Вот она наконец, пробормотал себе под нос Агриппа.
Октавиан Фурин вырвался из своих мыслей, когда верховная жрица вышла из храма Весты. Он оглядел толпу в поисках знакомых лиц. Окажись здесь Брут, Октавиан не знал, что бы он сделал, но человека, смерти которого центурион желал больше всего, он не обнаружил. Проведенного в Риме времени хватило, чтобы выяснить подробности покушения, и Гая Октавиана сжигала ярость при мысли об этих Освободителях, которые рассчитывали на прибыль, убивая хорошего человека. В тишине собственных мыслей, в тени храма Весты, он клялся отомстить. Нынешнее состояние города стало жатвой посеянных ими семян, результатом их жадности и зависти. Он не знал, что сила могла рождаться из ненависти, не знал, пока вновь не увидел Рим.
Когда верховная жрица достала из ларца завещание Цезаря таблички, сцепленные свинцовыми полосками, Октавиан продолжал оглядывать толпу. Некоторые лица он узнал: это вроде бы были сенаторы, но плащи с капюшоном и мантии, которые те надели, чтобы уберечься от ночного холода, мешали их разглядеть. Да и стоял он далековато от них.
Агриппа ткнул его локтем, возвращая внимание к верховной жрице. Она уже читала про себя первую табличку, и на лбу у нее появилась морщинка. А когда весталка подняла голову, она словно бы посмотрела прямо на Октавиана. Тот ждал с гулко бьющимся в груди сердцем, с пересохшими губами. Ему даже пришлось провести по ним языком, из опасения, что иначе они треснут.
Во имя Рима, выслушайте завещание Гая Юлия Цезаря, начала женщина.
Октавиан сжал кулаки, едва выдерживая напряжение. Он почувствовал, что Гракх смотрит на него, но каменное лицо легионера полностью скрывало его мысли.
Мой наследник Гай Октавиан Фурин. Я признаю в нем кровь от моей крови и этими словами усыновляю его.
Молодой человек почувствовал, как по его телу пробежала дрожь, и покачнулся. Он мог и упасть, но Агриппа поддержал его. Слышал он теперь только гулкие и частые удары сердца, а когда у него зачесалось лицо, Гай Октавиан чуть не содрал в этом месте кожу, на которой теперь пылало красное пятно. Оставшаяся часть завещания прошла мимо него, он только видел, как верховная жрица Весты отдавала весталкам прочитанные таблички. В какой-то момент в толпе радостно закричала женщина, но Октавиан даже не понял почему. От эмоций онемело все его тело: рука Цезаря протянулась сквозь время и коснулась его.
Лицо Гракха стало мрачнее тучи, когда он прикинул, сколько денег получил бы его патрон, если бы договорился с Октавианом на десятую часть наследства Цезаря. Ходили легенды о том, сколько золота Юлий привез из своих походов. В какой-то момент оно лилось таким потоком, что деньги подешевели на треть. Теперь Октавиана объявили наследником всех этих сокровищ, и Гракх тут же решил, что пора проявлять больше дружелюбия в общении с неожиданно разбогатевшим молодым человеком. Он не сомневался, что в будущем уже никогда не окажется рядом с таким богачом. Вскинув руку, он собрался шлепнуть Октавиана по плечу, но Меценат схватил его за запястье и улыбнулся ему.
Нельзя устраивать представление, во всяком случае здесь, прошептал он. В этой толпе нас никто не знает. И пусть так и будет, пока мы все это не обдумаем.
Гракх кисло улыбнулся и кивнул, вырвав руку из пальцев молодого человека, которые сжимали ее с удивительной силой. Он ни разу не видел, как Цильний Меценат упражнялся с мечом во время их путешествия из Брундизия в Рим, и сейчас не заметил ни кинжала в другой руке патриция, ни того, что Агриппа оказался позади него, готовый уложить на землю ударом кулака при первых признаках желания напасть на Октавиана.
Перечень тех, кому Цезарь что-то завещал, казался бесконечным. Гая Октавиана перекосило, когда он услышал имя Брута и завещанную ему громадную сумму. В завещании не упоминались Клеопатра и сын, которого она родила Юлию. Все друзья Мецената знали, что она покинула Рим сразу после убийства и, скорее всего, направилась в Египет.
Остальная моя собственность принадлежит Гаю Октавиану, моему приемному сыну в роду Юлиев. Я оставляю Рим в ваших руках.
Октавиан чувствовал, как щиплет глаза. Ему не составило труда представить себе Юлия, сидящего в какой-то тихой комнате и пишущего на воске, глядя в будущее. Наверное, в тысячный раз после того, как он получил страшную весть, молодой человек подумал: «Как бы все было хорошо, будь Цезарь жив!» Но он тут же изгнал из головы эту мысль. Пути назад не было, ему предстояло жить уже в новом Риме.
Верховная жрица отдала последнюю табличку и проследила, чтобы ее аккуратно уложили в ларец. Одна из весталок протянула ей руку, и она сошла с платформы, сделав все, что положено. Октавиан Фурин огляделся. В толпе уже начали обсуждать услышанное. Марк Антоний и его люди повернулись и зашагали прочь.
Пора и нам, шепнул Меценат на ухо Октавиану. Этим вечером нам лучше воспользоваться домом Бруцелла. Погромы обошли его стороной, и он обещает вкусно нас накормить. Надо многое обсудить.
Октавиан почувствовал руку друга на своем плече, мягко уводящего его от храма Весты. Он не поддался, ему вдруг надоело оставаться неузнанным в родном городе.
Жрица! крикнул он неожиданно для друзей.
Цильний замер.
Что ты делаешь? прошипел он. У половины сенаторов тут шпионы. Сейчас надо уходить, а потом мы сможем решить, что делать дальше.
Наследник Цезаря покачал головой.
Жрица! позвал он вновь.
Квинтина Фабия застыла, уже собравшись взять красную мантию, которую протягивала ей одна из весталок. Оглянувшись, она нашла Октавиана глазами по обращенным на него взглядам зевак.
Я Гай Октавиан, названный наследником в только что зачитанном тобой завещании! выкрикнул молодой человек.
Меценат застонал, держа кинжал наготове, на случай, что кто-то из толпы бросится на них. Они еще не знали своих врагов.
Чего ты хочешь от меня? спросила главная весталка. По слухам, в молодости она была актрисой. Никто не знал, правда это или нет, но артистического чутья верховной жрице хватало. Не обращая внимания на поданную ей мантию, она вновь поднялась на низкую платформу.
Я хочу, чтобы ты, как хранительница архивов, записала изменение моего имени, продолжал центурион.
Верховная жрица склонила голову, словно задумавшись. Молодой человек, который обращался к ней из толпы, только что стал обладателем невероятного состояния, вернее, он мог им стать, если бы прожил достаточно долго, чтобы оно попало ему в руки. Она искоса глянула на Марка Антония, пристально наблюдавшего за происходящим. Сначала весталка собиралась сказать Октавиану, чтобы он подождал, пока у нее найдется время, но под злобным взглядом консула у нее дрогнул уголок рта.
Какое имя подойдет наследнику Рима? спросила она.
Только одно, ответил Октавиан. Гай Юлий Цезарь. Только так я смогу должным образом почтить человека, который это имя носил.
Тут Квинтина Фабия широко улыбнулась. Ей нравилась бравада этого молодого римлянина. Его друзья замерли от изумления, а ей хотелось аплодировать.
Тебе понадобятся два свидетеля с хорошей репутацией, чтобы под присягой удостоверить твою личность, ответила она после короткого колебания. Приходи в полдень в Дом девственниц. Весталка вновь выдержала паузу, наблюдая из-под ресниц за Марком Антонием. Консул стоял, словно оглушенный вол. Добро пожаловать домой, Октавиан!
Он молча кивнул. Стоявший справа от него Антоний двинулся дальше. Октавиан повернулся, чтобы последовать за ним.
Консул! крикнул он.
Меценат схватил его за руку.
Не делай ничего опрометчивого, Октавиан, предостерег он. Пусть уходит.
Гай Октавиан стряхнул удерживающую его руку и продолжил путь.
Он был другом Цезаря. Он меня услышит, ответил он своему осторожному другу.
Агриппа! позвал Цильний.
Я здесь!
Здоровяк уже шел за Октавианом, проталкиваясь сквозь толпу. Выругавшись, легионер Гракх последовал за ними.
* * *
Наблюдая, как верховная жрица разговаривает с молодым человеком, Марк Антоний качал головой, чувствуя, как его пробивает пот. Такое уже не лезло ни в какие ворота. Сенат вызвал его на заседание в полдень, и сначала он хотел принять ванну, чтобы прийти к ним свежим и чистым. Антоний повернулся, и ликторы с центурионами проделали то же самое, когда он услышал, как в толпе кто-то крикнул: «Консул!» Проигнорировав крик, он продолжил путь. Но, не пройдя и двадцати шагов, Марк почувствовал, как напряглись сопровождающие его люди. В нем начала закипать злость.
А четверка преследователей настигала его, проталкиваясь сквозь толпу.
Консул! вновь позвал Октавиан.
Марк Антоний вжал голову в плечи, ликторы сдвинулись ближе, а центурионы чуть отстали, чтобы оказаться между двумя группами. Вскинув руку, консул остановил их всех. Не мог он бежать с Форума, будто что-то скрывал.
Чего ты хочешь? рявкнул он, оборачиваясь.
Перед ним стоял молодой человек сероглазый, с русыми волосами, перевязанными на затылке. Он полагал, что Октавиану чуть больше двадцати, хотя выглядел тот моложе: у него было гладкое лицо без признаков бороды. Почему-то одного только вида этого юноши хватило, чтобы еще больше разозлить Марка Антония. Не хотелось ему иметь никаких дел с дальним родственником Цезаря, пристающим к нему с какими-то просьбами.
Грубый тон заставил Гая Октавиана остановиться, и улыбка сползла с его губ. Под взглядом консула наследник Цезаря выпрямился в полный рост, и лицо его закаменело.
Октавиан предупреждающе прошептал Агриппа. Ликторы, сопровождающие консула, не просто олицетворяли власть. По приказу Марка Антония они могли взяться за топоры и прутья и изгнать с Форума, а то и убить любого виновного в оскорблении консула.
Я хотел поприветствовать давнего друга, ответил Гай Октавиан. Вероятно, я ошибся.
Эти слова, похоже, потрясли Марка Антония. Он на мгновение закрыл глаза, пытаясь сохранить достоинство.
Я совершил ошибку, Октавиан, сказал он. Не поздравил тебя с усыновлением.
Спасибо тебе, кивнул Октавиан. Рад видеть, что ты процветаешь в эти печальные времена. Поэтому я и подошел к тебе. Формально завещание должен утвердить сенат. Мне нужен Lex Curiata[7]. Ты предложишь принять его сегодня?
Антоний сухо улыбнулся, качая головой:
Ты, наверное, заметил, что город только начинает приходить в себя от погромов. У нас достаточно дел, чтобы загрузить сенат до конца месяца. Может, тогда я попрошу выделить время для твоей просьбы.
Октавиан застыл, чувствуя, что ликторы пристально наблюдают за ним.
Это всего лишь формальность. Я подумал, что, помня о Цезаре, ты сможешь ускорить принятие этого закона.
Хорошо. Я сделаю все, что в моих силах, беспечно ответил Марк и повернулся, чтобы уйти.
Октавиан Фурин уже открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но и Агриппа, и Меценат положили руки ему на плечи, предупреждая, что делать этого не надо.
Больше ни слова, прошептал Виспансий. Боги, ты нас всех убьешь, если не научишься контролировать свой рот. Просьбу ты высказал, а теперь дай ему уйти.
Цильний Меценат пристально наблюдал за консулом, покидающим Форум. Потом он искоса глянул на Гракха, который неловко переминался с ноги на ногу, не очень-то понимая свою роль в этой маленькой группе.
Я думаю, твое участие в этом деле подошло к концу, Гракх, обратился к нему патриций. Пожалуй, тебе самое время сесть на коня и вернуться к своему патрону, чтобы доложить о случившемся, так?
Охранник трибуна хмуро глянул на него:
Это решать не тебе. Либурний велел мне обеспечивать безопасность твоего друга. Я могу отправить ему донесение с гонцом.
Меценат убрал руку с плеча Октавиана и шагнул к легионеру.
Как мне это выразить, чтобы ты понял? Мне надо поговорить с моим другом до того, как он накликает свою смерть. И я не хочу видеть твои уши, когда буду говорить с ним. Ты знаешь, что мы придем в Дом девственниц в полдень слышал, что сказала верховная жрица. Так почему бы тебе не пойти туда и не подождать нас там?
Гракх бесстрастно смотрел на него. Он прослужил достаточно долго, чтобы его задевали слова. Охранник молча повернулся и пошел прочь его сандалии застучали по брусчатке Форума. Цильний чуть расслабился, поднял руки и отвел обоих друзей подальше от собравшихся. После оглашения завещания и ухода консула толпа быстро редела, так что найти место, где их не могли подслушать, труда не составило.
Клянусь богами, Октавиан! Если бы консул просчитал ситуацию, он бы получил твое наследство в обмен на один-единственный приказ. Его ликторы порубили бы тебя в капусту, а заодно Агриппу и меня! начал возмущаться Меценат, когда друзья оказались наедине.
Я думал, он поможет, стоял на своем Октавиан. Столь многое изменилось Мне трудно все учесть.
Так сунь голову в фонтан или сделай еще что-нибудь подобное, резко бросил молодой патриций. Нынче соображать надо быстро.
Агриппа и Октавиан удивленно посмотрели на своего товарища. Тот медленно покачал головой:
Ты хотя бы понимаешь важность этого завещания для тебя и для тех, кто сейчас во власти?
Наследник Юлия пожал плечами:
Я знаю, деньги большие, но пока я их не получил
Я говорю не о золоте, Октавиан! Хотя сейчас ты самый богатый человек в богатейшем городе мира. Я говорю о клиентах! Теперь ты понимаешь?
Честно говоря, нет, признал Октавиан Фурин.
Агриппа тоже пребывал в недоумении, и Меценат глубоко вдохнул. Он вырос в мире, где все прекрасно знали, о чем идет речь, но теперь видел, что оба его друга далеко не в полной мере оценили дар Цезаря.
О Юпитер, убереги меня от неучей! Патрицианские семьи укрепляют свое влияние клиентами, которые находятся у них на содержании. Это ты должен знать.
Разумеется, кивнул молодой человек. Но
У Цезаря были тысячи клиентов. Он этим славился. И теперь они твои, Октавиан. Усыновив тебя, он передал тебе не только родовое имя. Теперь ты можешь призвать на службу половину Рима, половину римских легионов, если захочешь. Вполне возможно, что и трибун Либурний теперь твой верный слуга, вместе с Гракхом.
Гай Октавиан нахмурился:
Я не могу унаследовать их, как драгоценный камень или дом.
Усыновление говорит, что можешь, стоял на своем Меценат. Да, найдется несколько недовольных, которые уйдут, но бесчестных ублюдков хватало всегда. Отныне ты сын божественного Юлия, Октавиан. Ты это осознаешь? Клятвы верности, которые они приносили ему, теперь перешли к тебе.
Но я даже не знаю, кто они! воскликнул центурион. Какая мне польза от разговоров об этих тысячах? У меня есть только одежда, которая на мне, и лошадь где-то на дороге в Брундизий. Пока сенат не примет Lex Curiata, я нищий.
Меценат ответил не сразу. Некоторое время он смотрел на закопченные развалины здания сената худший из многих шрамов, которые они увидели в городе за два предыдущих дня.
Списки твоих клиентов где-то найдутся, и они не знают, что у тебя ничего нет. С этого момента ты должен вести такую игру, ради спасения своей жизни и уничтожения врагов. Взять его имя блестящий ход. Ты хочешь увидеть этих Освободителей поверженными? Тогда веди себя как наследник бога и самый богатый человек в Риме. Держи себя так, будто, щелкнув пальцами, ты можешь обрушить на любого гнев Марса. Молодой человек на мгновение задумался. Ты допустил ошибку, попросив помощи у консула. Возможно, у тебя уже достаточно верных сторонников в сенате, чтобы обеспечить нужный исход голосования и без него.