Александр Надысев
Шаманы
Глава 1
Камлание шамана
1921 год, конец сентября. Холодная ночь стремительно надвинулась на сибирскую тайгу, слегка припорошенную первым снегом. Выглянула убывающая луна и осветила обширную поляну, на которую из своих стойбищ на оленьих упряжках стали съезжаться якуты и тунгусы. В середине поляны полыхал костёр, и страшный шаман уже начал свой ритуальный танец. Оставив под елями свои нарты, оленеводы плотной толпой обступили ярко пылающий костёр. И затаив дыхание, они с животным страхом смотрели на начавшееся камлание1 своего шамана.
Что будет? Что скажут духи? шептали друг другу самые смелые.
Пляшущие тени от костра пугали онемевших оленеводов в предчувствии чего-то неведомого и неизбежного. Шаман, одетый в яркий костюм с разноцветными ленточками, бренчал металлическими подвесками и приплясывал с огромным бубном и колотушкой в руках. Волосы шамана и ленты, свисающие из-под головного убора с пришитыми жуткими белыми глазами, плотно закрывали его лицо и имели устрашающий вид. Ниспадающие волосы шамана в такт ударам колотушкой в бубен открывали его хищное лицо, раскрашенное цветными зловещими полосами. Тунгусы от пронизывающего взгляда шамана в страхе шарахались, а его ритуальная пляска продолжала убыстряться. Бубен, с изображением извивающейся змеи, от ритмичных ударов колотушкой издавал вначале дребезжащий рокот, постепенно доходящий до силы громовых раскатов, грохотал всё громче и громче. При этом шаман в экстазе пел своим заунывным речитативом, притоптывая в такт ударам в бубен.
«Сейчас шаман в своём безумии призовёт доброго духа Иньяна, который на крыльях перенесёт его в мир духов для предсказания будущего», подумала дочь якутского старейшины Георгия Ефимова молодая круглолицая красавица Мария, стоящая с ним в толпе оленеводов. Она отличалась своим красивым тангалаем2 из сыромятной ровдуги3, расписанной орнаментами и меховыми вставками на рукавах. И вдруг она среди толпы неожиданно заметила своего возлюбленного Михаила Артемьева, который выделялся среди оленеводов. Он был крепок и коренаст, на нём ладно сидел кафтан, расшитый узорами, с широкими рукавами и поясом, украшенным металлическими пластинками. Михаил, когда заметил красавицу, то как-то растерялся, не ожидая в тайге увидеть свою любимую. Мария радостно поманила его к себе и нырнула в чащу хвойного леса, а он сразу поспешил к ней и встретил её у густых, раскидистых елей. Они радостно обнялись и долго не могли оторваться друг от друга.
Меня пьянят твои запахи, шептал Артемьев. Ойя, ты меня сводишь с ума.
Отстань, игриво отстранялась от него девушка, мне жарко от тебя. И потом называй меня Мария.
Хорошо, Мария, не отставал Михаил, ну, поцелуй меня ещё раз!
Так они миловались ещё долго, иногда прислушиваясь к нарастающему грохоту шаманского бубна.
А я знаю, что скажут духи, улыбнулась Мария.
Неужели?
Конечно, знаю. В нашем Аяно-Майском районе мой отец уже подговорил оленеводов к бунту. С ним заодно «белый» корнет Михаил Коробейников с солдатами и наш шаман Николай Протасов, более других ненавидящий «плохих» большевиков. Так что шаман объявит оленеводам, что нужно восстать против Советов и изгнать «плохих» большевиков. Ты пойдёшь с нами?
С тобой Мария, хошь на край света, ответил Артемьев. Тем более, что я в бегах, хотя и за «хороших» большевиков.
Это почему в бегах? удивилась Мария. Ты же председатель Ревкома4?
Ты не представляешь, что было, заторопился Михаил. На беспартийной конференции огласили списки «вредных элементов», и отправку их на принудительные работы. Оказывается, на меня завели уголовное дело. И знаешь за что? За невыполнение разнарядки по отбору скота у оленеводов в общее пользование. Тоже мне, нашли у нас в Якутии «кулаков», но я-то думаю за мои взгляды. Хорошо, что меня вовремя предупредили, а то бы арестовали.
Кто же такой нашёлся смелый?
Меня предупредил литовец Вольдемар Бертин, которого недавно приняли в партию. Он всех убеждал в необходимости на реке Алдан добывать золото, за которое мы будем покупать у американцев машины, тракторы и прочее. Кстати, Бертину пообещали под его руководством организовать экспедицию для разведки золота в верховьях реки Алдан. Я бы пошёл с ним в экспедицию, но видно не судьба.
Повезло тебе, Михаил, хохотнула Мария. Ох, и повезло!
Артемьев разволновался:
И я обязательно напишу в Москву, чтобы наказали секретаря Губбюро РКП(б) Лебедева за его поборы и бездумную конфискацию оленей у населения.
Успокойся Михаил, и пойдём к костру, схватив за рукав, потащила его Мария, шаманское камлание заканчивается.
И действительно, согнувшийся шаман, вдруг выпрямился и с большей силой заколотил в бубен. Затем он замер, и как бы придя в себя, воскликнул:
Духи велят не покоряться большевикам, вернуть оленей и жить, как прежде.
Что я говорила, в рукавицу засмеялась Мария. Светает. Идём Михаил, к отцу, он будет рад твоему приходу.
Выходи за меня замуж, неожиданно предложил Михаил Артемьев.
Если отец позволит, лукаво ответила Мария.
Вона он с якутами пошёл в юрту, заметил Михаил, а потому нам придётся обождать.
Подождём, любимый, согласилась Мария, попав в объятья Михаила.
Глава 2
В юрте старейшины Георгия Ефимова, собранной из небольших круглых брёвен, было душно и жарко от якутов, пришедших после камлания шамана. Из маленьких окошечек юрты струился утренний свет, освещая конусовидный свод крыши над очагом. Жена старейшины принесла оленину и скрылась за занавеской. Ефимов, разрезая ножом мясо, спросил оленеводов:
Ну что, якуты, принимаем в повстанцы сбежавшего от большевиков Артемьева?
Как скажет шаман, переглядываясь, тихо ответили оленеводы.
Шаман Николай устало отозвался:
Духи благоволят Артемьеву, а далее решайте сами и больше слушайте старейшину.
Чтобы было понятно, я расскажу всё подробно, а вы будете решать, начал Ефимов. После разгрома Колчака в 20-м году мы с партийцами и Артемьевым вышли «из подполья», захватили власть в Якутске и образовали Ревком. На собрании Якутского РКП(б), вместе с комсомолом и профсоюзом мы национализировали собственность купцов, а сенокосные и пахотные земли распределили по уравнительному принципу. И было это правильно!
Да, да, только так, подтвердили оленеводы. Слушаем тебя, продолжай!
Он передохнул и стал раздавать куски оленины якутам, сидящим на лежаках, расположенных вдоль стен юрты. Оленеводы оживились, а Ефимов неторопливо продолжил:
Для большего влияния Советской власти на местах стали проводить беспартийные конференции бедноты и местных Ревкомов. И вот в январе 1921 года на такой конференции неожиданно потребовали изолировать тойонов5 и произвести разделение населения на классы. Мы тогда с Артемьевым выступили с возражениями, как же выделить из оленеводов «кулаков»? Ведь все якуты имели стада оленей и этим жили и будут жить. Правильно я говорю? И нас тогда с Артемьевым на конференции поддержали.
Правильно! загудели якуты.
Но когда секретарём Губбюро РКП(б) стал Лебедев, то признали решения этой конференции ошибочными, и в сентябре 1921 года вышло постановление Губревкома об изоляции «кулаков» и тойонов от народа, как врагов Советской власти. Это же явный террор. Ну и пошло, поехало. В результате на шумных конференциях стали выкрикивать списки «врагов»: тойонов, «кулаков», их родственников и шаманов, а их оленей конфисковывать. Конечно, я в этот список попал в первую очередь, поэтому с родичами бежал в тайгу, и хочу отделиться от большевиков.
Да, нам хорошо в тайге, наши олени и кони с нами, поддакнули довольные якуты и, вдруг кто-то спросил. А что же случилось с Артемьевым, ведь он тоже выступал против раскулачивания?
Ефимов пожал плечами:
Видно Артемьев позже получил повестку явиться в Губбюро, и сразу со своими людьми бежал в тайгу и нашёл нас, недовольных террором.
Да ладно, знаем, Артемьев побежал в тайгу за твоей дочкой Марией, загоготали оленеводы. Вона, они на поляне милуются!
Но, но, нахмурился Ефимов. Впрочем, он же с нами, так как решим? Принимаем Артемьева?
Конечно, одобрительно заговорили якуты, а то, какие мы «кулаки»? Пошли в круг!
И они с Ефимовым гурьбой вышли на поляну к затухающему костру.
Глава 3
Мария
А над тайгой забрезжил бледно-розовый рассвет, и стало светать. Михаил и Мария, прижавшись к друг другу, стали вглядываться в толпу оленеводов, шумно выходящих из юрты старейшины. Наконец, за ними показались Георгий Ефимов и шаман.
Вона, отец с шаманом вышли, встрепенулась Мария.
Бежим к нему, заторопился Михаил и потащил Марию к её отцу.
Подбежав к Ефимову, Михаил не задумываясь, сразу выпалил:
Отдай Марию за меня замуж и благослави нас!
Я вижу, что вы уже всё решили. Ну, ну, ухмыльнулся Георгий Ефимов и посмотрел на дочь. А как же Барахов? Он же сватался?
Пусть больше не пристаёт, ответила Мария. Я его не люблю!
Играй свадьбу! Михаил достойный жених! закричали якуты, стоявшие рядом с ними. У нас и мясо есть свежее. Соглашайся, а мы обождём идти на войну.
Время сейчас неспокойное и надо подумать, начал вслух рассуждать Ефимов, а сам подумал: «Моя девка на выданье, а Михаил орёл. Родом он из Бетюнского наслега, владеет хорошим наследством, грамотный, и единственный, кто сумел окончить четыре класса якутского училища. Был и комиссаром волости и председателем Ревкома, но разочаровался в советской власти, как и я. Пожалуй, не прогадаю, пусть они поженятся».
И к восторгам всех оленеводов Георгий Ефимов торжественно произнёс:
Благословляю вас, дети мои!
Посмотрев на родичей, велел им:
Готовьте свадьбу!
В эти тревожные времена оленеводы решили сыграть свадьбу по-простому. Сватовство прошло быстро, затем кэргэн6. кутуеттуур7, за ним уруу8 и свадьба. Невеста Мария, одетая в платье-халадаай9 и безрукавку, рассышитую бисером и серебряными украшениями, выглядела великолепно. Шаман Николай, подарив невесте обереги, принялся тщательно окуривать берестяным дымом юрту. И только после этого шаман в дикой пляске, с грохочущим бубном совершил традиционный обряд вокруг юрты и объявил молодых законными мужем и женой. Сразу началась беззаботная трапеза оленеводов, во время которой Мария тёрла на себе шаманские обереги от зла и болезней, ела с женихом оленину и с удовольствием со всеми пела. В первую брачную ночь молодым положили под подушку варёную печёнку и сердце оленя, и они, оставшись вдвоём, наконец, почувствовали себя счастливыми
Утром Михаил проснулся от внимательного взгляда Марии.
Надо собираться в поход! вскочил он с лежака и заторопился. Скорее нужно занять несколько селений и утвердить там свою власть.
Мария обняла своего мужа и проворковала:
Не торопись, у отца мало людей, а потому ты ищи в тайге Коробейникова. Вот с ним можно установить своё управление.
Она хохотнула:
И потом оленеводы пока не съедят, и не выпьют все свадебные припасы, не успокоятся.
Умница ты моя, прошептал Михаил, нежно целуя свою молодую жену. Иди ко мне, любовь моя, и страстно притянул к себе.
А Мария ловко вывернулась из его объятий и неожиданно предложила:
Хочешь, я немножко пошаманю, нам наудачу.
А ты умеешь? спросил Михаил.
Немножко, только без бубна, ответила Мария и загадочно улыбнулась. Ведь мой дедушка был шаманом, он меня и научил всему.
Надев свой шаманский головной убор, она пустилась в пляс. Михаил лежал на лежаке и чувствовал, как медленно погружается в какую-то бездну. А бесконечный танец с песнями продолжался и Михаил отключился. Мария, наконец, остановилась в своём диком танце и умолкла. Её бешеные глаза потухли, и она в изнеможении упала на грудь мужа. Михаил вздрогнул.
Духи говорят, прошептала Мария, что скоро придёт другой большой белый офицер и будет тоже повержен.
Так и сказали? подивился Михаил. Что ж поживём, увидим, а я жажду приключений.
Коробейников будет побит и белый генерал, который скоро приплывёт, тоже, пояснила Мария. Миша, может отложишь свои приключения?
Ну, уж нет! вскипел Михаил. Какой ещё белый генерал может появиться в нашей глухомани? Не верю!
Успокойся, мой милый. Мой отец и ты будете невредимы, улыбнулась Мария. Пойдём, прогуляемся по тайге, мне с тобой так хорошо и спокойно!
А свадебный пир длился недолго, всего-то дня три. Оленеводы беззаботно праздновали и не очень торопились, а вот молодые якуты предлагали, не дожидаясь подмоги, действовать.
Поспешать надо, горячились они, садясь на нарты, а то когда же мы отобьём своих оленей у большевиков?
Поторапливайтесь, подгонял разомлевших оленеводов Георгий Ефимов, ишь, разленились. Нам надо соединиться с Коробейниковым, это и будет подмога.
Чего раскричался-то, вскипел какой-то оленевод, садясь на нарты. Сам-то говорят из «бывших».
Артемьев обернулся и грубо оборвал его:
Не смей так говорить! Георгий достойный якут. Он учился в Томском университете, был командиром Якутского ГубЧК, но из-за перегибов советской власти перешёл к повстанцам и вместе с белыми офицерами будет противостоять Советам.
На что нам нужны офицеры? пробурчал оленевод. Нам только бы свою скотину вернуть, обернулся он, догоняя свой отряд.
Ефимов, усаживаясь на нарты, улыбнулся и сказал Артемьеву:
Спасибо, что защитил. А наш народ не может жить без своей скотины, она его кормит и одевает.
Он поправил шапку и подмигнул Михаилу:
Хорошо, что вовремя сбежал. А помнишь, когда я попал в списки «врагов», и уговаривал тебя бежать со мной в тайгу? Ты же упрекал меня в малодушии и предлагал на следующей конференции добиться своей правды. Арестовали б нас, это уж точно!
Да, меня вовремя предупредили, улыбнулся Артемьев, а так бы упрятали в тюрьму.
Вот и получается, что мы оба с тобой в бегах, улыбнулся Ефимов и кашлянул в кулак, но ты не промах, успел жениться.
Мы давно хотели пожениться, начал было оправдываться Михаил Артемьев.
Да ладно, я про вас всё знаю, ответил Ефимов, и хочу тебя предупредить, что ко мне с калымом приходил твой одноклассник Гаврилка Барахов и просил руки моей дочери Марии. Гаврилку я отшил, но он упорный, противный тип и точит на тебя зуб. Так что смекай, а теперь вперёд!
Артемьев сразу ответил:
О приставаниях Барахова я знаю, и Марию в обиду не дам. С тобой пойду, но кровь проливать не хочу. А вот если большевики пойдут на нас, то будем вместе защищаться, а лучше договариваться. Ну, поехали!
Ефимов покачал головой и резанул рукой, как шашкой:
Нам оленей надо вернуть, и с «беляками» образовать свою республику, а лучше самоуправление! Поехали.
Вперёд в неизведанное! воскликнул Артемьев. Даёшь народную власть!
Глава 4
По дороге в Верхневелюйск
Затерявшееся в глухой тайге поселение Верхневелюйск погрузилось в непроглядную темень и только тускло светилось одинокое окошко свежесрубленной избы Управы. Вот на этот свет и устремился всадник, выскочивший из леса. Он устало слез с лошади, потрепал её за бурую гриву, накинул уздечку на перила крыльца и открыл дверь. Секретарь Велюйского бюро РКП(б) Исидор Никифорович Барахов с удивлением увидел своего запыхавшегося брата Гавриила.
Где ты пропадаешь? спросил он.
Дай испить, проговорил Гавриил. Сейчас расскажу.
Гавриил выпил ковш воды, утёрся рукавом и придвинул табурет к столу брата.