«Синий заяц» расположился в заброшенной штольне. Рядом со входом стояли доски, которыми раньше был заколочен вход. Видимо, хозяева посчитали вид отсыревшего и почерневшего дерева добавит атмосферности. Несмотря на это внутри было очень уютно. Под потолком светили гирлянды фонарей, которые использовали, когда на выработке ещё добывали полезные ископаемые. Играла приглушенная музыка. Рядом с каждым столом работали тепловые лампы с эффектом живого пламени.
Том отодвинул для Милы стул, и она села. В интерактивном меню её внимание привлёк пункт «история заведения» и она решила быстренько туда заглянуть. По легенде горняки, занятые на выработке, заметили, что в штольне завёлся необычный заяц. Многие из шахтеров наблюдали, как белое пятнышко бежит и скрывается в тоннеле. А один из горняков, заплутавший в подземных коридорах, даже настаивал, что заяц вывел его наружу. Однако, рациональное руководство нашло феномену объяснение, заявив, что всему виной выделения метана. Высвободившийся газ воспламеняется, образуя маленькое облачко синего пламени, которое будто скачет по выработке. И тем не менее горняки верили, что того, кому заяц покажется, непременно ждет счастье.
Ты знал? спросила Мила у Тома.
Тот кивнул. Он знал, что двушка обязательно найдёт эту историю и она ей понравится.
Когда официант подошёл, чтобы принять заказ, Мила спросила:
Я читала историю вашего заведения и легенду про синего зайца. А сейчас его можно увидеть?
Пожалуйста, официант сделал шаг назад, освобождая обзор и указывая вглубь штольни.
В темном провале коридора прыгала синяя фигурка с торчащими вверх ушами. Разумеется, это был не метан, но всё равно впечатление было неизгладимое.
Когда принесли напитки, Мила поставила локти на стол, положила подбородок сверху на руки и сказала:
Ладно, Том, не томи, девушка не смогла пересилить себя и отказаться от игры слов, которую очень любила, почему мы здесь?
Том загадочно улыбнулся, полюбовался на Милу в свете огненных всполохов и только затем ответил:
Мне предложили место в космической команде. Я хотел узнать, не будешь ли ты против, если я полечу?
Я? растерянно спросила Мила. Ты, наверное, считаешь, что я вечно тебя от всего отговариваю, она опустила глаза. Но всё равно я рада за тебя. В этот раз даже если я волнуюсь, думаю, ты должен лететь. Во-первых, ты всегда об этом мечтали потом, будем говорить откровенно, ты лучший среди тех, кто тренируется
Том смотрел на Милу. Что бы она не сказала, как бы она не радовалась его успехам, её лицо не могло скрыть разочарования. Том знал, что так будет, поэтому добавил:
До отлёта я хотел бы сделать одну вещь. И начну с того, что попытаюсь убедить тебя, что куда бы я не летел, я всегда лечу с мыслью, что смогу вернуться к тебе. И чтобы ты понимала, насколько это серьёзно, я должен спросить Том протянул девушке раскрытый черный футляр. Внутри сверкало кольцо из белого золота с выгравированными снежинками. Снежинки были символом Саввата. В центре маленькой снежинки сиял бриллиант. Ты станешь моей женой?
Мила неуверенно, будто руки перестали её слушаться, вынула из футляра кольцо:
Я отвечу, когда ты вернешься из космоса. А до тех пор оно будет у меня.
С этими словами Мила надела кольцо на палец левой руки и покрасовалась сама перед собой, чтобы камень заиграл в искусственном свете.
На следующий день Том дал согласие на участие в космической программе и приступил к тренировкам. Никто из претендентов на полёт не ожидал, что подготовка будет столь жесткой. Кандидатов по несколько дней держали в закрытом тренировочном модуле, хотя полёт был запланирован ровно на сутки. Опускали в бассейн. Загоняли парами в дикие земли, чтобы те оттачивали навыки выживания. Заставляли участвовать в соревнованиях, по результатам которых кто-то выбывал. В такие моменты Том думал, что будь они лет на десять-пятнадцать в прошлом, их бы точно показывали в теле-шоу типа «Большой брат».
Но даже без телешоу предстоящий полёт стал одной из главных тем в городе. Будущих космонавтов приглашали на самые различные мероприятия: от утренних передач по здоровью и лекций в школах до презентаций новых автомобилей и марочных вин (которые космонавтам пить во время подготовки запрещалось). Они всё чаще появлялись в компании мэра, которым, подтверждая звание экс-халифа, стал Василий.
Апогеем этой медиа-гонки стало выступление космонавтов на торжествах по случаю Зимнего праздника. Специально были записаны песни. Девизом наступавшего года была объявлена фраза: «Мы возвращаемся в космос».
Раскручивание акции в СМИ пришлось притормозить, лишь когда у домов, где жили космонавты, стали дежурить поклонники. Масла в огонь подливал тот факт, что дата полёта до последнего держалась в секрете. Отчего вездесущие журналисты были готовы на все, чтобы её узнать. Кончилось тем, что к космонавтам была приставлена охрана.
За десять дней до вылета Штаб устроил закрытое мероприятие, на которое были приглашены космонавты и их родственники.
Мила уже была хорошо знакома со всеми, кто участвовал в программе. Основными операторами, как тут называли пилотов, были Том, Георгос и Давлет. Все как один они были черноволосыми и темноглазыми. Это было очень заметно на контрасте с запасными операторами. Например, дублёром Тома стал голубоглазый блондин Тойво.
У Милы Тойво симпатии не вызывал. Хоть они все были командой, дублёр не мог не завидовать Тому и не желать заполучить его место. Несмотря на это он был всегда мил и приветлив. Что ещё больше заставляло Милу держаться от него подальше.
Кроме космонавтов на мероприятии были сотрудники центра управления полётами, командующий лётными эскадрами ВКС генерал Солоков и дядя Гаврош, всё еще похожий на медведя.
Дядю Мила в последнее время почти не видела. Поэтому, обнаружив его у полуколонны, на которой как на постаменте стояла титановая скульптура «стрела и орбита», девушка подошла ближе. Генерал тоже её заметил, извинился перед собеседником и сделал шаг навстречу племяннице.
Не волнуйся, сказал он Миле, всё будет хорошо.
После этой краткой реплики он уже собирался вернуться к разговору с генералом Соколовым, но что-то в лице девушки заставило его остановиться. Мила ожидала от дяди всего чего угодно, но только не таких безразличных и бесчувственных слов. От них терпение Милы лопнуло словно слишком сильно натянутая струна. Она не могла больше врать себе, будто рада за то, что Том собрался в космос, и сдерживать внутри все противоречия, чтобы не испортить отлёт. И она разрыдалась.
Ну-ка, отставить слёзы, сказал ей дядя, Пойдём-ка со мной. Думаю нам надо поговорить.
И Мила послушно пошла.
Генерал Гаврош включил свет в кабинете для совещаний, запустил Милу и прикрыл дверь. Усадив племянницу на ближайшее кресло, сам он сел напротив.
Злишься на меня и хочешь спросить, зачем я позвал Тома в эту программу, хотя обещал держать в Штабе при себе? генерал Гаврош разом озвучил все вопросы, которые мучили девушку.
Мила кивнула. И вдруг с невероятной ясностью поняла, что то, что они с дядей давно не виделись это не случайность. Дядя Гаврош очень подло поступил по отношению к ней. И знал это. Поэтому избегал её.
Это нужно ему. И мы все это понимаем, вздохнул генерал и посмотрел на Милу, чтобы убедиться, что «мы все» это и она тоже. Если бы я не дал ему шанс, он бы до конца жизни об этом только мечтал. А ещё, и это самое важное, это нужно Саввату и человечеству. Ты даже не представляешь себе насколько это сейчас нам нужно.
Если я не представляю, скажи! Мила всё ещё часто дышала, подавляя бессильную злобу.
Вся в мать, покачал головой генерал, смахнул слезу и прижал девушку к плечу. Не могу, Мила. Не могу.
Том видел, как Мила удалилась с дядей-генералом, поэтому решил использовать свободную минуту, чтобы поговорить с младшим братом. Разумеется, по-хорошему нужно было сделать это давно и дома. Но Стеф вообще как-то странно относился к этой истории с полётом. За все полгода подготовки они толком и не обсудили, что происходит. Младший брат как будто уклонялся от этой темы.
Стеф, настало время вспомнить наш давний уговор, подошёл Том к стенду с изображениями работников (а по большей части работниц) ЦУПа, возле которого стоял брат.
Что? Опять «Если я не вернусь..?» сообразил Стеф.
Догадался он на удивление быстро. Поэтому Том решил, что вовремя заговорил на данную тему.
Так вот, если я не вернусь, продолжил майор, ты останешься в Саввате и доучишься. В моей банковской ячейке лежат кредиты. За помощью
Послушай-ка ты меня, Том, перебил его Стеф. не знаю, как вас там крутят на центрифуге, что вы теряете счёт времени. Но мне уже двадцать лет. Ты можешь разговаривать со мной как со взрослым. Я не знаю, что ты хочешь увидеть там в космосе, но если ты решил, что тебе это надо, не стоит передо мной извиняться.
Вот как? улыбнулся брату Том.
Да, ответил Стеф.
Тогда могу я тебя как взрослого кое о чём попросить?
Валяй, Стеф сунул руки в карманы и приготовился терпеливо выслушать, что ещё придумал старший брат.
Если со мной что-то случится, присмотри за Милой. Радан и генерал Гаврош слишком заняты своими делами
Том, давай поменьше драмы, на лице Стефа уже не было того снисходительного выражения, с которым он начинал разговор, теперь он выглядел абсолютно серьезно.
Просто пообещай, что будешь приглядывать за ней и позаботишься о том, чтобы она была в порядке, настоял на своём Том.
Стеф кивнул:
Обещаю.
Они помолчали, затем Том показал на фото под которым была подпись «Диана»:
Вот эта, и оставил Стефа в глубокой задумчивости.
Старт
В ночь перед полётом на взводе были все кроме космонавтов. Они должны были явиться утром свежими и отдохнувшими, с ясной головой.
Мила в пижаме с упитанными полосатыми котами села на край кровати. Она надевала эту пижаму только в особых случаях, когда ей было особенно грустно и хотелось самой свернуться котом. Вдруг она почувствовала, как на плечи легло теплое одеяло. Том проснулся или не спал. Сев рядом, он сгрёб Милу в охапку. Аккуратно убрав в сторону длинные волосы девушки, он нежно поцеловал её в шею. Тогда она уткнулась в плечо Тома, и ревность к космосу отступила дальше.
Космодром находился за пределами Саввата. Пуск должен был проходить при хорошей видимости. Его запланировали на 09:07, ко времени восхода солнца. За два часа до этого из штаба ВКС по направлению к космодрому отправились тонированные микроавтобусы. Они ползли по расчищенной дороге среди заснеженных полей. Все напряженно молчали. Стеф попытался разрядить обстановку и спросил:
Когда вы тренируетесь, вы говорите «Поехали»?
Том косо на него посмотрел и отрицательно помотал головой. Оставшуюся часть дороги Стеф молчал.
Следуя старой примете они не прощались.
Родственников высаживали у Центра управления полётами. Они могли наблюдать старт со специальной закрытой закалённым стеклом обзорной площадки. Туда же, проводить космонавтов приехал Василий. Радана не было он не успел вернуться из своего последнего похода. Генерал Гаврош наблюдал за запускам на своих экранах из Штаба.
За спинами зрителей находился зал управления.
На взлетной площадке стояло три корабля: «Алканост», «Сирин» и «Гамаюн». Стеф что-то сказал о суперновом разгонном блоке, но Мила не слушала. Корабли стартовали с разницей в тридцать минут. Они должны были выйти на разные орбиты, чтобы операторы могли оценить ситуацию вокруг Земли из разных положений.
Десять минут до старта «Алканоста», скомандовал в зале управления генерал Соколов. Проверка полётного плана.
Началась перекличка ответственных работников ЦУПа.
Полёт разрешаю, замечаний нет, сообщил старший диспетчер.
Отбуксировать вспомогательное оборудование. Персоналу покинуть взлетную площадку, генерал проследовал к своему центральному креслу, но садиться не стал.
Персонал вернулся в ЦУП. Можем начинать, откликнулся старший диспетчер.
Пять минут до старта. «Алканост». Начинаем обратный отсчёт, распорядился генерал, всё ещё оставаясь на ногах.
На экране замелькали цифры.
Трансляторы зала управления передавали сигнал с внутренних камер корабля, позволяя следить за тем, как космонавт устраивается внутри.
Состояние экипажа? несмотря на то, что в экипаже был всего один человек генерал Соколов не стал отклоняться от принятой формы проверки.
В норме, ответил старший диспетчер. Система экстренного спасения приведена в готовность.
Ну, с Богом! выдохнул генерал.
Том на экране был зажат в кресле системой экстренного спасения так, что не мог двигаться. Позже он освободится от неё, но в тот момент ему пришлось дать старт с помощью телескопической указки.
Белое пламя дрогнуло, превращаясь в огромный слепящий шар.
Ракета пошла на взлёт.
Десять секунд: полёт нормальный, раздался голос старшего диспетчера. Визуальный контроль и телеметрия в пределах нормы.
Повисла тишина, которую нарушали лишь редкие щелчки аппаратуры и метроном.
Тридцать секунд, вернулся в общее пространство старший диспетчер. Параметры конструкции ракеты-носителя в норме. «Алканост», есть небольшое нарастание перегрузки, как чувствуете себя?
Перегрузки подтверждаю, ответил Том с транслятора, чувствую себя, как в первые дни после Хаоса.
Лучше бы Вы так не шутили «Алканост», вместо старшего диспетчера ответила Диана, которой предстояло дальше вести корабль.
Только тогда генерал Соколов опустился в кресло.
Мила не могла смотреть ни на экран, ни в небо и закрыла глаза.
Я тебе говорил, становись моей женой, а ты не слушала, положил руку на плечо Миле Василий. Вернётся он через 24 часа, вздохнул мэр и продолжил смотреть на исчезающую в вышине точку.
Через десять минут «Алканост был уже в космосе. Началась подготовка к запуску кораблей «Сирин» и «Гамаюн».
Мила не знала, как провести сутки, которые длился полёт. Из ЦУПа их вернули в Савват. В университет идти было уже поздно, поэтому она попросила отвезти её домой. Походив по квартире, Мила решила, что правильнее всего будет лечь спать. Так она и поступила, не прекращая думать, почему же полёт Тома был так важен для Саввата.
Проснулась она от назойливой трели сигнализации. В комнате было уже темно, поэтому девушка поднялась и на ощупь подошла к окну. Внизу машин не было, но близкий и тревожный звук пробирал до мозга костей. Мила задвинула шторы и отошла от окна, надеялась, что сигнализацию всё-таки скоро отключат.
И в этот же момент она поняла, что это была не сигнализация, а сирена городского оповещения.
Майор Том Центру управления полётами
Том смотрел в иллюминатор. Внизу плыла Земля. Солнце в ореоле своих лучей выглядело как застывшая вспышка, на которую космонавт любовался сквозь призму граненого алмаза. Том наблюдал, как свет бежит по поверхности планеты. Наконец, солнце достигло Юго-Восточного моря, должна была появиться стабильная связь с ЦУПом.
Том попробовал установить соединение. Секундное ожидание.
Майор Чхоль Центру управления полётами. Как слышите?
Небольшая задержка. Три секунды. Четыре. Ответа не поступало.
Повторяю. Центр управления, говорит майор Чхоль, приём?
Никакого эффекта. Том невольно поправил наушник. Неужели он делает что-то нет так?