Единственная причина судьбы не в ней самой, не вдругом, она вовне в обслуживающей ее смерти (вине).
Ты становишься восприимчив лишь к степени невинности вдругом, причем это качество по рангу превосходит пару добра и зла, которая в основном сводится к полезности и (или) бесполезности (другого) в мире природы (выживания).
В конечном счете, выясняется, что выживатьтебе тутбесконечно никак не возможно и, главное, незачем по причине (вине) смерти, илиужасапривязанности к элементарной самости, который всегда, основательно тут уже, циклично пробиваетсяключомжизни, осаживая в тебе самом трансцендентальным хлыстом (смертности) и разом вмыслях вслухпорождая иллюзию времени (мира плоти).
Разумно ли стараться оценивать других достижения других (положительно или отрицательно)?
Например, пары противоположностей других: интеллектуал (передовик) или обычный обыватель (простак), внешне хорош собой (модель) или зауряден внешне (неказист), богат (весь мир в кармане) или беден (обделен), властен (всемогущ) или зависим (относителен), как было бы практично относить к себе такое различение, которое неизбежно присутствует в мире природы?
Как относиться к одной или другой противоположности так называемых качеств другого?
Проявлять ли непосредственный интерес (любопытство), уважение к личности другого, отмеченного славой, властью, интеллектуальным или материальным богатством и, с другой стороны, подходить с нисхождением или в силу необходимости (формально) к контакту с заурядным другим, ведущим не примечательную чем-либо выдающимся (богатством, интеллектуальными достижениями, внешними данными, наконец) жизнь среди массы схожих с ним других?
Как отметить в другом его главную мотивацию, мотивацию всей его жизни (судьбы)? Добрый он или злой?
Ведь только такой выбор вызывает у тебя любопытство в идентификации другого.
Добрый или злой он потому, что богатый и умный, или наоборот?
Путаница неразрешимая, как хочешь, так и понимай, причем представление может оборачиваться на противоположное в любой момент в режиме реального времени. Добрый ли, злой ли другой остается загадкой на протяжении существования его, по крайне мере, до момента его (плоти) околевания.
Добрый другой может быть носителем каких угодно противоположных качеств (глупый умный, бедный богатый, гражданин власть имущий). Как и злой другой может быть, как приятной наружности, так и нет, нищим или зажиточным, интеллектуалом или неучем.
Почему тебе важно установление в другом степени именно качества добра (или зла)?
Чем оно отлично, например, от качеств ума и (или) глупости, богатства и (или) бедности, красоты и (или) уродства?
Зло нехватка добра. Глупость нехватка ума. Бедность нехватка богатства. Уродство нехватка красоты. Как умный может быть злым (злым гением), а недалекий добрым (добрым дураком)?
И как ты можешь установить такое в другом для себя?
Прозвать, навесить ярлык, почувствовать (интуитивно)?
Видимо, установить такое возможно лишь по поступкам (событиям) из жизни другого, кто он в итоге, скорее, добрый или, скорее, злой. Вплоть до его смерти всё может обернуться в любой момент в судьбе другого. Один злой (лживый) поступок и все совершенное доброе, включая мотивацию его совершения, подвергается сомнению.
А если другой совершал добрые поступки (жертвовал, заботился о ближнем), чтобы избежать загробных страданий или зарезервировать место в личном посмертном имадженариуме, или просто слепо следуя правилам игры социальной песочницы (сделаешь одолжение, или добро, другому сделаешь приятно себе)?
Ты никогда не узнаешь лейтмотив другого. Умен ли он, безграмотен ли он, богат ли он, беден ли он, известен ли он, или живет в уединении, наконец, добрый ли он, или злой даже по поступкам.
Добрый не равно, конечно, полезный. Но и вредным добрый не должен являться. Истинно добрый суть бескорыстно любящий. Невинный. Сродственный тебе. Ближний. Любящий тебя. Ты точно знаешь, кто он. Как обнаружить его в другом?
Чем в большей мере проявляется невинность (любовь) в тебе, тем чувствительнее становится твой детектор невинности в других, какой бы ничтожной по объему она (невинность) ни была.
Невинность может предельно отсутствовать в состоянии зла (греха, универсальной корысти и пошлости), но обязана присутствовать в минимальной мере, которую ты устанавливаешь косвенно как практическое присутствие жизни, или осознанности, в другом.
Ты высматриваешь в ближнем того, кого стараешься разглядеть и в себе, истинно невинное сущее, выше и дороже которого у тебя на этом свете нет.
Вернемся к практической (непосредственной) оценке качеств другого.
Добрый злой, хороший плохой, умный глупый, богач бедняк, власть имущий рядовой гражданин и так далее.
Ты принимаешь правило соответствующего отношения в зависимости от принадлежности качества другого к одному или другому своему полюсу (противоположности), становясь по само собой разумеющимся обстоятельствам невнимательным или, наоборот, подобострастным, или снисходительным, вкрадчивым, или брезгливым.
Относительная инверсия (нарочито пренебрежительное отношение к превосходящему тебя или покровительственно-снисходительное, на равных, заигрывание с убогим) особенно беспомощна, отвратительна, являясь воплощением чистого зла.
Хороший (добрый) или плохой (злой) другой? Вообще или лично для тебя? Тебя или другого тебя?
Хорошим он может быть вообще. Полезным для тебя, точнее, для другого тебя. Хорошим (вообще) бывает другой для тебя.
Как правило, другой редко кардинально меняет свою судьбу (подобно мифическому праотцу-патриарху или просветленному). Его судьба (колея) определена с начало до конца его времен.
Даже если другой вдруг откажется от всех своих богатств или станет юродивым, как мы можем знать, не в тягостной ли депрессии пребывает он, будучи в поиске свежих ощущений, и не симулирует ли он сумасшествие c целью облегчения духовных (нравственных) страданий? Где прямое доказательство его невинности?
И, в конечном счете, для чего тебе, вообще, выглядывание невинности в другом?
Очевидно, для того, чтобы прекратить ориентироваться в мире других по мнимым ценностям (качествам) и различать полезность (для другого себя) и настоящее благо (истинную полезность) в Духе себя.
Любая индивидуальная судьба (брейнсторм) другого по определению неизменна. И она не является результатом причинно-следственных событий в жизни индивидуума (другого). Все события сцеплены изначально с друг другом под видом отношения причина-следствие. Однако единственная причина судьбы не в ней самой, не в другом, она вовне в обслуживающей ее смерти (вине).
Ты остаешься восприимчив лишь к степени невинности в другом, причем это качество по рангу превосходит пару добра и зла, которая в основном сводится к полезности и (или) бесполезности (другого) в мире природы (выживания).
Но, в конечном счете, выясняется, что выживать тебе тут бесконечно никак не возможно и, главное, незачем по причине (вине) смерти, или ужаса привязанности к элементарной самости, который всегда, основательно тут уже, циклично пробивается ключом самой жизни, осаживая в тебе самом трансцендентальным хлыстом (смертности) и разом в мыслях вслух порождая иллюзию времени (мира плоти).
Учащаясь в совпадении с абсолютно невинным сущим в себе, уже в самой жизни (экзистенции), ты становишься тем судьей, который дает презумпцию невинности всякому другому, амнистируя его не только по (минимальному) праву на жизнь (быть в живых), но и в максимальном пределе вплоть до полного оправдания, абсолютной невиновности его, ведь, еще раз, нет никакой внутренней причины (вины) в судьбе (брейнсторме) другого, она вовне, в смерти тебя, в ужасе утратить тело (самость) себя.
Остаток вины присутствует до тех пор, пока Дух не прекратит в целом(е) существовать в теле смерти.
* * * * * *
§ 2. Ничто не обещано
Ты знаешь, что суицид (смерть на своих условиях) может являться таковым, если есть выбор совершатьегоили нет. Также ты очевидно уведомлен, что тело от рождения заминировано, и мину в действие приводишь, очевидно, ты сам. Если ты рождаешься ссуицидальной наклонностью, которая со временем усугубляется, значит, проблема заключается не в том, какосознанно совершить суицид, а в том, чтобы отменить его всебе.
В конечном счете, жизнь равнасуициду, так как ты знаешь о вредной привычке себя (жить), но не бросаешьее, точнее не прекращаешьее. Но ведь прекратить (жизнь) разве не означает заново тот же самый суицид? То есть один и тот же итого прекращение. Прекращение самости (себя), или индивидуальной памяти, умирание в анимированном сознании Адама к пределам самости (лона)его.
Адам (истинно смертный) покончит со своей жизнью, прекратит ее как основание (смерть) всякой отдельной жизни (особи) только, если сцепленно преодолеет смертьсебя, тем самымразличив брейнстормы(вызволив души)другихв целом(е).
Вызволяет не вмиры жизни(миражи), но в саму жизнь.
С прекращением различения себя, или смертью, тело (другой, или память себя), очевидно, обязано посредством животворящего сознания Адама в среде (плане) одухотворенного размышления о себе сливаться к самости его.
Со смертью самость приравнивается и к памяти (индивидуума) в целом.
Адам, принимаясь не различать отдельную самость (память) в сознании себя, проявляет ее память в себе (сознании), схлопывая расщепленные сознание и индивидуальную самость (память особи) в самость (элементарное бытие) себя (Адама).
Как можно умереть на собственных условиях (покончив с собой)?
Прекратить (необратимо) расщепление самости, или выколоть мозг как уязвимое место. Происходящее неизбежно предрешено. Можно ли убить себя из любопытства, чтобы подтвердить какие-либо догадки? Например, повредив тело (мозг) себя. Для этого ты должен дать соответствующее предварительное распоряжение, за которым должно последовать необратимое повреждение себя.
Предварительное означает за какой приемлемый период времени до нанесения себе необратимого увечья? За квант (света) восприятия, за сутки, за год или от начала всей жизни в целом?
Ты знаешь, что суицид (смерть на своих условиях) может являться таковым, если есть выбор совершать его или нет. Также ты очевидно уведомлен, что тело от рождения заминировано, и мину в действие приводишь, очевидно, ты сам. Если ты рождаешься с суицидальной наклонностью, которая со временем усугубляется, значит, проблема заключается не в том, как осознанно совершить суицид, а в том, чтобы отменить его в себе.
В конечном счете, жизнь равна суициду, так как ты знаешь о вредной привычке себя (жить), но не бросаешь ее, точнее не прекращаешь ее. Но ведь прекратить (жизнь) разве не означает заново тот же самый суицид? То есть один и тот же итого прекращение. Прекращение самости (себя), или индивидуальной памяти, умирание в анимированном сознании Адама к пределам самости (лона) его.
Делать или не делать (суицид), выходит, сводится к одному и тому же, то есть неразличимо по сути. Вообще, сделаешь ты нечто или не сделаешь, оно (нечто) остается неизбежным. Если ты что-то еще не сделал (задумал), оно еще неизбежно сделается.
Но, таким образом, от жизни в частности (делания/неделания) не зависит исход жизни в целом: cвертка жизни (и судьбы, памяти в целом) в упаковке самости. Это касается не только суицида, но и всякого делания/неделания.
Так что делать?
Жить пролонгированная эвтаназия.
Умереть (суицид) тот же результат (для неуверенных в себе или нетерпеливых).
Но может стоит за это (результат) и умереть. Умереть в пределах животворящего сознания (Адама) в плане персональной памяти до абсолютного понимания ужаса собственного несуществования (особенно при условии, что праведная жизнь (память) себя беспощадно и (буквально) на глазах размывается абсолютным воображением, ниспосланным ужасно человечным Адамом).
Может быть, для кого-то это и не так плохо; отдельный другой и вовсе может не заметить, что он покойник, или забудет о жизни о том, что вообще когда-то жил.
Так всё же, что делать?
Адам (истинно смертный) покончит со своей жизнью, прекратит ее как основание (смерть) всякой отдельной жизни (особи) только, если сцепленно преодолеет смерть себя, тем самым различив брейнстормы (вызволив души) других в целом(е).
Вызволяет не в миры жизни (миражи), но в саму жизнь.
* * * * * *
§ 3. Смерть как универсум
Спаситель так и не пришел в мир.
Очевидно, что мир в основании своем не изменился. Он по-прежнему временится в ничто, или в общественный труп, а в реальности в тело Адама.
Даже если носитель сознания в ходе эволюции природного мира станет полностью синтетическим, смерть по типуфеноптозабудет исходить не видимо от плоти, а в силувнутреннего закона смерти.
Другие, имея подручную возможность практическогосмыкания мозга, массово покинут земной мир намного раньше апокалипсиса, теряясь (усыпая) в мирах личного мытарства, тем самым ускоряя приход конца времен.
Отмеченная истиннойсмертностьюплоть тебя («мужчины»), очевидно, не становится неуязвимой (нестареющей к смерти)машинально, но становитсяпроводникомсебя по «тропам» книгик обновлению в плоть личную (истинное тело), которое осуществимо исключительно сквозь смерть мира в целом, моментальное преобразование его в мир грядущий, в котором нет места анонимности за единственнымисключениемсамого акта пришествия.
Первое, спаситель так и не пришел в мир. Это очевидно. В первую очередь, конечно, не потому, что мы не увидели его, но мир в основании не изменился. Он по-прежнему временится (эволюционирует) в ничто, или в общественный труп, а в реальности в тело Адама.
Рассуждать о спасении не значит быть спасителем. Понимать причины тупикового развития мира не значит устранить эти причины, то есть преобразовать мир в целом, а именно прекратить умирание мира, его размывание в ничто, устранив, соответственно, причины индивидуального околевания (смерти) всякого другого.
Посредством передовой мысли можно предельно точно разглядеть истинную структуру не только физического, но и надфизического мира, тем не менее мир продолжает развиваться по своему внутреннему закону смерти.
Мир в целом, как и каждый индивидуум (обитатель) в отдельности, явно движется к общему пределу (знаменателю).
Несмотря на то, что мы являемся свидетелями вдохновляющих текстов общемирового уровня, толкующих устройство мира, управляемого любящим и сострадающим Всевышним вселяющих надежду и веру в ищущего истину в земном мире, в собственное предназначение (призвание), в частности, собственно мир (как таковой) так и никто и не преобразовал (в целом).
Вознесение Иисуса выдающийся миф о том, кто не может не быть, то есть, кто не может существовать (в физической плоти). И воскресение его, мифическое, соответственно, не преобразовало мир как таковой. Не говоря уже о великих просветленных (из
мудрецов-практиков). Всякий другой, как и мир в целом, существует (умирает) к концу, к околеванию и концу света, соответственно.
Даже если носитель сознания в ходе эволюции природного мира целиком сменит плоть на синтетику, смерть по типу феноптоза будет исходить не видимо от тела (плоти), а в силу внутреннего закона смерти. Другие, имея подручную возможность практического смыкания мозга, примутся массово покидать земной мир заблаговременно до апокалипсиса, теряясь (засыпая) в мирах личного мытарства, тем самым ускоряя его (конца времен) приход.