76. Следует заметить, что это объяснение полностью зависит от особенно искусственной системы хронологии, в которой предполагается, что все время состоит из двенадцати тысячелетий, посвященных различным целям; и если бы эта конкретная система не использовалась в то время, когда были сделаны утверждения, цитируемые Плинием и Диогеном: Лаэртий, эти утверждения нельзя было бы объяснить как относящиеся к одному и тому же человеку. Единственный разумный вывод, по-видимому, заключается в том, что хронология, основанная на двенадцати тысячелетиях, использовалась в пятом веке до н.э.
77. Также замечено, что эта тысячелетняя хронология неразрывно связана с идеей изначального существования всех благих творений в состоянии Фраваши. Они описываются как духовные существа, которые три тысячелетия оставались немыслимыми, неподвижными и неосязаемыми; и следующие три тысячелетия они все еще оставались нетронутыми, человечество было представлено в этот период Гайомаром в мире и духовной формой Заратуста на небесах, в то время как животные символизировались первобытным быком того же периода. Таким образом, шесть тысячелетий, что составляет половину продолжительности времени, были присвоены Фраваши, духовным и воплощенным. До этой даты была устроена череда тысячелетий для всей будущей истории, пока не ожидалось, что Время снова сольется с Вечностью при обновлении вселенной.
78. Поскольку, зороастрийская традиция очень последовательно устанавливает дату деятельности Заратуста около конца седьмого века до нашей эры, может возникнуть вопрос, почему исследователи «Авесты» так сильно настаивают на ее большей древности? У них могло быть несколько причин, но, по крайней мере три из них были важными. Во-первых, у них были классические утверждения, которые обычно помещали Заратуста еще в седьмое тысячелетие до нашей эры, по свидетельствам людей, живших на два-четыре века позже традиционной даты смерти Заратуста. Никто, конечно, не мог поверить в буквальную точность числа тысячелетий, которое относилось к воображаемому периоду духовного существования.
В то же время этого свидетельства древности было вполне достаточно, во-вторых, для того, чтобы дискредитировать традиционную дату, о которой они не знали, хотя тогда это был сравнительно недавний период. И хотя этой дискредитации было недостаточно, чтобы поколебать веру ученых «Авесты» в традиционную дату Заратуста, у них все же была третья причина для их скептицизма, когда они обнаружили, что язык «Авесты» был родственным древнейшему санскриту, с которым они были знакомы и который казался им определенно старше времен Гаутамы Будды, который жил примерно на одно поколение позже, чем традиционный Заратуст.