Друзья-а? издевательски протянул князь. Да с таким друзьями сам черт не брат!
Однако, господа, вот, мадам Греко указала рукой на приоткрытую дверь почти в самом конце коридора. Вот ее комната. Слышите, полицейские ходят? А всех остальных девочек я по номерам разогнала.
Господин вахмистр, генерал-майор Давыдов! войдя, коротко представился Денис.
Вахмистр, здоровенный малый с вытянутым лицом и недобрым взглядом, резко обернулся и вдруг улыбнулся, растянув рот до ушей:
Господин генерал-майор! Денис Васильевич! А я ж вас помню Да и вы, верно, помните. Финляндия, Або Да к Аландским островам, по весеннему-то ледку! Жаль их благородия генерала Кульнева, до сего дня не дожил.
Да, жаль Давыдов и сам был рад встретить старого служаку, которого, конечно, не знал и не помнил Самое главное, что тот его знал и помнил. Так ведь и признал, и вспомнил же!
Ну, и что тут у вас такое, вахмистр?
Ах, Денис Васильевич, дело труба Вахмистр поморщился, словно от зубной боли. Сами видите, вон.
Нагая танцовщица, прикрытая одеялом, смотрела мертвым взглядом куда-то вверх, на потолок На тонкой шейке ее виднелась коричневая борозда след от шнурка.
Шнурком задушили. Вон он, шнурок, от балдахина Шелковый, крепкий.
Дознаватель показал шнурок с таким видом, будто собирался его тут же продать и весьма даже недешево.
Шнурок, говоришь? переспросив, Давыдов недоверчиво склонился над трупом. А ну дай-ка!
Взяв в руки шнурок, Денис приложил его к шее убитой и торжествующе обернулся:
Ну?
Шнурок-то узенький выдохнул вахмистр. А след на шее широкий. Видать, не этим шнурком задушили Не понимаю, а зачем тогда этот сорвали?
А затем, милый мой, наставительно произнес Дэн, откидывая с трупа одеяло, чтоб подумали, будто все случайно произошло. Ну, в ходе ссоры, на почве внезапно вспыхнувших неприязненных отношений. Такое ведь на Москве случается, и, увы, не редко.
Чтоб подумали эхом повторил дознаватель. А на самом деле?
А на самом деле Очень может быть, что убийство сие задумано и спланировано заранее. Кому-то очень сильно девочка помешала Окно вон распахнуто Мадам Греко! Денис обернулся. В принципе, могла она сама кого-то через окно впустить?
Да могла, чего уж. Мадам развела руками. Я уж как с этим ни борюсь, а все тщетно! Хитрые все, в обход меня хотят денежку заиметь. А я ведь им, Денис Васильевич, как мать родная!
Бандерша пустила было слезу, но, наткнувшись на презрительный взгляд Эрдонова, продолжала с прежним спокойствием и цинизмом:
Да вот хоть Ульянку эту взять! Я ведь ее не неволила, сама пришла, попросилась. Голь-шмоль ведь была, а сейчас? Вон, шкатулка-то, там не одни стекляшки да пуговицы!
Шкатулка? насторожился Эрдонов. А ну-ка, дайте-ка ее сюда!
Да она, барин, пустая! Протянув ящичек, вахмистр усмехнулся в усы. Убивец, видать, все и забрал. Все драгоценности.
Все, да не все. Дэн указал на тонкую руку несчастной. На запястье все так же поблескивал золотом браслетик с изображением женщины с головой змеи, Мерт-сегер, древнеегипетской богини мертвых.
Дознаватель озадаченно почесал голову:
Ну, это, верно, убивец позабыл снять. Или спугнул кто.
Верно! Кто-то мог и спугнуть, покивал Денис. Вы уж поищите, братцы. А вы, господин Эрдонов, могли бы и сказать, что именно ищете. Если это, конечно, не тайна.
Да какая там тайна! цинично прищурился князь. Ожерелье жемчужное, или, по-французски говоря, колье. Матушке покойной принадлежало, как память хранил. А Ульянку позвал ее тут мамзель Кики кличут, напились, сели в карты играть Вот и поставил на кон матушкино наследство! Проиграл, чего уж. После хотел выкупить, так Улька такую цену заломила!
Да уж, деньги она любила, покивала бандерша. Но так-то девка была неплохая, веселая и без всякой злобы. Безобидная, жила себе И вот нате вам, труп
* * *
Следственный пристав Николай Николаевич Уваров, по поручению обер-полицмейстера Москвы занимавшийся убийством балерины Катеньки Изольдовой, принял Давыдова довольно холодно. Бравый гусар решил было взять сию крепость с наскока все расспросить, все узнать Однако ж не тут-то было! Среднего роста, весь какой-то неряшливый, узкоплечий, с большими седоватыми бакенбардами, Уваров вовсе не собирался нарушать тайну расследования и делиться ею с посторонним. Ну, генерал-майор, и что? Мало в России нынче генералов?
Вы уж, батенька, не обижайтесь, но ничего я вам не покажу, вежливо, но строго отрезал Уваров. И не скажу ничего, вдруг да прознает кто, и тайна следствия до преступника дойдет. Скажете, быть такого не может?
Да нет. Денис Васильевич натянуто улыбнулся. Рвение ваше служебное я уважаю и ценю. Однако думал помочь
Помочь, говорите? переставив с места на место массивное пресс-папье, пристав побарабанил пальцами по столу, покрытому темно-зеленым казенным сукном, и исподлобья глянул на собеседника. А и помогите! Если вдруг узнаете что Отчего ж нам от помощи отказываться?
Да вот и я того же мнения! обрадовался гусар. И в дознание ваше лезть не буду боже упаси. А как что узнаю, то, конечно же, сразу к вам
Ну, вот и договорились! Николай Николаевич с видимым облегчением вздохнул и поднялся со стула, как видно, намереваясь поскорее выпроводить незваного посетителя.
Ну, конечно, только залетных генералов в его расследовании и не хватало! Что ж, полицейского можно было понять. Собственно, полиции в современном понимании с разделениями на уголовный розыск, участковых или, там, патрульно-постовую службу в те времена еще не было. Полиции не было, а министерство имелось! И обер-полицмейстеры в крупных городах. Ну а как же в таком деле без чиновников да без канцелярий обойтись?
Крупные города обычно делились на так называемые полицейские части, а те, в свою очередь, на более мелкие участки со своими приставами. Корпуса жандармов тоже еще не существовало, были капитаны-исправники, следственные приставы, да им в помощь солдатушки или, вот, вахмистр. А тут нате вам! Целый генерал-майор!
Договорились! Поднявшись на ноги, Давыдов вежливо наклонил голову и, уже уходя, на пороге спросил: А что там насчет сережек и всего такого прочего? Украдено или осталось при трупе? Я-то хоть при том и был, да не помню уже.
Остались, скупо ответствовал полицейский чин. Кстати, вас же по этому делу допрашивали. Я канцеляриста посылал.
Ах да, приходил мальчик Денис Васильевич развел руками. Кажется, третьего дня приходил.
И впрямь приходил, кое-что записывал
Так что чердак мы еще разок осмотрели и всех, кто том доме жил, проверили, похвалился Уваров. Как видите, и мы не лаптем щи хлебаем.
Денис искренне похвалил:
Да уж, не лаптем. Молодцы!
Однако более того сказать не могу, снова замкнулся пристав. Уж извиняйте, любезнейший государь, служба.
Да понимаю я.
Выпроводив наконец надоедливого посетителя, Николай Николаевич пригладил бакенбарды да, пододвинув поближе массивный чернильный прибор, изображавший знаменитую баталию при Полтаве, принялся что-то быстро писать, после чего вызвал к себе сотрудника следственной канцелярии, коллежского регистратора Ивана Минькина, субтильного и при этом весьма толкового юношу лет двадцати.
Вот что, Ваня, давай-ка беги к господину полицмейстеру. Я тут кое-что накропал. Передашь. Все понял?
Как не понять, Николай Николаич!
Тогда ноги в руки и беги А то ходят тут, понимаешь, разные генерал-майоры.
Дэн, естественно, этого разговора не слышал, а выйдя из казенного присутствия, занимавшего отдельно стоявший двухэтажный дом, велел кучеру гнать к Петру Вяземскому. Не просто так, навестить, а еще и попросить князя поскорее свести его с Петром Ивановичем Шаликовым, редактором «Московских ведомостей». Раз уж через полицию не удалось ничего узнать, тогда попробуем через прессу!
Дело сие, в отличие от следственного пристава, сладилось на удивление быстро: князь Петр Вяземский давненько уже собирался занести в редакцию очередной свой стих или фельетон, тут уж было не важно. Так вот вместе с Давыдовым и поехали.
Шаликов, несколько растрепанный, с выбившимся из-под жилета модным французским галстуком-бантом, встретил гостей весьма любезно. Едва те зашли в кабинет, Петр Иванович тотчас же повернулся от конторки, стоя за которой, что-то писал, да так вот, с пером в руках, и приветствовал невзначай заглянувших друзей.
Ба! Какие лица! Рад, рад. Отдельно приветствую славного пиита Дениса Васильевича. Небось, хотите что-нибудь опубликовать?
Да, признаться, еще не думал, откровенно пояснил гусар. Хотя да, наверное, хотелось бы.
Не сомневайтесь, поможем.
Шаликов положил перо на конторку, слегка поклонился и, приложив руку к груди, посмотрел на Вяземского.
А ты, князь, верно, стихи принес?
Да нет. На этот раз прозу. Очерки.
Очерки это хорошо! обнадежил редактор. Напечатаем, обязательно напечатаем. Не в этом номере, так в следующем. Но, Петр Иваныч ласково погрозил князю пальцем, правки вы не избегнете, это уж факт!
Да что ты, любезнейший тезка Вяземский несколько смущенно покривил губы. Когда я от правки-то отказывался? Вы газетчики, вам и карты в руки.
Вот-вот. Усадив гостей на стоящую рядом с конторкой софу, Шаликов кликнул служку и попросил подать чаю. О том я и говорю. А то, господа мои, мода пошла писать этакие перлы, этакие словесные кружева плести, что одно предложение аж на полстраницы растягивается! Это ж читать невозможно. Пока-а пробежишь глазами О! Вот и чай! Спасибо, Анфиса.
Принесшая чай девушка в сером капоте и пелерине скромно потупила глаза. Трепетные ресницы ее вздрогнули, синие глаза с любопытством глянули на гостей.
Может, еще чего хотите, господа?
Нет, нет, ступай. Обедать мы все равно ко мне поедем А? Не откажете же, друзья мои? Ведь не откажете?
Да уж Вяземский и Денис переглянулись, и князь махнул рукой. Да уж, коль ты, Петр Иванович, зовешь, так и быть, заедем в твои пенаты. Коль уж там такие нимфы встречаются! Я про Анфису твою
Из моих крепостных, хлебнув из фаянсовой, расписанной цветами чашки, похвастался Шаликов. Хорошая девушка, умница. И грамотная весьма, весьма. На корректуру ее хочу посадить Вот ей-богу!
Вежливо допив чай, Давыдов наконец задал главный вопрос, ради чего, собственно, сюда и явился:
А что, любезнейший Петр Иваныч, ты криминальную хронику-то ведешь?
Какую-какую?
Ну, про убийства там всякие Вот недавно девушку убили. Где-то у Хитровки
А! Как же, как же, об этом мы писали! Редактор взмахнул рукою, едва не пролив чай. Там еще старуха какая-то хотела браслетик покойной прижучить и серьги
Старуха, говоришь? Давыдов тут же вспомнил старую ведьму Феклу Матвеевну, ту, что приглядывала за апартаментами, снятыми Майковым для своих балетных дев. Именно туда направлялась несчастная Катенька Изольдова Там ее и отпели.
Так что старуха?
Хотела покойницу обобрать да попалась. Привратник уследил, донес. Шаликов покачал головой. Вот ведь, и среди простых мужиков порой честные люди встречаются.
Ну, может, она с ним просто не поделилась? усмехнулся в усы Денис. А что за браслетик, серьги? Вещи дорогие иль так?
Да уж не дешевые, ежели верить тому, что привратник про них рассказал. С ним как раз Анфиса беседовала Кликнуть?
Ну уж, Петр Иванович, позови.
Привстав, Шаликов взял в руки лежавший на конторке колокольчик и позвонил. На зов тотчас же явилась Анфиса, встала напротив стола, склонив голову:
Что-то еще, господа?
Ты, Анфиса, садись, Шаликов кивнул на венский колченогий стул, один из трех, что стояли рядком возле входной двери. Помнишь привратника? Ну, по убийству
Да, помню. Девушка кивнула, трепетные ресницы ее дернулись. Он старуху еще за руку поймал Правда, как-то все дело уладилось.
А что за браслетик был? Денис покусал усы, чувствуя, что, скорее всего, придется ехать опрашивать привратника. Анфиса ведь браслета не видела
Золотой, с египетскими иероглифами и женщины с головой змеи, неожиданно пояснила девчонка. Насколько я понимаю, Мерт-сегер, древнеегипетская богиня, хранительница покоя мертвых.
Откуда про нее знаешь? удивился Давыдов.
Месье Шампольона читала. Анфиса скромно потупилась и добавила, что браслетик-то, видать, необычный, вот привратник его и запомнил и во всех подробностях описал.
Одинаковые браслеты! У обеих убитых девушек одинаковые браслеты. Это же след, явный след Знак смерти! Наверное, надо бы сообщить об этом Уварову Впрочем, тот не лаптем щи хлебает
Денис Васильевич все же решил заехать в апартаменты, поговорить с привратником и старухой. Может, что-то еще кроме браслетиков и сережек имелось, какое-нибудь письмецо
Две девушки два браслета. Как там, в будущем, сапфировые сережки. А что это значит? А значит это одно общий любовник! Ну, или просто хороший знакомый Хотя нет, просто знакомые девушкам дорогущие браслетики-серьги не дарят. Любовник, любовник тут и думать нечего! Наверняка он богат и при власти, а несчастные девчонки что-то про него такое узнали, скорее всего случайно, что-то такое, этакое, за что всенепременно нужно было убить! Чтоб не разболтали.
* * *
Не было никакого письма! Вот ей-богу, не было Фекла Матвеевна перекрестилась на висевший в углу образок Николая Угодника.
Засиженный мухами, дешевый, из тех, что продают со своих лотков офени, образок выглядел как-то не очень надежно, и гусар все же не поверил старухе. Может, и была при покойнице какая-нибудь записка, так ведьмища эта разве скажет? С другой стороны, а зачем ей скрывать-то? Какая такая выгода? Выгода Хм-м
Ты, Фекла Матвеевна, не хитри. Пристально взглянув на собеседницу, Давыдов вытащил кошель. Ежели было что скажи. Я у тебя письмецо то выкуплю. Гривенник дам Да что там гривенник двугривенный!
Сумма по тем временам была царская. Дюжину яиц можно было купить. Или целый пуд соломы, будь у бабки корова
Желтое, высохшее почти до состояния воблы лицо старухи исказилось гримасой досады. Видно было, что, ежели б что-то подобное имелось, письмецо или какая- нибудь завалященькая записка, то Фекла Матвеевна явно прельстилась бы деньгами, отдала бы с радостью. Если б было что
Значит, не было, вздохнув, Денис Васильевич разочарованно покусал ус, однако кошелек убирать не торопился. Может, привратник?
Старуха недобро хмыкнула:
Эта сволочь-то? Да он и не успел обыскать, за мной, гад, шакалил! Мх-х Фекла Матвеевна грязно выругалась и вдруг замолкла, задумалась. Вы, барин, двугривенный-то обещали
Так, значит, было что-то? встрепенулся гусар.
Не, никакого письмеца не было. Зато браслетик, редкий такой, дорогой Бабка облизала тонкие злые губы.
Ну, про браслетик я знаю.
А я ведаю, кто бы мог знать, оттуда он у Катеньки объявился! Кто подарил
Денис прищурился:
Ну? И кто ж это может знать?
Двугривенный! протянула руку старуха.
Ну, бог с тобой, на!
В тусклом уличном свете, проникающем через давно не мытое окошко прихожей, сверкнула монетка тут же и исчезнувшая.
Танечка Иванова, балетная, с Катькой вась-вась была, шепотом поведала бабка. И еще балерун ихний, поляк. Хлыщ такой, что при школе как бишь его
Глушковский. Давыдов неприязненно скривился. Балетмейстер Адам Глушковский, довольно прыткий молодой человек без всяких моральных правил, откровенно ухлестывал за всеми балетными, естественно, не исключая и Танечки. Набить бы ему морду, давно напрашивается!
Однако старуха права: и Танечка, и Глушковский, и прочие балетные вполне могли знать, откуда появился браслетик. Не может такого быть, чтобы юная девушка да не похвалилась перед подружками столь изящной и дорогой вещицей. Да и девчонки любопытницы увидев, спросили бы.