Я имею в виду, кто тебя надоумил обратиться именно ко мне, а не, например, к Артуру?
Ася. Она мне кое-что рассказала о тебе, Артуре и
Стоп. Всё ясно, Младший. Больше не называй имен. Вообще никогда не называй имен. Аське и Артуру я хвоста накручу, но потом. Пока жди моего ответа и ничего не предпринимай. Мне еще с тобой проблем не хватало
-
Я посоветовался со своими партнерами, они не против. Сам думал, честно и долго думал
Я уже и не надеялся, что Старший вспомнит о моей просьбе. Но вот позвонил и назвал время. Я сидел перед ним и с удивлением слушал.
Ты просто с девочками хочешь развлечься? Только честно. Для этого можно многое придумать и без риска быть избитым или убитым. Или какое-то дело задумал?
Мне надоело клянчить деньги у мамки, отец всё равно недосягаем, ты даже не понимаешь, что в моем возрасте на самом деле девки нужны. Да и не хочу разовых подачек. Если честно, то глобальной идеи нет, но нужен стабильный заработок. Что-то большое пока начать не смогу, с валютой тоже пока считаю рано выходить на улицу. А мелочь на столе в бойком месте может и поможет сделать старт.
Много букв сказал. Это минус. Низкий старт и готовность к нему это плюс. Хорошо. Дам тебе точку около одного нашего рынка. Если что, скажешь любой шантрапе, что под Старшим. Отстанут мгновенно. С ментами не встревай, с криминалом не связывайся. Есть деньги на первые шоколадки-сигаретки?
Я уверил его, что есть, хотел уже бежать к Аське, но Старший похлопал рукой по столу, призывая никуда не уходить.
И еще. Кроме моего никогда никакие имена не называй. НИ-КО-МУ! Особенно те имена, которые назвал в первый раз. И меня о себе, кроме как «крышу», не свети. Особенно, что брат. Пока не разрешу. А в идеале никогда, посидел, подумал и снова заговорил. Аську выброси из головы, ее братец тебе ноги узлом над головой завяжет и глаз на жопу натянет, заставив моргать при этом.
Старший что-то прочитал в моих глазах, ударил кулаком по столу так, что перевернулись бокалы. Официант подскочил, убрал всё со стола, а мы пересели за другой столик, подождали, когда снова перед нами всё накроют.
Ну ты и он грязно выругался. Ты меня компаньона хочешь лишить? Ладно, я сам с ним поговорю. Скажу, что она твой партнер по бизнесу. Он сам офигеет, как и я месяц назад. Ну да ладно, хоть повеселится
-
Света жила на несколько этажей ниже меня. Приходила тогда, когда была уверена, что моей жены не будет и говорила, говорила, говорила. Не так, чтобы хотела от меня чего-то такого, что не позволит жена, скорее опасалась длинного бабьего языка, который разнесет сказанные ею откровения по подъезду и двору. А я по жизни почему-то очень многими выбирался в качестве исповедника или психотерапевта.
Вот и эта Света. Она появлялась у меня нерегулярно, с большими интервалами. И рассказывала о себе такое, что она бы и своей матери не призналась.
Муж сидел уже несколько лет. Мне было не интересно, потому я не помню, говорила ли она о том, за что осужден. Она развелась с ним, когда он был уже в тюрьме и выписала из новой квартиры, где теперь жила с маленьким сыном. Хотя, если точно, то жила сама, потому что отвезла сына к матери, потому что прокормить его не могла. В стране кризис, образования фактически нет, и она пробовала то трусы сострочить из привезенных ею готовых заготовок, то на базаре подрабатывать, то макулатуру собирала Всего и не упомню, что она рассказывала. Но концы с концами свести не могла. Как и у многих долг за коммунальные услуги по квартире достигал астрономических цифр, но выплачивать его никто не собирался. Как я понял по ее рассказам, она и хлеба-то не каждый день могла купить, куда уж ребенка содержать и растить. Иногда посещала его у матери, а так металась по району в поисках хотя бы однодневного заработка.
Последняя попытка нормально устроиться продавцом на рынке тоже не увенчалась успехом. С её слов кроме работы у прилавка продавщицы должны были «обслуживать» своих работодателей, группу молодых парней, организовавших эти рабочие места. По рассказам уже постоянных работниц, иногда это «обслуживание» не ограничивалось только этой группой хозяев рынка, но девушки попадали еще и под их гостей и друзей. И никто за всё это «обслуживание», естественно, ничего не доплачивал. Ну или наливали стакан водки. Хочешь работать за прилавком, иди отсоси или Словом, понятно, что это была за «контора». Света говорила, что половина тех работниц по несколько раз переболели гонореей, и лечение им тоже никто не оплачивал.
Они с одной иди двумя подругами решили поехать на заработки в Германию. Долго не говорила, что там за работы предлагались, но потом призналась, что поедут в бордель.
Хоть деньги сможем домой привезти. И без гонореи. А то еще чего-то пострашнее. Да хоть одежду сыну еще привезу, или пришлю. Нет сил уже терпеть эту такую жизнь. Слушай, у тебя водка есть?
Я принес из кухни литровую бутылку водки, и она спрятала ее в сумку. «На потом, а то так тяжко бывает на душе. Хлеб становится не самым важным, а вот заснуть ночами стало проблемой» призналась она.
Вот и пришла ко мне с вопросом, могу ли я помочь ей. А потом взмолилась.
Пошли ко мне. А то я так напряженно себя здесь чувствую, призналась она. Страшно, если жена тут увидит.
Мне и самому было «не очень-то» Сели у нее в комнате, как я понял, у стола в спальне. Я рассказал свое начинание со столиком на улице.
Пока тепло, можешь постоять, если согласна. Заработок не ахти какой, но хоть на хлеб будет ежедневно. Только не воруй! И не обсчитывай людей. Это сразу просекут и Сама знаешь.
Водку будешь? и начала наливать себе. Я покачал головой. Знаю, знаю, что ты не пьешь. А я выпью, уж прости. Столько информации и выпила.
Я пойду, пожалуй, блокнот с записями я уже закрыл и взялся за головной убор.
Погоди, погоди, сосед. Ты ж говорил, что твои сегодня ночуют у ее родителей. Ну так останься сегодня здесь, а то мне страшно от твоих рассказов. И водка не помогает. Да я никогда и не пользовалась таким снотворным. Останься у меня, пожалуйста.
Я присел перед ней на стул. Мне тоже не хотелось идти домой: пусто, уныло, одиноко. Уже много лет мне было комфортнее на работе, чем дома. И где угодно кроме дома. Разрушилось что-то между мной и моими родными. Выдумывал себе новые работы, брал дежурств «под завязку», только бы не возвращаться домой, где не было ни тепла, ни «света в оконце».
Ладно, где ты меня спать положишь, хозяйка?
Так со мной и ложись. Я не кусаюсь. И мне спокойнее будет. И теплее. Пожалуйста.
Я стал раздеваться, пошел умылся, а когда вошел в комнату, Света стояла передо мной совершенно голая. Она медленно подошла ко мне, обняла, прошептала на ухо:
Не бойся, я не заразилась от этих придурков. У меня ничего не было с ними.
И принялась меня целовать. Одну ногу она закинула мне почти на пояс, я только теперь понял, какая она длинноногая. Когда она покачнулась, стоя теперь на одной ноге, я подхватил ее одной рукой за ногу, но в этот момент она подняла и вторую ногу, которую мне пришлось тоже подхватить хотя бы для того, чтобы самому не потерять равновесие. Света на вытянутых руках отклонилась от меня и смотрела мне прямо в глазах.
Сможешь попасть в меня так на весу или надо посадить меня на стол? и улыбнулась.
Давай попробуем, и стал ее спускать тазом ниже навстречу к своему уже стоящему члену. Вместе с ней на руках подошел к зеркалу, чтобы видеть, куда я попадаю своим жезлом, немного подвигал им и начал входить.
Вот видишь, попал. Приспусти меня еще немного ниже, а то я не достаю губами до корня твоего члена, прошептала Света. И я начал приспускать ее, пока плотно не вошел в нее. Спасибо тебе.
Мы начали раскачиваться вперед-назад, иначе я даже не представлял, как можно осуществлять фрикции в таком положении. Мне в какой-то момент стало почти смешно от мысли, что было бы, если бы, если бы она смогла дотянуться своими ногами до моей шеи. Стал тазом как-бы отталкивать ее от себя, чтобы немного выпускала меня из себя, а потом опять насаживалась. Но не смотря на очень умные описания этой позы в «камасутрах» разных времен и народов, которые я начитался в свое время, кроме напряжения и усталости эта поза ничего мне не приносила. Потому попытался посадить ее на стол, на трюмо, на стул, всё равно мне было не удобно.
Тогда я завалил ее на спину и сам упал вместе с ней на кровать. Точнее, упал прямо на нее. Мой член плотно вошел внутрь нее на всю глубину, и качаться во все стороны стало удобно и приятно. Ей явно тоже было приятно. Обхватившие меня на поясе ноги я просто перевел в положение к себе на шею, сделал из них что-то типа пружинного упора для верхней половины своего туловища, и начал буйный поход внутри своей партнерши по местам чьей-то былой боевой славы. Предшествующее напряжение сказалось, потому я не мог никак кончить, в то время как Светлана кончала бурно, я бы даже сказал буйно, буквально каждые полминуты. Время я, конечно, не засекал, но у меня в памяти это слилось как постоянный оргазм, прерываемый только несколькими вздохами каждые небольшие промежутки времени. Мне стало даже интересно, на сколько ее хватит, если я постараюсь не кончать долгое время. Но не смог. Как только подумал об этом, так и кончил.
Заснул я почти сразу, как только прикоснулся к постели. Вообще походы в Зазеркалье довольно выматывающие, а последующий силовой половой акт добавил усталости. Проснулся среди ночи, когда почувствовал, что Света массажирует и сосет мой член, но усталость была такой сильной, что я кончил, что называется, просто «не приходя в себя», и опять заснул.
Утром я быстренько поднялся домой, позавтракал и ушел на работу.
Чувствую будет весело, пробормотал я в пустоту. Особенно когда их станет больше.
А в том, что девушек будет больше я не сомневался, вот только не уверен, что меня самого на всех хватит. И дело даже не в выносливости во время занятий сексом, умение и выносливость, я думаю будут усиливаться. Но вот где на них всех найти время, ведь в сутках все еще двадцать четыре часа. Как дальше буду жить, и особенно спать, я был намерен не упускать свой шанс и брать от жизни все и всех.
Так я на весенне-летний период нашел свою первую работницу. Нормально работала. С ее уходом этот «столик» пришлось закрыть, да и холодно стало на улице стоять к тому времени. Появились новые планы и идеи.
Знаю, что Светка за границу так и не поехала, а вышла за муж за какого-то мелкого коммерсанта.
Ларёк на берегу
Базар сегодня выходной. Мы отдыхали с Асей на берегу озера, где местные устроили небольшой пляж. Но выходной только для «базарников», а для всех остальных день-то рабочий. Я устроился в ларьке на пляже по просьбе Старшего заменить там проштрафившуюся продавщицу. Я бы и эту продавщицу тоже наказал, но ее так уже не было, а ключи передал сам брат.
На спали мне киоск, смеялся брат. Со всей своей страстностью. Знаю, кого ты туда потащишь
Уже вечерело, когда я закрыл киоск и решил отдохнуть.
Ася просидела со мной в тесной духоте несколько часов, и теперь мы разводили костер из сушняка на берегу почти у самой воды.
Я подошёл к Ясе. Сел рядом. Ася шевельнулась и тоже села. Оба молчали. О чём тут разговаривать? Парой часов раньше меж ними маячила перспектива каких-нибудь близких отношений. А на пути к ним вступительные игры с намёками, взглядами, прикосновениями. Она, Ася, хоть и , но всё же женщина. Ей тоже всё это предварительно надо. А теперь какие уж тут намёки. Сидит рядом голая девица. А он ничего не замечает, что его это не касается.
Виноват, мадам, виноват. Виноват прощения нет. Я осторожно полуобнял тёплую Алину за плечи и чуть привлёк к себе. Она как-то доверчиво, будто ища защиты, подалась к нему, прижалась.
И тут, к своему удивлению, я ощутил, что зреет желание. Совсем как бы неуместное при данных обстоятельствах. Плоть разбухала, твердела, грозила разорвать внутреннее сатиновое бельё. Доставать её сейчас и показывать Асе, казалось кощунством. Она сейчас так ему доверилась, прижалась Наверное, даже простила его за минуты слабости и малодушия, а я Нет, я не буду этого делать, сказал себе я, одновременно поглаживая Асю по голым плечам и прижимая к себе. Нет, я её не обижу, повторил себе педагог и, продолжая одной рукой обнимать Асю, другой провёл по её волосам. Ася не напряглась, не обиделась. Напротив, она как-то ослабела, откинула голову назад и закрыла глаза. А губы её, помятые и потрескавшиеся губы приоткрылись. И тело изогнулось так, что прямо к моему носу придвинулись круглые, подрагивающие от своей упругости девичьи груди с напрягшимися розовыми сосками. Они окончательно вывалились из своего полулифчика. И не стерпел я припал жадным ртом к соску, к тому, что ближе, и который торчал прямо в его сторону. А девица, Ася, не отстранилась, не шарахнулась. Она обеими руками обхватила мою голову и сильнее её к груди прижала, да так, что я чуть не задохнулся. Нужно ли говорить, что после этого я потерял над собой всякий контроль. Вернее, я на него плюнул. Торопясь, судорожно я стал расстёгивать ремень на своих брюках, рванул его так, что лопнула натуральная китайская кожа, и вдребезги разлетелся замок-молния. Всё, что было необходимо для предстоящего будущего, само вырвалось из штанов, и я опрокинул Асю, жёстко ухватил её за груди, закрепившись таким образом на местности, и с плеском и с очевидным хрустом воткнул окоченевший член под бритый лобок. В первые секунды я даже не обратил внимания на ту природную особенность Асм, что глаза её обладают удивительным свойством то вылезать из орбит, а то прятаться, уходить вглубь. Некогда было мне следить за такими мелочами, не до того. Я двигался в Асе резко, яростно, ненасытно. Как будто в первый раз. И, как будто, в последний. Было как-то непривычно плотно и это возбуждало ещё сильнее. И казалось, что с каждым движением член становится в Асе чуть больше, и ещё больше (хотя куда уже больше) твердеет. Такое вечно не могло продолжаться тут уже никуда не денешься крыша у меня съехала окончательно, и я разразился мощным выбрасыванием семени в раскалённое то ли от страсти, то ли от безжалостного трения, лоно Аси. Вылилось с полведра. Может, чуть меньше. Как биолог, я понимал, что так не бывает, но факт был налицо. И на лице Аси, и на животе. (Я, по вредной мужской привычке, хотел предохранить Асю от нежелательной беременности и, хотя с некоторым запозданием, член из неё вынул). Но семя, против обыкновения, не ограничилось двумя-тремя струйками, а продолжало мощно пульсировать ещё минут пять, покрыв всё тело Асей сопливой киселистой массой. Кого-то, быть может, от такого зрелища и вырвало бы, но я ощутил себя могучим суперменом, демиургом, хотя уже и ослабленным неизвестной ему доселе страстью. Я снова повалился на мокрую, скользкую Асю и, не обращая внимания на сплошные сгустки и слизь, стал осыпать поцелуями её плечи, губы, волосы, грудь И у меня снова возникло желание. Видимо это почувствовала и Ася, которая в самозабвении заизвивалась, скользя бёдрами мне по гениталиям. Очень продвинутая оказалась девица. Теми же бёдрами она услышала новое отвердение члена, но не испугалась, а схватила его мокрого, ослизлого, своей мокрой ладонью, сделала несколько ласкательных движений, будто пыталась доить и потянула к себе, привычно уже раздвигая ноги
Всё повторилось ещё раз. И ещё несколько раз. Потом, обнявшись, оба уснули и проснулись, когда уже солнце клонилось к закату Ася тихо улыбалась. Я даже застеснялся и попытался прикрыть ладонью свой откровенный стыд. Это, естественно не удалось. Ася приложила свою руку Нужно ли рассказывать, к чему это привело? Член медленно налился кровью, раздражённый, поднялся и встал, как кобра, покачиваясь, готовый к броску. Тогда встала и Ася с растрёпанным лифчиком, поверх которого слегка обвисали груди, уже неоднократно побывавшие в любовной переделке. Лифчик тут был уже явно ни к чему. Ася дотянулась до застёжки на спине, ловко её сковырнула и отбросила корсетное изделие в сторону. Отряхнула с себя песок и, расставив ноги, оказалась надо мной, прямо над коброй. Я не был женат, и ни разу не видел женщину вот так, снизу. Тем более, голую. Да и себя с таким членом я видел впервые. Ах, как он снова напрягся, отвердел, как стал вертикален!..