В городе затихали уличные бои и перестрелки. Победители проводили зачистки и ревизию захваченных трофеев, побежденные, кто не успел уйти, прятались и пытались выскользнуть из города. Население центра в основном встречало Народную армию благожелательно, рабочие окраины были в трауре. Всё как обычно, в общем. Ближе к полудню, разыскав в здании бывшего Восточного фронта штаб отряда Каппеля, Туманов с трудом добился встречи с ним, поздравил с одержанной викторией, и запросил отношения на получение, из захваченных военных складов Восточного фронта большевиков, партии оружия для Оренбургского казачьего войска, и отправку его железной дорогой.
Серж, откровенно говоря, мне сейчас не до подобных негоций, Каппель улыбнулся настойчивости и упрямству Туманова.
Владимир Оскарович, позволю себе пояснить, ибо дело отлагательств не терпит: трудности снабжения оренбуржцев известны, каждый день на счету, а процедура переучёта трофеев и передача их Комучу, тем более в последующем получение оттуда чего-либо, займет не одну неделю. Сейчас-же получить необходимое проще всего, и я не прошу многого: сотню-другую ящиков с винтовками, патроны и вагон до Екатеринбурга, Туманов скромно посмотрел в глаза Каппеля.
Что-ж, пользуйся щедростью победителя, засмеялся тот, Мокей Мартынович, оформи ему, что требует, крикнул он начальнику штаба через дверь, и пожал руку Туманову, удачи тебе, Серж.
Не мешкая Туманов оформил отношение у начальника штаба отряда, генерального штаба штабс-капитана Максимова, и направился на военные склады. На крыльце штаба столкнулся с Клепиновым и Балуевым, которые вместе с Фортунатовым только что были в банке.
Рады вас видеть, господин штабс-капитан, Клепинов будучи в штатском кивнул, а Балуев кинул руку к козырьку фуражки.
С викторией, господа, ответно отсалютовал приветствием Туманов, надеюсь потери не велики?
Ерунда, Сергей Аркадьевич. А вот добыча такая, что любые жертвы оправданы. Мы прямо из банка, вы не поверите золотой запас России в наших руках!
Невероятно! Не догадался поздравить Владимира Оскаровича. Встретимся вечером и отметим, господа, сейчас прошу извинить спешу. Честь имею!
Прибыв на склады, которые были уже под охраной Народной армии, но пока без должного интендантского управления, он оформил отпуск 150 ящиков винтовок Мосина у бледного, и не смеющего возражать, кладовщика. Не откладывая организовал погрузку на три складских автомобиля, пригрозив арестом за вредительство недовольно ворчащим водителям, и вывез весь груз на железнодорожную станцию. Там отыскал начальника станции, смирно сидящего у себя в кабинете под присмотром караула, и предъявив отношение потребовал вагон до Екатеринбурга, куда в отсутствии альтернативных маршрутов решил направить груз, дальше его переправят по предназначению. Начальник станции, посмотрев на предъявленные бумаги, распорядился и вагон нашелся быстро. Погрузку Туманов организовал там же, подсобников на вокзале было в достатке. Выгрузил два автомобиля и отправил их обратно вместе с водителем третьего, пообещав последнему вернуть грузовик лично, в целости и сохранности. С третьей машины он сгрузил семнадцать ящиков, а содержимое еще тридцати выгрузил в вагон завернув в брезент, оставив ящики в кузове. Пломбировав вагон и передав под охрану, он уточнил время отправления состава, и после этого от начальника станции телеграфировал в Оренбург Дутову: «Груз получен. Сергеев». После этого сел за баранку грузовика и выехал на пасеку. Там все оружейные ящики с кузова были выгружены, и он, отогнав грузовик на склады, вернулся на базу уже в темноте. Итогом дня Туманов был доволен: внимание возможного следствия и расследования будет отвлечено полученным и отправленным грузом, пусть проверяют; на сам обоз теперь имелись документы с грузом оружия, имелась тара, в которую предстояло перегрузить содержимое банковских ящиков; и три ящика с винтовками, для демонстрации при необходимости. С Клепиновым он вечером так и не встретился, времени на застолье уже не оставалось.
А Клепинов и Балуев тем вечером были заняты вовсе не застольем. Получив от Фортунатова, как представителя Комуча, мандат на право проверки охраны банка, они вторую половину дня проводили жесткий опрос всех служащих и охранной команды, на предмет установления действий каждого в течении двух предшествующих суток. И выяснилось немало интересного и интригующего. Помимо загрузки и отправки каравана автомобилей большевиков, что подтверждалось накладными и документами, 6-го августа имело место происшествие, ранее не возможное вовсе: исчезновение трех бойцов охранной команды и двух служащих банка. Днём. С места службы. Обнаружил это старший наряда после того, как заступивший на пост караул не ответил на контрольный звонок по внутреннему телефонному аппарату. Прибывший ко входу в банк наряд обнаружил не запертые двери, и заметил отсутствие ценностей в верхнем хранилище, количество которых уточнить на месте, без тщательной ревизии, не представилось возможным. На глазок пропало несколько мешков с золотой монетой, и не установленное количество ящиков со слитками. Список с адресами исчезнувших охранников и сотрудников немедленно раздали боевым группам Балуева, и в течении вечера и ночи все указанные и установленные адреса нахождения разыскиваемых были проверены, жители и семьи допрошены, помещения обысканы. Найти и задержать не удалось никого, но жена одного из пропавших охранников рассказала, как ее муж прибежал второго дня со службы во внеурочное время, собрал вещи и уехал на извозчике, наскоро всем объяснив, что со службы он уходит, и оставил три золотых червонца на житьё, обещав потом присылать ещё. Червонцы изъяли, а супружницу настрого предупредили о безусловном молчании, обязав непременно сообщить, ежели муж объявится. Пока боевики отрабатывали адреса, Клепинов с Балуевым предприняли по-дворовый обход близстоящих к банку домов, с целью узнать: не видел ли кто из жильцов что-то необычное. Не видели. Или умолчали, справедливо рассудив, что за многими знаниями воспоследуют многия скорби, а вот дворник дома напротив рассказал, как почти всю ночь, с 5-го на 6-ое, в соседнем дворе простоял санитарный грузовой автомобиль, и уехал ближе к полудню следующего дня. Шофёра, или кого другого, дворник не видел. Осмотрев дома снаружи Клепинов и Балуев затем облазили чердаки, и во одном из домов, прямо напротив банка, обнаружили удобный для наблюдения пост, правда ничем не указывающий на то, что им пользовались. Ну, разве-что, петли чердачной двери были смазаны. Не тратя больше времени на осмотры поехали по всем медицинским учреждениям, у которых могли быть автомобили. По ночному времени медицинский персонал, почти везде, в основном был представлен сторожами, и в госпитале, в который наведались уже под утро, местный сторож эмоционально рассказал историю о своем пленении, третьего дня к ночи, толпой неизвестных, застращавших штурмом и угнавших санитарный грузовик, стянувших попутно в гараже халаты и пару баков из-под белья. Было их трое или пятеро, не помнит, а внешность по темному времени не углядел, сильно спужался револьвертом в харю тыкали, вот это запомнил. Начальник госпиталя, разбуженный у себя на квартире, недовольно разъяснил, что да, угнали, остался легковой форд, на котором кроме своих задниц ничего не привезти, что война дело понятное, но врачи и больницы нужны всем, а разорять да грабить надо начинать с кого-то другого.
В общем, к утру 8-го сентября картина складывалась следующая: в ночь накануне 6-го, группой не меньше чем из троих неизвестных угнан санитарный грузовик, который простоял до полудня во дворах рядом с банком; утром банк отработал в обычном режиме, а после полудня исчез караул у входа, в количестве трех охранников, и двое служащих верхнего хранилища; вместе с ними пропало энное количество золота в монетах и слитках; исчез санитарный грузовик со двора дома напротив. Вроде связать всё просто, но Сгинувшим охранникам наблюдательный пост был не нужен, разве что сообщникам, которым они могли подать сигнал. Но откуда сообщники у проверенной не один раз охраны? Ещё грузовик этот
И тут Клепинов вспомнил, что 6-го числа совсем не видел Туманова. Балуев отметил, что тоже его не видел. И где он находился во время штурма никто не знал. В целом ерунда, им и самим в тот день было не до Туманова, но вот сопоставив всё вместе картина рисовалась весьма подозрительная, равно как и не очевидная ну откуда у Туманова тут сообщники? Короче говоря, доложили о результатах и соображениях Фортунатову. Тот внимательно выслушал, уточнил детали, и озадачил обоих заверив, что быть представителем Народной армии Комуча Туманову никто не поручал. Выходило, что цель его нахождения в Казани не известна, поэтому велел им аккуратно выяснить: что делал Туманов в штабе Каппеля 7-го числа после полудня, а сам поехал в банк побеседовать с директором Марьиным, вопросы к нему накопились.
Узнать о требовании Туманова выдать со складов оружие большого труда не составило, уже к обеду караул складов и учетчик, выдавший 150 ящиков винтовок, истово клялись всем в правильности предъявленных Тумановым бумаг и показывали, где стояли грузовики и как всё в них загружали. А водители, при опросе, инициативно заявили о принуждении их к поездке, и подозрительно-странной задержке третьего автомобиля, хотя он был возвращён на склады, и оказался в целости и сохранности. Дальше приехали на железнодорожную станцию. Начальник станции был, прямо-таки, раздавлен обрушившимся на него вниманием господ боевиков и искренне сотрудничал со следствием, показав запись в журнале отношений и график отправки эшелонов, пояснив, что вагон убыл со станции в три часа ночи, и сейчас находится уже где-то на пути к Сарапулу. Телеграфист услужливо предъявил господам эсерам копию отправленного Тумановым сообщения в штаб Дутова, и запись об этом в своём журнале. Конфисковав оба журнала Клепинов и Балуев вернулись в штаб, дождались Фортунатова и доложили ему о расследовании, а он решил проинформировать Каппеля.
В штабе Каппеля собранная ими информация оказалась никому не нужна, отношение к боевикам кадрового офицерства было более чем прохладным, и ощущалось кожей, как неприятно военным общаться с ними по этому поводу. А самому Фортунатову Каппель дал понять прямо, что его штаб уже занят планированием наступления на Нижний Новгород и Москву, и отвлекать своих подчиненных на сторонние вопросы он никому не позволит. Поэтому Фортунатов, после беседы с директором банка, полностью переключился на отправку караванов с золотом в Самару, и весь массив собранной информации просто принял к сведению, решив доложить при случае в Комуч.
(Случай представился 13 августа, когда по запросу Самары, о дополнительном уточнении количества отправленных ценностей, Фортунатов отправил телеграфом, особым шифром, на имя товарища председателя Комуча и управляющего ведомством финансов Брушвита, сообщение о результатах проведенной проверки. Не известно, что послужило поводом для принятия решения Комучем эта или иная информация, но тем же днём в Оренбург была отправлена телеграмма, о лишении Дутова всех делегированных ему полномочий Комуча.)
Пока же телеграфировали в Сарапул о встрече и досмотре на станции вагона, отправленного Тумановым. Вагон досмотрели. Но кроме отсутствия 3 ящиков с винтовками, никаких несоответствий документам обнаружено не было. Разве что часть винтовок перевозились россыпью, укрытая брезентом. Списали недостающее на воровство и отсутствие охраны, и вагон убыл дальше в Екатеринбург. А угнанный грузовик, с похищенным добром, приписали пропавшим охранникам и персоналу банка. В караул они заступали утром? Утром. Накануне ночью угнать санитарный грузовик могли? Могли. И было их трое, или пятеро. В общем, боевые группы эсеров принялись разыскивать их, выставив досмотровые пикеты на пристани и дорогах из Казани. Про Туманова пока забыли, да и не появлялся он больше в Казани. Вспомнили о нем 14 августа, когда с Самары телеграф принял шифрованное сообщение главы Комуча Вольского о розыске и задержании Туманова, и досмотре любого транспортного обоза, числом более двух подвод. Устным распоряжением депешу довели всем постам на трактах, железных дорогах и переправах. Что же должно находиться в подводах разыскиваемого обоза, по понятным причинам, не указали.
Марш-марш
(8 августа 1918)
Все казаки были собраны в «штабной» избе, за исключением стоящего в дозоре Щукина. Перед началом погрузки и выдвижения обоза Туманов решил довести до казаков особенности целей и задач, стоящих перед отрядом.
Предстоит марш, более 900 верст. сухо доводил он до собравшихся информацию. Нам поручено доставить атаману, в Оренбург, золотой запас войсковой казны. Особенность нашего груза и обоза в том, что его будут пытаться перехватить: как части Народной армии эсеров, так и армии большевиков. Сто пудов золота это не баран чихнул. Поэтому, он слегка повысил голос, нам предстоит совершить не просто марш, а рейд по территории противника. Расчётное время на движение полтора-два месяца. Передвигаться предстоит скрытно, избегать встречи с населением и воинскими подразделениями, а при случайной встрече не оставлять свидетелей нашего передвижения.
Туманов оглядел притихших и посуровевших лицами казаков, остался удовлетворён: никто не обозначил удивления, не попытался вильнуть взглядом.
Боестолкновения на марше неизбежны, тяжелораненых нам оставлять будет негде, и они свидетели, которых оставлять тоже нельзя. Я вас очень прошу не подставляться без нужды. и эту информацию казаки приняли спокойно, С этого дня мы все в рейде, до момента, пока золото не будет передано в казну войска. Сегодня день на сборы и отдых. Ночью начинаем движение. Всё.
День ушёл на перегрузку слитков и мешков с монетой в пустые оружейные ящики, крепление и пересыпку их опилками и стружкой. Вышло по десять ящиков на подводу, плюс по ящику с винтовками, сверху всё прикрыли брезентом. В каждую подводу распределили походные припасы: палатку, походный кузнечный горн, инструментарий и припасы. Пустые банковские ящики сожгли, автомобиль завалили лесом и ветками (Туманов оценил: годится, до осени простоит, потом снегом присыпет, а весной пусть себе находят).
Выступили в три часа ночи. В ста шагах впереди двигался парный дозор, затем подводы с тремя сменными лошадьми в сопровождении трех верховых, замыкал обоз парный арьергард. Через каждый час сопровождающие подводы меняли дозорных, через каждые три часа делали часовой привал. В караул, на время привалов и ночного отдыха, заступали по порядку все казаки отряда, меняя друг друга через каждый час. Туманов большей частью двигался в центре обоза, проверяя время от времени службу всего его состава.
Осторожно пересекли в темноте оренбургский тракт, по-началу обкатывая режим движения, прошли западнее Борисова и с рассветом углубились в лесной массив, свернув с проселка на Отары. Скорость движения обоза вне дороги падала вдвое, тяжело груженные подводы оставляли в грунте приметную колею, лошади уставали, а на крутых подъёмах приходилось им в помощь подпрягать сменных лошадей. На привалах лошадей распрягали, поили-кормили, себе успевали сварить кашу и запарить травяные чаи, для которых по дороге запасались подножными припасами. К исходу первых суток устали все, но режим движения был отработан. Сухая пора позволяла делать в день до 15-20 вёрст, если местность не требовала проводить предварительный осмотр маршрута. Тогда движение замедлялось еще более.