«Попытка номер два и снова русские»
После первого провала, того самого, когда я пытался играть любовника Василины, наступил следующий день и у меня снова было фиаско. Может, проникшись словами Стена, возможно, в отместку, но француз изменил съёмки с «неверность под балдахином» на «первый раз на сеновале».
Сценарий же был такой: «Героиня убирает сено, врывается парень в белой рубахе и повалив на сеновал девицу-красавицу, овладевает ею, против её воли». Смеялись все! Прямо в голос и не скрывая пошлых комментариев. Я молчал, терпел, моргал.
Сено. Овладевает. Вилы. Набор даже не из русского фольклора, а эдакого американского ситкома6 про Россию.
Осталось лишь обуть их в лапти, повесить ему гармонь на шею, ей коромысло на плечи, для полноты антуража, а в углу привязать медведя на поводке. Точно про русский секс.
Это лишь часть тех комментариев, которые отпускали мои коллеги.
Казалось бы, но в самом центре студии выставили стог сена. Но как же без подвоха. Жухлой травы, конечно же, не хватило, а для меня до сих пор остаётся загадкой, где они его взяли даже это небольшую часть сена в городе, да ещё и за один день. Всё не просто так, сена не хватило и под высушенной травой, был целый ворох опасных предметов. Набитые мешки чем-то плотным и твёрдым, картонные ломанные коробки, дощатые ящики и много чего ещё.
Меня облачили в зелёные штаны с карманами, носки в этот раз уже не понадобились по сценарию, белая футболка и вилы. Боже, вилы их то где взяли? И вот, я, вилы, сено, Василина в центре, француз водрузился на кресло возле ноутбука, долговязый оператор прячет провода под серебристый экран, плотно прикрывая его блеск травой, готовимся к процессу.
В этот раз будет легче, подумал я, юмор всегда спасает.
Нужно аккуратней с сеном. Сказал Мартин. Он появился в студии как переводчик нашего режиссёра, потом он был ещё и нашим гримёром, а после и вовсе остался с нами.
А когда, в студию заявилась Василина, я чуть не ахнул. При её виде хроническая импотенция была логичным последствием. На ней действительно был сарафан, кокошник и щёки с ярко-красными кругами «яблоками». Сестрица Настеньки из Морозко. Секса с ней хотелось не больше, чем с соседской бабушкой, ворчащей про наркоманов и жуткие цены в магазине.
Оля-ля. Промурлыкал француз и, ощупывая сарафан, сиял, будто ребёнок на утреннике. Русси, всплеснул он руками и подтолкнул даму к сеновалу. Дакор, дакор.
Мне было велено передать ей вилы и уйти из кадра. Помня нашу с ней удачливость, попросил быть осторожней с орудием труда и по возможности откинуть их подальше в сторону.
Её облик настолько понравился обитателями, что все ввалились в студию, замерли в ожидании.
Кучерявый, что-то пролепетал, и Мартин явился с каким-то флаконом.
Ты должен быть потный. Произнёс он, коверкая окончания. Сними рубах. Натри. Давай. И он щедро облил меня липкой массой, от которого жутко разило приторной парфюмерией.
По команде «начали», оператор наводит камеру на Василину с вилами, копошится в имитируемом сеновале, утыкаясь вилами в потаённые предметы в виде мешков, картона и ящиков. Мне махнули рукой, и я вбегаю, хватаю её за зад, и тут же словно гонг, раздаётся вопль француза.
Нет, не так. Она против, ты должен брать силой. Переводит Мартин. Да ещё и манерно разводит руками, за что мы первое время, его и звали между собой не иначе как мальчик-девочка.
У неё вилы! Возмущаюсь я.
Она бросить их.
А если нет?
Это же игра.
Что ж пробую ещё раз.
Разбегаюсь, хватаю за талию, вилы валятся в сторону, мы на стог. Ударяюсь коленом о край ящика, она грудью падает на коробки, сено рассыпается вихрем.
Стоп.
Что опять? Нужно было с вилами в руках? Или вообще на вилах?
Коробка вылезла прямо в кадр. Показывает оператор что-то на мониторе ноутбука.
Пробуем ещё раз, теперь промахнулись нежилая ещё раз пораниться обо всё это барахло под сеном.
Раза так с пятого удалось всё же не услышать «стоп» и теперь я не знаю, что делать. Она визжит. Задираю подол. Все молчат. А я пытаюсь дальше. Стягиваю брюки и никак. Всё время я думаю о ящиках, их острых углах, а также о твёрдом колене партнёрши и валяющихся где-то рядом вилах. Сено прилипло к маслу, которым я обмазан. Это не «Первый раз на сеновале», это «Соломенный Йети и Василина немудрая» вот, подходящая эпиграмма к этому ролику.
Грубо так, по мужмуж..мужинцки, комментирует Мартин. Схвати её за рёбра и сделай её. Прямо за рёбра бери.
Смех задребезжал где-то в зале, Василина закатилась раскатисто так, что эхо её голоса походило скорее на то, что её разрывали на части, чем насиловали.
Прекратить. У Мартина получается вопль, на манер военных фильмов про немцев, и Василина залилась раскатистым смехом ещё громче, ещё сильней. В течение пяти минут её пытались успокоить, затем увели, а я ждал ещё около получаса, пока готовили замену. Василину заменили Настей. С меня поснимали куски соломы и снова намазали косметическим маслом. Теперь я был липким настолько, что партнёрша могла прилипнуть, ко мне как улитка к стеклу.
С Настей оказалось проще. Этакая эталонная блондинка с длинными, стройными ногами, узким тазом и хорошей талией, только в кокошнике она смотрелась скорее, как Снегурочка, заблудившаяся летом в деревне. Вилы ей совсем не шли, но француз не отступал от своей идеи.
Вступительную часть мы прошли легко, начало сексуальной сцены тоже получилось пройти без фразы «стоп». А дальше нас то и дело останавливали, заставляя её всё сильней сопротивляться, меня быть жёстче и более жестоким. После третьего дубля, точнее, когда я сдержал естественный физиологический финиш, когда руки слегка дрожали от волнения и усталости, вены на висках пульсировали барабанной дробью, со мной случилось то, что бывает, когда перетерпишь. Несмотря на то, что партнёрша была очень даже привлекательной и возбуждающей, мужская сила ушла, и я осознавал, что безвозвратно.
Он говорит, если ты не соберёшься, то он перетянет всё что нужно резинкой от денег. Мне показалось, Мартин при этих словах ехидно хмыкнул, потому что отчётливо помню собственный едва слышный шёпот: «вот, же пиы».
Тогда-то Серёга и дал мне таблетку впервые:
Это, как «динамик», только лучше.
Какой динамик? Стерео, что ли?
Это что б стояло. Просто выпей.
Динамик? Виагра, что ли?
Типа того.
Оказалось, есть много разновидностей, это разновидность была очень действенная и очень быстро действенная.
Заглотив таблетку с глотком виски, выдохнул и пошёл в кадр. Судя по запаху, Настя что-то покурила и далеко не сигареты. Процесс пошёл на отлично, пот уже струился естественным образом, скатываясь по маслу крупными каплями, что особенно понравилось режиссёру. Осматривая снятый материал, он тыкал пальцем в эти капли и хлопал в ладоши. Словно в сексе, главное пот. Под завершение съёмки колени уже болели от ящиков, Настя сжимала зубы явно по той же причине. Все в студии молчали, а я никак не мог разрешиться потоком жидкости и вот ритм уже не человеческий, а реактивно механический.
Финальный аккорд. Давай, давай! Засмеялся странным смехом мальчик-девочка. Я стал прокручивать в голове, что мне может помочь, вспомнил свой первый сексуальный опыт, задранную юбку, сжатые ноги, как я пропихиваю сквозь них свои руки и Вскрикнув, вскинув голову чуть не упал, и ещё раз, ещё чуть тише и ещё.
Супер! Вопил режиссёр.
Закажи этих таблеток, сразу штук сто. С такими идеями съёмок они явно понадобятся. Сказал Стен и, подняв лацканы пиджака, ушёл.
С тех пор последующие несколько раз я с удовольствием принимал из рук Сергея заветные пилюли, то и дело, мучаясь от пост-эффекта в виде не запланированной эрекций и головных болей, которые становились все чаще. После очередного раза, вечером после съёмок, у меня пошла кровь из носа, все сослались на усталость, а Стен предложил замерить давление, отправив Студента в аптеку.
Курьерской работы удостаивались в основном лишь двое: Никита и Роман. Не сказать, что это кого-то раздражало, но все завидовали внеурочному выходу за пределы коммуны. Случалось это не часто и каждый раз наш курьер обрастал таким списком пожеланий, словно мы не выходили за пределы уже мясца эдак три-четыре. Первое время мы чередовались в этой роли, но кто-то пропадал на час, кто-то больше и так список сократился до двух человек.
Так, вот про давление:
Сто шестьдесят, а должно быть сто двадцать. Пыхнул Стен и отменил мою съёмку до следующей недели. Потому оставшиеся три дня, я отдувался второстепенными ролями, то мелькал в кадре курьером, то портье, то обманутым бойфрендом. На следующей же неделе, чтобы наверстать три отменённые съёмки, я снимался каждый день, а иногда и по два раза. Всё для того, чтобы сохранить мой заработок. Вот с тех пор таблетки для меня стали, что-то вроде наказания.
«Зависть или восхищение»
Первые дни были самыми волнительными за всё то время, которое мы живём в этой студии. Ну, пожалуй, за исключением, тех дней, когда у нас стало минус две актрисы. Потеря Василины была менее критичной или грустной, но очень уж эмоциональной. По сути, после той первой неудачи, мы очень сдружились, хотя она и вызывала большие сомнения в правильности выбора порно индустрии, как ремесла для заработка. Ну, она и порно фильмы были сильно не совместимы. Исполнение ролей давалось ей с больши́м трудом. Ей всё чаще отводили колоритные роли, требующих каких-то нестандартных решений. Другим же по сравнению с ней доставались роли проще и банальней, даже взять тот наш первый раз. Сразу после нашей неудачи в самый первый раз, когда нас отправили отдыхать, нас заменили на рыжую и Егора. Они-то и снимались в сцене супружеской измены под балдахином. Что, собственно, было очень круто сделано. До сих пор не могу разобраться в собственных чувствах, зависть это или восхищение. Но, они тогда показали мастер-класс.
Оля, Егор. Готовы? Сергей басил, вышагивая своей походкой пингвина на кухню.
Мы частично поменялись одеждой, и нас заставили сидеть и смотреть в монитор. Может, как наказание, может, в назидание, но приятного от этого было мало.
Вчетвером: «муж», «жена», «любовник» и оператор забрались наверх. Провожая взглядом в спину, я не мог отделаться от мысли, глядя на оператора: «как он сюда попал?». Долговязый, худой, на вид, может, слегка за двадцать, какой-то он уж очень прилежный, молчаливый, правильный. Подобные ему обычно слывут отличниками, делают карьеру, изучают языки и рассуждают об экономике, а не работают операторами на порно студиях.
Оператор закрепил камеру на штатив, подключил две мелкие камеры вмонтированные в стойки кровати. Проверил микрофоны, я даже не знал, что один из них закреплён на простыне.
На кроватной сцене: Егор, этакий крепкий молодой мужик, в разбеге лет тридцати шести сорока, ухоженный, спортивный. Эрудированный, спокойный, приятный, он во всём аккуратный. От собственного тела до сложить футболку на стуле, а не как все мы, швырнуть на стул и справился. Он много читает, а что-то часто пишет. Завидовать ему все начинали с того момента, когда он только входил в кадр. Та, самая рубашка, что висела на мне, на нём почти разрывалась по швам.
В тандеме с ним Ольга, та самая рыжая стервозная дамочка, навскидку годков так под тридцать, выглядеть чуть старше Василины, но уж лучше с Василиной, чем с той стервой, в этом я убедился, когда как-то съёмка свела нас в кадре. Рыжая дама всегда на грани между язвительной стервой и истеричной амазонкой, готовой выцарапать глаза.
Итак, съёмка. Муж, в роли всё того же Сергея, целует «жену» в щеку «дорогая, до вечера». Имитирует выход за дверь, а сам едва касаясь ступеней, крадётся по лестнице вниз. Пара секунд, заходит Егор. Просто вывернул из-за шторы и этого достаточно. Зачем я карабкался по перилам? Егор подхватывает дамочку под зад, прижимает, страстно целует, почти не отрываясь. Кучерявый тычет пальцем в нас и в монитор, типа смотрите как нужно! Ольга весит на шее своего любовника, в роли Егора. И просунув руки под халат, почти задирает его до груди, затем тянет Егора за шею, и они плавно приземляются на кровать. Парень опирается одной рукой. Вот, в чём моя ошибка! Но едва ли я мог приподнять Василину столько грациозно.
Стоп. Орёт кучерявый.
Решили не портить одежду, они раздеваются грациозно под прицелом камеры. Каждый сантиметр тела, она покрывает своими поцелуями. И никого же не удивляет, что, провожая мужа и встречая любовника, у неё на губах была пурпурная помада, а сейчас ни грамма на губах и не сантиметра на коже любовника И вот, она полностью разделась, а он снимает рубашку. Его рельефная грудь, в кадре выглядит ещё более рельефно, чем воочию. В монитор видны тёмные волосы на груди. Мадам закинула ногу ему на бёдра, обвив собой, словно змея. Мелькнули красивые, красные ногти. Лоск! И В целом у неё отличная фигура, плоский живот, нет никаких волос, сама же кожа мерцает золотистыми бликами, не была она такой редкостной стервой, была бы просто богиней. И вот, он скользит языком по её шее, по плечу.
Француз что-то снова тыкнул пальцем, кивает.
Егор едва стаскивает с себя брюки, а она, изгибаясь, оттягивает широкую резинку его трусов и совсем с ненаигранной жадностью облизывает то, что полагается; ощущение, что этого она жаждала этого момента всю свою жизнь. Вот, это талант! Рыжая мадам косится в камеру, вижу её стервозный и слегка посмеивающийся взгляд. Брюки на полу, трусы там же. Оператор снимает то, как скатывается с кровати цветастый шелковый халат. Эффектно, не думал, что столь прозаичные, обыденные нюансы, в кадре выглядят так эффектно. Команда кучерявого, Егор переворачивает её лицом вниз, подгибает под себя, направив и Звучно, со шлепком начинается действо.
Режиссёр, чуть не хлопает в ладоши, ухмыляется, улыбается, умиляется. Ещё несколько минут и они замерли, чтобы оператор сменил ракурс и обошёл их с другой стороны.
Мы видим в монитор, как Егор повторяет свои действия чётко, ровно, ритмичными и однотипными движениями, словно отрепетированными.
Никита, проведи от лица и до носок, говорит Стен, наклоняясь к микрофону. Откуда он взялся? Он же ушёл. Носки крупным. Оператор кивает.
Супер, поднимает большой палец кучерявый. Всем понравились носки.
Это, как штрих, что секс так по-быстрому. Комментирует Стен, наклонив голову, заглядывая в монитор. Действительность современной жизни. И ещё, Мартин объясни Оливеру, что не нужно орать на всю студию «стоп», у оператора блютус наушник, а микрофон вот здесь. Ткнул он пальцем. Возле ноутбука.
Мартин повиновался чуть покраснев, а кучерявый поддёрнув бровями, поёжился в кресле.
Ребятки «веселились» минут так тридцать. Рыжая была в восторге судя по её звучным вскрикам. Эмоции хлестали через край. Всё закончилось на её лицо, она улыбалась, демонстрируя всё это в камеру размазывая кончиками пальцев и напоследок подмигнула.
Вот же стерва, шепнула Василина. Что означало, «Добро пожаловать в партию против рыжей» мелькнуло в голове, озвучивать не стал. Это обычное социальное правило: «Всегда проще дружить против кого-то, чем быть друзьями просто так». А потом многие уже дружили «против» рыжей из-за её вздорного характера.
А, мы с Василиной были уязвлены в наш первый рабочий день этого порно лагере. Может, поэтому в памяти так прочно и отчётливо сохранился тот первый день? А возможно, потому что он был первым и всё казалось необычным. Это после мы уже свыклись со всем этим.
Первый же день остался у меня в памяти именно таким. Хотя событий после этого было много и многие были куда ярче, но всё же день моего фиаско и чужой победы преследовали меня ещё долго, заставляя думать, делать, терпеть, молчать, учится, повиноваться, соглашаться, улыбаться и кивать.