Василий Панфилов
Чужой среди своих
Предисловие
Распад СССР болезненно контузил значительную часть нашего общества, породив постсоветскую ностальгию о светлом прошлом, которого никогда не было.
Это идеализированный мир комедий Гайдая и Рязанова, фильма «Девчата», рекордных удоев, БАМа, дружбы народов, постановлений ЦК и выделенной профкомом путёвки в Анапу. В этом идиллическом мире бесплатно давали квартиры, с помощью дружного коллектива возвращали загулявших мужей в советскую семью, порицали лодырей и поощряли передовиков производства. Вода была мокрее, трава зеленее, водка вкуснее, женщины моложе, и все без исключения верили в светлое будущее и построение Коммунизма.
Реальный СССР, разваливающийся под гнётом экономических и идеологических проблем, требующий как минимум серьёзной перезагрузки (привет, перестройка!) и длительного, вдумчивого лечения, в головах некоторых граждан превратился в Беловодье.
В этой мифической стране, дети, никого и ничего не боясь, спокойно гуляли по улицам, и с ними никогда и ничего не случалось страшнее разбитой коленки!
Не было национальных распрей, цеховиков, воров в законе, тотального дефицита с необходимостью «доставать» всё и вся. Не было идеологического формализма и двоемыслия. Дети получали лучшее в мире образование, все желающие легко (!) получали квартиру, поступали в ВУЗы и ездили на курорты. Рай!
Проблемы если и были, то несерьёзные, и легко решались с помощью соседей, общественности и участкового.
В развале же страны, согласно мнению адептов СССР, виноваты исключительно элиты, и только они! Экономика, дико перекошенная в сторону ВПК и помощи братским африканским народам, обременённая содержанием заведомо, планово убыточных предприятий, в расчёт не бралась.
Не брались в расчёт и раздутые штаты НИИ, в которых большая часть научных сотрудников занималась откровенной профанацией по указке престарелых Высокопоставленных Товарищей с неполным средним образование, либо просто вязала, разгадывала кроссворды, и, от скуки, занималась разного рода общественной деятельностью. Зато какая была самодеятельность! Какие прекрасные концерты давали научные сотрудники в подшефных колхозах!
Ситуацию в НИИ без особой натяжки можно экстраполировать едва ли не на все сферы деятельности. Отчасти из-за некомпетентности ряда руководителей из числа номенклатуры1, а отчасти из-за странностей плановой экономики, где, помимо вполне здравых вещей, немало было и откровенного идиотизма, базирующегося не на экономике, а исключительно на идеологии и отчасти партократии.
Было и хорошее, как не быть! Было!
Были пионерские лагеря, путёвки в Кисловодск, построение коммунизма к 1980 г., Целина, БАМ, полёт Гагарина, радостные первомайские демонстрации, уважение к человеку труда, условно-бесплатные квартиры и ощущение причастности к чему-то великому и светлому.
Но ведь был и Железный Занавес, кухонные разговоры, прослушивание «Радио Свобода» по ночам, расстрелы людей в Грозном, Тбилиси и Новочеркасске.
Было преследование диссидентов, карательная психиатрия, 5-я графа2.
Были серьёзнейшие проблемы на национальной почве, погромы, столкновения диаспор. Всё это замалчивалось, заметалось под ковёр
но ведь было!
Была Средняя Азия и Кавказ, с дикими, совершенно невозможными приписками, кумовством и коррупцией.
Было нищее Нечернозёмье, где ещё в 60-х гг (а местами и в 70-х) встречались жилые землянки и дома, крытые соломой. Чувашия, из которой приезжали на Урал шабашники в лаптях3 (!) после 50 лет Советской Власти.
Были массовые драки район на район, в которых участвовали не только подростки, но и взрослые мужики, порой с изрядной проседью, но не нажившие к своим годам ни ума, ни здравого смысла. Шли друг на друга с арматурой и дрекольем, отстаивая такие принципиальные вопросы, как позиция крутости района в городском рейтинге.
Но
самая читающая страна мира. Самое лучшее образование
и всё это как-то уживалось.
СССР, страна победившего социализма
и «Совок».
Победа над нацизмом, Гагарин, Королёв
который, без вины виноватый, прошёл ГУЛАГ. Миллионы людей со сломанными судьбами, многие из которых, даже зная о своей невиновности, смиренно приняли свою участь, потому что «Время такое было»!
СССР и «Совок», две параллельные реальности из геометрии Лобачевского.
В СССР строили Коммунизм, яростно цитировали Ленина, и строили Светлое Будущее для всего Человечества!
В «Совке» был искусственно создаваемый дефицит, кумовство и коррупция, продавцы и официанты как новая аристократия, пытки подозреваемых и фабрикация уголовных дел милицией, фарцовщики и цеховики, воры в законе и прочее
Странное, нелепое государство-химера! Государство, в котором люди, строящие БАМ и поднимающие Целину, искренне радеющие за родную страну, покупали у фарцовщиков вещи с Запада, слушали по ночам «вражеские голоса»
и не видели в этом противоречия! Ну бред, бред же! Верно ведь?! Но ведь было
Хотели бы вы туда? В 60-е или 70-е, когда страна ни с кем не воюет, каток политических репрессий остановился на обочине, а его позёвывающий водитель, лениво покуривая, не обращает на вас внимания
без приказа.
Хрущёвская Оттепель или Брежневский Застой, не суть важно! Вы молоды, полны идей и можете, чёрт подери, сделать
да хоть что-то!
Ещё нет интернета, на эстраде царствует Кобзон и «Песняры», не написана «Трава у дома», по чёрно-белому ТВ (если он у вас вообще есть) показывают концерты симфонических оркестров, Съезды Народных Депутатов, фильмы про рабочий класс, а в кинотеатрах крутят «Гиту и Зиту».
Немного скучно, да
но зато какие возможности!
Предотвратить распад СССР, покарать всех злодеев на свете, нагнуть Америку хотите?
Вы, сами не подозревая о том, готовились к этому событию всю жизнь! Не имея диплома политолога, вы, тем не менее, точно знаете, кто развалил Советский Союз, помните поимённо высокопоставленных предателей, маньяков, даты природных и техногенных катастроф
ведь так?
А ещё песни, книги, музыка, изобретения Нужно только сесть за стол с толстой тетрадкой в клеточку, и оно само вспомнится и додумается!
Разумеется, вы жили в СССР и прекрасно помните его реалии
как нет!?
Ах, вы родились много позже или на излёте, но рассказы родителей, фильмы Гайдая и форумы
Да, безусловно, вы не будете выделяться в СССР, и никто не заподозрит в вас иностранного шпиона, сумасшедшего или космополита, глубокого чуждого социалистическому строю. Даже думать о таком х-ха!
Осталось только сесть за стол и написать письмо с нужными именами, датами и политико-экономическим анализом на ближайшие полвека. «Москва. Кремль. Самому Главному»!
Нужно только подумать как следует, а кого вы, вот лично Вы, хотите видеть самым Главным? Это, разумеется, зависит только от Вас! Сочетание инсайдерской информации из будущего и Ваш личный жизненный опыт делают Вас непревзойденным мастером политической интриги!
С Вашей помощью СССР непременно догонит и перегонит
ах, для вас история СССР, история Великой Страны, всего лишь плохо запомнившиеся страницы учебника, и вы помните лишь немногие имена и даты, безбожным образом путая то и другое?!
Вы не хотите туда в светлый мир социалистического равенства, отсутствия безработицы, идеологически выдержанного ТВ и литературы, колбасы по два двадцать и гегемонии пролетариата? Почему?!
Неужели вы не хотите получить бесплатное жильё?! Нужно всего лишь устроиться на работу, встать в очередь
и через три-пять-десять лет получить наконец служебную квартиру, а пока не барин, вот тебе койка в общаге, или быть может, комната в коммуналке с дружными соседями! Ну или в бараке, с удобствами во дворе, но тёплом, уютном, и даже тараканы в щелястых стенах тоже уютные, нашенские.
А путёвки а Анапу?! Да, не совсем бесплатно и не каждый год
но Можайск в сентябре, право слово, не хуже! Какие там грибы, ягоды, рыбалка! А соседи по комнате, весёлые и дружные ребята, готовые принять вас в свою пролетарскую компанию неужели не хочется?!
Водочка и портвейн «Три топора», папиросы «Беломор» и песни под гармошку
ну же?!
А Высоцкого под гитару, Визбора и обсуждение последней премьеры МХАТа хотите? Свитера, палатки, походная романтика, и опять же рыбалка!
СССР! Ленин! Партия! Комсомол! Ну же?! Кобзон, Зыкина, БАМ, Целина
как это не хотите?!
Пролог
Привалившись обтянутой ватником спиной к стенке сарая, сколоченного из потемневших от времени горбылей, я запустил руку в щель, вытащил начатую пачку «Севера», чуть помявшуюся и влажную, и пустил папиросы по кругу. Смяв мундштук озябшими пальцами, дунул, выдувая табачную крошку, и зажав в зубах, потянулся было за спичками, но Лёха, хлопнув себя по карману, вытащил массивную зажигалку, и, откинув крышку, дал прикурить.
Затянувшись, я снова откинулся к стене, пережидая сладкое головокружение, так похожее на воздушную яму во время полёта, и сдвинул кепку на затылок, открывая лицо бледному, немощному северному солнцу.
Богатая зажигалка, ломким, нарочитым баском сказал кто-то из ребят, откуда такая?
Батина, небрежно бросил владелец, вздёрнув подбородок и поправив сползшую было куртку на ватине, наброшенную на узкие плечи, Мать вчера отдала. Сказала, что раз уж я, скотина такая, всё равно курю, то пусть уж она у меня и будет, чем в комоде пылиться.
Он криво усмехнулся, и, снова откинув крышку, крутанул колёсико, полюбовался на огонёк, и бережно спрятал в карман. Какая ни есть, а память об отце.
Хоть и болел Фома Ильич, хоть и попивал, да и, говорят, поколачивал жену и сына, но какой ни есть, а отец. Да и так-то он не злой мужик был, сложилось так просто, незадачливо. Да и кто без греха?!
Старые раны, ноющие на любой пустяк не хуже зубной боли, они благостности не прибавляют!
А теперь вот нет его, помер от наспех, плохо залеченных в санбатах ран, и всей памяти пиджак на вырост, трофейная зажигалка, две медали, да несколько фотографий. Ну и сын тощий узкоплечий мальчишка с некрасивым лицом и глазам необыкновенной синевы, спешащий повзрослеть, приобщиться ко взрослому, мужицкому миру.
Нет, наверное, в посёлке ни одного мальчишки старше девяти, который не курил бы время от времени, не пробовал портвейн где-нибудь за сараями. Некоторые в охотку, жадно, получая от отравы удовольствие, а многие через «не могу» и «не хочу», не признаваясь в том даже первейшим дружкам, приучая организм к никотину и алкоголю.
Дома за это лупят если, разумеется, попадёшься. В школе прорабатывают, но так, не слишком всерьёз, по крайней мере не в нашей, поселковой школе. Вроде как правила игры такие, мужская инициация.
В семьях попроще, а у нас в посёлке почти все такие, без особых амбиций и интеллигентских фанаберий, годам к четырнадцати многие спокойно курят при родителях, а на семейных застольях пьют вино, а то и что покрепче. Не наравне со взрослыми, но и не так, чтобы вовсе уж символически, губы смочить.
А уж если работаешь и приносишь в дом какую-никакую, а деньгу́, то и вовсе мужик! Добытчик! Слово никто худого не скажет, хоть упейся. Ну и упиваются многие, чего уж там
А ничего так денёк, затянувшись, и стараясь не закашляться, сказал тощий, белесый Ванька Литвиненко, часто моргая покрасневшими глазами, сейчас бы ещё портвешку по стакашку, и совсем хорошо было бы! Ох и захорошело бы!
Это да, вздохнул долговязый Севка, сощурясь от попадающего в глаза едкого дымка, не помешало бы.
Похмыкали солидно дескать, да, никто не отказался бы. Даже если на самом деле пьёшь вино через силу и потом выблёвываешь желудок, разве не стоят того те минуты головокружения и пьяного веселья?
Даже если кто и считает иначе, то в жизни в том не признается! Засмеять, может, и не засмеют, но куда ж ты без коллектива? Известное дело, за бутылочкой все серьёзные дела решаются!
Портвейн высокомерно хмыкнул Леван, в первые же дни переиначенный поселковыми в Лёвку, вы настоящего вина в своей жизни не пробовали ни разу! Вот у нас в Армении
Слышь повернувшись к нему, резко ощерился Колька Второв, по прозвищу Николай Второй, хач! Задолбал ты своей Арменией! Сколько можно нервы полоскать своими байками! У нас да у нас хера же ты с отцом здесь, а не в Армении?! У вас же всё хорошо, а у нас так херово, так что вы здесь забыли?!
Леван взвился, и, хотя он сам не раз и не два рассказывал, что «Хач» по-армянски, это «Крест», и в самом слове нет ничего дурного, но Колька хотел обидеть, а Леван обидеться.
В пацанов вцепились, повисли на плечах, загомонили разом, шумом забивая обидные слова, но тщетно.
Бля, забодали выплюнув окурок, ругнулся Вовка, он же Короед, отпуская Левана и отходя в сторону. Харкнув зло и обильно на вытоптанную траву, он отошёл в сторонку и уселся на бревно, демонстративно отстранившись от происходящего.
Парни! повысив голос, тщетно пытаюсь воззвать к голосу разума, Какого хера?! Лёва, в самом деле, ты свою Армению к месту и не к месту вставляешь, ну сколько можно!?
Коля, поворачиваюсь ко второму, а ты чего? Забыл, как мы втроём с Лёвкой от пацанов из Лесхоза отбивались?!
Да пошёл ты! отмахнулся тот, ненароком зацепив мне локтем по виску, и сбив с головы кепку, улетевшую аккурат в Вовкину харкотину.
С сцепив зубы, я удержал рвущиеся слова, и, подобрав кепку, оттёр её, как мог, от харкотины, смял, и сунул в карман. Дома отстираю, а пока так
Кончики ушей сразу начали мёрзнуть, потому как май, он у нас пока только в календаре. Север!
Усевшись на бревно рядом с Вовкой, подрагивающими пальцами вытащил папиросу, стараясь не обращать внимания на крепко занывшую голову. Приятель, ни говоря ни слова, затянулся покрепче и протянул мне тлеющую папиросу, от которой я и прикурил.
Каждый раз одно и тоже не поворачивая головы, сказал Вовка, глядя куда-то в сторону.
Угу в тон отозвался я, надоело, сил нет!
Помолчали, не глядя в ту сторону да и чего глядеть-то? В посёлке я уже два года, и всех немногих годков4 знаю, как облупленных!
Со всеми, считай, подрался, а с некоторыми и не по разу. Ну и всякие разные приключения. А куда без них?
Да чёрт с вами! дискантом выпалил Ванька, и его слова поставили точку в попытке примирения.
Скривившись, я не сказал ни слова, глядя, как парни собираются драться тут же, прямо на заплёванном пятачке, с валяющимися окурками и битым бутылочным стеклом. Да ну их к лешему!
Леван, ощерившись и демонстративно хрустя костяшками пальцев, сказал что-то на армянском, и, судя по паскудному прищуру, это были ругательства из самых чёрных.
Слышь, хач сраный, оскалился Второв, сжимая кулаки и с ненавистью глядя на армянина, Самому-то непротивно от себя? Я ж тебя, черножопого, на эвенкийском могу послать или корейском, но говорю с тобой на языке, который ты понимаешь. А я ведь твои слова запомнил, и потом к твоему отцу подойду и спрошу, что они означают.
Взревев что-то нечленораздельное, Лёвка яростно бросился на Кольку, и завязалась та жестокая и бескомпромиссная драка, в которой побеждает не умение, а готовность идти до конца.
Колька бьёт наотмашь, редко, но со всей своей немалой дури, и если уж попадает, то аж звон идёт!
Леван бьёт часто, и, что вызвало у нас неприятие, много ударов открытой ладонью.
Да что ж он возмущается Ванька, стискивая кулаки, говорили же!
Киваю согласно, не глядя на дружка Леван сейчас нарушает все неписанные правила честной пацанской драки, переводя её из в общем-то банальной разборки между своими, во что-то много большее.
Ему, когда они десять месяцев назад приехали в посёлок с отцом, дядей Вазгеном, и матерью, тётей Ануш, после первой же драки объяснили, что все эти удары открытой ладонью, они может и эффективны, но если он не хочет сделать всех поселковых пацанов своими врагами, то пусть лучше не пользуется!