На воскреску приходило немного ребят. Бывало и такое, что мы беседовали с дядей Витей один на один. Так вот, пока другие ребята играют в футбол, а кто-то пробует курить и пить пиво, в это самое время я сижу в церкви на втором этаже и разговариваю с пастором о Боге, о вечности. Я спрашиваю его о том, какие рай и ад, когда и как наступит конец света, возможны ли чудеса в наше время Да у меня была целая куча вопросов, а задавать такие вопросы было больше некому. Дядя Вова отвечал на мои вопросы с удовольствием (по крайней мере мне так казалось). И я верил всему, что он говорил. Потому что мне легко во все верить.
Когда я еще немного подрос, я стал ходить на молодежку. Там было гораздо интереснее воскрески, несмотря на то, что ее тоже проводил Владимир Викторович. Просто там были другие ребята и с ними я легко нашел общий язык. Потому что они принимали всех. Здесь не было аутсайдеров. Никто не выискивал в тебе недостатки, чтобы посмеяться. Мне было приятно находиться в их кругу. Здесь у меня появились друзья. Я с нетерпением ждал субботы, чтобы снова встретиться с ними. Происходило это примерно так.
Вот наступила суббота. Вечер. Я ужинаю в своей комнате. Хотя какая она «моя»? Комната моего племянника. Короче, я ужинаю. Стараюсь есть очень быстро. Половину ужина без палева скидываю в какой-нибудь пакетик или бумажку, чтобы на улице отдать собаке. На выходе говорю Нине: «Ну все, я пошел», и сваливаю. Черный уже знает, что его ждет, и виляет хвостом. Он получает ожидаемое и сжирает это мгновенно вместе с бумагой. Я выхожу, закрываю за собой калитку и иду по дороге, но иду я пока не в церковь, а в баню к А. Но я уже представляю, как мы все собрались в церкви на втором этаже. Поем эти христианские песенки, которые мне очень нравятся. А пока я иду по дороге, сам бубню эти песни себе под нос. После бани я прихожу в церковь, и начинается. Все потихоньку подтягиваются, кто-то немного опаздывает, но это не страшно. Главное, что мы собрались. В церкви я впервые нашел друзей, но не потому, что там все такие дружелюбные (хотя и в этом что-то есть). А просто потому, что раньше у меня друзей-то и не было. В школе я был аутсайдером. А дома, после того как уехала Аленка, я совсем ни с кем не общался. Реально, я даже никогда не разговаривал по душам с собственной сестрой. Хотя она забрала нас с Аленкой к себе после смерти матери. Все наши разговоры были примерно такие: «Дим, сходи за водой» или «Нина, подпиши дневник, уже две недели прошло». И когда такое происходит, что родные люди не общаются, поневоле задаешься вопросом: «А кто, собственно, в этом виноват?» Ведь не было такого, что мы с Ниной поссорились или я ее чем-то обидел. Я сам никогда не пытался заговорить с ней. Мне было трудно даже представить такую ситуацию, что я как-то вечерком подхожу к ней такой она сидит в кресле и что-то читает Я подхожу кладу руку ей на плечо и говорю: «Ну что, Нина, как поживаешь вообще, о чем думаешь?» Это было бы что-то невероятное, потому что мне было всего 15 лет, а ей Я даже не знаю, насколько она старше меня. Ну, за тридцатку-то ей тогда было. Да и она со мной никогда не заговаривала о чем-то таком. Но, с другой стороны, а что я хотел? Хватало с меня того, что я жил в ее доме и она меня кормила. Словом, с Ниной я не общался, а с дядей Геной и подавно, потому что я исполнял его пожелание: «Чтоб глаза мои тебя не видели». С Лешкой я тоже особо не общался, потому что он был еще слишком мал. Но зато у меня теперь были друзья в церкви.
Когда приобретаешь что-то, чего у тебя раньше никогда не было, ты этим дорожишь. И я ценил свои отношения с друзьями. Я ценил их все больше и больше с каждым годом. Ведь друзья это не что-то такое, что можно потерять и снова найти. Типа, переехал в другой город и завел новых друзей. Нет. Так не прокатит. А если бы было так, то какие же это друзья? В нашем мире почти все суета. А друзья это то немногое, что НЕ суета.
Потом оказалось, что церковь это не просто круг друзей. Здесь есть свои правила. Конечно, это не такие правила, как государственные законы, но их все равно надо выполнять. И не то чтобы они были совсем сложными эти правила. Просто они были странными. Со временем я научился следовать этим правилам. Изначально было немного правил всего четыре. Нужно было ходить в церковь, читать Библию, молиться и рассказывать другим о своей вере.
Первое правило было совсем легким. Я и так с удовольствием ходил в церковь. Со вторым правилом тоже проблем не было. Оказывается, Библия не такое уж и скучное чтиво. Со временем я понял, что Тарантино и Спилберг отдыхают по сравнению с некоторыми библейскими сюжетами. Местами кровища чуть ли не капает со страниц этой святой книги. Да что там говорить, главный эпизод Библии это казнь. Причем довольно жестокая.
Так, я говорил о правилах Дальше по списку у нас идет молитва. Вот это совсем непонятная штука. До сих пор полностью не понимаю, что это такое и как работает. Но независимо от того, знаешь ты, что это такое или нет, это правило тоже нужно было выполнять. И я его выполнял. Чисто физически молиться было несложно. Просто закрываешь глазки, складываешь ручки и просишь у Бога что тебе хочется, благодаришь Его за то, что имеешь, а потом такой «Аминь!» и все дела. Но со стороны непонятно, настоящая это молитва или нет. Да ты и сам не понимаешь, но хочется верить, что настоящая.
Ну, и последнее правило: рассказывать другим о своей вере. Или как это называется внутри церкви евангелизация. Точнее, евангелизация это когда вы идете толпой рассказывать о Боге, а когда говоришь один это свидетельство. Для меня это было самое сложное правило. Нет, ну это, конечно, лучше, чем убивать неверных. Слава Богу, я не попал в секту радикального ислама. Короче, рассказывать другим о Боге непросто. Особенно в таком возрасте. Да еще когда ты и сам особо ничего не понимаешь. Как я уже говорил, церковь набирает в свои ряды всех подряд. А точнее, кого попало, без разбору, не глядя на недостатки. Получается эдакий клуб неудачников. И вот, представьте, этот клуб неудачников вываливается наружу, чтобы учить жизни нормальных людей. Конечно, из этого редко получается что-то дельное. Максимум кого мы могли привлечь, это таких же неудачников. Но бывали и исключения. Вообще в церковь можно было попасть не только вот так, с улицы. Можно было сразу родиться в семье верующих. Тоже вариант. Таких сначала называют ДВР дети верующих родителей. А потом никак не называют. Ну, в смысле, называют как всех братья и сестры. Потом еще можно попасть в церковь через реабилитационный центр для наркоманов и алкоголиков. Но про это я особо рассказать не могу, потому что это не мой путь.
Так проходила моя юность. Я ходил в церковь и был счастлив. Конечно, я не очень-то понимал смысл этих церковных правил, но мне это было и не нужно. Мне было достаточно того, что мы собирались и я не одинок.
Однажды в нашей церкви появился необычный молодой человек. Он не был похож на тех пьянчужек, которые придут на собрание, посидят и больше не возвращаются. И не был он похож на какого-нибудь неполноценного. И уж точно он не был из верующей семьи. Это был вполне нормальный человек «из мира». Прошло немного времени, и он стал проводить у нас молодежные собрания вместо Владимира Викторовича. Надо признать, что у него это получалось хорошо. На этих собраниях я больше следил за тем, о чем идет речь, и меньше думал о своем. У него была совсем другая методика подачи материала. Во-первых, было видно, что он готовился, а во-вторых, он старался строить диалог с нами, а не просто рассказывал проповедь. Когда он задавал какой-то вопрос, он говорил: «Как вы думаете?», то есть он хотел знать наше личное мнение. Для меня это было непривычно, потому что я всегда старался дать правильный ответ, а не то, что я думаю. А тут можно было не бояться ошибиться. Потому что на такой вопрос: «Как ты думаешь?», самый правильный ответ это правда.
Теперь молодежные собрания стали для меня гораздо интересней. Мне нравилось размышлять. И даже дома я стал читать Библию несколько иначе. Не просто как интересные истории, а спрашивая себя: «Что это значит для меня лично?»
Когда я спросил нашего нового учителя: «А откуда вы приехали?» выяснилось, что ниоткуда он не приезжал, а всю жизнь прожил тут, в Марьино, и вообще, говорит: «Не надо называть меня на вы"». Это была честь для меня. Уж не думал, что такой интересный человек, который еще и на порядок старше меня, может вот так запросто стать моим другом. Зовут его Роман.
Мы стали общаться. Вообще он со всеми нами общался как с друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Однажды я спросил его, почему он пришел в церковь. Он сказал, что давненько искал Бога и вот наконец-то нашел. Это было что-то невероятное для меня! Не помню, чтобы кто-то пришел в нашу церковь, потому что искал Бога. Видел, как люди ходили по привычке, а кто-то появлялся от безысходности. Но в поисках Бога это было что-то новенькое. Тогда и я стал искать Бога. Нашел я его в таких церковных брошюрках, которые нам дали, чтобы мы раздавали их неверующим. Конечно, я их не раздавал, они валялись у меня дома. И вот, как-то я сидел дома один, был тихий зимний вечер. Часов семь вечера, за окнами звезды, в комнате настольная лампа. Мне на глаза попались эти самые брошюрки. Я взял одну. Это была известная среди христиан «иллюстрация моста». Я прочитал ее Прочитал еще раз, более внимательно. И тут меня накрыло! Я все понял. Стало невыносимо больно и стыдно! Я плакал. Хорошо, что дома никого не было. Я осознал, что в моей еще детской душе уже столько грязи, что от нее просто так не избавиться. Понял, сколько зла я еще сделаю. Я представлял, каково это быть наказанным за то, что не совершал. Это со мною случалось. Но я не мог вообразить, как любить тех, кто тебя убивает. Принять на себя всю человеческую ненависть. Мне до сих пор полностью этого не понять. Это невероятно!
Кроме жажды общения с друзьями у меня появилась еще жажда познания Бога. Обе эти жажды я утолял одновременно на молодежном собрании. На каждом собрании Рома готовил для нас новое качество Бога. Святость, справедливость, долготерпение, любовь
Потихоньку я начал понимать и смысл церковных правил. Даже молитва стала для меня не просто формальностью. Я понял, что можно говорить с Богом, как с любым из людей. Как с отцом, как с другом. Я узнал, что не все, что ты попросишь, сбудется. Я понял, что бывает ответ «нет». И главное в этом деле вера. Без веры получается не молитва, а какое-то пускание религиозных слов в уши рядом стоящих людей. Я также иначе стал смотреть на евангелизацию. Я научился тому, что не стоит стыдиться своих взглядов. Когда Рома рассказывал свое свидетельство в Доме культуры нашего поселка, он не выглядел каким-то неудачником, который попал в секту. Он выглядел уверенным в себе человеком, который нашел то, что искал. Рома сам устраивал потрясающие евангелизации вместе с нами. И эти евангелизации были не столько для людей, сколько для нас самих. Тогда я чувствовал силу, объединяющую всех нас.
Помимо евангелизаций он устраивал разные мероприятия для нас. Походы, посиделки у костра в его дворе. Когда у кого-то был день рождения, он собирал нас всех в церкви, и мы отмечали этот праздник вместе. Он собирал нас на 8 марта и 23 февраля, мы поздравляли друг друга. Мы играли в волейбол и «Что? Где? Когда?». Мы разыгрывали друг друга. Мы шутили и смеялись. Он устроил для меня замечательную юность. А сам жалел, что у него такого не было. Он говорил, что завидует нам, потому что мы нашли Бога в молодости и проводим свою юность в чистоте.
А пока мы развлекались, время шло. Оно шло, а я этого не замечал. Потому что, когда все хорошо, про время не думаешь. О нем вспоминаешь, только когда чего-то ждешь или когда что-то не успел. Жизнь в нашей церкви текла вполне себе размеренно. По вторникам и четвергам маленькие собрания, на которые почти никто не ходит. По субботам наши молодежные собрания. И по воскресеньям общие собрания, на которые приходят почти все. Так и живем, и все довольны.
Вдруг появляется в нашей церкви еще один персонаж. Зовут его Роман Шевчук, и приехал он, кажется, из Украины. Он приехал нас учить. Учение его называется «Подготовка лидеров церкви». Казалось бы, у нас уже есть лидер. Это пастор Владимир Викторович. Есть также и лидер молодежного служения Рома О. А этот человек собрался их учить. И вместе с ними и нас молодежь. Мы сидели вместе с пастором, как в школе, за одной партой. Но самое интересное то, что Роман стал нас учить таким вещам, о которых мы слышали уже раз по сто. То есть он начал с самого начала. Что такое Библия? Кто такой Иисус Христос? Кто такой человек по отношению к Богу и тому подобное. Его методика была из разряда: «Забудьте все, чему вас учили, и просто смотрите, что написано в Библии».
Сама форма его собраний была несколько иной. Все было как-то проще. Иногда он начинал общение с анекдота. Сначала он спрашивал о наших делах в обычной жизни. Или рассказывал о своих домашних делах или каких-то незначительных происшествиях на дороге. И он так просто связывал это с Богом, что я даже не замечал перемены темы. Будто для него повседневная жизнь и духовная жизнь это одно и то же. При встрече он всегда улыбался. И даже если у тебя какие-то проблемы, было трудно не улыбнуться в ответ.
Роман дал нам такое интересное задание вести дневник записей при чтении Библии. И мы должны были не просто записывать туда свои мысли, но и делиться ими друг с другом. Причем он не давал нам каких-то специальных мест для чтения. Просто мы читали любое место из Библии и записывали свои мысли. Бывало, мне приходили такие мысли, которыми я не хотел делиться, потому что раньше в церкви об этом никто не говорил. И я не подозревал, что в Библии сказано о таких вещах. Сейчас бы, может, я и поделился ими, но записей этих уже нет. Потому что все, что я записываю, долго не живет. Проходит время, я перечитываю свои записи, понимаю, что это полная чушь, и уничтожаю их. Возможно, то, что я пишу сейчас, постигнет та же участь. Хотя я знаю один способ, как этого избежать. До того, как пройдет достаточно времени, и я захочу перечитать эту чушь, надо подарить ее тому, кто сумеет ее сохранить.
В общем, мне нравились занятия, которые проводил Роман. И он видел во мне какой-то потенциал. Он говорил, что я должен обязательно пройти его курс до конца, и даже советовал поступить в какую-то семинарию. Но я не хотел в семинарию, потому что никак не мог представить себя церковным служителем. К тому же я считал, что на этом не заработаешь.
Я не заметил, как наступило время куда-то поступать. И пока я думал, куда же именно, для многих учебных заведений это время прошло. И я снова пошел по стопам сестры. Я поступил в Санкт-Петербургский Государственный аграрный университет. Только сестра училась по специальности «Бухучет», а я поступил на «Финансы и кредит». Просто мне понравилось это название. Оно пахнет деньгами. Я представлял себя сотрудником банка в костюме и с галстуком. Мужчины в костюмах выглядят успешными, пока не узнаешь, что они работают на мужиков в майках и шортах, большинство из которых бандиты.
Новое место, новые люди, новый период жизни. Считается, что в этот период с 16 до 20 лет происходит формирование личности. В этот период человек как-то более чувствителен. В это время человек впервые влюбляется. Я бы с удовольствием вернулся в этот возраст. И даже не затем, чтоб прожить его как-то иначе. Пусть все будет абсолютно так же, как и было. Разумеется, я не смогу вспомнить всех тех потрясающих моментов, что произошли со мной во время учебы. Ну и ладно. В любом случае всего не сказать.