Уилфред подлил девушке вина и продолжил:
Мистер Прист замечает то, что не видят другие. Его внимание к мелким деталям и наблюдательность заслуживают похвалы. Он обладает уникальным складом ума, поистине феноменальным! восхищался своим хозяином Уилфред Но в то же время этот человек просто невыносим.
Раньше ты не жаловался Прист вошёл в гостиную бесшумно И в чём же мои недостатки, Уилфред?
Это что? Фальшивая борода? дворецкий проигнорировал его вопрос.
Прист был одет в грязную поношенную одежду, лицо его было испачкано золой, и он напоминал нищего.
Вас не узнать, Кристофер, засмеялась Рене Что вам удалось выяснить?
После еды вам, Рене, придётся переодеться. У вас такой же размер как у моей жены, мэм, так что мы подберём вам наряд Прист отлепил искусственную бороду и пошёл умываться и приводить себя в порядок.
Из ванной комнаты, под звук льющейся воды он продолжал разговаривать:
Стэнфорд будет праздновать своё пятидесятилетие. На приём прибудет много гостей. Без приглашения не попасть туда, и нам придётся освоить навыки лазания, переодевшийся Прист присоединился к их пиршеству, вооружившись вилкой и ножом.
Рене немного удивилась новостям, но она была готова ко всему, лишь бы её жизни не грозила опасность.
Прист выпил вина, наколол на вилку кусочек курицы, обмакнул его в соусе и положил его на язык. Мясо просто таяло во рту, а приправы и умопомрачительный запах пробуждали зверский аппетит. Тщательно прожевав кусочек сладостного мяса, он с наслаждением проглотил его.
Или я так голоден, или ты превосходный повар, Уилфред! признался Кристофер, уминая курицу за обе щёки.
Думаю, и то и другое, сэр, не скромничал дворецкий, загордившийся своими рецептами, Голод лучшая приправа к пище. А что скажете вы, мисс Кастл?
Рене воспользовалась салфеткой и расхвалила блюдо старого Уилфреда:
Мясо и, правда, восхитительно! Давно я так не питалась.
Дворецкий подлил ей вина, удовлетворённый похвалой.
Благодарю! она пригубила ещё этого славного напитка, который начинал кружить ей голову.
Не налегай на выпивку посоветовал ей Прист, доедая свою порцию, Нам ещё предстоит одно важное дело. И у нас ровно час до него.
Часы пробили шесть. Близился вечер, который обещал быть долгим.
Кристофер проводил свою гостью в спальню, освободил проход к бельевому шкафу от тренировочного манекена, открыл скрипучие дверки гардероба, полного нарядов его покойной жены, и предоставил Рене выбор.
А ваша жена не будет против? мисс Кастл знала о кончине Андре, но хотела услышать об этом от Приста и выяснить подробности её смерти.
Прист остановился в дверях и, с мрачным видом и неохотой говорить о гибели жены, ответил:
Нет. Она будет не против. Выберете вечернее платье. Справа вы найдёте шкатулку с драгоценностями, парфюм и коробки со шляпками, можете взять, что подойдёт. Буду ждать тебя внизу.
Ему, как показалось Рене, было не по себе в присутствии вещей жены. Снова ощутив её запах, почувствовав знакомые прикосновения, он вновь вспомнил о потере любимого человека, друга, который следовал бы за ним хоть на край света.
Шкаф давно не открывался. Такой вывод Рене сделала, когда обнаружила слой пыли на шкатулке с украшениями. Похоже, что Прист пытался забыть о ней, стереть из памяти, запечатав вещи жены на замок и закрыв к ним доступ с помощью тренажёра для фехтования. А обстоятельства, которые вынудили его открыть шкаф супруги, потревожили его душевную, до сих пор незажившую рану.
Среди разнообразных подвесок, заколок и серьг Рене нашла старые открытки и записки, исписанные любовными стихами, автором которых был сам Прист. После прочтения нескольких посланий, девушка приступила к выбору подходящего платья. На глаза наворачивались слёзы, что делало выбор сложным занятием.
В одной из маленьких шкатулок девушка обнаружила одинокую серьгу. Синий, полупрозрачный камушек обрамлял тонкий золотой ободок. Вторую серьгу Рене разыскать не удалось.
Хозяин квартиры в это время облачался во фрак для подобных приёмов и морально подготавливал себя к надвигающейся краже. Ему нужно было стать преступником во имя благого дела, уже в который раз. Иначе появится очередная жертва.
***
Когда Нортон писал в телеграмме заказчику, что достал приглашение на бал профессора Стэнфорда, он имел в виду подходящую стрелковую позицию. Эдвард Нортон был наёмником, профессиональным убийцей. На его счету скопилось много загубленных жизней, хорошо продуманных и выполненных операций, и подстав. Но сегодня он должен был выполнить особый заказ.
Настоящее имя Нортона никто из преступного мира не знал. Кто он такой, и кем был раньше, его биография, личная жизнь оставались под завесой тайны. Единственное, что о нём хорошо было известно это то, что он никогда не промахивался. И судя по его строгой выправке, манере говорить и шрамам на лице, можно было бы предположить, что он бывший военный.
Нортон, одетый как джентльмен высокого достатка, с чёрным саквояжем в руках, покуривая пеньковую трубку, прошёл мимо невысокой ограды, окружавшей владения Уэста Стэнфорда, к которым уже подтягивались кареты с гостями. Он внимательно изучил окна особняка: открытые нараспашку, закрытые ставнями, освещённые изнутри и погружённые в темноту. Проследил за нарядными гостями, предоставлявшими свои приглашения стражникам, облачённым в праздничные маски, суматошными слугами, которые заносили в дом ящики с шампанским и закусками, расставляли стулья и готовили фейерверк. Он проводил разведку и искал пути к отступлению, продумывал каждый свой шаг, ведь от этого зависел финал покушения и его безупречная карьера.
Нортон перешёл через оживлённую улицу и завернул к дому, где он снял с утра дешёвую комнату. Жить он в ней не собирался, просто из окна этой квартиры был отличный обзор.
В комнате царило безмолвие и мрак, лишь светились угольки в трубке, которую курил Нортон, и блестели его глаза. Он сел на скрипнувшую софу и поставил перед собой поклажу. Щёлкнули замочки, и наёмник вытащил из утробы саквояжа несколько металлических предметов. Из двух трубок он скрутил дуло, к нему прикрутил оптический прицел, затем несколько минут провозился с основной частью винтовки, пока не щелкнули крепежи и пружинки. Все детали он собрал воедино, последним штрихом служил приклад и самодельный глушитель, и теперь в руках его покоилось смертельное оружие. Дуло украшала позолоченная змея, извивавшаяся вокруг трубки. Его талисман. Стрелок открыл затвор, вложил внутрь патрон и защёлкнул его. Оно было готово забрать чужую жизнь.
Нортон нежно, будто младенца, положил винтовку на софу, а сам пошёл готовить место для выстрела. Он поднял раму на полфута, и в комнату повеяло прохладным вечерним ветерком, пододвинул к окну кресло для удобного расположения винтовки и затаился, как паук, в ожидании жертвы. Из внутреннего кармана пиджака Эдвард вынул складную подзорную трубку и прильнул к окуляру. Он выглядел совершенно спокойным, дыхание его было ровным, серый сосредоточенный взгляд был устремлён в сторону особняка именинника. Испещрённое морщинами, обветренное и загорелое лицо Нортона было украшено двумя шрамами, которые тянулись по левой щеке и заканчивались над верхней губой.
Он глубоко затягивался и выпускал лиловые облачка дыма. Взмывая вверх, они разбивались о потолок и заполняли маленькую комнату мягкой, удушливо сизой пеленой. Однажды он уже бросал курить, и это были худшие девять часов его жизни.
Эдвард думал о награде за эту операцию, размышлял о том, куда он потратит кровавые деньги. На прошлой неделе, прогуливаясь по «чёрному» рынку, его внимание привлекла старая шпага, раритет. Эфес и гарда клинка были усыпаны драгоценными камнями, которые сверкали и переливались разными цветами, когда их поверхности касались солнечные лучи. И Нортон твёрдо решил приобрести шпагу.
***
Уилфред поправил хозяину галстук-бабочку и помог ему с запонками. Прист принял вид настоящего джентльмена: аккуратная причёска, мужественное, гладковыбритое лицо с голубыми глазами, вечерний, чёрный костюм, подчёркивающий его прямую, гордую осанку, начищенные до блеска ботинки. Не хватало лишь одной детали верной спутницы.
Прист терпеливо ожидал её, стоя в эркере и наблюдая за проезжающими омнибусами и фаэтонами, слушая стук колёс кэбов и ржание лошадей. Окно чуть дребезжало от ветра.
По тротуару взад-вперёд расхаживал мальчик, размахивая листовками с изображениями жонглёров, карликов, пуделей, пожирателей огня и силачей.
В Лондон приехал цирк! Цирк! Всего двадцать представлений! кричал он Вы увидите много интересного! Экзотические животные, бородатая женщина, сиамские близнецы и многое другое! Цирк! Девочка-волк, повелитель пламени, гадалка!
Детектив закрыл на время глаза, погрузившись в воспоминания, а когда обернулся, увидел, спускавшуюся с лестницы, Рене, одетую в нежно розовое платье. Её тонкую, белокожую шею украшали рубины, которые сверкали будто изнутри. Девушка неспеша спустилась в гостиную, посмотрела на себя в зеркало и подмигнула Присту, потерявшему дар речи.
Кристофер, обратилась она к сыщику, сделав книксен в его сторону, Я готова.
Вы великолепны! отметил Уилфред Не правда ли, мистер Прист?
Тот лишь кивнул головой, поборов свои эмоции, которые мешали ему думать и нарушали ход логических мыслей.
Идёмте, Рене, сухо сказал он, захватив свою трость, Нам пора.
Девушку его реакция несколько обидела. Она ожидала более тёплого обращения, каких-нибудь комплементов и соблюдения несложных правил этикета. В этом платье она была похожа на Андре, от неё пахло французскими духами, которыми пользовалась покойная хозяйка, а рубины сверкали так, как в тот день, когда Прист подарил их жене.
Сев в кэб, они начали волноваться и думать о предстоящих трудностях. Кристоферу воровать было не в первой, но в этот раз у него не было обдуманного плана, проработанной системы. Его ждала самая настоящая импровизация, всё придётся делать на ходу, и делать хорошо, так как промашка будет стоить человеческой жизни. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, он решил исправить свою ошибку и поговорить с юной сестрой по несчастью:
Вам очень идёт это платье, Рене.
Девушка смущённо улыбнулась и поблагодарила своего компаньона.
Вы не думали вернуться к актёрской профессии? неожиданно спросил он Ведь у вас привлекательная внешность, красивый голос и явный талант к этому ремеслу.
Откуда ты узнал, что я была актрисой? удивилась Рене Я же не рассказывала о себе почти ничего!
Видите ли, начал он Это всё моя профессия. Я не работаю только тогда, когда сплю.
Уилфред, сказал, что ты вообще не спишь! И всё же, как ты узнал?
Я понял это по вашей жестикуляции, мимике лица, манере говорить, перечислял Прист с серьёзным видом По вашей причёске, макияжу, поведению за столом, по вашей походке, состоянию вашей одежды и ещё нескольким признакам. Пустяк!
Рене была поражена, её глаза блестели как у ребёнка, получившего новую игрушку. Она захлопала в ладоши и с восторгом посмотрела на сыщика.
Удивительно! сказала она Разве такое возможно?
А почему бы и нет? усмехнулся Прист и через минуту, громко смеясь, добавил А если честно, Уилфред мне рассказал о вашей недавней беседе.
Ах, ты! воскликнула Рене, широкая улыбка озаряла её лицо, Ты обманщик! Лжец! И как я могла купиться на эти бредни?
Женщины замечают всё, кроме очевидных вещей. Это факт! А мои методы вовсе не бредни перебил её он, подняв палец в знак своей правоты Я действительно могу рассказать о человеке, не зная о его личности, по его жестикуляции и мимике, а также загару, волосам, ногтям, мозолям на его ладонях и прочим мелочам, которым в полиции не придают никакого значения.
Научишь меня? с надеждой в глазах спросила Рене Когда закончим с этим делом?
С удовольствием! В древности люди учились для того, чтобы совершенствовать себя. Ныне учатся для того, чтобы удивить других улыбнулся Прист И всё-таки ты не ответила на мой вопрос? Почему ты снова не хочешь стать актрисой?
Я очень хочу вернуться к актёрскому мастерству. Даже записывалась на прослушивание, несколько раз выступала в мелких бесплатных представлениях. Но лондонским театрам хватает актёров. Меня не взяли ни в один спектакль, в её голосе Кристофер услышал печальные нотки Я не теряю надежды. И не собираюсь до конца жизни работать в борделе. Я мечтаю о семье, о детях и собственном доме, и надеюсь, что у меня получиться осуществить свои мечты. Правда, порой мне кажется, что я иду к своей цели слишком медленно.
Это неважно, что медленно ты идешь главное не останавливайся.
Присту нравилась её уверенность и упорство, он не сомневался, что Рене станет счастливой матерью и верной женой.
Среди бижутерии вашей супруги я нашла серьгу без пары. Это синий сапфир, обрамлённый золотом.
По глазам Приста Рене поняла, что он догадался, о какой вещице идёт речь.
Я хотела
Я подарил ей эти серьги в наше первое Рождество, Прист говорил, глядя куда-то сквозь собеседницу, Как-то так получилось, хм, одна серёжка упала. Она сломалась, ударившись о пол. И Андре, она решила, что это плохой знак. Глупо конечно и наивно, но так она видела мир. Она видела знаки, следовала за ними и верила в судьбу. Разбитое украшение повергло её в смятение. Она мучилась, искала свои ошибки, пыталась распознать среди знаков ответ. Нет, она не была одержима, просто Андре В общем, я сделал из сломанной серьги кулон, исправив плохой знак. Андре была счастлива.
Рене смотрела на детектива с сожалением. Прист тосковал, и было видно, что он нуждается в поддержке.
Темнело. Солнце быстро погружалось в пучину облаков, окрашивая небосвод вечерними красками. Звёзды потихоньку начали занимать свои места, а серебряный диск луны смутно проявлялся сквозь громадную тучу, нависшую над городом. Зажглись уличные фонари, в домах загорелся свет, из труб повалили столбы чёрного дыма. Этот район был оживлённым и шумным, лондонцы и не готовились ко сну. Торговцы всё ещё демонстрировали свои товары, газетчики выкрикивали сенсации и цитировали отрывки из статей, которые должны были заинтересовать горожан, таверны и пабы пополнялись бочками с пивом и вином, проститутки подыскивали клиентов с толстыми кошельками, а молодые парочки прогуливались, наслаждаясь прохладным прозрачным воздухом. Самым ярким и примечательным домом на этой улице был особняк Уэста Стэнфорда, который уже вовсю принимал гостей.
Остановите, пожалуйста, здесь попросил кэбмена Прист.
Они не стали подъезжать прямо к воротам, ведущим на территорию дома профессора, а высадились на углу.
Как мы попадём внутрь? спросила Рене, следуя за детективом, который направился к задней части дома. Там ограда была скрыта от посторонних пышными кустарниками и яблонями.
Помните, я уходил в разведку? Я обошёл территорию со всех сторон в поисках дыры в заборе или какой-нибудь калитки, но так ничего и не нашёл. Зато в той стороне он указал на ветви, перегнувшиеся через ограду, Можно будет перелезть в сад Стэнфорда. Там забор не такой высокий, и место безлюдное.
После дождя земля превратилась в сплошную грязевую кашу, и пришлось замарать обувь, пробираясь сквозь заросли.
Завёл нас в какую-то трясину ворчала Рене, её туфли утопали в чавкающей, желеобразной массе.
Другого пути нет, оправдывался Кристофер, увязая в грязи, Ты уж прости.
Их обувь потеряла былой блеск и пристойный вид, и без того унылое настроение испортилось ещё больше. Рене подняла подол платья, чтобы не испачкать его, и пыталась ступать по следам Приста, который широкими шагами прокладывал путь через кусты. Отсутствие какого-либо источника света усложняло их задачу, они то и дело наступали в какую-нибудь лужу или спотыкались о корни.