Очередная серия фотографий снова внесла смятение в душу Милы. Глядя на них, она сразу же тихо заплакала. На чёрно-белом снимке она с Антоном, её первой любовью. Новый год. Родители ушли в гости. А они собрались вместе Антон со своей младшей сестрой Олей, Варя и два её бывших одноклассника. Влюблённые танцевали здесь же в этой комнате, на фоне маминой стенки и украшенной ещё советскими игрушками ёлки. Интересно, какая музыка звучала? Скорее всего итальянская эстрада. Ма-ма-мама Мария. У неё была хорошая коллекция виниловых пластинок. Их внешнее сходство очень бросалось в глаза.
Мила подняла глаза на стенку, которая, как и тридцать лет назад стоит на том же месте и в её зеркалах записана память о прошлом. Сквозь чуть припыленные хрустальные рюмки и бокалы, глядя на своё отражение, взволнованная Мила прошептала: Где ты, двадцатилетняя Мила? Где и с кем ты, Антон?
На следующих двух фотографиях она, с необычно короткими завитыми волосами в подвенечном платье с чуть округлившимся животиком, танцевала медленный танец в Дворце бракосочетаний с первым мужем Лёней под взорами родственников, одетых по моде начала девяностых. В их глазах читалось осуждение «залетела». А на последней был запечатлён их брачный поцелуй, где она нехотя с грустным выражением лица уступает дозволенным в Загсе ласкам супруга и отца их будущей дочери.
Глава 3 Ах, если бы
На громкий плач дочери, испуганная Лидия Фёдоровна мгновенно ворвалась из кухни, где готовила картофельные блины и фирменный калач. От неё пахло горячим растительным маслом и вкусной домашней едой. Испещрённые глубокими трудовыми морщинами руки, припудренные мукой, суетливо одёргивали сатиновый фартук в маки и ромашки.
Люда, что случилось? Тебе плохо? Заболела что ли?
Мила с красным лицом, перекошенным судорогой от невыносимой боли, всхлипнула и зарыдала ещё громче. В трясущихся руках она держала свадебные фотографии с Лёней.
Маааама, сколько раз можно просить. Я не Люда, я Мила.
Милая моя доченька. Ну что же ты такая упрямая. Чем тебе имя Людмила не угодило? Людям милая. А то придумала Мила, Милка. Как кличка у коровы, честное слово. Я тебя родила, дочь моя, и не смей мне перечить. Взрослая женщина, а ведёшь себя как ребёнок.
Из всех знакомых и родственников, лишь мама упорствовала и называла старшую дочь тем именем, которое она дала при рождении. В метриках было записано: Людмила Александровна Весновская. А эта упрямица даже в свидетельство о рождении изменения внесла.
Лидия Фёдоровна забрала картонную коробку с фотографиями и поставила на место в стенку. По опыту она знала, что дочери нужно выплакаться, а потом она всё расскажет. Затем ушла на кухню и продолжила готовку. Поверх ярких коротких занавесок деревянного окна она привычно глянула на позолоченные купола церковки, перекрестилась и запела любимую песню, переворачивая начинающие подгорать блинчики. В духовке поднимался калач. Запах свежей сдобы успокаивал и насыщал блаженным умиротворением.
На последнем куплете «Издалека долго течёт река Волга» к ней присоединилась дочь и присела на табуретку у окна. С детства такая нервная, чуть, что не по ней истерики и обиды. Болезненная была, вместо спорта книгами зачитывалась. И потом ничего путного. Замыкалась в себе. То рисовала какие-то ужасы нечеловеческие, то стишками баловалась. Только когда на фабрике начальницей работала, деньги хорошие получала, весёлая стала. Все радовались. Думали, что жизнь наладилась. Ан нет. Связалась с этим старым бездельником французским, и снова биография кувырком пошла. Женька вот из-за неё не хочет детей. Говорит, зачем мол, рожать, если родители на работе, а воспитывать не кому. Вот оно, воспитание.
В раздумьях о прошлом, Лидия Фёдоровна ожидала объяснений дочери о причинах такого бурного расстройства. Мила собиралась с мыслями. Она не знала, какие слова подобрать, чтобы мать смогла понять её состояние, причём стараться не увлечься и не рассказывать слишком много подробностей о своих внутренних терзаниях. А особенно о недавних постыдных злоключениях с «заморским принцем», вернее мошенником, который в переписке влюбил её в себя и хотел провернуть нелегальную сделку, пользуясь её наивностью. Главное, что она вовремя опомнилась, и всё благополучно завершилось.
Мила рассматривала пёстрые полотенца, красочные календари и иконы на стенах кухни. Знакомые и любимые с детства запахи вызывали аппетит. Она достала из холодильника бутылку кефира, чего ей так не хватало во Франции, и выпила полстакана бодрящего напитка. Холодильник совсем старый, почти не морозит, и заставлен недельными остатками еды. Не удивительно, что у мамы поджелудочная и печень пошаливают. Она никогда не выбрасывала приготовленные блюда, а изо дня в день послушно доедала заветренные салаты с майонезом или подсохшую колбасу. Так и говорила: «Не пропадать же добру».
Мам, извини, это перелёт на меня так повлиял. Разница во времени, бесконечные пересадки, не выспалась совсем. Устала.
Конечно, доченька. Лидия Фёдоровна решила не усугублять ситуацию и вместо Людмилы, называть её просто дочерью. Я понимаю, столько вёрст за день отмахать. Ты устала. Иди, приляг, ещё поспи. Нет, сначала поешь по-человечески, а потом ложись спать.
Скажи, ты не знаешь, а как дела у Лёни сейчас? Вот, смотрела наши свадебные фотографии и так жалко себя стало. Я же не любила его, и вышла замуж только из-за того, что была беременна. Он мне был неприятен как мужчина. Долго терпела
Мила понимала, что нужно выговориться и заодно узнать новости о тех далёких персонажах, которые, оказывается, ещё живы в её сердце и терзают душу. Ведь, именно для этого она и приехала на Родину. Понять, простить себя и других, и отпустить своё болезненное прошлое. Эта необходимость возникла после разрушения иллюзий, теперь Миле хотелось реально смотреть на свою жизнь, в том числе, и на события в прошлом.
А кто виноват, дочурка? Надо было за любимого выходить, а не спать с нелюбимым. Ну ладно, без упрёков, нет в них смысла теперича. Лёнька сначала долго пил, потом уехал на заработки на Север, кажись. Женился, сыночка родил с местной. Но не заладилось, развёлся и на фанерную фабрику вернулся. Видела его как-то на Солнечном рынке. Хороший, плотный такой стал, но передние зубы плохие. Вот вставит коронки, будет на загляденье. Добрый, любил он тебя. Ждёт, когда одумаешься.
Милу мало интересовали новости о первом муже, которого она действительно сразу же забыла после свадьбы с Филиппом, встречаясь изредка по случаю Жениных дней рождений. Каждый раз, укоряя себя, что не дождалась развода Антона с первой женой, или не вышла замуж за другого парня. Из любви, а не из жалости или по «залёту».
А Антон? Ты не знаешь, где он? Женат? Есть ещё дети?
Антон Андреевич женат. Старшенький Андрейка стал военным. А дочка Оксанка, что они со второй женой Маргаритой родили, многодетная мать. Он счастливый муж и дед. Вместе с женой в школе работают. Давно их не видела, переехали в новостройки, кажись.
Мила тяжко вздохнула. Но ничего не сказала. Этого и следовало ожидать. Хорошо, что мама воздержалась от лишних комментариев, но её тон не оставлял недоразумений сама виновата, что такого парня упустила.
Лидия Фёдоровна поставила перед дочерью красивую тарелку из нового сервиза белую в васильки по краям. Подвинула стопку румяных картофельных блинчиков и достала баночку густой деревенской сметаны. Вид и аромат любимого лакомства из детства благотворно повлиял на Милу. Также из холодильника появилась банка маринованных огурцов, лечо, квашеная капуста с яблоками и клюквой, толсто нарезанная докторская колбаса, печёночные котлетки, и прочая вкусная снедь.
Мама выключила духовой шкаф. Калач должен немножко остынуть. И села напротив дочери, которая с видимым наслаждением поедала картофельные блины, макая их в сметану, присыпанную мелко нарезанным зелёным лучком. Ну вот, так-то лучше будет. Лучшее средство от истерики вкусное угощение. От домашней сливовой настойки Мила отказалась.
А что же ты про Павла не спрашиваешь?
Мила прикусила вилку и удивлённо взглянула на мать. Неужели она в курсе её отношений с женатым коллегой? Она никогда не рассказывала матери об этой истории.
Да рассказывала ты мне. Лицо Лидии Фёдоровны выражало победоносное торжество. Как-то напилась коньяку и здесь же, на кухне, на этом месте мне всё и выдала. И как встречались, и как расстались. Что замуж звал и жену хотел бросить из-за тебя. Что обзывал, когда призналась, что замуж за француза собралась. Сама мне рассказала, доченька. А как же. А Павел Антонович известная личность теперь в городе. И развёлся с Инной, горевал долго без тебя. Все об этом знали, кто на мебельной фабрике работал. Видели твою фотографию рамке в его кабинете. И этот любил тебя.
Мила резко покраснела, сердце заколотилось в груди так, что стало трудно дышать. Разъярённое лицо Павла и его крики «Да будь ты проклята, похотливая самка обезьяны» ещё долгое время болели в её душе. Но то, что он на самом деле её любил и ушёл от жены, для неё было совершенно неожиданным известием. Горло пересохло. Она схватила бутылку кефира и сделала несколько спасительных глотков прямо из горлышка, оставив белый след над верхней губой.
А теперь? Что с ним?
Лидия Фёдоровна выдержала значительную театральную паузу, и мстительно глядя на свою глупую дочь и торжественно напевным говором пропела:
А сейчас Урусов Павел Антонович генеральный директор холдинга, где ты работала. Построил особняк на берегу Волги. Женился на молодой. И всё у него «в шоколаде».
Мила с открытым ртом смотрела на мать. В её мозгу произошёл полный коллапс от услышанной информации, органы чувств потеряли ориентиры. Прошлое и настоящее соединились в точке здесь и сейчас в маминых голубых глазах.
Дура ты, Людка. Не сдержалась Лидия Фёдоровна, вытирая у дочери след от кефира полотенцем. Столько завидных женихов упустила из-за своих страстей неугомонных. Иди ты в баню. Попаришься хорошенько. Сегодня вечером на спектакль чистая пойдёшь. Вон, твой билет.
Глава 4 Баня
До комплекса банных услуг Мила шла пешком, с любопытством озираясь по сторонам, замечая каждое вторжение нового в старый уклад. Раньше, вдоль канала росли неопрятные заросли и сарайчики из подгнивших зеленоватых досок, где местные рыбаки хранили снасти. Но потом, по решению администрации, этот участок облагородили: построили велодорожку, поставили красивые скамейки для отдыха, посадили редкие цветы и кустарники. А встроенные в фонари камеры видеонаблюдения сделали прогулки жителей совершенно безопасными.
По аккуратно мощённым дорожкам мамочки прогуливали яркие, как конфетные обёртки, коляски с драгоценными свёртками внутри. ЗОЖники и велосипедисты, как и в любом парке мира, устремлялись в свой бесконечный бег за здоровьем и красотой физического тела. За ними с канала наблюдали упитанные серые утки и их вальяжные мужья, лоснящиеся ультра-зелёным лоском селезни, ожидающие подкормки. Осенние листья плавали по холодной поверхности воды, не боясь утонуть. Прохладный воздух бодрил и покалывал её загорелые щёки.
Быстрым шагом Мила дошла до бани за полчаса. С сожалением, она узнала, что в общей бане сегодня мужской день. Но девушка кассир, обратив внимание на заграничный вид и не местный акцент высокой дамы с толстой косой, предложила ей СПА финскую сауну, хаммам и бассейн. И за отдельную плату массаж и косметические услуги. Милу порадовали недорогие цены. Ей выдали номерок в раздевалку и объяснили, что СПА общая с мужчинами, поэтому нельзя снимать купальник.
Очутившись наконец в сауне, Мила обомлела от восторга и неги. Как давно она не парилась! На деревянных полках лежали, в основном, молодые девушки, натирающие свои и так совершенные тела различными мазями и чудодейственными скрабами. И один невысокий парень, скорее всего спортсмен силовых видов спорта, с невероятным рисунком скульптурно вылепленных мышц, старался не обращать внимания на хихикающих красоток. Он сосредоточенно хмурил брови, всматриваясь в угли.
В хаммаме ей также невероятно понравилось. В центре просторного помещения, обложенного специальными камнями, с подсветкой, стоял огромный каменный стол для массажа. Влажный обжигающий пар придавливал распаренные тела к широким скамьям, окутывая непроглядным паром, одновременно очищая от физической грязи. Мила ощущала блаженный покой и растворение в зыбкой жаркой атмосфере. Два часа пролетели незаметно.
Разглядывая себя в зеркало женской раздевалки, Мила разочарованно отмечала все морщинки вокруг глаз и округлости на теле. А когда стала сушить волосы, совсем расстроилась: заметила много седых волос. Не может же она идти в таком виде на балет. Нужно срочно посетить салон красоты. По телефону она узнала, что есть свободный парикмахер в десяти минутах ходьбы от сауны и подтвердила время. После парилки Мила проголодалась, поэтому в буфете на первом этаже она заказала вкусный жасминовый чай со «снежинкой» круглой булочкой с изюмом, посыпанной сахарной пудрой, из её детства.
Парикмахерская «Красотка» находилась на втором этаже торгового центра «Купец». Для полного великолепия и блистания в театре, был необходим уход за волосами: окраска корней, питательные маски и небольшое выравнивание по длине. Во Франции походы к парикмахеру обходились в круглую сумму, поэтому иногда для экономии средств Филипп сам красил ей волосы. А здесь по скидкам, цены просто смешные, главное, чтобы качество соответствовало.
Салон был закрыт, за стеклянной дверью не видно ни парикмахеров, ни мастеров по маникюру. В коридоре нервно потрескивали неоновые лампы. На дверях мастерской по изготовлению ключей записка оригинального содержания: «Сегодня света нет и не будет. Сидите дома». Расстроенная Мила уже достала смартфон, чтобы позвонить администратору, как услышала цокот каблуков и увидела подбегающую к ней запыхавшуюся невысокую женщину в яркой куртке и с полотенцем, завёрнутым в виде чалмы, на голове.
Вы на окраску? закричала она, приближаясь.
Да, я по записи на 15 часов. А салон закрыт. Я так понимаю нет электричества?
Нет, всё скоро будет в порядке. Сказали, через пять минут. Не волнуйтесь. Проходите.
Более чем оригинально одетая дама пропустила Милу вперёд, усадила её в кресло перед квадратным голливудским зеркалом, со встроенными в него по периметру лампочками.
Меня Наташей зовут. представилась она. Но мне лично нравится Божена.
Наташа-Божена включила электрический чайник, поставила на столик две чашки из разных сервизов и насыпала туда по столовой ложке молотого кофе. Присела, и из нижней полки шкафчика достала пакет с миниатюрными подсохшими круассанами. Только потом сняла свою блестящую, как у космонавта, куртку. Приблизила к зеркалу своё немного опухшее лицо с мешками под глазами, тяжко вздохнула и повернулась к Миле.
Вы не против, если я здесь голову помою? Понимаете, я тут рядом живу, в соседнем доме. Не успела. Вчера вечеринка была. С шампусем, то есть шампанским, переусердствовали с подружкой. Никак не могли остановиться. Она меня обманула: вместо одной, принесла две бутылки.
Да, конечно, мойте. Я понимаю.