. Вам будет стыдно.
Мне не будет стыдно. Просто ты втягиваешься во все это, а я об этом даже не просил.
Алина развела руками.
Ты видишь вокруг толпы тех, кто мечтает тебе помочь? Нет? Тогда лучше помолчи, вот так внезапно она перешла на ты. К тому же комиссар попросил о том же, а я обычно прислушиваюсь к просьбам друзей.
Некоторое время мы сидели молча. Наверное, со стороны мы выглядели как три человека, скованные чувством неловкости.
Ты поможешь мне с Хризантемой? спросил я.
Алина поднялась и вышла из комнаты. Вернулась уже в джинсах и футболке, сквозь которую слегка просвечивало ее голое тело. Я налил полный стакан джина. В ледяном кубике отражался свет от неоновой вывески бара.
Ты пойдешь туда вместе со мной, она достала из футляра очки не те, что обычно были на ней, другие, в толстой оправе и со слегка затемненными стеклами. Она размотала тонкие провода. С маленького терминала на стеклянную крышку стола падала ровная зеленовато-белая проекция клавиатуры.
Ты с ума сошла? Я не умею.
Сейчас научишься. Насчет анонимности первые минут пятнадцать можно не беспокоиться у меня надежный оверлейн, но я надеюсь, что так долго мы в этой помойке не пробудем.
Она дала мне очки, вывела изображение над поверхностью стола в виде подрагивающей голограммы. И в стеклах, и в воздухе я видел то же самое разбитое на четыре квадрата темно-серое пространство. Алина натянула тонкие белые перчатки, включила экутер и притушила свет. Изображение стало ярче.
Просто смотри и не шевели руками, управлять буду я.
В очках появилось белое окно с выбором режима работы: текст, графика, визуализация. Прежде чем я успел что-то сказать, она выбрала последний пункт. Окно мгновенно растянулось и превратилось в коридор, в конце которого подрагивала дверка с изображением красной хризантемы. Визуализация уже не была тем демо-режимом, в котором я наводил справки о последних делах Марселя. Тут ты чувствовал себя голым среди тысяч камер под дулами сотен заряженных пистолетов и лезвиями бесчисленного количества ножей. Посещение такого места вещь опасная и малоприятная, кроме тех, кто фактически живет в ней. Думаю, Марселю было тут всегда комфортно.
Заходим. Время пойдет сразу, поэтому просто говори, что искать и где.
И мы нырнули в приоткрытую дверь. Все вокруг мгновенно наполнилось голосами. И головами тех, кто непрерывно говорил. Головы были повсюду вверху, внизу и вокруг нас, полностью лысые, закатившие глаза и шевелящие только провалами ртов. Мы летели сквозь них и изредка натыкались на бледные лица. Мне казалось, что некоторые из них провожают нас пустым взглядом, едва заметно поворачивая глаза. Каждая голова чей-то аккаунт тут, но прорисовка нарочно примитивная. Хризантема не то место, где ценится красота мощной графики. Постоянный трафик не должен быть перегружен никогда.