Он молча поднес новорожденную девочку и отогнул пеленку. Там был тот же знак, что и на матери.
Я подумал, что лучше бы я сжег его.
Но я хорошо умел молчать.
Поэтому я взял младенца в руки и кивнул. Мужчина поклонился и ушел не оборачиваясь.
Той же ночью я уехал, увозя «дитя дьявола» с собой. Мой долг как служителя церкви был в том, чтобы защищать людей от таких, как она. Как ее дитя. Но обычные люди творили гораздо больше зла, чем самая могущественная ведьма, которую я встречал.
Мой долг был в том, чтобы не оставлять этого младенца в живых Отъехав от деревни на достаточное расстояние, я распеленал ребенка и достал клинок.
Срезал проклятую метку с ее плеча. Она зашлась пронзительным криком будем считать, что так я очистил ее душу.
На рассвете я оставил ее на пороге ближайшего монастыря.
Глава 3. Аркан 12. Повешенный. Аврора
За три месяца до звонка в дверь
Мир коряво плыл перед глазами. Будто рука безумца смешала все краски в огромной палитре и грязными, суматошными кляксами раскидала вокруг. Реальность тряслась в жаркой дымке летнего полудня. И даже промозглая весна за окном, серый снег и дождь, стучащие по стеклу, не умаляли этот жар.
Аврора ненавидела температуру, она каждый раз грозила иссушить мозги. Самое мерзкое последствие удачной охоты, или ее собственной неосторожности.
Теперь она заливала липким потом старую простыню и тихо постанывала, или ей только казалось, что тихо. Повезло, что в крохотной квартирке она жила почти одна.
Кровать стояла у окна, закрытого тяжелыми, пыльными шторами так плотно, что невозможно было разобрать, день или ночь царит на улице. Мокрые длинные волосы облепили лицо, за пару дней в постели они спутались так, что их еще год не прочешешь проще и не начинать пытаться. Толстое одеяло, пережившее не одно десятилетие, она сжимала в руках, еще сильнее исхудавших за пару голодных дней. Бледная сухая кожа обтянула пальцы так, будто под ней были лишь кости.
Но раз в день Аврора находила в себе силы улыбаться. Целую минуту она пустыми глазами смотрела в потолок и растягивала уголки рта. Во время болезни кожу особенно сушило, и, если не разрабатывать ее, шрам, пересекавший лицо ото лба, через правый глаз и щеку, до самого подбородка, навсегда лишит ее улыбки.
А возможность саркастично ухмыляться Аврора ценила. Поэтому старательно растягивала рот, глядя в потолок и жалея, что там нет зеркала. Зрелище, должно быть, то еще.
В противоположном углу комнаты затрещал старый телефон. Он завалялся в этом доме еще со времен позапрошлого века, и звонил только в одном случае. Потому что провода огромного аппарата были оборваны много лет назад.
А значит, звонил Кристоф.
Какие бы отношения их ни связывали, есть звонки, которые пропускать нельзя.
Аврора резко откинула одеяло и чуть не вскрикнула. Аккуратно спустила вниз дрожащие ноги. Добрести через всю комнату до этого мерзкого звона казалось настоящим подвигом. Но несколько мучительных секунд спустя она подняла пыльную трубку.
На Шестнадцатой линии, через полчаса. Сможешь быть?
Аврору пробрало холодком до самых ноющих костей. Почему-то так случалось каждый раз, когда она долго не слышала голос Криса. Было в нем что-то Далекое, холодное, нечеловеческое и чертовки пугающее.
Если изгнание, то я сегодня не в форме, она сохранила спокойный тон на грани с полным равнодушием. Неискушенный слушатель мог бы назвать ее голос расслабленным. Дай еще пару дней.
Знаешь, голос на той стороне трубки приобрел задумчивые нотки, ты мне нужна как консультант. Есть только пара часов, пока не нагрянет «скорая».
От удивления Аврора закашлялась. Изо рта брызнула кровь, и она постаралась скорее унять приступ, вытирая руки о старую пижаму. Подумать только, дилеру понадобился консультант! Разве такое возможно?
Хочешь спросить, в какой части тела живут чувства? она почти хмыкнула.
Да нет. Он усмехнулся в ответ совершенно по-человечески. Тут как раз по твоей части.
Заинтриговал, Аврора взглянула на руки, все еще в кровавых разводах. Но мне понадобится больше получаса.
Я могу избавить тебя от последствий работы навсегда. Несколько недель или месяцев
Крис. Я никогда не заключу сделки. Буду через час.
Как знаешь, связь оборвалась.
Аврора обессиленно рухнула на кровать. Вчера она уже дежурила полночи на кладбище рядом с Шестнадцатой линией, и ехать туда снова совершенно не хотелось. Слишком часто в последние месяцы дороги вели туда.
Стеша! хрипло позвала она. Ну Стеша! Мне помощь нужна.
Я Степан, сколько раз повторять! еще более хриплый голос донесся из самого дальнего угла комнаты. При первом взгляде там была лишь темнота, а при втором она казалась слишком неестественной. Однако голос доносился именно оттуда.
Степан, быстро согласилась Аврора. Я без сил, а мне ехать нужно Она снова зашлась в приступе кашля и добавила уже шепотом: Сделай свой чаек.
А нечего по ночам шастать по своим мерзким делишкам! Темнота в углу сгустилась сильнее.
А я тебе тортик куплю.
«Киевский»?
«Киевский», кивнула она и отвернулась, успев лишь краем глаза уловить, как огромная тень из угла метнулась в сторону кухни. Духи не любят, когда на них смотрят.
Она заранее морщилась при мысли, как этот «чаек» ей аукнется. В прошлый раз отнялись ноги на два дня. Но чувство долга победило, и только этот напиток мог успешно снять симптомы на несколько часов. Иначе она просто не дойдет до автобуса.
Аврора принялась одеваться, и жар мгновенно сменился ознобом. Рваные джинсы, которые так нравились ей обычно, казались сущим наказанием сейчас слишком много дыр, пропускающих холодный воздух. Но других просто не было.
Следом за штанами она натянула три вязаных кофты, одна поверх другой. Теперь худощавая девушка выглядела как бесформенное чучело, но и плевать, зато тепло.
Почему-то представился Крис в его неизменных пиджаках-рубашках-поло с иголочки с каким-нибудь дорогим лейблом, и она рядом, шерстяной ком из бабушкиной антресоли. Его уложенные темные волосы и ее белое воронье гнездо Аврора тут же схватила шапку, не менее потрепанную, чем остальной «прикид». Но с ней можно было забыть о треклятой расческе.
Мысленно стоя рядом с ним, она всегда недотягивала. До чего именно Аврора старалась не думать. Будто он задавал какую-то планку, которой она вечно не соответствовала, и даже наоборот, шла наперекор, отчего-то испытывая неясные терзания.
На самом деле Крису было глубоко наплевать на ее внешний вид. Он спас ее однажды, за что Аврора все еще платила, но не набивался ни в наставники, ни в друзья. За столько лет стали ли они друзьями? Ответ тоже терялся в неясных скачках сознания, регулярно рисующих рядом их наряды.
Аврора тяжело выдохнула, закончив натягивать последний свитер, наконец-то чувствуя себя в тепле, и повернулась к крохотной прикроватной тумбе. На ней исходил паром горячий чай.
Спасибо, Степан, отчетливо произнесла она в угол, но он снова выглядел обычным и пустым. Аврора зажмурилась и залпом выпила обжигающий напиток.
Облегчение наступило не сразу. С трудом шагая, Аврора успела спуститься на три этажа, поймать на улице промозглый весенний ветер и воткнуть наушники.
Заиграл «Слот», и Аврора вымученно улыбнулась. Без музыки в пылающем жаре было совсем плохо. Она нажала трек на повтор. Чай начинал действовать, и спустя несколько минут она бодро вышла на Проспект.
На Проспекте всегда было людно. Полупраздничная атмосфера расслабляла людей, они улыбались и никуда не спешили. Иногда Аврора думала, что весь Город никуда не спешит. Он завис в безвременье, в собственном особом пространстве, и притягивает, меняет людей.
Но вся эта праздность была с грустной, пасмурной ноткой. Пронзительной, как и сам Город.
Солнце давно покинуло горизонт, и сумерки накрывали Проспект, заставляя его зажигаться ярче оранжевыми огнями. Аврора сильнее натянула шапку и уже жалела о своих вязаных свитерах, превративших ее в чучело. Текучая толпа не принимала ее за свою и просто игнорировала, периодически награждая толчками.
Девушка замерла на ближайшей остановке серой тенью.
Подошел ярко-зеленый автобус, наполненный толпой другого рода. Это не праздные люди Проспекта, это пассажиры автобуса, который пересекает весь Город.
Пропала на невидимой войне, сломавшей ее так давно, что Аврора уже не помнила себя другой. Невидимой войне, которой нет на самом деле. Просто не все готовы жить в обычном мире.
Аврора протиснулась к окну и окончательно пришла в себя, когда красивые дома Проспекта с резными фасадами замелькали перед глазами, сливаясь в единое цветное пятно. Почему-то последним в себя всегда приходил мозг. Он просыпался ото сна, осматривал неестественно бодрое тело и прикидывал варианты.
Зачем дилеру мог понадобиться консультант? Будто есть что-то, чего Крис мог не знать или не видеть прежде это даже звучало смехотворно. Аврора могла отказаться, ни любопытство, ни долг перед ним не были ультимативными. Пока сделки нет, ее воля свободна.
Автобус тряхнуло на кочке, и ненадолго толпа прижала ее к стеклу.
У нее всегда был выбор. Однако вот она, мучимая последствиями очередного изгнания, едет на другой конец города по зову дилера, заглянуть в очередную бездну, из которой состояла ее жизнь. То есть выбор был, и как будто его не существовало. С того момента, как погибла ее семья, а сама Аврора получила свой шрам, жизнь встала на накатанные рельсы без развилок.
Автобус тормозил на Проспекте раз пять, прежде чем въехать на мост. Аврора любила этот момент. Только что вокруг был город, оживленные улицы, люди а теперь она парила в потоке других машин над водой. Вот бы пол был прозрачный, и сам мост, тогда она могла бы видеть короткие синие волны. И мысленно представлять, как она пускает непотопляемые корабли из бумаги в забег к светлому будущему, как в детстве. Каждый кораблик тонул, не сдюжив крохотную бурю, но надежда всегда оставалась на плаву.
Автобус снова тряхнуло, и он въехал в другую часть города. Всего несколько остановок отделяли Аврору от Шестнадцатой линии. В преддверии Криса сердце забилось чаще, и напряженное предвкушение заставило ее забыть, где она. Аврора по привычке начала растягивать шрам в улыбке и прекратила только, когда от нее шарахнулся стоящий рядом парень.
Шестнадцатая линия, дребезжащим голосом объявил автобус и выпустил Аврору. Рядом с остановкой уже стоял серебристый «Ягуар», и, облокотившись на него, курил Кристоф.
Аврора знала, что курить он себе позволял довольно редко. И от одного этого зрелища зажженной сигареты в его тонких аристократичных пальцах ей стало не по себе.
Привет, выдохнула она, стараясь не показывать дрожь в голосе.
Он отошел от машины, поправляя идеально сидящий пиджак, и внимательно оглядел ее. Огромных усилий стоило Авроре не съежиться под этим взглядом.
Ты себя изматываешь, сбрось обороты, он говорил ей это не впервые. Говорил холодно и почти отстраненно. И Аврора никогда не слушалась.
Обязательно, папочка, едко бросила она. Что стряслось?
Сама посмотришь. Внешне он был привычно невозмутим, даже, лучше сказать, непробиваем, и, кроме сигареты, его не выдавало ничего.
Поэтому Аврора застыла и пристально вгляделась в глаза, в тщетной попытке зацепить тень бушующего костра внутри.
Я тебе и так признаюсь, что взволнован, без этих гляделок, усмехнулся дилер. И, если через пять минут не будешь так же взволнована ты, я проглочу свой галстук.
У тебя нет галстука.
Видишь, насколько я уверен в своих словах.
На этой ноте Крис развернулся и пошел к ближайшему подъезду. Сумерки сменились зыбкой ночью, разгоняемой тусклыми фонарями. И в этом неверном свете пятиэтажка выглядела слишком пусто, будто ни одна квартира не была заселена.
Они поднялись на пятый этаж, так и не встретив ни одного жильца. Крис замер у дальней от лестницы двери, в приглашающем жесте протягивая руку к проему.
Тени сгустились у входа, отметила Аврора. То, что осталось бы незаметным для обычного восприятия, не ускользнуло от наметанного глаза экзорцистки. Любой сторонний человек просто прошел бы мимо, поймав лишь ощущение холодных мурашек на затылке, но не понял бы их причины. Зато подсознательное желание держаться от двери подальше присутствовало у каждого.
Любые потусторонние вещи и явления, как и все необъяснимое, привычное для материального мира, отталкивало. Существовал некий механизм, сродни рефлексу, благодаря которому большинство людей обходили стороной все, что могло пошатнуть их веру в стабильный мир. Все, что могло открыть им глаза, пугало и отворачивало еще до того, как будет вскрыто. Большинству так жилось проще.
Возможно, так правильнее. Определенно проще. И безопаснее.
Но Аврора обычным человеком не была.
Тени это не самое интересное. Ты заходи, там чисто Почти.
Действительно, устойчивые тени вызывало довольно много существ и событий, поэтому с уверенностью тут можно было сказать лишь одно дальше будет контент для устойчивой психики.
И Аврора уверенно толкнула дверь. Изнутри полился электрический свет, тени съежились в углу. Съежились, но не пропали.
Она шагнула внутрь прихожей в нейтрально серых тонах. Новый ремонт, популярный сейчас модерн или как его, все светлое, вылизанное, как из журнала. После обшарпанного подъезда квартира смотрелась хорошо, выигрышно, но уж слишком контрастировала. На вкус Авроры, конечно. Она не фыркнула, но отметила, что в подобные интерьеры ее вызывают крайне редко.
Возможно, здесь даже ощущалось неплохо До того момента, когда все перевернулось. Сейчас Аврора отчетливо чувствовала вторую стандартную реакцию человеческой психики на подобное дрожь в коленях, дикое желание уйти и слезы, волнами застилавшие глаза. Последнее было именно ее реакцией, своеобразным подтверждением, что перед ней не ловкий фокус или игра воображения все серьезно, по-настоящему. И достаточно «сверхъестественно». Почему именно слезы Аврора не знала, это тянулось с самого детства. И лишь с годами она научилась прятать их, чтобы не выглядеть дилетанткой на заказах.
Но сейчас их было не удержать. Посреди светлой, такой современной прихожей Аврора шагала вперед, а соленые дорожки царапали ей щеки.
С трудом она пересекла проклятый коридор, вызвавший столько непрошеных эмоций. Не оглядываясь чувствовала, как Крис идет по пятам, не оставляя ее одну. От этой мысли одновременно было и тепло и страшно. Но хотя бы тыл был защищен от посторонних.
За прихожей нарисовалась такая же светлая, освещенная гостиная. И лишь гнетущий мрак за окном напоминал о времени дня. По углам тоже сидели тени, тут их было чуть меньше, чем в подъезде, но они стали гуще. Будто наглее откуда в привычном мире взяться тени в углу, куда падает прямой свет лампы на потолке. Здесь они даже не пробовали скрываться, но и не двигались.
Аврора сжала Духобор небольшой оберег, который всегда носила в кармане джинсов. Заряда в нем оставалось немного, но сил он придал. Показалось, что тени немного отпрянули. Но экзорцистка все равно застыла посреди гостиной.
Прямо перед ней была распахнута дверь в соседнюю комнату, видимо, спальню. В отличие от остальной квартиры проем зиял чернотой. Нехорошей, неприятной. Слезы градом покатились по лицу.