Ты не ранена? спросил ее юноша на ходу.
Сихо попыталась ответить, но голос ее дрогнул:
Ч-что это было?
Он сразу понял, что девушка имела в виду.
Знаю, тебе трудно поверить, но, как я и сказал раньше, это горное божество Ямагами.
Бог? По-моему, просто чудище-оборотень, взвизгнула Сихо, но молодой человек прижал палец к губам.
Ты права, он еще не полностью развился и не стал настоящим божеством, но не стоит говорить об этом вслух: как бы он не услышал! Мы находимся на священной земле, где все происходит по его воле. Лучше сдерживать неправильные мысли. Его гневу вы, люди, противостоять не можете.
Что значит «вы, люди»? А ты разве не человек?
А похож? равнодушно спросил молодой человек, и Сихо удивленно оглядела его.
Кто ты?
Я старейшина ятагарасу, Надзукихико. По некоторым причинам с недавнего времени прислуживаю Ямагами.
С этими словами молодой человек наконец остановился в каком-то каменном закутке, похожем на темницу. Судя по всему, пещера возникла естественным образом и в ней когда-то уже жили. Кроме сосуда для справления нужды, здесь стояла только двустворчатая ширма и циновка видимо, вместо постели.
С этого дня ты спишь здесь. Тебе придется растить этого младенца, пока он не станет настоящим божеством. Впрочем, поскольку это не человеческий ребенок, не требуется ни кормить его молоком, ни менять ему пеленки. Просто приходи на его зов, а когда он будет отсылать тебя, уходи. Постарайся прожить подольше, чтобы не навлечь на нас его гнев.
У Сихо закружилась голова. Неужели это все происходит на самом деле?
Подожди! Что все это значит? Что здесь происходит? завопила она.
Надзукихико смотрел на нее, не меняясь в лице.
Раз в несколько десятков лет горное божество меняет тело. Для этого нужна женщина, которая родит ему новое тело и вырастит его. Мать должны предоставлять жители деревни таков уговор и плата за то, что Ямагами охраняет их. Это и есть посвящение.
Сихо совсем перестала понимать, что происходит.
А я-то здесь при чем?! Я вообще из другого города!
Заметно. Слышал, что и предыдущая посвященная тоже была не из этих мест, легко согласился молодой человек.
Девушка обратила внимание на нестыковку.
Подожди-ка. Ты же сказал, что посвященная должна родить Ямагами и растить его. Значит, кто-то родил этого младенца?
Да, была такая женщина. Но ее больше нет.
Вспомнив трескучий голос чудища, Сихо содрогнулась.
Неужели
Да. Ямагами ее сожрал.
Девушка ахнула, а Надзукихико продолжил:
Чуть больше года назад предыдущая посвященная родила нынешнее тело божества, но не пожелала растить его и попыталась убежать. Однако ее быстро поймали, и Ямагами в гневе съел бедняжку. Я стал прислуживать божеству сразу после этого И, хотя со дня его рождения прошел год, он почти не изменился. Из-за безответственности посвященной он остался младенцем и не может обрести постоянную божественную форму. В отличие от людей, Ямагами не нуждается в пище, но при этом никогда не вырастет без той, кто выполнит роль его матери. А если развитие тела, которое станет сосудом, не завершится, то и унаследовать дух не получится. Вот зачем сюда призвали тебя посвященную.
Да ладно! Я не сумею! Пожалуйста, помоги мне сбежать.
Я понимаю твои чувства, но свою ненависть лучше направь на ту посвященную, которая сбежала, с деланой вежливостью сказал молодой человек.
Сихо не верилось, что он может так обращаться с ней:
Это же бесчеловечно!
Я, кажется, уже объяснил: я старейшина ятагарасу. Мы принадлежим к племени Солнца и людям не союзники.
Несмотря на жестокие слова, речь Надзукихико звучала гораздо правильнее, чем у жителей деревни Сандай, без малейшего акцента, да и внешне он не пугал сходством с иными существами. Видимо, уловив сомнения Сихо, Надзукихико нахмурился.
Я тебя не убедил, да?
Конечно.
Он ненадолго задумался, а затем решительно посмотрел на девушку и что-то приказал своим людям на непонятном Сихо языке. Юноши в черных одеждах молча выслушали его, вдруг на их лицах отразилось изумление, они что-то уточнили у Надзукихико и зашагали строем.
Что? Что такое?
Девушка всполошилась, но Надзукихико холодно бросил:
Иди за мной. Я покажу тебе.
Выйдя из каменной темницы, молодые люди двинулись вглубь пещеры. Сихо провели по какому-то лабиринту, и процессия оказалась в просторном помещении, вырубленном в скале. Размером оно было примерно со школьный спортзал, пол и стены сплошь обвиты сухими растениями то ли лозой, то ли плющом. Напротив входа находились огромные ворота Сихо раньше никогда не доводилось видеть такие.
Это ворота Кин-мон. За ними Ямаути, где мы живем. Некоторое время они были заперты, но год назад по воле Ямагами их открыли. Из-за посвященной, не выполнившей свой долг, божественная земля не может нормально выполнять свое предназначение, поэтому нас призвали прислуживать здесь.
Юноши открыли Кин-мон за воротами оказалась такая же пещера, как и с этой стороны. Растений там не было, но у стены стояли камни, похожие на гробы, откуда беспрестанно лилась вода.
Ты думаешь, что с нашей помощью сумеешь убежать, продолжал Надзукихико, пройдя пещеру вдоль канала и выбравшись через такой же каменный ход, как тот, что они миновали ранее. Я не могу дать тебе такой совет.
Выдолбленный в камне туннель сменился коридором, обшитым деревом. Сихо будто очутилась в большом синтоистском храме как на школьной экскурсии. Здесь Надзукихико наконец остановился и, повернувшись к юношам, взмахнул рукой. По этому сигналу они с грохотом открыли раздвижную дверь, которую девушка сначала приняла за стену.
Оказалось, что ночь уже закончилась. Снаружи в пещеру попадали солнечные лучи, а значит, где-то там и есть эта «Ямаути», о которой говорил Надзукихико. Сихо думала, что просто увидит сверху Рюгануму или Сандай, но ее ожидания не оправдались. Это явно был иной мир. Внизу действительно раскинулось озеро, но это озеро намного больше Рюганумы. Плавные очертания горного гребня внезапно сменялись крутыми склонами, как на китайских пейзажах, а с отвесных обрывов устремлялись вниз водопады. Между ними виднелись постройки, очень напоминавшие храм Киёмидзудэра в Киото[10].
Больше всего Сихо потрясло небо, перечеркнутое огромными черными тенями. Сначала ей показалось, что это нечто вроде планеров, но потом она поняла: то были живые существа. По небу во всех направлениях летали огромные, с легковой автомобиль, вороны. Присмотревшись, девушка заметила, что птицы несут на спинах людей и у них даже есть седла и поводья.
Глядя на затихшую Сихо, Надзукихико подал сигнал ближайшему юноше. Тот разбежался, вскочил на перила и энергично подпрыгнул. Девушка невольно ахнула. До вершины оставалось совсем недалеко, тут было очень высоко. Если юноша сорвется и рухнет с такой высоты, он наверняка погибнет. Но тот, точно акробат, перекувыркнулся в воздухе и вмиг обратился. Перед ней появился большой ворон таких же она сейчас видела в небе. Птица, несколько секунд назад бывшая юношей, взмахнула черным крылом, словно демонстрируя свое тело Сихо, и улетела к горам.
Теперь поняла? Мы никакие не люди, мы ятагарасу, спокойно сообщил Надзукихико ошеломленной Сихо. Только не надейся бежать сама лишь потому, что я сказал, будто мы тебе не союзники. Если ты покинешь священную землю без разрешения Ямагами, очутишься здесь, в Ямаути. Так что, даже скрывшись от него, в человеческий мир не попадешь.
Не может быть
Если поняла, возвращайся к божеству и воспитай его. И Надзукихико равнодушно подтолкнул Сихо.
Теперь она наконец знала, что этот юноша, так похожий на человека, на самом деле человеком не являлся. Девушка обмякла и рухнула на колени.
Слушай, а если этот ребенок сможет стать настоящим Ямагами, если моя миссия закончится, что со мной будет? Она вспомнила обещание божества сожрать ее.
Вряд ли он просто так отпустит Сихо.
Возможно, в нем проснутся какие-то чувства, и он вернет тебя в человеческий мир, не очень уверенно ответил Надзукихико. Ясно было, что он так не думает.
А раньше такое случалось?
Ну По крайней мере, в прошлом женщинам удавалось вырастить отличного Ямагами. Бери с них пример и трудись, а не убегай. Обезьяны тоже едят людей, как и он. Если попытаешься ускользнуть, они воспользуются этим и получат свой обед, так что им как раз хочется, чтобы ты удрала. Но мы, ятагарасу, не сделаем тебе ничего плохого, если только ты сама не замыслишь какую-нибудь подлость. На священной земле человеческую речь понимаем только я, Ямагами и большая обезьяна. Я постараюсь найти тебе товарища, поэтому, если что-то понадобится, говори.
Пусть он и не враг, но точно не друг.
Я не смогу. Пожалуйста, помоги мне сбежать отсюда, взмолилась она, понимая, что это бесполезно.
Как и ожидалось, Надзукихико только холодно ответил:
Не проси об этом. Нам нужно, чтобы ты выполнила свое предназначение.
Тогда хотя бы сообщите моей бабушке. Я ведь приехала сюда, ничего ей не сказав. Хоть словечко.
Так нельзя. Прости.
Пожалуйста, кто-нибудь, спасите меня
Надзукихико с жалостью смотрел на рыдающую девушку, но помощи ей не предложил.
Глава вторая
Буйная душа
Вернувшись в свою каменную темницу, Сихо плакала, пока не обессилела от слез и не уснула. Ее растолкал ятагарасу, не понимавший ее речь.
Что?
Ямагами.
Этот ятагарасу был примерно того же возраста, что и Надзукихико, или чуть моложе. Он настойчиво тянул девушку за руку, и тут до нее донесся уже знакомый пронзительный голос. Голос звал ее.
Не хочу. Не пойду.
При мысли о том, что нужно опять приблизиться к этому созданию, ноги отказывались двигаться. Сихо слабо мотала головой, но ятагарасу все равно заставил ее встать. Девушку почти протащили по пещерам в комнату Ямагами, которая была гораздо больше той, что определили ей вместо спальни. Как и прошлым вечером, в глубине освещенного лампами помещения стояла колыбель, однако Ямагами в ней не оказалось.
Ты долго! Что ты делала? Пронзительный голос раздавался из рук большой обезьяны в центре комнаты. Оодзару с безучастным видом держал чудище на руках.
Сихо ничего не могла сказать, и Ямагами раздраженно прорычал:
Отвечай!
Я спала.
Я не мог глаз сомкнуть, а ты спокойно спала?!
Какая мерзкая девица, правда, Ямагами-сама? А ведь она ваша мать, прошептал Оодзару, покачивая божество.
И правда, согласился тот. Совершенно верно. Ты ужасна. И это моя мать?!
Сихо молчала, и Ямагами впился в нее взглядом.
Может, ответишь что-нибудь? сердито завопил он и вдруг разразился рыданиями, от которых чуть не лопались барабанные перепонки.
Ах, бедняжка Ямагами! Оодзару, ухмыляясь, смотрел на Сихо, все так же качая дитя на руках.
Проси прощения! Ну же! несколько раз повторил ребенок, и Сихо, подчиняясь, упала на колени.
Пол оказался твердым и холодным, но ей ничего не оставалось, кроме как извиняться:
Простите меня, простите.
Отпустили ее лишь после того, как младенец, наплакавшись, уснул, а обезьяна куда-то исчезла. В ушах не переставало звенеть, и девушка не сразу заметила, что вокруг никого нет. Ее снова потянул за руку ятагарасу. Все то время, пока Сихо бранили, он стоял где-то рядом.
Еда, коротко бросил он.
Вернувшись в свою темницу, девушка увидела там онигири из белого риса и воду в бамбуковой фляге. Она должна бы чувствовать голод, но есть не хотелось.
Я не буду.
Юноша слегка нахмурился и отвернулся, будто говоря: «Как знаешь».
Справив нужду, Сихо свернулась калачиком на циновке, но ей было холодно и никак не спалось. Все, что произошло со вчерашнего дня, казалось кошмарным сном. Бабушка, наверное, с ума сходит от беспокойства. Занятия в школе скоро начнутся, и если не вернуться вовремя, то учителя и друзья заметят неладное.
Обычно на каникулах Сихо бы в это время поливала растения на балконе или читала. А может быть, даже пошла куда-нибудь с подружками, которые появились у нее только в старших классах. И когда она вернулась бы домой, нагулявшись, ее бы с улыбкой встретила бабушка с готовым ужином.
Прости
Но, конечно, бабушка не могла ее услышать.
Как ее и предупреждали, делать здесь ничего не приходилось. Часов у Сихо не было, поэтому точного времени она не знала, но каждый день повторялось одно и то же: раз в несколько часов ее вызывали, ругали, потом она смотрела, как Ямагами плачет, пока не уснет, и возвращалась в свою темницу.
«Ямагами действительно не ест и не пачкает пеленки, но ничуть не хуже обычных младенцев ревет ночи напролет», вертелось в тяжелой от недосыпа голове Сихо.
Когда она возвращалась в свою спальню, ятагарасу приносили ей еду, но девушка почти не притрагивалась к пище. После того как это повторилось несколько раз наверное, с момента ее появления здесь прошло уже два дня, девушку снова навестил Надзукихико.
Мне сказали, ты почти ничего не ешь. Мы тебя не отравим. У нее на глазах он сунул в рот онигири, но Сихо бессильно покачала головой.
Дело не в этом
Спи, когда можешь, и ешь, когда появляется время. Иначе долго не продержишься.
Аппетита нет.
Что за капризы? Значит, заставляй себя, не дрогнув, но и без всякой злости заявил Надзукихико. Если ты умрешь, придется снова проделать все то же самое. От тебя требуется жить и растить Ямагами.
Если меня все равно убьют, лучше умереть от голода, чем дать разорвать себя на куски, разве не так? в отчаянии спросила девушка.
Надзукихико помолчал.
Хорошо. Если ты вырастишь для нас Ямагами, я сделаю все, чтобы ты без помех вернулась домой.
Правда?
Обещать не могу, но постараюсь.
«Врет», интуитивно поняла Сихо. Просто утешает, потому что ее смерть ему невыгодна.
Чтобы этот ребенок завершил свое развитие и превратился в божество, нужна мать. Раз он съедает ту, которая оказалась бесполезной, значит, верно и обратное: после того как задача будет выполнена, можно и отпустить мать живой. Если выстоишь, я как-нибудь постараюсь дать тебе свободу, невозмутимо объяснил Надзукихико. Я вовсе не желаю тебя убивать, поверь.
Говорил он серьезно, но глаза его были холодны и прозрачны, как стекло.
Ладно
«Врешь ты все», добавила про себя Сихо и взяла у него онигири.
Она чувствовала нежный аромат. Сладкий женский запах, не такой, какой исходит от цветов или конфет. А еще она чувствовала, как кто-то гладит ее по спине. Знакомое прикосновение. Это мама.
Раньше, когда Сихо засыпала, наплакавшись, мама часто приходила ее вот так утешать. Девушке стало стыдно, ведь она уже старшеклассница, а ее ласкают, как маленькую, но еще больше она радовалась этому забытому ощущению, и сердце ее успокаивалось.
Как же давно мама так не делала. Очень давно. Конечно, ведь она умерла шесть лет назад.
Сихо распахнула глаза. Первым, что она увидела, была не собственная кровать, а переплетения грубых волокон циновки. Суставы ломило, щек касался холодный воздух. Она повернулась к входу там стоял какой-то ятагарасу.
Естественно, мамы здесь быть не могло. Даже осознав, что видела сон, девушка почему-то не расстроилась. Ощущение казалось настолько реальным, что она даже подумала, будто мама действительно приходила к ней.
«Все хорошо, Сихо, все хорошо, держись», говорила мама.
Внезапно девушка почувствовала, что проголодалась, и запихала в рот онигири, которые взяла у Надзукихико, но так и не стала есть. Жадно жуя совсем остывший рис, она вдруг, впервые после прихода сюда, абсолютно ясно осознала свое положение.
Уже не раз с тех пор, как живет здесь, девушка укоряла себя за то, что ослушалась бабушку, ведь та не стала бы без причины так холодно говорить о человеке. Если подумать, это было очевидно. Как же глупо вышло!