В основе женской энергии нет векторного творческого потенциала, можно даже сказать кощунственное женщина не творит. Энергия Инь как сама ткань полотна Вселенной. Пространство безграничных возможностей, сцена, на которой актёр может исполнить всё, что угодно. И актёр это мужской потенциал. Конечно, люди не принадлежат к одной из энергий. В нас есть и то, и то. Мы и творец своей жизни, и среда для творения. Но иногда, а точнее очень часто, женские энергии внутри нас подвергаются гонению. Как это ничего не делать, создавать место для появления чего угодно? Как это просто ждать?
А ждать не просто. Мало кто по-настоящему это умеет. Обычно это перерастает в ожидания с ощущением, раз ты ждёшь, значит, тебе кто-то должен. И это обязательно сбудется, а не сбудется так весь мир виноват. Вселенная будто обязана дать тебе желанное, раз ты так ожидаешь, а это не так. Никто никому ничего не обязан. Но настоящая вера совсем другая. Ты живёшь свою собственную жизнь, живёшь с интересом и удовольствием. И при этом ждёшь, что в ней может случиться всё что угодно. И самим этим даёшь возможность этому всему произойти.
Мужчина, к слову, в жизнь женщины проходит именно за этим за пространством. Чтобы быть героем на великой сцене. И широта этой сцены зависит от широты принятия женского внутри нас. Он может только потому, что на него смотрят глаза, лучащиеся верой в то, что он может. И великие гениальные монологи без зрительного зала ничего не стоят. Может, нам, женщинам, порой обидно быть зрительным залом. Но это совсем не так. В паре мы всегда зеркала друг друга, и когда мы видим величие в проявлении нашего партнёра, мы видим наше собственное величие, отражённое в мир через него.
В детстве у меня были самые разные мечты, даже противоречащие друг другу. Моей реальности и моим чувствам. Но это были лишь пространства для игры, сценарии, только и всего. Я знаю, что я в этом совсем не уникальна. Удивитесь, насколько часто у детей бывают мечты, что их семья не их семья. Мне, например, представлялось, что у меня есть где-то таинственная бабушка аристократка, живущая совсем одна в богатом старинном доме с камином. И что, конечно, она узнаёт обо мне и забирает к себе на воспитание. А ещё я мечтала даже, что я не родная дочь своих родителей, хотя и любила их беззаветно и чётко знала, что это не так. Но мечтать же не запретишь, я играла, что за мной приезжает невероятно обеспеченная семья, мои настоящие папа и мама, и увозят в иную жизнь. Конечно, эти мечты скорее исходили из того ощущения, что я не такая, как все, и здесь я просто чужая. Мне не было страшно, что меня не примут, но всё равно хотелось иметь своих. Таких же, как и я, тех, кто тоже видит души.
Я всегда знала, что я не отсюда. Что это даже не мой родной дом. У детей такое тоже бывает очень часто, ощущение невидимого друга. Или что есть кто-то очень близкий, но он очень далеко. И он заберёт. И вы не представляете, насколько на самом деле в этих мыслях дети правы. Когда-нибудь мы все покидаем эту планету, которая нам не дом. Наш дом там, где живёт душа. И там есть те самые старшие и добрые души. Наши наставники, которые всегда нас ждут.
Не уверена, что могу точно объяснить, как работал тогда в детстве мой механизм исполнения желаний. Возможно, если бы я мечтала о чём-то одном и конкретном, то именно так бы и произошло. Но я в силу детской фантазии в своём промерзающем от ветра зимой маленьком деревянном мире проигрывала в голове очень большое количество самых необыкновенных сценариев. Самым частым, конечно, был принц на летающем коне, спускающийся прямо с небес, чтобы спасти меня из моего первого, но далеко не последнего в жизни заточения в башне.
И практически так оно и произошло.
Прямо с моста эстакады, пробив ограждение, в стену моего дома в окно моей кухни влетела машина на полном ходу, застряв в стене наполовину. Как в кино в самом настоящем боевике, не иначе. Мне даже до сих пор не верится в реальность той давней картины, если её вспоминать, как будто это был сон. Правда, тогда это совершенно не показалось сказкой. Сама я была в момент аварии в другой комнате и чуть не умерла от страха. Думала, у нас землетрясение и дом вот-вот рухнет. Водитель чудом остался жив. Сработали все системы безопасности, и он беспорядочными движениями пытался освободиться из ремней и отодвинуть в сторону мешающую выбраться надутую подушку. Я вбежала в кухню и помогала ему открыть заклинившую дверь и выйти в мою квартиру прямо с водительского сидения автомобиля.
И тут машина рухнула вниз на наш бывший с мамой огород, совершенно занесённый снегом без её участливых рук, и сразу же загорелась. Пока сосед, который в это время был дома, потому что было воскресенье, оправился от шока, вызванного грохотом событий, выбежал с округлёнными напуганными глазами и огнетушителем в руках и всё потушил, сгорела она почти вся. До чёрного остова за пару минут.
А мы так и стояли и смотрели с удивлением в образовавшуюся в стене дыру. Дядя Толя побежал в дом вызывать пожарных и скорую помощь. И тут водитель, который оказался приятной наружности молодым человеком с очаровательными тёмно-зелёными глазами, повернулся ко мне, присел, взял за плечи и сказал, что я очень отважная девочка и спасла ему жизнь. Он спросил, мой ли это папа там был у машины. Я сказала, что нет, и вообще рассказала вкратце, что тут живу совсем одна, уместив за пару секунд рассказ всей истории моей жизни.
И мой неожиданный принц предложил мне вдруг убежать, прямо сейчас вместе с ним, пока сосед в своей комнате там внизу и не опомнился, что я в доме и нужно бежать наверх и узнать, как у меня здесь дела. Я моментально согласилась. Мы тихонько спустились по лестнице вниз и выбежали в переднюю дверь с другой стороны дома. Я потащила его за руку через шоссе, чтобы скрыться в деревьях, где так часто играла в детстве.
Когда мимо нас промчались с мигалками пожарные машины, мы были уже достаточно далеко. В город идти мой спаситель запретил, и мы повернули в сторону деревни. Откуда он из автомата на улице, опустив в него пару монет из кармана, кому-то позвонил. Помните, такие грибочки на ножке из бетонного столба, с двух сторон которого крепились красные телефонные аппараты. В деревне тогда ещё не у каждого был телефон в доме и этими пользовались очень активно, поэтому вандализму столь ценные предметы, как например в городах, не подвергались. Примерно через два часа за нами приехала чёрная машина с тонированными стёклами и без номеров и увезла в Москву.
Вот так без вещей, документов и вообще без ничего я переехала в столицу из грязного домика у эстакады на окраине Подмосковья.
Как потом выяснилось, он забрал меня в порыве жалости. Не хотел убивать. А вообще должен был. Я была свидетелем, видела его лицо и могла опознать. Машина, влетевшая в мой дом, была в угоне. По факту мы просто скрылись с места преступления. Больше я никогда не бывала в своём городке. Не знаю, что случилось с домом, подлежал ли он ремонту, переехал ли из него дядя Толя куда-то ещё. Я только уверена, что дело давно закрыли, не найдя ни тело водителя в сгоревшей машине, ни меня на втором этаже, всё как-то само собой затянулось забвением и паутиной.
А тогда мой новоявленный принц, мой "новый роман", так его, кстати и звали, Роман, поселил меня в одной из своих квартир в старинном доме с украшениями из лепнины на фасаде в Леонтьевском переулке. На пятом этаже без лифта. Башня моя подросла, а положение дел не изменилось. Почти всё время я проводила одна. Хотя он иногда меня навещал, оставлял еду и деньги. Приходила также женщина средних лет, молодящаяся, с ярким макияжем на лице, в не по возрасту коротких юбках, следила за тем, чтобы я купалась, меняла бельё. Приносила новую одежду и всё, что нужно для дома, убиралась, стирала, готовила немного. Я называла её Нэни, не зная её имени, сама не помню почему, может, взяла это имя из книги «Унесённые ветром».
Иногда в квартире на несколько дней останавливались неизвестные мне мужчины, бывало даже посреди ночи с аккуратным скрипом открывали входную дверь, неизвестно откуда у них взявшимися ключами. Я их не боялась. На двери в мою комнату был врезан отдельный замок, и на ночь я всегда запиралась на ключ изнутри. Да меня никто и не трогал. Днём мы вместе жарили нам яичницу на скворчащем масле с докторской колбасой, смотрели какие-нибудь смешные передачи по телевизору, развалившись на диване. Больше всего я любила наблюдать, как на сковородке разбухает и готовится в фольге попкорн к очередному выпуску КВНа. Нужно же было чем-то занять дни их пребывания. На улицу они не выходили и всё время занавешивали окна. А через пару дней также неожиданно съезжали.
К некоторым таким незваным гостям, которые мне особенно не нравились, я даже не выходила, проведя пару дней взаперти в своей комнате. Благо у меня в платяном шкафу всегда были запасы разных чипсов и ночной горшок под кроватью на всякий случай.
О своём спасителе, увезшем меня в новую жизнь, я ничего не знала до моих пятнадцати лет.
Почти пять лет я провела на полной воле. Ни обязательств, ни домашних заданий, никого, кто следит за тобой, во сколько ты приходишь и уходишь из дома. Еда, одежда в достатке, денег всегда хватает.
Спросите, что я делала. Что может делать подросток, юная девушка в пубертатном периоде, не обремененная никакими печалями? Я мечтала. Гуляла по маленьким, кривым улочкам Москвы иногда между Тверской и Большой Никитской, сидела в парках на Сретенском бульваре и Чистых прудах, изучала дома в переулках, расходящихся от Мясницкой и Сретенки. И представляла себе, что я где-то в одной из этих квартир живу, у меня семья, муж и дети. Мы открываем свой бизнес, тогда уже это было доступно, например, магазин модной европейской одежды по франшизе, ездим отдыхать в Геленджик. Или представляла, что я пока одна, девушка из богатой семьи, встречаю прекрасного юношу, и мы влюбляемся. И целуемся в первый раз прямо на улице у железной чёрной ограды, за которой цветет сирень.
А ещё я мечтала о том, что, увы, так и не сбылось в итоге, я мечтала стать студенткой. Одной из этих бойких, смелых девушек в шумных компаниях на лавочках в сквере на Моховой, отдыхающих между парами счастливых обладателей студенческого билета МГУ. Мне казалось это так ценно, так успешно и значимо быть студенткой. Но учиться, если честно, мне не хотелось. Только быть в этой среде. Наверное, поэтому и не сбылось. А чуть позже я и гуляла, в больших молодёжных компаниях студентов, где никто не спрашивает, откуда ты, и все друг друга считают своими. Знаете, это очень просто стать своей там, где не ждут чужих. Ты заходишь в порой открытые ворота из толстых железных чёрных прутьев, занимаешь место под сенью какого-нибудь уже распустившего листья дерева и смотришь, как они выходят. С последних экзаменов и зачётов перед летними каникулами, молодые парни и девушки, имеющие большие планы на жизнь. Слетаются со старинных ступеней здания с колоннами на скамейки, как собирающиеся к перелёту птицы, решают, куда пойти отмечать свои успехи или неудачи. Тебе даже не нужно ничего говорить, кто-то сам обязательно подойдёт и спросит:
Ну что? Сдала?
Нет, отвечала я всегда, без зазрения совести, говоря правду. Я ведь и не сдавала.
И все начинают вдруг тебя подбадривать, спрашивать, какой предмет, предлагать помощь в подготовке. Совершенно искренне и откровенно. А сейчас, конечно, нужно выпить. И вот ты уже в шумной компании совершенно не знакомых тебе людей в каком-то затерянном в переулках центра столицы баре. Веселишься и общаешься, заводишь связи. И хотя бы на этот вечер ты студент.
Отсутствие образования совершенно не мешало мне жить. Да и сейчас, если честно, никак не мешает. Новые тенденции я узнавала быстро из журналов и новостных программ, гаджеты и устройства легко входили в нашу жизнь и расширяли доступ к информации со скоростью света.
У меня практически аристократическое образование, а точнее самообразование. Я предпочитаю классическую музыку и литературу. В моей первой московской квартире был замечательно сохранившийся советский проигрыватель. С многочисленными случайными знакомыми мы часто проводили время на барахолках, где подыскивали мне виниловые пластинки. Классические симфонии Бетховена и Моцарта, вальсы Шуберта и Шопена, ритмы Рея Чарльза, истошные крики Бесси Смит, и конечно же,«Скорпионс», «Квин» и «Битлз», и Владимир Семёнович Высоцкий, без него никак. Сколько у меня их ещё было! Голосов выдуманных звёздных друзей, тех, которые могут поднять настроение и наполнить душу. Я не видела, к сожалению, как она танцует вместе со мной, моя душа, но знала, что в моих подростковых безудержных па она тоже танцует.
Как уже говорила, я люблю читать. В той квартире было очень много книг в большом стеллаже во всю стену, поставленных, положенных и затолканных назад в пыльном беспорядке. Там было всё: от фантастики, напоминающей больше женские бульварные романы, до незыблемой классики школьной программы. Хоть я и не закончила школу, но прочитала весь её нескончаемый список книг на лето и даже больше, не все школьники читают так, как я. А если не было нужной мне книги, я обменивала те, что уже прочла, на другие у уличных стихийных торговцев на книжных развалах. Я любила Булгакова и Достоевского, Хемингуэя и Фицджеральда, новомодный тогда«Гарри Поттер» мне не откликнулся по душе, я читала «Ветер в ивах» и «Алису в Стране чудес» со взрослыми сносками, объясняющими устройство английского парламента в то время.
Многие из тех, кто останавливался в моём доме на недолгий постой, оставляли за моё гостеприимство деньги. А так как в них я не нуждалась, то тратила всё на билеты. В Большой театр. В один сезон, мне кажется, я посмотрела даже все постановки. Я знала наизусть тексты спектаклей Вахтангова, изображала на Арбате у входа в здание театра импровизированные постановки Шекспира с уличными артистами. Мне пророчили большое будущее, советовали поступать в театральный. В дождливые дни пропадала часами в Третьяковке. Если не знала, куда идти, и соскучилась по природе, мои ноги сами меня несли в зал Шишкина. В будние дни, когда все на работе и в школе, в залах совсем никого нет. Сядешь на скамейке у лестницы на первый этаж, прислонишься к перилам и смотришь, смотришь, смотришь. Лес в вечности, тихая умиротворённость. А потом перейдёшь к Верещагину, и белая пыль сама прыгнет в глаза от его песков и заставит смахивать слёзы от лоснящейся красоты отполированных солнцем черепов и знаний тех душ, которые хранились в них, как в сундуках с сокровищами когда-то.
Вы думаете, вам нужна школа, чтобы понимать эту жизнь? Физику, химию, алгебру законы вселенной. Я за свои годы самообразования научилась её воспринимать совершенно по-другому, искренне, душой. Плакать, когда много эмоций, от счастья, наполняться радостью и красотой. Питаться, как ложкой загребая из металлической банки сгущёнку, сиюминутным восторгом. Порыв вот что имеет значение, захотела встала и иди. Увидь, почувствуй, познай то, что хочешь, а не то, что тебя заставляют сегодня по расписанию в 10:00.
Я знаю, вы скажете, не у всех есть возможность управлять своим временем и делам так, как бы хотелось. Но искренне желать есть возможность у всех. А от неё все остальные возможности и происходят.
Но чаще всего я, конечно, мечтала, что выйду замуж за моего прекрасного принца. Моего спасителя, подарившего мне новую жизнь. Он меня тоже по-своему любил. Когда мог, навещал, кормил, одевал, дарил подарки. Водил в ГУМ есть мороженое и зимой на каток. Не скажу, что тогда в тот период я чётко отслеживала исполнение моих желаний. Но всё, о чём я могла мечтать, у меня было. А чего не было приходило достаточно скоро и самыми неожиданным и лёгким путём. Я подросла, и во мне играли гормоны, пробуждалась сексуальность. Я мечтала, что у нас с ним будет прекрасный секс и, конечно, после он позовёт меня за него замуж и у нас будут дети.