Василий Арсеньев
Противостояние
Делай, что должно, и будь, что будет.
Народная мудрость
Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя, возвысится.
Евангелие от Луки 18:14
Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.
Евангелие от Иоанна 15:13
Падение империи (вместо предисловия)
Чёрный бронированный лимузин подъехал к парадному входу Дома правительства. Человек с родимым пятном на плешивой голове огляделся по сторонам: вокруг ни души. Где же услужливый молодой офицер охраны, который всегда проворно открывал дверцу лимузина?
«Надо начальника службы охраны отчитать, как следует, с занесением Впрочем, снисходительно подумал человек с пятном, хватит и одного предупреждения!»
Довольный своим демократизмом, он вышел из роскошной автомашины, оснащённой спутниковым телефоном, и скорым шагом двинулся к входу. Словно по мановению волшебной палочки, распахнулась дверь.
«А, улыбнулся человек с пятном, они решили сделать мне сюрприз Молодцы, ребята!»
Теперь он шёл по пустым коридорам к залу заседаний в предвкушении ожидаемого приятного сюрприза, частью которого, видимо, являлось полное отсутствие охраны в здании. Створки двери в зал заседаний приветливо распахнулись.
«Вот что значит западные технологии, с гордостью подумал человек с пятном. Это моя заслуга! Я знал, что «перестройка» победит!»
Он окинул взглядом помещение, где за длинным столом собрались все члены Политбюро.
«Но что это? его передёрнуло. Почему во главе стола сидит этот человек?»
Товарищи, воскликнул Горбачёв, что тут делает Ельцин? Мы ведь его исключили!
И тогда со своего места подал голос Александр Яковлев:
Михаил Сергеевич, это я пригласил Бориса Николаевича на нашу операцию
Операцию? удивился Горбачёв. Какую операцию?
Разве ты забыл мартовский Пленум ЦК? престарелый Громыко покачал головой. Партия возлагала на тебя надежды, Миша
Андрей Андреевич, я думал, вы умерли! воскликнул Горбачёв. Что вы тут делаете?
Бывший министр иностранных дел Советского Союза устало поднялся на ноги и подошёл к своему протеже Горбачёву:
Твоё место не за этим столом, а на переднем крае борьбы за коммунизм во всём мире! Уверен, лучше тебя никто не справится с этой задачей! Вперёд, друг мой, он обернулся и кивнул на дверь, сквозь которую пробивались лучи яркого света. Там наше будущее!
Горбачёв замер на месте и затрясся, словно в Паркинсоне.
Товарищи, тихо сказал Геннадий Янаев, со мной тоже такое бывает, если вы помните ту пресс-конференцию в МИДе
Если он не хочет, так я пойду! крикнул Ельцин и, пошатываясь из стороны в сторону, двинулся к двери, ведущей в светлое будущее. Желаю быть первым!
Михаил Сергеевич, воскликнул Яковлев. Я и Шеварднадзе. Ваши товарищи мы все поддержим вас на этом пути! Вы можете смело идти
В этот момент Ельцин рухнул на пол, словно подкошенная высокая берёза.
Крючков мне подставил ногу! взвыл подвыпивший президент РСФСР. Чекисты моего деда раскулачили. У Дзержинского руки по локоть в крови! Убрать его с Лубянки!
Этот человек плохо кончит, брезгливо поморщился Егор Кузьмич Лигачёв, глядя на то, как Ельцин пытается подняться с пола.
А кто его из Свердловска вытащил? усмехнулся Рыжков.
Признаю свою ошибку, вздохнул Лигачёв, энергии в нём много, но она направлена на разрушение! Жалкое зрелище
Горбачёв, ободрённый словами Яковлева, прихватив красное знамя Победы и провозгласив ускорение, быстро двинулся к дверям, манящим загадочным светом. Двери распахнулись, и он был вынужден зажмуриться. Но вот чья-то рука ласково коснулась его щеки:
Милый, прозвучал знакомый голос жены. Я тебе буду ассистировать Ничего не бойся.
Рая, как я рад тебе! просветлел Горбачёв, с любовью глядя на жену. Когда тебя нет рядом, я могу работать только на 40% своего интеллектуального потенциала.
Раиса Максимовна протянула мужу белый халат и помогла ему облачиться. Горбачёв взглянул на операционный стол и увидел двух обнажённых женщин. Первая услаждала взор правильными чертами лица, светлыми голубыми глазами и пышными округлыми формами.
Миша, одёрнула мужа ревнивая жена. Не заглядывайся! Она не так красива, как я!
Ты для меня единственная женщина в мире самая красивая самая умная! У тебя хороший вкус, ты умеешь выбирать наряды и драгоценности рассыпался в комплиментах перед женой Горбачёв.
А как же Маргарет Тэтчер, эта глупая англичанка? взвизгнула Раиса Максимовна. Вдруг из-за спины Горбачёва раздался громкий пьяный смех.
На уме у Раи тряпки,
Туфли, бантики и шляпки.
А под шляпкой пустота,
Право слово, срамота.
Побагровела первая леди страны и, тяжело дыша, бросила с вызовом мужу:
Какая наглость! Какая гадость Ты должен этого Ельцина выгнать его вон! Иначе сам знаешь
Товарищи, воскликнул Ельцин в зале заседаний. Где же «перестройка»? Партии требуется скорейшее обновление. Но вместо этого мы наблюдаем зарождение нового «культа личности»! Культа личности Горбачёва, который не может разобраться со своей женой
Борис, ты не прав! остановил его Егор Лигачёв. Твои слова большая политическая ошибка.
Прав Ельцин, возразил Александр Яковлев, в том смысле, что слишком медленно идёт процесс Мы отстали от развитых стран. В Америке жратвы полно, свободы навалом. А с нашей страной что-то неладное творится! Необходимы реальные перемены: альтернативные выборы, гласность, независимое судопроизводство, права человека, плюрализм форм собственности, интеграция со странами Запада.
С чего мне начать? спросил сбитый с толку Горбачёв. Но в ответ последовало гробовое молчание.
Ой, что это там шевелится? вскрикнула Раиса Максимовна, указывая пальцем в темноту. Горбачёв приблизился к операционному столу и пригляделся к той его части, которая не была освещена прожектором. Крохотное сморщенное существо с едва заметными женскими чертами ютилось на краешке стола рядом с голубоглазой пышной красавицей.
Кто это с тобой? обратился к той Горбачёв, но женщина, моргая, упорно молчала.
Она не может говорить, послышался голос Яковлева.
Почему? удивился Горбачёв.
Она боится и ждёт твоего повеления
Так, я приказываю говори и ничего не бойся! заулыбался Горбачёв, гордый от осознания своего великодушия. И с губ прекрасной незнакомки слетели звуки Но то были не слова, а строчки песни:
Жизнь невозможно повернуть назад
И время ни на миг не остановишь.
Пусть неоглядна ночь и одинок мой дом,
Ещё идут старинные часы
Горбачёв с недоумением посмотрел на женщину:
Я у тебя спрашиваю: кто рядом с тобой на столе?
Но та упрямо продолжала петь.
Money, money, money
Must be funny
In the rich mans world
Money, money, money
Always sunny
In the rich mans world
Aha-ahaaa
Эта женщина совсем сошла с ума! воскликнул Горбачёв.
Нет, Михаил Сергеевич, отозвался из зала заседаний Яковлев. Просто ей слишком долго не давали слова! Но теперь всё изменится И в этом нам поможет Запад!
И словно в унисон его словам женщина запела вдруг грубым мужским голосом.
Перемен требуют наши сердца,
Перемен требуют наши глаза,
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен
У меня голова кругом идёт от этого пения, пожаловался Горбачёв и крикнул Яковлеву. Можно ли как-то успокоить её?
Боюсь, что уже слишком поздно, за спиной у Горбачёва раздался вкрадчивый голос Яковлева. Горбачёв обернулся и увидел, что вся операционная наполнилась вдруг какими-то людьми в чёрных одеждах.
А это еще кто? удивился он.
Это мои друзья, отозвался Яковлев. Они помогут тебе закончить начатое. Операция предстоит не из лёгких
Какая операция? снова спросил Горбачёв.
Присмотрись, говорил Яковлев, а лёгкая улыбка скользила по губам его, эта женщина, которая поёт, обречена жить в одном теле с этим жалким существом своей юной сестрой, что больна редчайшим недугом, она быстро состарилась и со дня на день умрёт. Их надо разделить, пока одна другую не убьёт!
И как же это сделать?
Возьми скальпель и режь по живой ткани, соединяющей их. И в этом тебе помогут лучшие люди Америки. Они готовы протянуть нам руку помощи!
Горбачёв оглядел тех, кто собрался в палате, и раскланялся с президентами Рейганом и Бушем. В толпе мелькнула мрачная фигура Аллена Даллеса. Он стоял у самого окна и курил трубку, внимательно наблюдая за происходящим.
А что делает директор ЦРУ в моих покоях? осведомился Горбачёв.
Новое политическое мышление, Михаил Сергеевич, напомнил подскочивший Эдуард Шевардназде, подразумевает сотрудничество ради мира! Мы подписали договор о ликвидации ракет средней и малой дальности Выводим свои войска из Восточной Европы. Германия объединилась Распущен Варшавский договор. «Холодная война» окончена! В ней нет победителей или побеждённых. Теперь мы все друзья
А как же блок НАТО? насторожился Горбачёв.
Наши партнёры обещают, что он не будет расширяться на Восток, заверил его Шеварднадзе. Я им верю.
Раиса Максимовна, позвал Горбачёв, беспокойно ища глазами жену. Первая леди тотчас появилась и, ослепительно улыбаясь, протянула мужу скальпель со словами:
Ты видел, какая жизнь на Западе? Супермаркеты, полные продуктов, музыка, кино, всё дышит свободой! Советско-армянские то есть американские отношения превыше всего. Ты принесёшь ей освобождение, и она тебя прославит повсюду Смелее, Миша!
Горбачёв, приободрившись столь внушительной поддержкой, приступил к операции по разделению сиамских близнецов, но женщина, которая до сих пор пела, не умолкая, вдруг перешла на брань:
Ты полное ничтожество Миша пятнистый меченый урод! Тебе в колхозе картошку копать, а не в Кремле на Политбюро заседать! Убожество! Предатель
Горбачёв в изумлении отступил от операционного стола:
Она не хочет свободы!
Нет. Она просто не знает, чего хочет, возразил Яковлев. Делай своё дело. Тебе уже не дадут остановиться
Горбачёв с испугом глянул на людей в чёрном и начал резать кровь тотчас обагрила его руки
Тебя вспоминают армяне в Нагорном Карабахе, вопила женщина, азербайджанцы в славном городе Баку, грузины в Тбилиси, литовцы в Вильнюсе Они все проклинают тебя и твою «перестройку»!
Горбачёв вновь остановился в нерешительности.
Делай своё дело! кричал Яковлев, а Шеварднадзе вторил ему. Но Горбачёв замер на месте и не мог пошевелиться. Тогда Яковлев, взглянув на Даллеса, тот чуть качнул головой, выскочил из операционной и через минуту вернулся с неожиданно трезвым Ельциным, в руке которого блеснуло лезвие большой хирургической пилы.
Отойди, подвинься, тот грубо оттолкнул президента Советского Союза в сторону и рьяно принялся за работу. Полилась ручьями кровь, полетели ошмётки кожи и костей
Борис, твоя энергия направлена на разрушение, а не созидание. Остановись! кричал из зала заседания Лигачёв.
Я жажду быть первым, прорычал Ельцин. Мне постоянно сопутствует какая-то неведомая сила!
Борис, ты не прав! послышался хохот доселе молчавшего Аллена Даллеса. Тебе по специальности подобает строить, а ты ломаешь, рушишь, уничтожаешь
Ненавижу эту мерзкую старуху! вспылил Ельцин.
Присмотрись: разве не она тебя вспоила и вскормила, подняла на вершину власти? возразил Аллен Даллес. Может, ты забыл лицо своей матери?
У меня нет больше матери! выругался Ельцин. Россия прежде всего, на первом месте!
А что ты знаешь о России?
Я знаю, что полки магазинов абсолютно пусты и во многих городах населению розданы карточки, везде дефицит всего: соли, сахара, хлеба, спичек А во всём виновата эта дрянная старуха!
Не многое открыто твоему полупьяному взору, но мне нравится твоя работа, благосклонно улыбнулся Даллес. Ты самый последовательный проводник моего замысла.
Благодарю, владыка. Прошу заметить пока этот пятнистый продолжает твердить о социализме, о дружбе советских народов, о достижениях нашего образа жизни, который нужно развивать и обогащать Я же иду с идеей самого радикального освобождения от советского наследия! Всё кончено
Ельцин, уставший, обрызганный кровью, опустился прямо в кресло Съезда народных депутатов.
Нет, ещё не все! с трибуны возразил ему академик Сахаров. Я призываю отменить статью о «руководящей и направляющей силе компартии».
И как я сам до этого не додумался?! засмеялся Ельцин.
А потом бородатый диссидент, лауреат Нобелевской премии по литературе, появился на трибуне вместо Сахарова и заголосил:
Часы коммунизма своё отбили! Всё равно «Советский Социалистический» развалится, в с ё р а в н о! Надо громко объявить: три прибалтийских республики, три закавказских республики, четыре среднеазиатских, да и Молдавия, если её к Румынии больше тянет, эти одиннадцать да! непременно и бесповоротно будут отделены. Нет у нас сил на окраины, ни хозяйственных сил, ни духовных. Нет у нас сил на Империю, она ускоряет нашу гибель! Надо перестать по-пугайски повторять: «мы гордимся, что мы русские. Наши деды и отцы, «втыкая штык в землю» во время смертной войны, дезертируя, чтобы пограбить соседей у себя дома, уже тогда сделали выбор за нас пока на одно столетие, а то, смотри, и на два. Не гордиться нам и советско-германской войной, на которой мы уложили за 30 миллионов, вдесятеро гуще, чем враг, и только утвердили над собой деспотию. У национальных областей (та же Чечня) будет внешняя граница, и если они захотят отделяться запрета не может быть и здесь. А до каких пор и зачем нам выдувать всё новые, новые виды наступательного оружия? Да всеокеанский военный флот? И это тоже надо отрубить в одночасье. Может подождать и Космос. Коммунистическая ленинская партия, которая цепью преступлений, жестокостей и бессмыслия завела страну в пропасть и не знает путей выхода, полностью устранится от всякого влияния на экономическую и государственную жизнь, полностью уйдёт от управления нами
Александр Исаевич, а вы когда вернулись в Россию? удивился Ельцин.
В 1994 году, отвечал гений. Борис Николаевич, я изучил историю Курильских островов с XII века. Они не наши. Их нужно отдать японцам!
В то время, когда президент России беседовал с «величайшим мыслителем XX столетия», женщина, перенёсшая тяжёлую операцию, которая сделала её свободной, но лишила руки и опоры, при поддержке товарищей поднялась со стола, отстранилась ото всех и весело махнула своей рукой золотые парчовые одеяния вдруг покрыли её обнажённое тело, и отросла нога
Это колдовство! единодушно выдохнули члены Политбюро, не веря своим глазам. Кто ты?
Отныне я ваша повелительница, а вы мои слуги, рассмеялась красавица. Кланяйтесь мне, презренные!
Царица! пронёсся удивлённый шёпот. Это Екатерина Великая, не иначе!
Товарищи по партии рабски пали ниц. Под сводами зала пронёсся долгий громкий хохот, похожий на раскаты грома. Однако царица сделала один неловкий шаг вперёд и внезапно грянулась наземь
Товарищи, воскликнул Яковлев, глядите, её нога была из глины, она не выдержала веса тела и раскололась на мелкие части. А десницы и вовсе нет у неё! Она ничего не может нам сделать! Мы не будет повиноваться ей. У нас уже есть Хозяин, которому мы обязались служить
Это не глина, товарищи, проговорил Шеварднадзе, рассматривая осколки, это чистое золото! Его здесь много всем хватит!
Товарищи по партии бросились собирать золотые слитки, которых оказалось очень много, и раздирать на части драгоценные одеяния и украшения царицы. Они обнажили ее и, ослепнув от вида золота, словно хищные звери, вырывали из ее тела куски мяса