* * *
Потом, позже, когда я отправился на работу, чувствовал уже только умиротворение. Сознание хотело бы всё вернуть обратно, но я вполне отдаю себе отчёт, что не в моих силах перекинуть обратно этот разведённый мост. И всё, что я могу, это стоять на краю этого мира, не уходя вглубь его, и с надеждой смотреть туда, откуда этот мост был вчера перекинут.
* * *
Конечно, весь день прошёл в лёгком послевкусии произошедшего. К вечеру стал склоняться к мысли, что это был рекламный ролик, типа высота, которая была таким образом показана и которая может при известном труде быть достигнута в богадельне. Однако Лю на это мне сказала, что сестра милосердия всегда получает это же самое каждый раз, когда приходит к насельнице. И посоветовала, когда будет плохо на душе идти в богадельню и она растворит всё этой своей благодатью. Охотно верю, так как сам видел, как это происходило ранее с Лю.
Второе посещение
19 декабря 2017 года, храм А.Критского, богадельня
Сегодня Господь выманил меня в богадельню под видом управляющей богадельней м.Нины и под предлогом сфотографироваться с Верой Пампушкиной. Я был несказанно рад этому, потому что мне было очень интересно, как на этот раз пройдёт посещение богадельни. Также я желал избавления от тяжёлого давящего депрессивного состояния, а Лю сказала мне ранее, что для этого богадельня лучшее лекарство. В этом вопросе, кстати, мне достало веры я ничуть не сомневался в её словах и потому поехал в храм без всяких сомнений.
Фотосессия была очень короткой, но, благодаря этому, я оказался одет в халат брата милосердия (в прошлый раз я постеснялся надеть его, теперь понимаю, что напрасно), а Вера Пампушкина и я оказались в столовой за одним столом. Я принёс ей в банке несколько солёных огурцов домашнего приготовления, т.к. она в прошое моё посещение сказала, что не любит сладости, а любит солёное.
Вера ела огурцы, я сидел с ней рядом и чувствовал, что я очень к ней расположен. Необъяснимо. Без всякой причины. Она была мне словно любимая родная бабушка. Я попросил её молитв. Сегодня она больше узнавала меня я чувствовал её взаимную расположенность.
Так как в столовой были сёстры Люда В. и Ира Ф., то я предложил им позаниматься совершенствованием их навыков чтения по-церковнославянски, радуясь тому, что я никуда не спешу и могу уделить им достаточно времени. Ира внезапно, ссылаясь на то, что солёное Верочке может повредить, отобрала у неё банку с огурцами, и я почувствовал себя мамашей, привезшей в пионерский лагерь детям запрещенные продукты. И мне, как и полагается мамаше, очень хотелось, чтоб Верочка наелась.
В столовую вошла на ходунках вторая бабушка, Зинаида, соседка Веры по палате, и я снова уловил какое-то приятное движение души по направлению к ней. Видимо я, как утка, которая считает мамой того, кто оказался рядом в момент вылупления в момент рождения брата милосердия полюбил исключительно тех, кто был тогда со мной рядом.
Несмотря на протесты Иры Ф. и её заявления о том, что бабушка совсем глухая (будто бы она за словами пришла люди к людям приходят за любовью и вниманием), я предложил ей присесть с нами за стол. Поцеловал её она осторожно отстранилась. Ира жестом отправила её на дальний край стола я не спорил.
Я был совершенно не в курсе, что Ира и Люда прямо сегодня в течение рабочего дня находились друг с другом в таких контрах, что уже едва выносили друг друга. И вот что устроил Господь: он собрал печального, подавленного, депрессивного меня, вспыльчивую раздражительную Иру и сердитую мнительную Люду и, усадив за одним столом, стал посреди нас. И наша импровизированные занятия потекли в очень интересном направлении.
Сёстры читали, останавливались на тех местах, значения которых они не понимали, я «переводил» как мог их прямой смысл и духовное значение и через некоторое время мы все трое оказались в некоем пространстве, которое о.Валерий на занятиях называет «реальностью Любви». Это произошло хоть и постепенно, но, как всегда, очень неожиданно. Потому что к этому чуду нельзя никак привыкнуть.
Лица Люды В. я не видел, но заметил, как изменилось лицо Иры Ф. ушло тяжелое мрачное напряженное выражение, так сковывающее её черты, волосы выбились из-под платка и она стала простой и естественной. Мои подозрения о надетых на нас Господом розовых очках Любви подтвердила Ксения Р., вошедшая в комнату. Она мне тоже показалась необычно красивой, словно бы даже моложе обычного лет на пятнадцать. Я сразу вспомнил, как о.Валерий всегда, видя нас, приговаривает:
Какие ж вы все красивые!
Наверное, он эти розовые очки любви снимает только, когда ложится спать. Ксения посидела с нами некоторое время и потом тихо отправилась по своим делам. Заходила и Лена Ф., перекинулась с нами несколькими фразами.
В тот момент, когда я вдохновенно рассказывал о том, как каждый хочет поделиться с другими радостью, начиная от Св.Троицы и заканчивая отцом Валерием, позвонил о.Валерий, словно почувствовал, что мы говорим о нём, и, узнав, что мы занимаемся в богадельне обрадовался и сказал, что тоже скоро приедет. Буквально примчится.
Два часа в богадельне пролетели, словно пять минут. Мы разобрали всего две молитвы из молитв к Причащению и единственный псалом из службы 6-го часа, но так углубились в них, что каждому что-то открылось. Веру Пампушкину тем временем усадили за стол и дали супчика.
Когда мы закончили, Ира Ф. стала сердито убирать от Верочки еду, мотивируя это тем, что ей потом нужно будет ужинать, а она уже будет наевшаяся. Я не стал спорить с Ирой, не желая разрушать сложившееся умиротворение. Хотя это, конечно, полный абсурд разрушать мир и любовь ради мнимого порядка. Вместо спора я мысленно сказал сам себе: «А сколько раз на дню я поступаю точно так же»? Понятно было, что моя жизнь до краёв наполнена тем же самым абсурдом.
Пришел о.Валерий и мы слетелись к нему, чтобы погреться в лучах его отеческой заботы и внимания. Сёстры поделились своими впечатлениями, тем, как вдохновили их занятия с текстом. Он заулыбался. Приятно было видеть, что он радуется каждому нашему ничтожному шагу, сделанному по направлению к Богу, вдвойне радуется когда эти шажки мы совершаем совместно.
Отец Валерий сказал, что был тронут моим отзывом, который я ему прислал накануне, что это вселяет надежду на спасение и это некий прорыв, новый этап. Я и сам это чувствую. Дай Бог, молитвами моего духовного отца, двигаться по этому открывающемуся передо мной пути. Впервые фразу «брат милосердия» я слышу без того, чтобы совесть меня укоряла. Может быть, и вправду из меня когда-нибудь выйдет что-нибудь путнее?
Ещё он сказал, что стоит за это благодарить. Согласен. Спасибо, Боже, что так печешься обо мне. Выстраиваешь обстоятельства, лишь бы дать шанс не погибнуть моей жалкой и никчемной душе.
Уходил я с большой неохотой Буквально заставлял себя. Чувствовал себя Адамом, которого ангел времени выгоняет из рая, где всегда светло от мысленного Солнца и тепло от незримой, но ощутимой Божьей Любви.
По возвращении хожу по дому радостный, благостный, счастливый. А уходил таким тяжёлым и раздавленным, что Лю это она сказала мне только сейчас даже перекрестила меня вслед и помолилась, чтобы мне в богадельне воспрянуть духом. Ну она-то знает в этом толк, я же только начинаю разбираться.
И ещё одна чудесная примета: пишется братский дневник! И у Любы то же самое. Сколько месяцев (а может быть даже и лет) мы пытались вести личный дневник это не получалось А сестрический/братский пишется сам собой. Оставляешь все дела и пишешь. Не специально. Не сам. Силы на это даёт Господь. Удивительно!
Богадельня это чудо
21 декабря 2017 г., храм А.Критского, сестринские занятия
Нет в нашей обыденной жизни такого похожего явления, с которым можно было бы сравнить то, что происходит в богадельне. Любимого человека, хоть супругу, хоть ребенка, хоть маму любишь изо дня в день и это чувство усиливается и ослабевает настолько постепенно, что изменение осознается лишь по прошествии долгого времени видишь либо вот его не было и оно есть, либо вот, была любовь и теперь её не стало.
Здесь же, в богадельне, любовь включается, как люстра мгновенно, и светит и согревает сразу сильно и глубоко. И потом, обогретый ей ты выходишь с богадельни, и тепло это из души понемногу испаряется, замещаясь стужей этого мира. Бр-р-рррр-р-р
Сегодня я пошел на сестрические занятия в совершенно разобранном мире. После семейной ссоры. Подавленный. Размазанный грехом. С раной в сердце. Молебен, святая вода, помазание маслом, молитвы духовного отца и общий сестрический молебен понемногу сняли с меня этот груз, но рана не заживала.
Мать Нина прочитала свой изумительный доклад о происходящем в богадельне. Доклад прекрасный я хотел бы еще раз его перечитать. Больше всего меня поразило она метко подметила, что одно дело любить тех, кого мы выбрали это любовь мирская, земная, страстная и совсем другое дело любить по послушанию, по Богу, ради Христа.
Именно привитием к своей душе этой второй любви и заняты сестры (а теперь, с Божьей помощью, ещё и братья) богадельни. Я с ней совершенно согласен и могу сказать даже более того я совершенно не в состоянии любить своих ближних, домашних так же чисто и бескорыстно, как это происходит здесь в богадельне.
Сидел на занятиях, а сердце так и прыгало от радости оттого, что Вера Пампушкина находится рядом, за стеночкой, буквально в двадцати шагах от того места, где я сижу. Такое чувство, как некогда в армии, когда почтальон принёс и вручил тебе письмо от любимой, оно лежит у тебя за пазухой и греет душу, прочесть ещё не можешь обстоятельства не позволяют, а предвкушение радости от предстоящего прочтения уже есть!
Отец Валерий объявил сёстрам о рождении брата милосердия и попросил меня прочесть свой отзыв о первом посещении насельницы. Я прочитал, не смея глаз поднять на сестер отчасти от какого-то стыда, отчасти от того тяжелого состояния, в котором находился, отчасти от набегавших иногда слёз умиления. Были и смешные моменты, над которыми мы все от души посмеялись. Я чувствовал собранное внимание сестёр. Видел одобрение м.Нины.
Пока читал заново пережил этот благотворный для души и радостный для сердца опыт. Духовник по окончании заметил, что есть сходство с докладом м.Нины. Наверняка так и есть. Я лично заметил только, что мы с ней использовали одно и то же не самое стилистически уместное слово эксклюзивный в отношении происходящего в богадельне. Да, то, что здесь происходит не вмещается ни в какие рамки и никогда прежде не было описано! Такие вещи всегда были индивидуальны, личны а чтобы вот так раз! и по мановению невидимого перста два десятка сестер милосердия раскрылись в этом делании об этом я ещё не слыхал.
Отец Валерий сказал в момент вручения бейджика Наталье К., что в 90-е годы Господь вкладывал в строительство Церкви цельные кирпичи, а потом уже начал подбирать и осколки и вставлять туда же. Самолюбие пыталось подсказать мне, что это очень круто быть мозаикой! но я ответил ему, что скорее это крошки с пола, которые замели в совок и высыпали в ещё не загустевший раствор в той же самой стене. Чтоб не валялись. И то слава Богу сподобиться попасть в этот самый совок!
Отец Валерий задал мне вопрос: «Чем была бы занята моя жизнь без богадельни?» Я и сам уже много раз спрашивал себя об этом. Мой кризис давно наступил и в свои 45 лет я спрашиваю себя: «Для чего я живу?» Ну не ради работы же она наказание, епитимия. Ну не ради же радостей жизни да и они известны заранее, ими пресытилась душа, словно современными продуктами, которые ешь только потому, что нужно что-то есть без удовольствия, а организм не насыщается, хоть и полон живот. Так и с этим миром давишься, но ешь, потому что чем-то надо заполнить пустоту в душе
Смотрели фильм, снятый и смонтированный м.Ниной. Экспромт на экспромте, а сделано так, словно сценарий был написан чувствовалось Божье присутствие. И, слушая отзывы насельниц о сёстрах, снова рождалось такое обобщающее чувство понимания того, что это за чудо такое происходит в нашей богадельне.
Па-баам! поздравляю сам себя вот я и назвал богадельню впервые «нашей»!
В конце занятий старшая сестра Люда Е. сказала, что у нее есть для меня ещё одна бабушка Зинаида Тимофеевна. Она учительница, коммунистка, умная женщина, но это и является для неё препятствием, чтобы исповедоваться и приступить к таинству Причастия. Это странно, но я снова не испытал ни сопротивления, ни смущения. Я просто принял это как есть, сказав, что я готов, если духовник благословляет. Духовник сказал: «Не отказывайся».
Целых три бабушки
21 декабря 2017 г., храм А.Критского, богадельня
Мы зашли к Зинаиде Тимофеевне в палату. Кажется, это была палата, где лежит Павла, но могу и ошибаться было темно. Кровать Зинаиды была слева от входа. Мы склонились над постелью, глаза немного привыкли к полутьме и я увидел всклокоченные седые волосы, сухощавое лицо, обтянутые скулы и белки глаз, придававшие лёгкое выражение безумия чертам лица, скрытым в темноте.
Людмила, сказала, мол, вот он, Слава, который эээ брат. Зинаида Тимофеевна так встрепенулась, услышав это слово, и сказала, что она думала, что я её брат. Это меня пронзило. Я словно увидел душу, которая, как тот болящий у купели, лежит в метре от исцеляющей поверхности воды 38 лет, не имея человека, но и не теряя при этом надежды.
А разве мы сами не ходим рядом с реальностью Любви годами и десятилетиями, никак не соединяясь сердцем и жизнью с ней, но при этом совершенно законно надеясь, что найдётся человек, который полюбит нас как есть чёрненькими и страшненькими со всеми нашими грехами и недостатками и тем самым погрузит нас в эту реальность.
Люда сказала бабушке, что я ещё приду и буду дружить. И мне захотелось ещё раз прийти к этой душе. А задача, будучи загружена в сознание, принятая сердцем, уже начала сама решаться, обнаруживая время от времени себя проскальзывающими в уме мыслями: «а можно же сказать то-то и то-то», «можно сказать ей, что и меня мама воспитывала по кодексу строителя коммунизма, который был взят из Библии и практически совпадает с десятью заповедями» ну и так далее
Так у меня оказалось целых три бабушки: Вера Пампушкина, Зинаида, соседка Веры по палате, которую мне никто не благословлял, но прилепившаяся к моему сердцу нечаянно и Зинаида Тимофеевна учительница, коммунист и большая умница.
После этого я бодренько, почти с нетерпением пошел в палату к Вере Пампушкиной. Зины, соседки Веры, не оказалось на месте кровать была расправлена и пуста. От этого стало немного грустно, как тогда, когда не можешь увидеть родного человека.
А Верочка только проснулась и лежала такая хорошенькая, такая славная в своей кроватке. Я склонился над ней и снова она необъяснимым образом показалась мне милой и родной. Я поглаживал и держал её ручки в своих ладонях, поправлял ей волосы и платочек, спрашивал, что ей принести, а сам дивился, как эти «телячьи нежности» могут рождаться в моём грубом сердце к тому же подавленном произошедшей перед сестричеством домашней ссорой?
Реальности любви всё нипочём. Она существует сама по себе, невзирая на все мои грехи и всю мою черствость. Будучи грешным, по внушению Божьего духа и вопреки своим разуму и сердцу, люблю! И не просто люблю обожаю, души не чаю в этом совершенно чужом мне человеке, далёком и по возрасту, и по интересам.