Я вам не сигарета! закричал Корс с возмущением, мгновенно потеряв настрой и слыша, как князь резко выдёргивает из него, сбрызгивает рядом, чуть ему на бедро и наверняка на парчовое одеяло. «Оставил».
К ним подошёл Ник. Услышав поскрипывание половиц, Корс рывком сел на кровати и упрямо повторил:
Я не сигарета, чтобы оставлять меня друг другу! Я. Не. Сигарета!
Да? словно немного удивленно спросил Ник и потянул Корса за цепь, болтающуюся на его ошейнике. А раньше тебя это не смущало. Даже если мы ммм курили тебя одного на двоих или одновременно.
Вы меня тогда любили, а сейчас унижаете!
Тебе показалось, сказал Ник, и Корс почувствовал, как он подтягивает его за цепь сильнее, вынуждая податься чуть вперед, дотрагивается до его лица и резким рывком сдирает пластырь.
О-о-о! Корс схватился за глаза, Можно осторожнее! Не только у тебя есть ресницы!
Он поднял взгляд, и, увидев Ника замер буквально в шоке. Ник не был в маске, но его лицо было плотно забинтовано широкими полосками черной ткани. Он обмотал свою голову так же, как когда-то заматывал его Корс, с той лишь разницей, что Ник оставил для себя узкую щель на уровне глаз, а ткань на уровне рта он также чуть разрезал, как делал и Корс. Тот с ужасом смотрел на блестящее кольцо, торчащее из-под полосок ткани под носом, на обмотанный подбородок и макушку, на которой в промежутках между бинтами немного топорщились белые волосы. Ник обмотал себя одновременно и так, как его обматывал Корс, и так, как это сделал доктор Кассиэль в имении князя Арела. Шея Ника сбоку была залеплена пластырем.
Корс тяжело сглотнул, взявшись рукой за горло, не в силах вымолвить ни слова. Ник почти ничем не отличался от Валентина сейчас. Он выглядел откровенно плохо и жалко. Ник отстегнул цепь от ошейника Корса и отошел, вернувшись на свою лежанку из шкур, постеленную прямо на полу. Он явно не планировал трахаться.
Корс, всё также молча, проводил его взглядом. Он видел, как тяжело давались Нику эти шаги, как он едва доковылял до шкур и тяжело опустился на них. Поняв, что его больше не собирались употреблять, Корс поспешно натянул снятую с одной ноги штанину, подтянув штаны и застегнув ширинку.
Сын что с тобой? то, как выглядел Ник, удручало. Он словно поломался, в одно мгновение, за одну ночь. Корс был обескуражен. И ещё этот странный сон!
Ничего, отозвался Ник. Низко опустив голову, он стал копаться в своей сумке, и Корс знал, что он ищет там.
Ты ужасно выглядишь. Зачем ты так забинтовал лицо? спросил он.
Ну а как? Ты ведь так делал, когда лечил меня.
Но я Корс запнулся, не мог ведь он сказать ему сейчас: «Но я не совсем лечил тебя, и для лечения в этом не было такой уж необходимости, я просто немного удовлетворял с тобой свои порочные фантазии». Неужели Ник вправду думает, что именно так нужно было его лечить? Он настолько наивен, что не понял, что Корс не сколько лечил, сколько на самом деле играл с ним? Ограничивал его, упиваясь своей властью. Ник принимал всё за чистую монету? Верил Корсу? И поэтому, оставшись один, в точности повторил лечение, не осознавая, что можно сделать по-другому? Не-е-ет! Не может этого быть! Ну не может быть Демон настолько глупым, Корса больше не провести! Или может? И Ник не знает, как по-другому, знает только то, что показал ему отец? Корс попытался быстро проанализировать ситуацию логически. Раньше это всегда помогало ему в его профессиональной деятельности. Нужно было разложить все по полочкам.
Первое, его сын находится в симбиозе с бесовской сущностью, и этот симбиоз нарушенный и не приносит ни одному, ни другому никакой пользы. Они могут вредить друг другу.
Второе, его сын человек неразвит и наивен, и действительно может ничего не понимать в лечении.
Третье, Демону было запрещено лечить и восстанавливать человеческое тело своего носителя, это часть наказания, и Корс это понял. Но Демону можно было принимать лечение от других, если они сами предложат. И Корс предложил ему, а Демон принял.
Теперь он лечит себя сам. Но! Он повторяет действия Корса и Кассиэля! Ему можно повторять то, как его лечили другие? Отражать их действия? Не более того?
А Ник доверился Корсу. Поверил в его авторитет и принимал от него лечение. И вот результат безответственных поступков Корса! Теперь Ник неправильно лечит себя!
Сынок, дай я сейчас всё сделаю по-другому! горячо воскликнул Корс, осенённый своими выводами. Позволь мне посмотреть, что с тобой, и теперь я все сделаю правильно. Я правильно подберу лечение, а дальше ты сам будешь за мной повторять, так как нужно, а не так, как сейчас. Давай всё исправим, всё наладим.
Я сам справлюсь, безразлично ответил Ник, даже не взглянув на отца, и вытащил из сумки свою чёрную шкатулку.
Давай я прикажу позвать доктора Кассиэля
Ник только хмыкнул и тряхнул головой:
Он не приедет.
Приедет!
Они в трёх днях пути от нас, люди далеко ушли вперёд, Ник открыл шкатулку и достал из неё небольшой металлический цилиндр. Гладкий, он поблёскивал серебром в его чёрных пальцах, и Корс прекрасно знал, что хранит Ник в этом футляре.
Станет!
Нет, не станет. В Форте он ещё терпел тебя, но сейчас совсем не обязан ехать в лагерь нечистых по приказу опального чёрного, чтобы лечить его любовника, Ник открутил крышку защитного футляра и аккуратно достал из него свой шприц, присоединил иглу.
Корс сжал зубы:
Я сам поеду за ним и притащу сюда силой!
Рагмир тебя быстро там посадит в клетку. Никуда ты не поедешь, и мне не нужен никакой доктор, сильно склонившись к коробке, Ник чуть зазвенел бутыльками с препаратами, перебирая их.
Я
Ник повысил голос:
Угомонись!
Корс замер: «нельзя показывать, что он боится».
Расстроено отвернувшись от Ника, он снял со спинки стула свою батистовую рубашку и нарядный камзол вещи, которые Ник дал ему вчера взамен мокрой одежды. Ну а что еще ему оставалось? В палатке было прохладно, и ничего другого из одежды поблизости не было. Одевшись, Корс подошел к столу. Грязная столешница была залита вином, на ней стояли неубранные тарелки с остатками мяса, валялись куски хлеба, пепельница была полна окурков. Корс взял кувшин, и, поднеся к носу, понюхал его содержимое. Снова вино, как и в паре недопитых бутылок, и в кубке. Ну что за утро! Всё не так! Корс с уже плохо скрываемым раздражением громко треснул кубком по столу.
И Ник, сосредоточенно набиравший в шприц препарат из бутылька, невольно вздрогнул и обернулся к нему:
Что ты ищешь?
Воду!
Что?
Просто воду. Я хочу пить, у меня в горле пересохло.
Выпей вина.
Я не хочу вина!
Витор, перестань капризничать.
Я всего лишь хочу выпить пару глотков чистой воды, по-твоему, это каприз?
Ник как-то устало вздохнул, но ничего не ответил. Корс понял, что он мысленно позвал своего Верного, потому что очень скоро тот ввалился в их палатку. Его плащ был мокрым, так как дождь все ещё не прекратился. Собачью голову закрывал шлем. Вер не снял его, остановился у порога. Корс видел, как в узких прорезях шлема хищно блестят его звериные глаза.
Вер, Витору нужна вода, сказал Ник, даже не взглянув на своего нечистого хабира. Он развернул свою руку ладонью вверх, и, казалось, внимательно разглядывал внутреннюю сторону запястья.
Пес повернулся к Корсу:
Какая вам нужна вода, господин? Принести ведро воды, чтобы умыться?
А питьевая есть? уточнил Корс.
Я ещё не ходил на родник. Но ведра всю ночь простояли под дождем, они полны. Вам принести дождевой воды? Она чистая.
Налей её в чайник и как следует прокипяти, приказал Корс, я не буду пить сырую воду из грязного ведра!
Хорошо, господин, и Вер, развернувшись, вышел.
Хотя помыться бы тоже не помешало пробурчал Корс. Его настроение не улучшалось, и ему казалось, что он до сих пор чувствует на своей коже запах тела Арела. Запах, оставшийся от крепких объятий князя и его рук. Он остался на теле Корса, на его спине, плечах, груди. Всюду, где Арел прикасался к нему. Корс взглянул на Арела. Тот расслаблено полулежал на топчане, золотое одеяло почти сползло на пол, обнажая его рельефный смуглый торс, косую мышцу живота и часть бедра. В руках князя была очередная бутылка, он сделал из нее глоток.
Арел, ты там бутылки не перепутай, не удержался Корс, я, конечно, отставил ту подальше
Очень смешно, равнодушно фыркнул Арел и лениво поправил длинную прядь своих гладких темно-коричневых волос, убирая ее с лица.
Ну, я просто не уверен, что ты почувствуешь разницу, привычка, знаешь ли дело такое
Но Арел лишь снисходительно ухмыльнулся покрытыми плотным слоем краски черными губами, блеснув на контрасте белым неровным краешком отбитого переднего зуба. Не реагируя на уколы Корса, он сделал новый глоток из бутылки и звучно рыгнул, при этом оставаясь все таким же великолепным и необыкновенно притягательным.
Корс осуждающе, но уже привычно покачал головой:
Потомок королевского рода, да уж
Он невольно продолжал любоваться Арелом, понимая, что тому абсолютно наплевать на то, какое впечатление он производит на окружающих.
Корс перевел взгляд на Ника. Сильно перетянув предплечье черным шнуром, тот каким-то чудом нашёл живую вену на своей руке и сумел сделать себе инъекцию, введя препарат чуть ниже локтевого сгиба.
Ник, может, переляжешь к Арелу, укроешься одеялом? предложил Корс. На полу холодно, мне жутко сквозит по ногам.
Я не чувствую холода. Мне не холодно, отозвался Ник. Корс называл его Ником, но он не поправил его.
То, что ты не чувствуешь холода, не значит, что нужно лежать на сквозняке.
Я не чувствую холода, повторил Ник, снова склоняясь к своей шкатулке.
Значит, он позаботился о своих рабах в пока еще человеческих телах, бережно положил их на кровать и укрыл, чтобы они не замерзли, а о своем теле не заботится, просто лег на пол, на шкуру.
Почему ты не чувствуешь холода? Ты ведь человек, ты и на снег можешь лечь? Корс этого не понимал.
Да-а-а, могу. Многие люди привычны к холоду. Это привычка, вяло отозвался Ник, но все же отозвался.
Корс смотрел, как он сидит на шкуре, с обмотанной головой и спутанными волосами, торчащими из-под бинтов. Как он снова набирает что-то в шприц. Одна из его толстых белых кос, которые Корс с такой любовью заплетал ему, сейчас выбилась и торчала из-под верхнего слоя более коротких волос. Она была растрёпана, и кончик лежал на грязных половицах. Играя с Ником и украшая его по своему вкусу, Корс еще в Рудном городе стал заплетать нижний слой его волос в косы. Он помнил, что так были заплетены волосы Ника тогда, когда его в первый раз привели к нему на допрос. Нижний слой волос был заплетен в четыре косы, одна из них была совсем короткой, отрезанная Арелом. Корс приказал тогда расплести Нику волосы, чтобы показать его на Весеннем балу во всей красе, но позже и сам стал заплетать ему их, красиво скрепляя заколками и дополнительно, чтобы волосы дольше не растрепывались, он крепко переплетал их длинными тонкими шнурками, украшенными гранеными черными и бирюзовыми бусинами. Наверное, это тоже было неправильно бусами обычно украшают свои косы девушки но Ник был так похож на девушку, такой нежный и милый, и Корсу нравилось, когда сын был аккуратно причесанным и опрятным. Позже он заплетал Ника и в Форте, таким образом пытаясь скоротать время и чем-то занять себя, чтобы не принять восстановитель или от нечего делать не выпить лишнего. Ник никогда даже и не смотрел, что он там ему вплетает в волосы, как украшает. Он всегда послушно сидел, не шевелясь, как кукла, и не возражал Корсу, позволяя заплетать себе косы, вплетать в них сколь угодно разноцветных бусин, закалывать разными заколками. Он и сейчас не снял их, просто тесемки сами развязались, расплелись и теперь валялись на полу. И Ник не обращал на это внимания, не следил за собой, и не ухаживал за своими красивыми волосами.
Во что ты одет?!
Корс видел, что на Нике снова была одежда нечистых. Кожаные штаны заметно потерты на коленях, по бокам с внешней стороны широкая полоса шнуровки, похоже, в три ряда, один к другому, а может и больше, с какими-то сложными хитросплетениями нечистых. Наверное, это могло быть красивым когда-то давно но сейчас она была порванная, завязанная кое-как на неаккуратные узлы с торчащими болтающимися концами. Мало того, штаны в некоторых местах были зашиты через край. Корс видел грубый шов под коленом. На бедре рваный лоскут был прихвачен кое-как шнуровкой, так что дырка всё равно была видна, и сквозь неё и неплотную шнуровку было видно татуированное бедро Ника, и ещё что он опять без нижнего белья. На голое тело была надета короткая жилетка, едва доходящая до пояса, она не прикрывала впалый живот. Вообще непонятно из каких кусков она была сшита, на плечах чуть топорщился облезлый мех какого-то зверя, сдохшего, по всей видимости, ещё на заре времен. Рядом валялись сапоги, нечистых, на тяжелой подошве и с тупым мысом, украшенные миллионом железных пряжек и застёжек до самого верха.
Корс не выдержал:
Что за драная дрянь на тебе? На ней спал Валентин у порога? Просто своему любимому Верному ты бы такое дерьмо не подстелил.
Это моя одежда.
Нет, Ник, эту рвань нельзя назвать одеждой. Что это за облезлый мех на твоих плечах?
Это моя кофта!
Она что, вязаная?
Иди в жопу!
Ник, это край, не надевай ее больше никогда. Я же подарил тебе хорошие вещи! Или ты теперь отказываешься их носить?
Нет, не отказываюсь. Не только твоя одежда промокла, как ни странно, но попытался объяснить Ник.
Он осторожно отклеил пластырь от своей шеи, чуть тронув кончиками пальцев вмятину от зажившего «колодца», и приставил иглу снова наполненного шприца под обруч золотого ошейника.
Корс отвернулся.
Ник, позволь мне помочь тебе с лечением, сказал он чуть позже, выждав время.
Со мной всё нормально.
Ты принимаешь те лекарства, что я дал тебе, те, что дал доктор?
Да.
У тебя еще остались?
Остались.
Ты помнишь, что их нужно принимать регулярно в одно и тоже время?
Помню.
У меня ещё осталось немного, с тобой поделиться?
Я же сказал, у меня еще есть!
Покажи мне лицо?
Что? Нет!
Покажи, что с твоим шрамом?
Ничего.
Что с твоим лицом?! Корс не мог скрыть волнения.
Я сказал, ничего!
Шрам воспалился? Да? Что происходит? Ты слишком сильно перевязал лицо. Что с твоим шрамом?
Ничего.
Но ты же забинтовал лицо не просто так!
Я сделал на нём татуировку, понятно? Все?
Что?! Корс застыл, мотнув головой, Не-е-ет, это глупость. Ты шутишь? Ты врешь? Это глупая шутка? Не надо так шутить, я всегда говорил, что юмор не твое!
Отстань!
Но Корс не выдержал:
Не могу больше это терпеть! Сил моих больше нет! Я поломаю все твои иглы! Вылью все твои краски! Что хочешь со мной сделай за это! Ослепляй, унижай, бей, я всё выдержу, но я лишу тебя возможности уродовать это тело, хотя бы сейчас, пока мы в дороге!
Я и шприцом своим могу сделать, если захочу. Сажа, моча и игла от шприца все, мне больше ничего не нужно, спокойно ответил Ник, никак не отреагировав на то, что Корс перешёл на крик.
Нет! Ты не можешь врать, я сейчас умру! Признайся честно! Я не переживу, если ты наделаешь себе ещё татуировок! Я и так до сих пор не могу смириться и принять, что на твоем лице тавро, как у скота!
Угу
Чернилами пишут на бумаге, а не на лбу, лучше этому бы научился!
Я умею писать на бумаге!
Да?
Да!
Что-то я не замечал, чтобы ты хоть раз за это время написал хоть что-то хоть на одном листке!
Просто ты никогда не просил меня писать. Я умею писать!
Напиши тогда!
Сейчас ничего не буду для тебя писать!
На лбу ты своём только и умеешь писать! Признайся, ты не можешь мне лгать, ты пошутил про татуировку?
Да, я пошутил, согласился Ник.
Корс выдохнул с облегчением:
Не шути так больше, это глупо. Яд стал выходить из твоего шрама, как предупреждал Кассиэль? Ответь?
Постоянно течет из него, Ник нехотя ответил ему и склонился к ноге, чуть задирая вверх штанину.
Ох, едва успокоившись, что Ник пошутил про татуировку, Корс снова занервничал, что течет?