Мы последовали за Дионисом, говорит Хилли, не отрывая взгляда от Тараса.
Мы последовали за великим художником, говорит Филли. Он правда гений, Роз. Картин, подобных его, ты никогда не видела. Мы едем в Корнуолл. Решили заглянуть в гости.
Тарас захотел нарисовать знаменитого кита, добавляет Хилли.
Как забавно и чудно, что у тебя по-прежнему есть дворецкий. Старинный прислужник, говорит Филли. А грот у тебя есть?
Тарас? Тарас Ковальски? восклицает Миртл. Боже правый! Это тот русский художник, о котором я рассказывала тебе, Розалинда. Месье Ковальски, нас снова свело провидение. Миртл ван дер Верфф. Мы встречались в Антибе.
Тарас Ковальски, сидящий на лужайке и улыбающийся Кристабель, переводит взгляд на Миртл.
Мы не встречались.
Это было на вечеринке у бассейна, устроенной парой из Флориды. Вы были окружены толпой поклонников, но мы сосредоточенно обсуждали скульптуру. Ее пластичность.
Тарас легонько хмыкает.
Нет, повторяет он. Но теперь мы встретились на этой зеленой лужайке.
Я читала стихи, говорит Миртл. О рыбацкой сети.
Миртл поэтесса, говорит Розалинда. Очень известная. Мы встретились, когда катались на лыжах в Швейцарии. Она будет читать нам стихи этим вечером. Возможно, вы к нам присоединитесь, мистер Ковальски? Ужин и поэзия. И вы тоже, Филли, Хиллари. Ничего выдающегося. Салат из лобстеров. Гребешки. Легкий mousse au café[18].
Тарас поднимается и подходит к Розалинде, берет ее ладонь в свои забрызганные краской лапы.
Зовите меня Тарасом. Я благодарен за вашу доброту. Я очень устал сегодня. Я рисую, рисую, но ничего не выходит.
Добрый ужин может оживить ваш художественный пыл, мистер Тарас, говорит Розалинда. Вам нравится лобстер?
Чем бы вы ни желали поделиться.
Моди, пожалуйста, передай Бетти, что у нас будут гости на ужин. Где вы все остановились?
Филли смеется.
Мы богема, дорогая. Цыгане. Мы торчим в грязных деревенских хижинах.
Стучимся в двери и умоляем пустить нас на ночь, говорит Хилли.
И твоя мать не против? спрашивает Розалинда. Оставайтесь здесь я настаиваю. Хотя бы на несколько дней.
На самом деле это здорово, Роз, говорит Филли. Стоит только научиться ценить жизнь без забот о деньгах, и ты откроешь себя судьбе.
Даже в самых маленьких деревнях мы можем найти жилье и местную женщину, что будет готовить. Нужд у нас немного, говорит Хилли.
Всегда найдутся те, кто верит в искусство, говорит Тарас, поднося ладонь Розалинды к губам. Вы очень щедры. Я приведу с собой других. Есть дети.
У нас полно места, говорит Розалинда.
В это мгновение в саду появляются Уиллоуби и Дигби с перекинутыми через шеи полотенцами, а следом учитель Дигби с ведром камней.
Розалинда машет мужу.
Хорошо поплавал, дорогой? У нас гости.
Я вижу, говорит Уиллоуби.
Розалинда снова поворачивается к гостям.
Как насчет ужина в восемь? А следом стихи. Какой очаровательно внезапный салон. Скажите мне, мистер Тарас, вы рисуете портреты?
Меня выбирают модели, говорит он.
У нас в Чилкомбе много удивительных картин. Возможно, я могла бы провести для вас осмотр? Розалинда указывает на дом, и Тарас проходит внутрь. Она торопливо догоняет его, говоря, если вы повернете налево, то найдете
Но Тарас уже пересек холл и босиком поднимается по лестнице, едва удостаивая взглядом картины, что вывешены вдоль нее.
Лошади, лошади, собаки. Это что, кабан? Англичане со своими животными. Это неестественно.
Более современные картины я держу на первом этаже, мистер Тарас, говорит спешащая за ним Розалинда, хотя с галереи открывается прекрасный вид на купол. Его установили по моему заказу. У него зодиакальные мотивы.
Тарас замирает, чтобы перегнуться через перила и посмотреть на холл внизу, где собрались дети, учитель Дигби, Миртл и Перри. Уиллоуби улизнул в гостиную выпить, следом направились и Хилли с Филли. Тарас показывает на Кристабель, и его указующий перст столь же знаменателен, сколь у Бога Микеланджело.
Где они держат тебя, дитя? Где вы спите со своей французской служанкой?
На чердаке, отвечает Кристабель.
Традиционная семейная детская, говорит Розалинда. Скажите, мистер Тарас, откуда вы знаете, что у нас служанка-француженка?
Дети и слуги всегда на крыше. Как много открывается в том, что спрятано на вершинах домов, говорит Тарас. Кристабелла, покажи мне дорогу на твой чердак.
Кристабель взбегает по лестнице и ведет Тараса по галерее, мимо спален взрослых и комнаты Дигби, туда, где деревянная дверь скрывает коридор без окон, что ведет к узкой лестнице наверх. За ними следуют Перри, Миртл, Дигби в головном уборе из полотенца, учитель Дигби, Ов и Розалинда с застывшей улыбкой цепочкой, будто связанные страховкой альпинисты.
На тесном чердаке Тарас вынужден пригнуться. С его широкими плечами и босыми ногами он кажется великаном на вершине бобового стебля, уменьшающим каждую комнату, в которую заходит. Спальня девочек с полосатыми обоями и картонным театром кажется не более чем кукольным домиком, тогда как комната Моди под самой кровлей, с разбитым чайником у кровати, чтобы ловить капли с протекающего потолка, всего лишь каморкой.
Дети привыкли к тому, что посетители обходят интерьеры дома медленно и уважительно как подводные ныряльщики, и потому им кружит голову, когда Тарас заходит в места, куда гости никогда не заходят, без спросу распахивая двери.
Ведущая в комнату мадемуазель Обер дверь в дальнем конце чердака заперта, а пространство за ней напряженно от тишины, как будто кто-то стоит без движения и внимательно слушает. Тарас шумно дергает за ручку, затем переходит к соседней двери поменьше, за которой кладовка с низким потолком, в которой хранятся ящики, чемоданы и модель индийского дворца из слоновой кости.
Один из ящиков лежит на боку, выплеснув трости для ходьбы, ятаганы и копья. Картины и гобелены беспорядочно сложены у стен вместе с треснутыми стеклянными кейсами с чучелами тетеревов и перепелов, тогда как рамы с головами антилоп лежат на полу, бездумно пялясь вверх. Позади чучело слоненка на колесиках шатко прислонено к викторианской детской люльке, а в затянутом паутиной углу за люлькой башня из книг, украшенная яблочным огрызком, записной книжкой и чем-то похожим на нарисованную от руки карту, придавленную каменной бирюзовой фигуркой.
Что все это такое? спрашивает Тарас.
Я не часто сюда заглядываю, говорит Розалинда, поднося к лицу носовой платок. Кажется, эти вещи собирал отец моего мужа, Роберт Сигрейв великий путешественник.
Собирал? говорит Тарас. Будто они как багаж ждали, когда он заберет их домой. Полагаю, они никому не принадлежали, пока дедушка их не нашел.
Не уверена, что понимаю вас, говорит Розалинда. Многие из этих предметов антиквариат. Они не просто валялись где-то.
Тарас забирается в каморку, опрокидывая голову антилопы по пути к бирюзовой статуэтке за колыбелькой. Места, чтобы развернуться, ему не хватает, и с фигуркой в руках он выходит спиной вперед, как огромный автобус, дающий задний ход.
Это это творение египетская богиня, нуждающаяся в поклонении. Кто поклоняется ей здесь?
Это богиня? говорит Кристабель.
Нам нужно ее вернуть? говорит Дигби.
Она ценная? спрашивает Розалинда. Мы могли бы более ценные предметы переместить вниз.
Теперь, когда у нее есть цена, вы ее желаете, говорит Тарас.
Я ничего не знаю о ее цене, Розалинда смеется сухой, натужный звук.
Если она вам так нравится, мистер Ковальски, почему бы не сделать предложение? говорит Перри. Вы же продаете свои картины.
Деньги величайший разрушитель искусства, говорит Тарас.
Разве? говорит Розалинда. Многие известные мне художники считают деньги большим подарком.
Подарок, что становится лишь тяжелее и тяжелее, говорит Тарас, нежно стирая пыль с бирюзовой скульптуры сидячей фигуры с головой льва.
Уверена, у каждой семьи на чердаке есть коробки. Семейные сокровища, спрятанные на черный день, дрожащим от волнения голосом говорит Розалинда.
Разве в Англии большую часть года небо не черное? отвечает Тарас.
Все это очень интересно, говорит Розалинда, но мне необходимо переговорить с Бетти насчет гребешков. Если позволите, дети будут очень рады показать вам дом, уверена. Ее аккуратные шаги удаляются по деревянному полу. Толпа на чердаке расступается, чтобы дать ей дорогу, затем собирается снова.
Прошу прощения, мистер Тарас, говорит учитель Дигби, вы, кажется, сказали, что этот предмет богиня?
Египтяне называли ее Сехмет, говорит Тарас. Богиня огня и войны. Она защищала фараонов в битве и по пути в загробный мир.
Миртл вглядывается в Сехмет.
У меня есть похожий objet[19] из Нидерландской Новой Гвинеи. Примитивное искусство увлекательно.
Я не знала, что это богиня, говорит Кристабель.
Тарас поворачивается к ней.
Но тебя к ней тянуло, нет? Ты хранила ее рядом. Там ведь твое хранилище, не так ли?
Что ты там делала, Криста? говорит Ов.
Ничего. Я захожу туда, когда захочется, говорит Кристабель.
Тарас кивает.
Подсознание ведет нас к мистическим символам, и мы должны переводить их. У детей сильная связь с этим инстинктом. Что еще ты делаешь здесь, Кристабелла?
Ничего. Я рисую карты. Пишу пьесы. Истории.
И как давно ты занята этой работой? спрашивает Тарас.
Кристабель хмурится.
Это не уроки.
Ты начала работу художника. Так это и происходит. Чердаки. Тайные уголки, говорит Тарас. Это работа твоей души.
Я не художник, говорит Кристабель.
Ты в себе сомневаешься? говорит Тарас.
Нет, отвечает она.
Хорошо. Тарас стряхивает пыль с богини, затем передает ее Кристабель. Храни ее. Она тебя призвала. Затем он поднимается в полный рост и объявляет, будто о принесенных из дальнего королевства вестях: Я голоден.
Набившиеся на чердак люди топчутся, а потом начинают тянуться к лестнице кроме Ов, втискивающейся в кладовку, когда Тарас оборачивается к Кристабель.
Чей ты ребенок, хранительница кита? Не Розалинды. В это я не поверю. И определенно не этого рыжеволосого мужчины с женственным ртом.
Мистер Уиллоуби Сигрейв, вставляет Перри. Хозяин этого дома.
Мои родители мертвы, отвечает Кристабель.
Я не видел никого похожего на тебя на портретах, говорит Тарас. Кроме разве что того, с носорогом.
Дедушка Роберт, говорит Кристабель. У меня его охотничий нож.
Но в нем нет твоей свирепости. Возможно, только у женщины может быть такая свирепость. Где портреты твоей матери?
Их нет, говорит Кристабель.
Перри ловко встревает:
Возможно, я могу помочь. Полагаю, портреты Аннабель, покойной матери Кристабель, были возвращены в ее родовое имение после смерти.
Где ее родовое имение? спрашивает Тарас.
Его больше не существует, говорит Перри. У матери Кристабель было два брата оба убиты на войне, и очаровательная младшая сестра, последовавшая за мужем в Индию, поэтому имение Эгнью досталось дальнему родственнику из Суффолка, если мне не изменяет память. Я слышал, он продал дом и его содержимое, чтобы покрыть налоги на наследство. Печальная история, но не уникальная.
И ничего не осталось дочери мертвой дочери, говорит Тарас.
Кристабель кидает на Перри пронзительный взгляд.
Это мое родовое именье, говорит она. Чилкомб.
Конечно, говорит Перри, а затем хлопает в ладоши: одинокий ровный звук англичанина, восстанавливающего порядок. Не знаю насчет остальных, но я бы пропустил стаканчик. Позволите? Он предлагает руку Миртл.
Здесь наверху жара как в аду, говорит поэтесса, и компания удаляется, оставив детей на чердаке.
Ов, вспотевшая и покрытая паутиной, снова возникает из кладовки с плюшевым слоненком. Дигби помогает ей вытащить его на свободу, а затем поворачивается к Кристабель:
Notes
1
Перевод М. Донского.
2
«Великий старый герцог Йоркский» английская детская считалка.
3
Боже мой, малышка Кристабель. Это автомобиль!
Да, мадам, так и есть.
4
Блюдо британской кухни из нарезанной отварной рыбы (традиционно копченой пикши), отварного риса, петрушки, яиц вкрутую, карри, масла, сливок и изюма.
5
Какая жалость (фр.).
6
Шотландское блюдо, бараний рубец, начиненный потрохами со специями.
7
Перевод К. Ковалева-Случевского.
8
Перевод Н. И. Гнедича.
9
Пожалуйста (фр.).
10
Что ж! (фр.)
11
Почему? Бедная я (фр.).
12
Быть (фр.).
13
Ваше лицо осла (фр.).
14
До свидания, месье Ковальски (фр.).
15
Благодарю (фр.).
16
Не за что (фр.).
17
В моде (фр.).
18
Кофейный мусс (фр.).
19
Предмет (фр.).