Не говори так! Ты уже все забыл! Этого не было, она сжала пальчиками мои губы.
А если было?
Но не с нами. В другом мире.
Хочу в этом! Не уходи. Куда ты пойдешь?
Сказать честно по настоящему? голос ее зазвучал глухо, прерывисто. Она как бы делала усилие над собой.
Конечно, скажи.
Мне и самой не хочется уходить!!
Тогда останься! взволнованно попросил я.
А как? переспросила она. Легко сказать остаться? она помолчала, как бы собираясь мыслями, это невозможно и вообще
Маша отошла к печке, положила руки на теплые кирпичи.
Что ты имеешь в виду, проследил я взглядом, почувствовав что теряю ее.
Зачем ты задаешь такие вопросы? задумчиво сказала она, прислонившись головой к печи. Спрашиваешь?
Больше не буду, глухо буркнул я.
Вот и молчи!
Ты видишь у меня рот на замке?!
У меня сзади глаз нет.
А мы это сейчас проверим.
Я подошел к Маше сзади. Обнял ее за плечи. Она не убрала рук от теплых кирпичей.
Точно говорю, нет! сказала она отстраненно.
Легким дыханием, я убрал волосы и тронул губами ее шею. Потом еще раз. Еще. Она была очень нежна и шелковиста.
Ты там их ищешь?
Да!
Ничего не нашел?
Пока нет.
Я же говорила, с улыбкой промолвила она.
Я целовал и целовал, тонул в ее мокрых волосах, она не реагировала, только сильней прижималась к печи.
От этих прикосновений не просто бежали мурашки, а сладко ломило всё тело!
Мы так не договаривались! прошептала она, наконец, переходя на звонкий шепот.
Мы без уговора!
Я вообще пришла не к тебе, а к Мусе, шутливо и возмущенно напомнила она.
Мне показалось, ты передумала.
Ничего не передумала милый. Ничего не передумала Где Муся?
Платье Маши оставалось не застегнутым, и я начал легонько прикусывая зубами спускать его, вначале с одного плеча, потом с другого и целовать мокрые не отогревшиеся ключицы, продолжение шеи, острые лопатки, начало спины.
Ты мне дашь увидеть Мусю?! горячо и требовательно зашептала Маша. Я хочу Мусю и домой!
Конечно! Я могу сходить ее поискать! с придыханием согласился я, но мои глаза уже были в разбег.
Вот и иди! ласково прошептала она. Не теряй время!
Но я не могу оторваться! сжав зубы прошептал я.
Вы врете молодой человек! шутливо пытаясь злиться, промолвила Маша.
У меня кружится голова! честно сознался я, ощущая легкое опьянение от ее тела, щекочущих меня волос, от того, что она такая доступная, что мои губы так касаются ее, целуют, оголяют верхнюю половину тела.
Не верю ни одному вашему слову! Вы врун!
Да врун! Несчастный! Но мне бы не упасть. Это выше моих сил.
Платье девушки тяжелым комом сползло на талию, чуть задержалось и бесформенно свалилось на пол.
Открылись покатые плечи, прикрытые местами мокрыми волосами, нежная узкая спина, белые узкие плавки, и стройные чуть розовые от холода ноги девушки. Она была стройная как солдатик, с прижатыми друг к другу лодыжками. Я взял ее за плечи, легонько сжал.
Маша Повернись! попросил я чуть слышно, как будто кто-то мог нас услышать.
Не-е-е-т! Не могу! еще тише и протяжно ответила она.
Почему?
Мне сты-ы-дно милый? голос ее задрожал. И я бою-юсь. Честно.
Я хочу увидеть тебя! умоляюще сказал я.
Ты говоришь глупости! нерешительно возразила она. Это ни к чему.
Хочу увидеть твои грудки! Которые я я целовал.
Они же обычные. скромно сказала она, с улыбкой в голосе.
Они необыкновенные! горячо возразил я.
Они маленькие, упорствовала Маша.
Они прекрасные! не сдавался я.
Скажи еще что-нибудь хорошее про них, и я повернусь, проговорила она и тихо засмеялась.
Они просто прелесть у тебя, и мне ужасно хочется ласкать их сильней и сильней.
Маша, смущенно глядя в пол, обернулась, прикрыв их руками. Я стал целовать ее ладошки, убирая каждый пальчик губами, оголяя нежные возвышенности и, наконец, она опустила левую руку, потом правую, и я целовал их, целовал нежно и страстно, немного, прикусывая соски. Девушка тихонько вскрикивала от боли и чему-то улыбалась, а дыхание у нее было прерывистое.
От этих откровенных влажных поцелуев у меня слабели и подкашивались ноги, и стала кружиться голова
Ну что ты делаешь, что ты творишь?! шептала Маша с легким укором, а руками держала мою голову и гладила ее. Так продолжалось, вечность, но вот я опустился перед ней на колени, и стал целовать упругий девичий живот, розовые трусики, в начале у резинки, потом ниже и ниже.
Не надо! Я прошу милый не надо! шептала она в забытье.
Холодная мокрая материя была почти прозрачна от воды, и темный треугольник ясно читался на ней.
Сумасшедший. Ты сумасшедший! Туда целовать не надо.
Откуда ты знаешь? пребывая в коматозном состоянии, выдавил я.
Знаю.
Не знаешь!! шептал я в забытье.
И, я решился, попробовать убрать эту последнюю преграду. Мои руки по бедрам поползли под них. Она вздрогнула.
Ма-а-аша! прошептал я как можно нежней. Она молчала, только глаза у нее округлились и были испуганы. Ма-аша! повторил я с укором в голосе.
Может не надо?! встрепенулась она, придерживая их. Ты сильно хочешь их снять?
Сильно, сильно! Ты даже не представляешь как!
Что я делаю! обреченно прошептала она.
Трусики в моих руках медленно, поползли вниз, еще ниже, оголили скомканные кудряшки волос, по ногам, спустились на острые синие коленки, и дальше до самых щиколоток. Маша прикрыла пальцами рук потайное место девушки. Но не плотно, слегка.
Вот это да! невольно выдохнул я, встряхивая как от наваждения головой. Это было необыкновенное зрелище, предел мечтания любого мальчишки! Вот она девчонка без одежды, без всего, голенькая, в двадцати сантиметрах от моих глаз! И я всю вижу ее, вижу полностью! Сгораю от нетерпения! Меня душит душная волна! Проступает пот на лбу! Неужели правда? Мне не кажется? Это я вижу на самом деле! Но так не бывает!! Мое сознание захлебывается от приливших к голове эмоций. В этом легкой поросли волос, среди милых кудряшек прячется, да и почти не прячется, нежная черточка, запятая уходящая между ног! «Да! Да! Да!» застучали молотобойцы у меня в голове. Запульсировали жилки в висках. Но я даже не могу утереть пот со лба. Я оцепенел! Я в восторге и наслаждении увиденным! Какая прелесть эти узкие ножки, можно даже наверно коснуться там, между ними.
Я потянул ее за ладошку вниз. С душевным волнением и трепетом я почти коснулся губами того места, где совсем недавно были ее трусики, почти дотронулся до ее кудряшек, но в последний момент не решился. «Мне не надо смотреть туда, но я хочу, я хочу!» Маша немного съежилась и ласково и попросила меня подняться.
Ты еще успеваешь меня рассматривать?! прошептала она укоризненно и чуть строго.
Совсем чуть-чуть. Мне надо запомнить тебя, с трепетом в голосе промолвил я.
Это ни к чему милый. Встань, пожалуйста!
Давай я не буду смотреть! пообещал я, возвращая взгляд на ее лицо. Она благодарно кивнула, но была неумолима.
Мне пришлось подняться. Мы вновь слились в долгом поцелуе. Маша завела локти за мою шею, и держала меня нежно и бережно. Слегка придерживая девушку правой рукой за талию, я увлек ее в соседнюю комнату, к постели. Мы забрались на нее, так и не расцепившись ни на миг. Тут, наконец, я поборол свой безотчетный страх и, освободив правую руку, опустил вниз. Моя ладошка утонула в жестких упругих волосках. Было страшно приятно трогать резко обрывающуюся вниз глубину между ее ног, забирать в руку мягкую округлость низа живота девушки, ощущать, как средние пальцы неумолимо, от каждого движения, проваливаются во что-то влажное, отзывчивое и горячее. В трельяжном зеркале я видел наши ломкие отражения, и они плыли как в тумане.
Я не хочу, что ты все видишь милый, сказала она вдруг очень ласково.
Ты такая необыкновенная! голос мой дрогнул от нежности.
Все равно не хочу этот дурацкий свет, жалобно собирая морщинки на лбу сказала девушка и ресницы ее затрепетали.
Он не дурацкий, неуверенно возразил я, понимая, что она права.
Ты не понимаешь! шепнула она с мольбой в голосе.
Наверное!
И себя не хочу без одежды! мучительно запротестовала она, подрагивая.
Если бы ты знала, как прекрасна без нее! почти теряя сознание, от близости ее тела, проговорил я.
Не говори так!
Не буду! покорно согласился я буквально поедая ее глазами.
И не хочу то, что ты со мной делаешь сейчас! шептала она горячо, мешая мне руками.
Ты будешь капризничать как маленькая?! ласково промолвил я.
Я еще, правда, маленькая. Ну пожалуйста, хоть выключи его.
Хорошо сейчас пойду, согласился я, тяжело вздохнув.
Мне это так не хотелось делать. Но я должен был пожалеть Машу.
Я погасил потолочный светильник на кухне, но света из коридора все равно хватало, чтобы смутно видеть ее. Пока я торопливо раздевался, комкая и бросая вещи, она не лежала, а сидела на кровати. Когда я вновь оказался в постели, она вдруг спросила обернувшись ко мне:
Милый ты ничего не скажешь?
Скажу! растерялся я, не зная что сказать.
Это будет больно? спросила она, вдруг отстраняясь от меня в полусумраке.
Не не знаю! Не думаю!
Ответь честно у тебя же были девушки?
Нет! сказал я правду, имея в виду, что у меня были только женщины.