Оглавление
Вступление 1
Неспокойное время 3
Рай не для всех 8
Уроки патриотизма 12
Верой хранимы 16
Времена года 19
С оружием в руках 22
Земля обетованная 27
Жизнь в центре событий 32
Уроки недоверия 35
Наследие президентов 39
Вдали от дома 44
Беженцы и сепаратисты в Европе 47
Место, где сбывались мечты 50
Наследие империй 55
30 лет по разным берегам Атлантики
Взгляд человека, в 15-летнем возрасте отправившемся на стажировку в США в 1993
-м
Вступление
А мы опять стоим и в трюме вода,
И ты опять твердишь, что надо бежать
А.Крупнов
Я несколько раз ловил себя на мысли, что писать книгу, находясь в эпицентре нарастающего конфликта чистое безумие. Но, не имея возможности видеть будущее, мы все же можем сфокусироваться на описании истории новейшего времени с точки зрения простого школьника, закинутого судьбой в Америку в начале 90-х, а впоследствии изрядно попутешествовавшего по свету и воочию наблюдавшего за изменениями в настроениях людей по обе стороны Атлантики. Периодически нам придется делать экскурсы в историю, чтобы лучше проиллюстрировать наши общие культурные корни: ведь и американское, и русское общество являются продуктом европейской цивилизации. Разумеется, со своими отличиями и особенностями, причины которых невозможно понять и объяснить, если не заглядывать в глубину веков.
Эта история началась в феврале 1993 года. Когда я узнал, что меня включили в список кандидатов на отбор в первую программу обмена школьников между Россией и США, я даже и представить себе не мог, во что это в итоге выльется. «Ну, прикольно, надо попробовать» подумал я. Возможно, так же подумали и учителя, потому что сказать, что я демонстрировал какие-то прямо выдающиеся языковые способности, было бы преувеличением. Да и, за вычетом участия в олимпиадах по математике и физике, я был довольно-таки обычным девятиклассником.
Технически, это была не самая первая программа обмена группы российских школьников начинали ездить в США и американских школьников в СССР и Россию уже в конце 1980-х. Такие поездки финансировались за счет средств, собранных с родителей учеников и в концептуальном смысле мало чем отличались от многодневных школьных экскурсий в другие города живя и учась в Архангельске, наша школа неоднократно собирала группы школьников на поездки по Золотому Кольцу, в Санкт-Петербург или Москву. Похожим образом можно было съездить и в Портленд, город-побратим Архангельска, только такая «экскурсия», конечно, стоила уже несколько дороже и не всем была по карману. Мой брат, будучи десятиклассником, побывал в такой поездке в 1989-м, вернулся оттуда в полном восторге и привез мне совершенно диковинную на тот момент штуку: мини-набор LEGO. Это был не просто сувенир это было настоящее сокровище для ребенка моего возраста в СССР в конце 80
-х
Но новая программа обмена, абмициозно названная Freedom Support Act (англ. «Акция в поддержку свободы»), стала самой массовой ожидалось, что в Америку поедет полторы тысячи школьников со всей страны. И поедет практически на год. Так я оказался в числе претендентов на десять мест, выделенных среди этих полутора тысяч на наш город Ассоциацией Преподавателей Русского Языка и Литературы (АСПРЯЛ).
Как я оказался в числе кандидатов, до сих пор остается для меня загадкой. Предположительно, предпочтение отдавалось школьникам, демонстрирующим выдающиеся познания в английском языке. С английским языком у меня все было, в целом, неплохо, но говорить о выдающихся способностях, конечно, было бы преувеличением, все-таки я предпочитал участвовать в олимпиадах по математике, физике и реже по химии. В остальном же я был самым обычным школьником, стремящимся свое свободное время проводить на улице. Возможно, сыграло то, что это был первый отбор, своего рода эксперимент. В ходе конкурсного отбора, напоминавшего уже известные и понятные нам олимпиады для школьников, нас попросили написать сочинения, по-английски эссе. В котором попросили сформулировать для себя понимание смысла жизни. Что мы, 14-летние балбесы, могли знать о смысле жизни? Я записал первую пришедшую в голову мысль: «Смысл жизни человека в поиске еще неизведанной красоты» (в оригинале это звучало так: The goal of humanity is in search for yet unknown beauty). Полагаю, что этой-то фразой я и зацепил американцев, читавших наши сочинения.
Эта поездка изменила очень многое в моей жизни. Вернувшись, я стал в каком-то смысле героем нашей школы, меня даже пригласили поучаствовать в передаче на городском радио. Много позже я узнал, что это называется: «сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя». Мне трудно сказать, злоупотреблял ли я лаврами это можно оценить только со стороны, но мне совершенно точно делали определенные поблажки, немыслимые ранее. Я мог не ходить на занятия по английскому языку, хотя в моем освобождении от занятий наверняка не обошлось и без уязвленного самолюбия учителей, которые не могли тягаться со мной по произношению и даже периодически вступали со мной в споры по грамматике. Это не единственное, о чем мне доводилось спорить с учителями после изнурительной письменной дискуссии с учителем русского языка и литературы о трактовке произведений Ивана Бунина я окончательно разочаровался в гуманитарных науках и предпочел сфокусироваться на тех дисциплинах, в которых влияние трактовки сведено к минимуму: математике, физике, химии. Эта литературная дискуссия в итоге лишила меня золотой медали: мне было доходчиво объяснено, что школа согласна оставить мне «красивый» аттестат, но в случае выдвижения на золотую медаль высший балл за сочинение мне не поставят. Мне, в общем-то, было все равно после неоднократного выхода на областной этап всероссийской олимпиады по физике было ощущение, что поступить в интересующий вуз можно и без золотой медали. Так, в итоге, и вышло.
С 1993 года прошло тридцать лет. Сказать, что в стране поменялось многое не сказать почти ничего. Программа, по которой мы ездили стажироваться в США, в начале 2000-х была переименована в FLEX (Future Leadership Exchange) в русле обновленного понимания цели и смысла этой деятельности заказчиком, государственным департаментом США. Ведь речь уже не шла о поддержке недавно обретенной свободы, а о формировании мировоззрения будущих лидеров России. Сменилось и название организации-оператора программы, с АСПРЯЛ на более благозвучное «Американские Советы» (American Councils) и созвучное аналогичной образовательной организации из Великобритании, British Councils, имевший обширный опыт создания и применения инструментов «мягкой силы». Кураторы выпускников программ старались поддерживать контакты с нами, организовывали мероприятия, в том числе, по обмену опытом от более опытных выпусников к недавно вернувшимся. Где-то после 2012-го года, несмотря на задекларированную «перезагрузку» отношений, наметился повышенный интерес со стороны сотрудников посольства к участию в этих мероприятиях, на которых все чаще можно было заметить людей с немигающим, стеклянным взглядом. В 2014-м году, когда отношения между Россией и США сорвались в пике, эта программа стажировок для школьников из России была закрыта вместе с рядом других каналов связи, годами выстраивавшихся между странами.
Сегодня мы находимся в худшей точке кризиса отношений между российским и американским государствами. Как ни горько это осознавать, но мы снова, как и полвека назад, стоим на пороге ядерной войны. С новой остротой воспринимаются слова Виктора Франкла, сказавшего: «Смысл жизни заключается в том, чтобы наполнять жизнь смыслом». И все же, повинуясь сформулированному 30 лет назад категорическому императиву о поиске красоты как смысла бытия, я решил обобщить свой опыт общения с людьми самых разных слоев в России, США, Европе и Азии, начавшемся для меня в 1993-м году с годовой языковой стажировки. И одно могу сказать точно: мы в гораздо большей степени похожи друг на друга, нежели отличаемся друг от друга. И красивого в нас, убежден, больше, чем дрянного.
Неспокойное время
И ты опять твердишь, что надо туда,
Где не качает, сухо и есть чем дышать.
А.Крупнов
В 1993-м многое еще происходило по инерции. Советского Союза уже не было, но детей еще отправляли в летние лагеря: помладше в пионерские, постарше в трудовые. Оглядываясь назад, понимаешь, что это было правильно так мы не слонялись летом по улицам, рискуя попасть в разные передряги, чаще всего не очень приятного свойства. Даже я, будучи мальчиком весьма «ботанического» вида, помню как минимум о пяти случаях, когда мне пришлось драться на улице. Пришлось записаться на секцию каратэ, чтобы уметь постоять за себя.
Помню, возвращаясь поздним вечером с тренировки, как мне на левое плечо легла чья-то рука. Оглядываюсь и вижу круглое щербатое лицо с натянутой на лоб вязаной спортивной шапкой, в простонародье называвшейся «пидоркой» (что не имело никакого намека на нетрадиционную сексуальную ориентацию владельцев, а носило исключительно ругательный характер, так как носившие их гопники «славились» сугубо дурными делами). Лицо явно не предвещало ничего хорошо, так что немудрено, что нахлынувшая на меня волна адреналина напрочь отключила когнитивные функции. Из двух опций: «бей или беги» мозг машинально выбрал «бей» и ударил хуком с правой. А потом ринулся убегать. Расчет мой был, в общем-то, верным, но было одно осложнение: гопник был не один. Пока первый приходил в себя от радушного приветствия кулаком по носу, второй уверенно меня настигал, пользуясь преимуществом в росте и совершеннолетии. Без боя сдаваться я не собирался, и через секунду мой оппонент растянулся на земле, поддавшись силе инерции и внезапному препятствию в виде моего тела, присевшего на корточки. Встав на ноги, я хотел продолжить свой путь, но меня крепко схватили сзади да так, что уже не вырвешься. Накатила волна страха и желание убегать стремительно закончилось. Били меня не очень сильно то ли мешала кровь, хлынувшая из разбитого носа у поприветствованного мной, то ли мои попытки сопротивления внушили определенное уважение. Но в итоге я вернулся домой с синяками, а не оказался в больнице с ножевыми ранениями, как это, к сожалению, нередко случалось в нашем городе, крае «доски, трески и тоски». Так, например, было с моим двоюродным братом, которого занятия боксом от ножа не спасли и ему повезло, что в том инциденте он остался жив. Правда, до дома я добрался без красивых новых кроссовок и перчаток, которые гопники захватили с собой как добычу.
В начале 1990-х штормило всю страну. Старая государственная власть скончалась, «не приходя в сознание», новая еще толком не организовалась, да ей, в общем-то, было не до мелких проблем простых граждан нужно было решать вопросы приватизации и поиска, как сегодня сказали бы, новых моделей эффективного ведения бизнеса огромного количества предприятий. Ситуация в Архангельске усугублялась тем, что значительную часть населения нашего города составляли бывшие уголовники и ссыльные политзаключенные. К последним принадлежал и мой дедушка, решивший вместе с братом в 1937-м году эмигрировать из города Аккерман (сегодня это территория Западной Украины, город Белгород-Днестровский), на тот момент принадлежавший Румынии, в Советскую Россию. Надо признать, для евреев в то время в Румынии наступали темные времена их поражали в правах, запрещали заключать браки. В нашей семейной легенде, помимо брата деда, фигурировала еще и девушка кто знает, может кто-то из наших предков хотел связать себя матримониальными узами? Впрочем, и в Советской России ситуация была далека от радужной. Еврей, да еще перебежчик с румынской стороны? Отправить его «для профилактики» в лагеря с такими же как он, врагами государства так, видимо, рассудили представители советской власти. В результате, мой дед, Леонид Зиновьевич Лурье, оказался в архангельской тайге, где десять лет валил лес. А его брат, Илья Зиновьевич, был отправлен в казахские степи копать мелиорационные каналы. По окончании отсидки деду, как и многим другим, пришлось поселиться за пределами черты оседлости. После реабилитации Леонид Зиновьевич сделал неплохую карьеру в Архангельском лесотехническом университете. Возможно, в Америке он добился бы еще большего, но жизнь сложилась так, как сложилась. Все-таки до Америки от Румынии перед Второй мировой войной было сильно дальше, чем до России.
Для понимания контекста, в котором начиналась наша программа стажировок в США в начале девяностых, стоит понимать, что как только открылись границы, тут же начался исход наиболее активных и предприимчивых: потомки евреев, в том числе репрессированных, массово выезжали в Израиль, сотрудники НИИ и университетов в США и европейские страны. Это обстоятельство выразилось в визовых ограничениях на повторное посещение Америки во избежание эмиграции. В то же время, такие выходцы из академической среды как Березовский и Ходорковский только начинали свое восхождение к вершинам могущества и до Архангельска на тот момент не добрались их бизнес-империи начнут свою экспансию в регионы уже во вторую половину 90-х годов. А в первой половине того волшебного десятилетия в городе было, мягко говоря, неспокойно.
С точки зрения милиции факт отбора у меня перчаток и кроссовок классицифировался как банальный грабеж. Грабителей, конечно, искали пару раз даже были назначены очные ставки, пока было свежо предание. Но след простыл довольно быстро. Да и мне было не до этого летом меня не отправили в летний лагерь, а пристроили разнорабочим на Соломбальскую судоверфь. Заработанные деньги, 35 тысяч рублей, я мог потратить либо на новые брюки, либо на часы. И хотя первое было мне нужнее, устоять перед соблазном модной «Электроники-53» с восемью мелодиями, таймером и будильником было решительно невозможно. Жаль, часы прослужили мне недолго, пав жертвой очередного гопника, встреченного мною на улице. Нет, снять с себя я их не позволил: они разбились в процессе самозащиты, технически успешной, но экономически не очень.
Такой была провинциальная Россия, которую мы покидали в 1993-м неспокойной, неустроенной, уже без прошлого, от которого уже отказались, но пока еще с весьма неопределенным будущим. В конце августа нас, первую партию школьников, собрали для подготовки («ориентации» в терминологии АСПРЯЛ) в обшарпанном гостиничном комплексе неподалеку от аэропорта «Шереметьево». Есть какая-то особенная ирония истории в том, что 5-звездочный отель Sheraton Luxe открылся на месте этой гостиницы в 2014 году, когда программа обмена, в нем стартовавшая, была окончательно закрыта. Шереметьево стало отправной точкой многочасового перелета, состоявшего из трех этапов: из Москвы в Нью-Йорк, из Нью-Йорка в Шарлотту, штат Северная Каролина, из Шарлотты в Линчбург, штат Вирджиния. На каждом этапе перелета самолет становился все меньше: через океан меня нес Боинг-747 с двумя проходами и десятью рядами кресел на первом этаже салона. От крупнейшего города западного побережья до пункта пересадки Боинг-737 с шестью рядами кресел, по три от каждого прохода, и, наконец, до места назначения я летел на самолете с тремя рядами кресел. Меня тогда поразило, насколько развиты авиаперевозки в США по сравнению с Россией. Общаясь в летних лагерях с ребятами из Нарьян-Мара я имел отдаленное представление о том, что бывает и малая авиация для труднодоступных регионов. Но воочию полетать на самолете, салон которого напоминал автобус, мне еще не доводилось. Да и восточное побережье США не производило впечатление труднодоступного региона.