Да, всё было на редкость логично, безжалостный киллер-взгляд со стороны. Именно такой я себя вместе с ним увидела и поняла, что он прав, прав, трижды прав, четырежды объективен. Всё тот же замкнутый круг, из которого я не могла вырваться, ничего нового. И что толку дёргаться дальше? Пожалуй, психушка, если выбирать, и в самом деле лучший исход.
Красников не торопил меня, думал о чём-то своём. Наконец он прервал мои грустные размышления.
Послушай, небольшая консультация. Если бы я вдруг обзавёлся любовницей, как ты считаешь, повысило бы это мой статус на фирме, улучшило бы мои отношения с женой?
Вопрос на засыпку. Голова у меня плохо соображала я ответила первое, что в неё пришло.
Статус? Безусловно. Что до жены Не та она женщина, чтобы взяться за голову или испугаться. Просто будет вести себя ещё более вызывающе.
Ты уверена?
Конечно. У неё появится оправдание! Свободная любовь. Не думаю, чтобы в вашем кругу этим кого-нибудь можно было бы удивить.
Красников опять задумался. Мне это не мешало, так как подоспело время десерта, и уж тут я смогла оторваться по полной программе. Деньги на еду у меня были, конечно, поэтому голод тут был другой. Приготовить себе что-то вкусненькое в последнее время у меня не было ни сил, ни желания, а чтобы совсем вот так не буду скрывать, и умения. Поэтому я наслаждалась, как только могла.
Наконец Глебушка соизволил вновь отверзнуть свои уста:
Хорошо, Анюта, у меня к тебе деловое предложение. Надеюсь, ты понимаешь значение слова «виртуальный»?
Да, безусловно. Это вроде как что-то возможное, но вместе с тем абсолютно нереальное. То, чего в жизни не бывает, но в мозгах почему-то застревает, тотчас сморозила я какую-то залипуху, совершенно не представляя себе, даже не предполагая, что конкретно имеется в виду.
Глеб несколько брезгливо поморщился моим словам, но тем не менее продолжил:
Так вот, не согласилась бы ты, Анечка, за определенные не деньги, нет, скорее удобства, стать моей виртуальной любовницей?
Это было ещё менее понятно, у меня просто челюсть отвисла.
Что вы имеете в виду под словом «удобства»? спросила я наконец. Надеюсь, они не «во дворе» и не «в конце коридора»?
Красников усмехнулся. Тоже было что-то выдающееся для него.
Нет, разумеется. Во-первых, квартира. Во-вторых, иногда посещение ресторанов и других увеселительных заведений. В-третьих, работа хоть в основном офисе, хоть в каком-нибудь из филиалов нашей фирмы сама выберешь. Теперь, с таким статусом, тебя будут терпеть в любом качестве, хотя я почему-то уверен, что ты будешь работать, как и работала, то есть прекрасно. Зарплата повыше, чем раньше, соответственно. В-четвертых, расходы на твою реабилитацию до победного её завершения. Вот и всё с моей стороны. С твоей никакого интима
Ну, при таких условиях можно и с интимом, я от чистого сердца, без малейшей тени иронии проблеяла я.
Прости, поморщился Глеб, стараясь преподнести свою мысль как можно мягче. Я не могу. Не оттого, что там что-то произошло с тобой. Просто не хочу тебя обидеть, но ты не в моём вкусе. Видела мою жену?
Ещё бы не видела! Ноги от ушей, а походка такая никакой виагры не надо, мёртвый встанет из гроба вслед посмотреть.
Ну так как, попробуем? Не сложится в любой момент можем это дело прекратить.
Что мне ещё оставалось, как не ответить «Да, разумеется!»? У вас как, хватило бы духу отказаться?
II «Моя добыча!»
Глава 1
Я никак не могла осознать, что со мной произошло. Что называется, из грязи да в князи, из замарашек в царевны. В принципе, это не решало полностью ни одной моей проблемы, но, с другой стороны, я определенно зацепилась, обрела твёрдую почву под ногами.
Надолго? Вряд ли. Начну с того, что Глеб оказался не так уж и щедр. Всё, что я получила от него, мою же квартиру с оплатой вперёд на полгода и никаких перемен к лучшему в обстановке, прежнюю работу с видами на дальнейшее продвижение по службе, которого можно было ждать до морковкиного заговения, прежний оклад, но с какой-то дополнительной нагрузкой, так что ещё процентов десять набегало. Насчёт увеселительных заведений обещание было рассчитано, как видно, на очень далёкую перспективу. Ну, и ещё некоторая сумма на мою реабилитацию, за которую я должна была постоянно отчитываться.
Забегая вперёд, скажу, что, узнав, какие деньги я плачу Леонарду, Глеб записался к нему на приём и попытался сбить расценки. Это ему не удалось, конечно. Леонардик просто посмеялся над новоявленным Гобсеком. Но узнал в тот раз Красников обо мне предостаточно, вытягивал каждую подробность, смаковал каждую деталь, пытался даже ознакомиться с моей так называемой историей болезни.
Да и плевать на него. С сексом ко мне он не лез, только ночевал иногда где-то в среднем раз в неделю. Кроме того, часто вызывал к себе в кабинет на беседу, опять же о денежках своих беспокоясь, гарпагон несчастный. То есть мои сады Семирамиды в любой момент могли рухнуть но что я теряла?
Как уже говорилось, я восстановилась на прежнем месте. Девочку, которая меня заменяла, как раз и перевели с повышением в один из филиалов. Вела я себя спокойно, скромно, но сотрудников держала на расстоянии. Две попытки поехидничать надо мной закончились для их зачинщиц печально, после чего никто уже больше меня не трогал, да и в душу не лез. Особенно трясся Вадим, но я делала вид, что не держу на него зла. И это дало результат: через какое-то время он даже стал поглядывать на меня с любопытством: как видно, не очень-то ладилось у него с молодой супругой.
У меня появились деньги, но все они уходили на то, чтобы потихоньку расплачиваться с долгами. Я могла бы не делать этого, во всяком случае не спешить с отдачей. Но не такой я человек.
И всё же то, что со мной произошло, нельзя было назвать иначе как чудом. Я никак не могла понять, как такое случилось. Конечно, если бы я была фанатично верующей, просто бы всё объяснила: в моей жизни с самых малых лет слишком удачно всё складывалось, но я не оценила милости Божией, слишком возгордилась, возомнила о себе, о людях и о Нём забыла, и тогда Он послал мне испытание. Теперь, когда я это испытание вынесла, выстрадала, Бог меня помиловал.
Если по первой части этого рассуждения, то оно не моё. Так мне пытался втолковать священник в Реабилитационном центре (впрочем, никакой он был не священник, как оказалось при первом же разговоре, а простой монах, сам весьма странный и обуреваемый страстями, он даже в глаза мне почему-то боялся смотреть). Но я не слишком разбираюсь в вопросах веры, и комплекс вины, который он пытался мне внушить, вызвал у меня тогда резкое чувство отторжения. «Может, я совсем дура, думала я после первого нашего разговора, но никак не могу понять, зачем Богу наказывать человека кроткого, доброго, наивного, когда вокруг столько злых людей?». Тогда, отчаявшись убедить меня и считая, что я ввожу его «во искушение» своими доводами, монах Иларион, так его звали, дал мне карманного формата Библию и предложил найти себя в ней.
Это было ещё до того момента, когда я ушла в интернет, поэтому уцепилась за его предложение, как за спасительный круг. Каково же было изумление Илариона, когда я заявила ему, что нашла себя в книге Иова. Он проговорился, что ожидал совсем другой вариант, более подходящий мне, образ Марии Магдалины. Но ведь я не была проституткой, падшей женщиной, в чём же мне было каяться, за что себя распинать?
Да, но роптать на Бога! пробормотал тогда Иларион.
Почему же Иову можно было, а мне нельзя роптать?
Этим вопросом я добила его, с тех пор он старательно избегал со мной дальнейших встреч. А мне очень хотелось поговорить с кем-нибудь на эту тему.
Мой возраст Я и сейчас многого не понимаю в том, что читаю, а тогда была совсем уж простушкой. В «11 минутах» Пауло Коэльо меня насмешило то, что героиня, хоть и была проституткой, всё своё свободное время проводила в библиотеке, именно этим в конце концов в корне изменив свою судьбу. И тем не менее вопросы, которые жизнь постоянно ставила передо мной, требовали ответа, и я с головой погрузилась в интернет. Скачанные оттуда материалы я распределяла по степеням сложности, исходя из того, что то, что недоступно мне сейчас, станет ясно потом, когда я наберусь ума, образованности и, главным образом, жизненного опыта. Но в данном случае я и сама сообразила, когда Иларион произнёс загадочную фразу: «Надо упасть, чтобы возвыситься!». Что же получается: то, прежнее моё падение было недостаточным, оно должно было стать более глубоким, осознанным? Если бы если бы я пошла по другой дорожке, стала проституткой, путь Марии Магдалины открыл бы мне многое.
Как бы то ни было, Бог или, может, Судьба пришли мне на помощь как раз в самый подходящий момент: когда я исчерпала статус жертвы. Нельзя было ожидать, что я смогу им пользоваться до бесконечности: удостоверений подобных не дают и льгот никаких таким, как я, не положено. Для меня сделали всё, что возможно, а дальше уж сама, детка. Ножками, ножками
Какой-то прогресс всё-таки был: я не пошла по традиционному пути, предложенному мне Иларионом: не стала «плечевой» или массажисткой салона интимных услуг, отвергла участь Марии Магдалины, а уж тем паче Жюстины, выбрав для себя путь Жюльетты, хотя до графини Лорзанж, как и до аристократки вообще, мне было так же далеко, как до планеты Марс.
Конечно, я не обольщалась в отношении Глеба: слишком хорошо знала характер своего бывшего и нынешнего начальника, чтобы понимать хоть наши отношения и носили вроде как чисто деловой характер, он никогда не смирится с тем, что при таких затратах он ничего не получает взамен. Непременно попросит конфетку. И я даже ждала этого. Не в моих правилах оставаться в долгу перед кем-либо, ну а кроме того, мне и в этом отношении хотелось реабилитироваться, почувствовать себя женщиной.
Глава 2
Я смотрела во все глаза на Леонардика и не знала, как поступить. Проще всего было бы разузнать что-то предварительно у Иннуси и только потом идти на приём, но я, как всегда, поддалась эмоциям.
Вы повысили плату, причём сразу в пять раз, проговорила я в запальчивости, вы что, специально так издеваетесь надо мной? Или завлекали сначала иезуитской видимостью милосердия, а теперь решили раскрутить по полной программе?
«Сын Льва и сам Лев» сокрушённо развёл руками.
Благодарите своего умненького-разумненького начальничка. Он был настолько возмущён моими «сверхдоходами», что я вынужден был уравнять вас с остальными своими клиентами. Поймите меня правильно, что мне оставалось делать? Действительно, по доброте душевной я могу позволить себе иногда некоторую благотворительность, но вы уже не та бедная девочка, которая пришла ко мне в начале нашего знакомства. Теперь у вас богатый, как бы это сказать поделикатнее спонсор и с чего, простите, я должен делать вам какие-то послабления? Налоговая инспекция меня не поймёт. Кстати, вы хоть знаете, что ваш толстосум навещал меня?
Я мысленно послала тысячу эсэмэс-проклятий Глебушке, но что это могло изменить?
У меня нет таких денег, сухо ответила я. Вы, наверное, поняли уже, какой он скупердяй?
Леонардик привычно скорбно покачал головой и развёл руками. Обычный наш ритуал.
Как жаль, что у вас нет денег, тихо прошептал он с истинно китайской обходительностью.
Как жаль, что у меня нет таких денег, в тон ему прошептала я в неимоверном отчаянии. Но мы не можем столь нелепо расстаться!
Вы даже не представляете себе, как трудно мне будет обходиться без вашего общества, совсем уж, чуть ли не разрыдавшись, сбавил тон (почти до шёпота) Сам Лев и сын Льва.
Я понимала, что, если я сейчас уйду ни с чем, эти двери могут уже закрыться для меня навсегда и никакая Иннуся больше мне не поможет. Я не имею в виду «дверь» в прямом смысле этого слова.
Хорошо, сказала я. Вы отказываетесь меня лечить, но не могли бы вы оказать мне посредничество в одном деле?
Я изложила суть своего похода к Фомичу.
Чупилин весело рассмеялся.
Но ведь это уголовно наказуемое деяние. Вы хотите засадить меня за решётку? Не слишком ли себя переоцениваете? Зачем мне такие приключения? Денег у меня и так больше, чем нужно, любовницы, как я уже вам сказал, мне пока не требуется.
Я оперлась локтями о стол и с предельной загадочностью посмотрела ему в глаза.
Вы внимательно читали те материалы, которые я вам давала в нашу первую встречу? Там есть то, что могло бы очень, о-чень вас заинтересовать. И вы получите это буквально за гроши. Я ведь уже не та простушка-пастушка, которую вы имели честь созерцать в нашу первую встречу: я давно вызубрила чуть ли не наизусть все ваши книги. Так вот что меня безмерно удивляет: среди них нет одной самой скандальной, самой успешной, настоящего бестселлера, который мог бы конкурировать даже с художественной литературой: книги о психологии сексуального маньяка. И ради бога, только не говорите мне о том, что на эту тему написаны тысячи томов, поставлены десятки тысяч фильмов. Вы могли бы здесь превзойти самогό Зигмунда Фрейда. Поняли теперь, что я имею в виду? «Дневник падшего».
Леонардик больше не улыбался он побарабанил пальцами по столу, весь уйдя в себя, затем осторожно высунулся наружу, как черепаха из панциря, искоса поглядев на меня.
Неплохое название. Сами придумали?
Нет. Зачем мне врать? Просто был роман об одной плохой женщине, очень плохой, которая вроде как под конец жизни решила рассказать о себе правду. Книга побила все рекорды в начале прошлого века (общий тираж более миллиона экземпляров), но на века не прогремела. (Две войны, сами понимаете). Я просто читаю сейчас всё подряд, вот и наткнулась случайно.
Ну а тот дневник вы держали его в руках?
Да, кивнула я, в начале следствия эта распечатка фигурировала в деле, и меня, естественно, с ней ознакомили. Потом обвинение пришло к выводу, что как доказательство она никак не может быть использована. Происхождение её туманно, а стало быть, и несущественно: защита тут же утопила бы её, а с нею всех нас заодно. Надеюсь, что её не уничтожили. Для меня она тоже очень важна.
Леонардик сделал вид, что ещё колеблется: он никак не хотел признаваться самому себе, что уже прочно сидит на крючке. И у кого? У какой-то сопливой девчонки.
Хорошо, наконец важно кивнул он. Я выступлю посредником. Но только в том случае, если игра и в самом деле стоит свеч. Сначала ознакомлюсь с материалами. Но как мы поделим дневник, если он не только действительно существует, но ещё и заслуживает внимания?
Я пожала плечами.
Очень просто. Нам не нужны оригиналы. Вы просто перекинете скачанные материалы со своей флешки на мою.
Да, резонно, вздохнул Леонард, что, по всей видимости, означало его полное согласие.
Чему я больше всего удивилась так это тому, что такое продолжительное время видела Львёнка серьёзным, чем и не преминула воспользоваться.
Так вы оставите прежнюю цену? Спонсоры тут ни при чём, вы должны защитить бедную девочку. В этом как раз и состоит в данном случае благотворительность. Вы ведь понимаете теперь, отчего моё внутреннее «я» так противится всякой попытке вылечить меня. Я не могу быть добренькой, зная, какая опасность мне угрожает.
Леонард усмехнулся.
Да, вы очень интересный экземпляр. Я вот думаю: что было бы, если бы жизнь и дальше шла для вас своим чередом? Вы остались бы обыкновенной наивной девчонкой и за хорошим мужем так, глядишь, спокойно и счастливо прожили весь отпущенный вам век: работа, детишки, любимый человек рядом. Будни, праздники, радости, горести, незаметно подкравшаяся старость. Но не судьба. И какая теперь судьба?
Я разозлилась.
Вы пожелали бы такое своей дочери? Такую «мудрость»?
Ну, во-первых, у меня нет детей, пока не сподобился, а во-вторых, я, конечно, сделал бы всё возможное, чтобы свою дочь от чего-то подобного оградить. Однако суть тут не в дочери. Просто вы уникальны. Большинство людей после такого стресса не выправляются никогда. Не выправитесь и вы, но инстинкт самосохранения у вас такой, что ради того, чтобы выжить, вы способны пойти на саморазрушение, согласившись на любые изменения в своей личности. Как я мог бы пожелать кому-нибудь такое? Плата в данном случае непомерно велика.
«Интересная мысль! подумала я. А ещё интереснее, что думает человек, видя перед собой водоворот? В таком моём положении наверняка лучше быть от меня подальше. Эх, сын Льва, подведёт тебя когда-нибудь твоё любопытство! Хотя в тридцать два года такая знаменитость это, быть может, как раз благодаря подобной безоглядности».