Владимир. Лиз, тебе сказали же, время такое было, что каждый творил что хотел.
Елизавета. Но нельзя же просто так убивать людей! Жизнь человека священна.
Владимир. Ко всему священному и непреложному всегда прикладываются. Нет ни одной догмы в этой жизни. Оправдать и сделать можно всё что угодно за «правое дело».
Борис. Да тут дело не в оправдании, а в справедливости.
Андрей. А что толку-то! Ну, даже если бы поймали, это вернуло бы отца?
Пауза.
Дарья. А где ж вы жили-то тогда?
Андрей. В бабушкиной квартире.
Владимир. Зато, если б не это всё, ты бы вырос в другом районе, пошел бы в другую школу, упустил бы возможность пообщаться со всеми дебилами, сидящими сейчас за этим столом
Над столом пролетает муха.
Андрей. Опять она Так, давайте убьем ее, пока я не убил еще кого-нибудь.
Елизавета (указывая). Вон она села! Вот-вот-вот!
Андрей (встает со стула). Тут инструкция какая-то лежала, куда положили?
Владимир. А хрен его знает. Туда вот вроде кинул.
Андрей (беря ее). Ага, вижу. Так, куда она делась? Кто-нибудь видит муху?
Елизавета. Она куда-то к окну полетела, но я ее не вижу сейчас
Андрей ходит по квартире, высматривая муху.
Борис. Ну что? Нету ее нигде?
Владимир. Если бы я хотел еще немножко вас побесить, то сказал бы, что слова «нету» нету.
Дарья. Экий Виссарион Белинский нашелся! Ты тут что, роман пишешь?
Владимир. Да нет, я не о том, бешеная женщина. Иронично просто.
Дарья. Ну и что же тебе иронично-то, уравновешенный мужчина?
Владимир. Для меня все эти языковые правила очень забавны. Много пересечений с правом. Ну, вот надо у нас писать «что», а говорим-то ведь мы «што». А тот, кто будет говорить «что», будет выглядеть идиотом.
Борис. Или он поп.
Владимир. Ну и это тоже. Или с этим «нету». Может, его и нету, этого «нета», но мы же говорим. Вот и получается, что по правилам одно, а в жизни всё совсем по-другому.
Андрей (ударяя инструкцией по стене). Оп! (Осматривает стену и бумажку, понимает, что она улетела.) Сука!
Елизавета. Ну что? Как там? Убил?
Андрей. Улетела.
Георгий. Давай к нам, прилетит сейчас, и хлопнешь ее тут.
Андрей еще несколько раз осматривается и возвращается за стол.
Владимир. Кто чем по жизни занимается? А то я вас года два не видел.
Тишина.
Владимир. Вот ты, Гошанский, че делаешь?
Георгий. Я? Да собственно ничего особенного. Подрабатываю по необходимости.
Владимир. Неужели ты совсем ничего не делаешь?
Георгий. Делаю, конечно. Я стихи пишу
Дарья. Стихи?
Георгий. Да. Приносило бы это еще кому-нибудь пользу.
Борис. Слушай, а мне бы очень пригодились твои стихи.
Георгий. Что? Зачем?
Борис. У меня с друзьями группа есть
Владимир. Группа? Воу! И чего вы поете?
Борис. В том-то и дело, что мы в основном каверы делаем, а хочется чего-то своего.
Георгий. Блин, это очень круто!
Дарья. Да! Я и не представляла, что вы такие
Борис. Какие?
Дарья. Ну такие Творческие. Гош, а прочитай что-нибудь свое!
Георгий. Ну Я даже не знаю
Андрей. Да, у него очень крутые стихи! Прочти то, которое ты мне тогда на телефоне показывал.
Георгий. В баре?
Андрей. Да.
Георгий. Так оно ж тяжелое Ты уверен? Тем более ты же
Андрей. Всё нормально. У меня на кухне уже Вова сидит, хуже уже быть не может.
Смеются.
Георгий. Даже не знаю. Я когда перечитываю свои стихи, они мне кажутся такой хренью
Дарья. Гош, не напрашивайся на специальные уговоры
Георгий. Так, ну хорошо.
Немного внутренне настраивается, все затихают в ожидании.
Мам, зачем они так? Почему? Для чего?
Ведь меня же учила ты делать иначе
По разбитой стране, и по жизни дрянной
Ты не плачь только, мам, я ведь тоже заплачу
Ты скажи им Чего ж они, суки, глумятся
Может, стыдно им станет хоть малость тогда,
Вдруг получится нам до души достучаться,
Но боюсь, что за дверью глухая стена.
И ты знаешь ведь, мам, кто из нас виноват,
Кто беззубо доест эшафотный паек,
И смиренно пойдет под орущий набат
Приклониться главой на багровый пенек.
Может, правда, всё так, так уж выпал нам крест
И нести нам его на могилу себе.
И хоть нам говорят, что отец наш воскрес,
Говорит это тот, что гуляет в Кремле.
Мам, ответь, дорогая, что делать-то нам?
Я люблю это место, тебя, мам, люблю.
Не оставлю никак, ни за что не предам,
Не покину наш дом, не забуду наш люд.
Люд, которому так всё равно, наплевать,
Что на версты от нас непроглядная глушь,
Для себя бы урвать, хоть немного урвать,
Утащить и в каморке отпраздновать куш.
Очень страшно мне, мам Я посплю, мам, с тобой?..
Ты оставишь на ночь эту свет?..
И не думай, я смел, просто день вот такой
Разбуди, мам, как будет рассвет
Тишина.
Борис. Черт, это круто! Это очень круто!
Дарья. Да! Блин, Гош, это реально очень мощно!
Андрей еле сдерживает слезы, начинает тереть глаза.
Владимир (вставая из-за стола). Гошанский, мое почтение! (Жмет Георгию руку.) Я тот еще бесчувственный засранец, но это реально офигенно!
Елизавета. Да! Это очень здорово! Тебе нужно их обязательно издать!
Дарья. И давно ты стал писать стихи?
Георгий. Ну, вообще, я еще в школе писал
Дарья. В школе?
Георгий. Да, но я когда перечитываю, там кромешный ад.
Звонит домофон.
Андрей (вставая из-за стола). Это еще кто?
Георгий. ОМОН и центр «Э» за мной.
Смеются.
Владимир. Ну, тогда тебе повезло, что у тебя есть знакомый юрист.
Георгий. Лиз, а ты кем работаешь?
Владимир. Она в банке работает кем-то (Лизе) Кем ты там работаешь?
Елизавета. Я специалист отдела клиентского сервиса
Владимир. Короче, не суть важно. У них там сплошной женский коллектив, и вот уж это точно кромешный ад.
Андрей. Да. А! Ничего себе вы! Да, восьмой этаж!
Нажимает на кнопку. Вешает трубку.
Владимир. Какие-то слишком любезные Эшники?
Андрей. Это доставка.
Владимир. О! Так быстро?!
Елизавета. Ого! Это так круто!
Андрей. Да, я ж говорю они очень быстро доставляют.
Андрей опять замечает муху.
Андрей. Вот же ж! Так, где моя бумажка?
Дарья (передает Георгию). «Раздайте им рапиры, Озрик»
Георгий привстает, к нему подходит Андрей и берет у него инструкцию.
Андрей. Та-а-а-а-ак! Куда ты делась?
Внимательно осматривает помещение.
Андрей. Ага!
Звонят в дверь.
Андрей (идя открывать дверь). Да что ж такое-то! Когда-нибудь я эту суку (открывая дверь) убью или нет?!
Голос курьера с лестничной клетки. Эм Ваш заказ! Приятного
Он не успевает договорить, муха вылетает на лестничную клетку, Андрей хватает пакет с едой и срочно захлопывает дверь.
Андрей (смеется и идет к столу). Закрыл муху с курьером на лестничной клетке. Пусть развлекаются.
Смеются.
Дарья (подходя к Андрею). Так, давай помогу.
Начинают разбирать еду.
Владимир. Темнеет уже! Давайте свет включим?
Георгий. Погоди, не включай, смотрите, какой закат!
Елизавета. И правда! Очень красиво!
Все постепенно подходят к окну. Дарья, смотря на закат, случайно слегка касается рукой Георгия, они переглядываются.
Сосед сверху включает:
Молчат дома (Борис Рыжий) «Судно»
Эмалированное судно,Окошко, тумбочка, кровать.Жить тяжело и не уютно,Зато уютно умирать⠀
⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Зима. Всё та же квартира. Единственные изменения в интерьере появилась небольшая тумбочка возле дивана, на ней стоит маленькая искусственная елочка и беспроводная колонка. Поздний вечер, плавно перетекающий в ночь. На столе типичные атрибуты всех январских, а подчас и февральских застолий: шампанское, салаты, водка, ананас и т. д. В квартире только Дарья и Елизавета, они сидят на диване, обе с бокалами, из которых периодически отпивают.
Елизавета. Как у вас с Гошей дела? Сколько вы уже вместе?
Дарья. Вот, недавно четыре месяца было.
Елизавета. Это так здорово! Знаешь, я очень рада, что познакомилась с вами! Мы уже сколько общаемся, полгода, получается А ощущение, что я вас всю жизнь знаю.
Дарья. Ты знаешь, если честно я в тот день вообще не хотела приходить. Ни Вову твоего не переношу, ни Борю
Елизавета. А Борю-то почему?
Дарья. Это долгая история.
Елизавета. Дашунь, я ни за что никому не расскажу! Ты можешь мне доверять!
Дарья. Это наши личные бывшие проблемы, и мы их вроде перешагнули.
Елизавета. А что, он что-то сделал? Вы встречались, получается?
Дарья. Нет, не получается. Всё, хватит об этом!
Елизавета. А если я расскажу тебе свой секрет? Мне просто очень нужно знать, какой он?
Дарья. Тебе-то это зачем?
Елизавета. Я скажу, но сначала ты расскажи мне про Борю!
Дарья. Так, я уже сказала, что это всё я обсуждать не хочу!
Елизавета (пододвигается поближе, смотрит умоляюще). Ну, пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
Дарья. Как же ты пристала! Я испортила его отношения. Довольна?
Елизавета. Значит, вы встречались?
Дарья. Нет, он встречался с моей лучшей подругой.
Елизавета. И что было? Ты его на измену спровоцировала?
Дарья. Нет. Просто убедила ее, что он ей не нужен.
Елизавета. Зачем?
Дарья. Не знаю! Может быть, завидовала ей, может, просто хотелось каких-то интрижек, не знаю. Да и если бы она его правда любила она бы его не бросила.
Елизавета. А долго они провстречались?
Дарья. Что-то в районе года, не помню. Все эти разборки старших классов Не хочу даже весь этот бред вспоминать.
Елизавета. И что было? Он тебе что-то говорил? Он вообще знал?
Дарья. Он очень тяжело все эти расставания переживал, у него, как я знаю, тяжелая полоса была тогда, в семье какие-то проблемы. Мы с ним никогда не говорили об этом, но он с тех пор всегда смотрит на меня с каким-то Презрением, что ли
Елизавета. А мне кажется, что он очень хороший
Дарья (допив вино из бокала). А я и не говорю, что он плохой, это я сука.
Елизавета. Ну что ты такое говоришь!
Елизавета ставит на тумбочку свой бокал и обнимает Дарью. В этот момент открывается входная дверь. Первым входит Владимир, за ним Борис, Георгий и Андрей. Вешают верхнюю одежду на крючок, переобуваются.
Владимир. Ну, как я и говорил: стоит оставить девушек наедине, так у них сразу лесбо-секс начинается!
Дарья (Георгию). Чем вы столько времени там занимались? Распределяли, у кого первого найдут рак легких?
Георгий. Пачка кончилась, пришлось в магазин пойти.
Владимир (идя на кухню). Ну что, идите сюда, продолжать будем.
Георгий (подходит к Дарье, целует ее). Всё в порядке?
Дарья кивает головой, встает с дивана. Все идут на кухню, садятся за стол.
Борис. Так вот, возвращаясь к пошлости. Вот ты говоришь, сиськи-жопы в и*****раме, содержанки-самодержанки. Это всё да. Но никто не говорит о пошлости интеллектуальной.
Владимир. Какой?
Борис. Интеллектуальной. Вот снимают сейчас фильм о войне. Не важно какой: Первой мировой, Второй, революции, о чем угодно. Я про сюжет и диалоги их молчу. Я про внешний вид актеров и актрис. Ну не могут девчонки с накачанными губами, вот такими огромными, играть медсестер, а парни неопределенной ориентации играть героев-солдат.
Владимир. Ну ты так говоришь, как будто прошел войну эту. Откуда ты знаешь, что когда было? Думаешь, красивые девушки только что появились, а до того все страхолюдки были?
Борис. Ты видел фото людей тех времен? Они совсем другие. Как будто с другой планеты, как будто вообще другой вид существ.
Андрей. Ну, вообще, я с Гошанским согласен. Я тоже заметил эту особенность. Смотришь на современные фильмы и понимаешь, что это наши современники притворяются. Раньше люди действительно были совсем другие.
Владимир. Да что вы заладили-то? Еще раз повторяю: вы тогда жили? Нет. Ну вот и всё.
Георгий. При чем тут жили или не жили, на фото посмотри. Давай найду сейчас в интернете.
Владимир. Да к черту мне твои фото. Я тебя тоже, знаешь, как сфоткать могу. Образец духовности будешь.
Борис. Так я тебе не про духовность. Это субъективное понятие. Я про то, что актеры должны соответствовать своим ролям, а не просто костюмы напяливать исторические.
Владимир. Ну это да, эт согласен.
Дарья. Еще, кстати, очень странно, когда актер начинает строить из себя непонятно кого.
Георгий. В смысле?
Дарья. Ну вот сыграл он роль, посмотрели на него
Владимир (перебивает). и то потому, что выбора, чего смотреть из нашего кино, особо нет: что сняли, то и смотрим.
Дарья. Ну и это тоже. Так вот, сыграл он, на телик его позвали, узнали его люди, и начинает он строить из себя не пойми что. Ты кто такой? Ты что сделал? Объединил человечество? Победил рак? Заселил другую планету? На тебя смотрят только потому, что всё остальное еще хуже.
Борис. Да, это тоже пошлость. Отвратительная пошлость.
Георгий (приобнимая Дашу). У меня сейчас такое хорошее настроение! Можно, пока вы еще не совсем лицами салат ковыряете, я стихи почитаю?
Владимир. Оп, а вот и развлекательная программа подъехала. Давай!
Георгий. С недавних пор вот эта вещь в голове засела
Тишина.
Владимир (громким шепотом). Это он уже начал?
Георгий (улыбаясь). Нет, Вов. Сейчас всё будет, не переживай.
Владимир отпивает из бокала.
Георгий. Свинья под Дубом вековым
Наелась желудей досыта, до отвала;
Наевшись, выспалась под ним;
Потом, глаза продравши, встала
И рылом подрывать у Дуба корни стала.
«Ведь это дереву вредит,
Ей с Дубу Ворон говорит.
Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».
«Пусть сохнет, говорит Свинья,
Ничуть меня то не тревожит,
В нем проку мало вижу я;
Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;
Лишь были б желуди, ведь я от них жирею».
«Неблагодарная! примолвил Дуб ей тут,
Когда бы вверх могла поднять ты рыло,
Тебе бы видно было,
Что эти желуди на мне растут».
Пауза. Дарья обнимет Георгия.
Владимир. Слушай, ну ты прямо растешь как поэт.
Георгий. Я? (Смеется.) Нет, это ж Крылов, ты чего?
Смеются.
Владимир. Черт. Сразу заподозрил, что что-то знакомое.
Борис. На самом деле, мне больше всего нравится именно то, КАК Гошка читает, а не что. Он может что угодно рассказать, и зазвучит так актуально, так знакомо, как будто здесь и сейчас сказали.
Дарья. Ну так классика она ж на то и классика, что всегда актуальна.
Андрей. Да
Владимир. Кстати, раз уж я так в лужу сел, вот вам тоже тест. Вопрос: существует ли город Ахтыкумск?
Борис. Какой?
Владимир. Ахтыкумск.
Елизавета и Борис одновременно. Какой?
Владимир. Глухомань! Ах-ты-кумск!
Борис. Ну, не знаю. Допустим, нет.
Владимир. Остальные чего думают?
Георгий. Ну, если логически прикинуть, то, скорее всего, существует. Зачем иначе вопрос?
Владимир. Бинго! До праздников оформлял одно заявление, у мужика была прописка там.
Борис. Ах ты Чего?
Владимир. Ах-ты-кумск.
Борис. Город, знаменитый на весь мир своим высококачественным кумовством?
Смеются.
Георгий. У нас вся страна преуспела в этом.
Борис. Ну вся страна, не вся страна, но РОДИНА кумовства Ахтыкумск.
Смеются.
Андрей. А где это?
Владимир. Сколько-то км на Северо-восток вроде. Не помню. Забить в карте можно.
Дарья. А кто там живет? Ахтыкумчане? Ахтыкумы? Ахтыкумичи?
Борис. Кумовья.
Георгий (нараспев). «Широка страна моя родная!..»
Борис. А что оформляли? Что они там делают, в Ахтыкумске своем?
Владимир. Ох, это отдельная история. У него опарыши с потолка падали.
Елизавета. Фу, боже мой!
Дарья. Кто-то для рыбалки, что ли, разводил?
Георгий. А кто такие опарыши?
Владимир. Личинки мясной мухи.
Елизавета. Всё, давайте закончим, мне нехорошо от таких разговоров
Владимир (намеренно вызывая отвращение Елизаветы и наслаждаясь этим). А чего такого? Все когда-нибудь сдохнут
Андрей. Так все-таки умер кто-то?
Владимир. Да, пенсионер этажом выше. Аромат был, говорят, когда квартиру вскрыли
Дарья. Боже мой, можно уже начать говорить о чем-то приятном за столом?!
Владимир. А я-то че? Сами спросили.
Пауза.
Андрей. Гош, я тут по поводу песни, помнишь, говорил?
Георгий. Ты доделал?
Андрей (довольный, доставая из кармана телефон). Да. Сюжет есть. Вы все, ребят, тоже послушайте, скажите, как вам.
Елизавета. Ты сюжет для песни сам придумал?
Андрей. Да, мне кажется, что очень неплохо может выйти! Гошка как раз сможет это всё в стихи оформить, а Борька сыграет.
Борис. Класс! А чего вы мне не сказали про это?
Андрей. Дык потому, что у меня только вчера эта идея родилась.
Владимир (зевая). Ну давай, удивляй.