Лилиан Рейн
Красавица и чудовища
Глава 1. Под прикрытием
Ника
1
Он смотрит на меня жирным, лоснящимся взглядом. Его толстые пальцы трогают слюнявый розовый язык, готовясь ощупать меня в самых укромных местах. Глаза от возбуждения навыкате, дыхание участилось и по звуку напоминает паровой каток. Одышка отнюдь не прибавляет ему сексуальности, но последняя ему и не нужна. Этот человек привык брать всё, что хочет и в тот момент, когда сочтёт это необходимым.
Он скидывает пиджак, ослабляет галстук на расплывшейся шее и срывает его с себя. Затем дрожащими пальцами-сосисками расстёгивает пуговицы, оголяя обвисшие, словно у много и часто рожавшей женщины, груди и тучный, колышущийся будто огромный кусок желе, живот.
Если бы я была той, за кого себя выдаю, мне пришлось бы туго. Обязательно пришлось бы выдумывать некого стройного мачо, который нежно ласкает, а не грубо вламывается в тебя, как разъярённый бык в загон к тореро. К счастью, мне это не понадобится.
Я получаю физическое удовольствие от того, что делаю. Медленно, распахиваю куртку, словно собираясь снять её, но вместо этого мои пальцы отточенным жестом ныряют в карман и нащупывают там жёсткие корочки. Я, не отрываясь, смотрю в его глаза, хочу видеть, как животное вожделение и похоть в них сменятся растерянностью и удивлением.
Стойте на месте, работает ФСБ, говорю я, и лёгкое подобие оргазма прокатывается по телу, когда я вижу, как расширяются его зрачки.
2
Момент прошёл, я перестала чувствовать всё так остро, словно каждый миг проникал в моё существо и застывал в нём подобно древнему комару в смоле, что через тысячи лет превратится в янтарь.
Мужчина дрожал, брюки из дорогого шёлка промокли, на дорогом паркетном полу появилась небольшая лужица. «Этот ещё хоть чего-то боится, подумала я. Не то что Зорг».
Что я сделал? промямлил мужчина. Я же ничего, никому
Если молчать достаточно долго, то он выложит мне всю свою подноготную, это я поняла сразу. Однако это не входило в мои планы. Если после моих выездов под видом девочки по вызову клиенты начнут массово приседать в Матросскую Тишину, долго я на этом месте не задержусь. У меня же совсем иные цели и задачи. Мне нужно выйти выше. Гораздо выше.
Короче так, я запахнула лёгкую курточку, словно мне было зябко, впрочем, тело, и правда, иногда пробивала дрожь, я, как в том анекдоте про маленькую смерть, не к тебе, мужик. Мы про тебя всё знаем, так что не поздно исправиться, но сейчас это глобальной роли не играет, я достала жвачку и кинула в рот пастилку, а клиент, наконец, захлопнул отвисшую перед тем челюсть. Я сотрудник спецслужб и моя задача прикидываться проституткой, ясно?
Ясно, едва слышно пробормотал боров.
У тебя есть два выхода: либо мы идём сейчас пить чай, после того, как ты переоденешься, естественно, а затем ты пишешь восхищённый комментарий всем моим прелестям, либо я вызываю группу захвата, и следующий секс у тебя будет уже в камере изолятора. Ясно?
Ясно, ещё тише.
Что выберешь?
Чая только нет
Что? я состроила одну из самых любимых своих гримас «я сейчас чего-то не поняла».
Но есть кофе, быстро поправился мужчина и зачем-то добавил: В капсулах.
Пойдёт. Давай сюда мобилу и иди помойся, от тебя воняет.
А зачем Вам мой телефон?
Надо отдать ему должное, мужик быстро приходил в себя. Это-то и настораживало.
Чтобы ты охране своей ненароком не набрал. Да ты не бойся, после кофе отдам, я очаровательно улыбнулась. Ещё полчаса назад он бы потёк от этой улыбки, а сейчас только болезненно сморщился. Просто пойми, любой твой импульсивный поступок в данный момент приведёт к тому, что пострадаю я, а затем пострадаешь ты. И поверь, никакие связи тебя не спасут. Ясно?
Да ясно мне всё! мужик уже полностью пришёл в себя и откровенно злился. Насколько я могла понять, больше всего на себя самого.
Мобилку? повторила я и протянула руку.
Он тяжело вздохнул, взял пиджак, вынул телефон из внутреннего кармана и отдал мне.
Доиграетесь, сказал он, развернулся и пошёл в душ.
Я смотрела на лужу, оставшуюся на полу, и мне не чуточки не было его жалко.
3
Жизнь в «организации» Зорга, как нас заставляли называть элитный бордель на Рублёвке, текла размеренно. Вообще это можно было принять за полный пансион, для обеспеченной молодёжи, если бы не периодические вызовы к клиентам. Местное народонаселение состояло, в основном, из молодых девчонок. Встречались, естественно и парни, но гораздо реже. Зато какие! Предполагаю, за таких некоторые студентки и молодые домохозяйки могли бы и подраться. Впрочем, у нас тут романов между персоналом замечено не было. Род деятельности не располагает, сами понимаете.
Я обустроилась в «организации» довольно быстро. Более того, меня почти сразу назначили негласным вожаком у девочек. Остальные не были забитыми тихонями, но сильно уставали от рабочих смен и предпочитали, чтобы за них всё решал кто-то другой. А я на «заказах» сильно не перетруждалась, поэтому и оставался ещё девичий пыл на прочие вопросы. Зоргу это, конечно же, не понравилось. Не успела приехать, двадцатку ещё не разменяла, а её уже все слушаются и считают авторитетом.
Никуся, ты меня бесишь, сказал он мне как-то, подкараулив под лестницей на первый этаж.
Ой! я сделала вид, что испугалась и широко раскрыла глаза.
Не коси под дурочку, я тебя насквозь вижу, сказал на это Зорг. И ты мне не нравишься. Пока не понимаю, чем именно, но не нравишься. Молись, чтобы и не понял. Или ошибся.
Понимая, что простенькими приёмами этого тёртого жизнью калача не переиграть, я решила поменять тактику.
Вот такая я, что же мне делать? Против Вас я ничего не имею, деньги свои зарабатываю честно. Кто ж виноват, что девочки ко мне прислушиваются, правил-то я вроде не нарушала?
Зорг скривился и скрипнул зубами. По всему его виду становилось ясно, что он с удовольствием выгнал бы меня взашей, но что-то его удерживало от этого шага. Это уже потом для меня станет очевидным, что катастрофический недобор, а тогда я ещё не была настолько посвящена в дела «организации».
Мой тебе совет: лучше не отсвечивай. И на глаза мне попадайся, как можно реже, усекла?
Едва не сдержалась, чтобы не ответить: «Так точно». Уж на эту фразу меня в академии вымуштровали, а хозяин борделя сейчас напоминал эдакого бравого сержанта, распекающего новичка. Хорошо, что я смогла заставить себя не улыбаться.
Усекла. Простите, если принесла неудобства.
И вот тут Зорг глянул на меня с недоверием. Впрочем, взгляд его быстро смягчился он махнул на меня рукой, развернулся и ушёл. А меня буквально разрывало от двух противоречивых чувств: желания расхохотаться и расплакаться от злости. Я висела на волоске от провала. В тот момент, как никогда, тонком.
4
С того разговора минул уже целый месяц, когда я под утро вернулась от напрудившего в портки борова. Как мне казалось, я смогла укрепить свой авторитет даже перед владельцем «организации». Хотя смешно думать, что тот мог видеть сколь-нибудь значимую фигуру в девке по вызову.
Больше всего в создавшейся ситуации меня добивало, что я не могу позвонить своим и пообщаться. Ни прикрытию, ни родне, ни даже парню. Нет, я могла вызвать подкрепление, но всего лишь раз. С какого-то момента это стало меня так сильно угнетать, что захотелось в отпуск. Дня на два-три.
Вообще-то нам полагается выходной каждую неделю, а то и не один, зависит от смен, но я хотела накопить побольше и съездить домой. Кроме того, что можно было обменяться текущей информацией с начальством, я смогла бы поговорить со своим Толей, по которому безумно соскучилась.
Несмотря на раннее утро, на кухне сидели трое наших девчонок. Аня, которая встречалась с мажором, но быстро надоела, и он сдал её сюда. Ася брюнетка, не слезавшая с подоконника кухни, когда была не на смене. Гот от эскорта, как шутили между собой другие. И Лера странная смесь тихой отличницы и развратной оторвы.
Зорг тут? спросила я.
Очень хотелось отдохнуть от всего этого люксового блеска. Я поняла, что хочу уехать прямо сейчас, и ни днём, ни часом позже. Есть также большая вероятность того, что я не захочу возвращаться. Впрочем, сейчас это вообще не важно.
Да, ответила Лера. Ещё не уезжал и пятнадцать минут тому назад не спал, а был в приподнятом настроении.
О, мне это подходит. Хочу в отпуск!
Это вряд ли, буркнула с подоконника Ася. Через день смены уже ставит, а новеньких всё нет.
Не мои проблемы, я развела руками. У меня неделя накопилась, наверное.
Девчонки лишь развели руками. К работе в «организации» все относились по-разному. Но одно объединяло всех: встречи через силу не приветствовались.
Ладно, пойду попытаю счастья.
И я вышла из кухни, даже не глотнув Мартини. Не хотелось. И вина не хотелось. Когда я поймала себя на том, что постепенно начинаю привыкать к ежедневным дозам элитного алкоголя, да и вообще ко всей этой окружающей меня «люксовости», мне стало противно от себя самой. Об этом ли я мечтала, поступая в академию?
Зорг, и правда, был в отличном настроении.
Вижу ты не в духе? спросил он, участливо улыбаясь. Клиент противный попался, или ещё что-то?
Клиент, как клиент, я пожала плечами. Но я устала.
Я устал, я мухожук? хозяин борделя едва сдерживал смех от своей тупой шутки.
Хочу домой съездить, я сделала вид, что не заметила подковырки.
Домой? Зорг задумался. А далеко ли ты живёшь, Никуся?
С самого первого дня меня бесило это его «Никуся», но я держалась. Сейчас же сильно захотелось ответить, но это могло стоить мне отпуска, поэтому я сжала зубы до хруста.
Деревня Аксёново, Рязанской области, выпалила я, понимая, что над такой информацией задумываться нельзя. И легенда была выучена на зубок, однако я едва не назвала свой реальный адрес.
Есенинские места, владелец «организации» состроил лицо ценителя дорогих вин и редких знаний. Впрочем, я была удивлена.
Ого, Вы знаете?
Помотала меня жизнь в юности, побросала, задумчиво проговорил мой собеседник. Надолго собралась?
У меня неделя уже
На неделю не пущу! Четыре дня максимум.
А если я совсем уйду?
И что ты там станешь делать? Будешь читать стихи проституткам и с бандюгами жарить спирт1? Зорг расхохотался. Вернёшься, куда ты денешься.
Мне захотелось его убить. Не вытащить корочки из потайного кармана и трясти перед его лыбящейся физиономией, а взять что-нибудь тяжёлое и бить по голове до тех пор, пока не закончатся последние вздрагивания в агонии. Мысленно я уже взяла статуэтку с полки за его спиной и с чудесными хлюпающими звуками погружала её в мозг лощёному хозяину борделя раз за разом.
Вернусь, конечно, ответили мои губы.
У тебя четыре дня!
Значит, до пятницы? я прикинула в уме, что этого времени мне должно хватить.
До четверга, улыбка исчезла с лица Зорга, словно её там и не бывало никогда. Сегодняшний день тоже считается.
Но
Быстрее, пока я не передумал!
Я выдохнула и практически выбежала из кабинета владельца «организации». Итого у меня трое суток и сколько там часов? Впрочем, в четверг я приеду не раньше девяти-десяти.
Кто бы мне тогда рассказал, как я ошибалась.
5
Обожаю поезда дальнего следования и ненавижу электрички. Так сложилось исторически. В поезде можно долго ехать и не уставать, смотреть в окно, любоваться пейзажами. И даже в ночное время, когда видны лишь далёкие проплывающие мимо огоньки, всё равно интересно вглядываться в тьму, витая в это время высоко в собственных мыслях. С электричками дело другое пока будешь четыре часа ехать от Москвы до Рязани, сложится ощущение, что тебя изнасиловали бесчисленным количеством остановок у серых полуразвалившихся полустанков. Подумать только, а кто-то каждый день ездит двести километров до столицы, а вечером обратно.
Но Рязань слишком близко, туда ходят только электрички. К счастью, есть ещё экспрессы, которые представляют собой нечто среднее. На такой я и купила билет, оказавшись на вокзале за двадцать минут до его отхода. Я решила, что удача улыбается мне, и какое-то время так оно и было. Мне вообще сегодня везло с транспортом: ранняя маршрутка подобрала меня с остановки и без пробок домчала до метро, которое тоже справилось со своей задачей и доставило меня на Казанский вокзал весьма оперативно.
Усевшись в удобное кресло, я вставила в уши наушники, включила музыку и откинулась на спинку закрыв глаза. Совсем скоро электричка тронулась и покатила, набирая скорость, прочь от пробуждающегося для суеты мегаполиса.
Я открыла глаза, когда проводница проверяла у нас билеты. Затем я ещё раз взглянула на пролетающие за окном пейзажи, но бессонная ночь сказывалась, и меня неуклонно утягивало в дрёму.
Я уже не слышала перестука железных колёс по рельсам, когда меня грубо схватили подмышки, перевернули и бросили головой вниз.
Глава 2. Он
Катя
1
Я не знаю, что такое любовь с первого взгляда. Изредка читая любовные романы, я всегда думала, что в главной героине должно что-то резко меняться, когда она видит своего суженного. Какой-то щелчок, по которому всё начинает течь иначе. Или отрезок времени, когда она переосмысливает свою жизнь «до», готовясь к тому, что начнётся «после».
У меня ничего подобного не было. Когда я увидела эту огромную фигуру, возвышающуюся даже над толпами кадровых вояк, я приняла её, как должное. Он посмотрел на меня, и взгляд его выразил даже больше чем обычное узнавание. Как будто мы давным-давно вместе, но вот последнюю сотню-другую лет были в разлуке по независящим от обоих причинам.
Он круто изменил направление своего движения, и буквально взрезал, разделявшую нас толпу, разодетую, в основном, в парадные мундиры.
Здравия желаю, товарищ женщина, прогудел он, широко улыбаясь и протягивая мне свою огромную лапищу. Толя.
Катя, ответила я, протягивая свою. Очень приятно.
И всё. С этого момента мы были вместе. Не спрашивая, он купил мне варёную кукурузу, о которой я так мечтала, провёл меня короткими путями на трибуны, где мы с ним уже рука об руку смотрели танковый биатлон. Нам не требовалось выяснять что-то друг у друга, всё было понятно до предела. Мы сидели, наслаждались зрелищем, периодически комментируя это обрывками фраз, понятных нам, но совершенно недоступных для осознания окружающим нас людям. Основная часть фразы оставалась в наших головах и не требовала вербализации.
Вот он!..
Ага, сейчас, как
И-ех!
И всё в этом духе.
Так прошёл тот тёплый августовский день, который, как я уже говорила, не особо-то и изменил мою судьбу, так как я была готова к этому. Словно знала, что всё так и случится.
А затем он проводил меня до автобуса. Нас везли в кадетское училище в Москву, а ему надо было ехать в город, где он обучался на десантника. Но в транспорт со всеми вместе мы не сели. Предупредили кураторов, что доберёмся сами и двинули на электричке с полигона «Алабино» в Москву.
Если по пути мы и целовались, то мало и скромно. В основном, моя голова лежала у него на груди, и я рассказывала, какой у нас долбанутый лектор по юридическому праву. А он мне затем говорил, как на первом курсе его трое хотели зажать, чтобы «сбить гонор», но обломались, приобретя лишь ушибы разной степени тяжести. Одним словом, делились тем, что произошло с нами за то время, пока мы не виделись сто-двести лет.
Москва встречала нас радушно, как встречает всех: иллюминацией, приятной прохладой узких вечерних улочек, весёлыми музыкантами, подвыпившими, но доброжелательными встречными, потоком вечно спешащих такси на центральных проспектах и маленькими магазинчиками, невесть как выживающими тут. Я давно учусь тут, но редко когда покидаю общежитие училища для праздного шатания. Однако сейчас душа моя пела и хотелось сполна насладиться ночной жизнью столицы. Опять же, словно я знала, что когда-нибудь я смогу испить эту чашу искрящегося праздника до дна, поэтому и не разменивалась по мелочам.