Ну да замялась тут же София, прикусывая нижнюю губу и опуская взгляд на диван, поймав сразу две пары глаз на себе: ей и одному, порой, было трудно что-либо рассказывать, тем более глядя в глаза, а тут сразу и двоим. Что-то вроде Литературной героини, знаешь!.. Влад поймет! Тут уже и названный, более-менее, «отозвался», утвердительно кивнув: вновь лишь и словив о себе упоминание. Он ведь предложил ее: как-то обозвать. Назвать!.. Чтобы различать и «отличать»: меня и ее. Мои мысли И придуманные мною же сюжеты Для Для нее!.. Вот. Я и назвала. «Тень» было слишком чопорно и пошло. Будто бы: я притесняю ее и выдвигаю, наоборот, себя; за ее и счет нее! А «Тен» даже интересно прозвучало. А после и выглядело: на бумаге!.. Выглядит и сейчас! И, подняв, наконец, глаза, не заметив никакого недопонимая, а скорее даже и интерес, еще больше загорелась, продолжая рассказывать уже и обоим, мечась взглядом от Влада к Егору и обратно, о Тен. Она, вроде как, демон!.. Можно сказать, что я и отделила ее: как тьму Розы. Не свою!.. Перенесла ее, вместе с «тату», в наш мир. И Общаюсь с ней!.. Иногда. Но скорее: как со своим «прототипом», имеющим свою точку зрения!.. Будто: отдельный человек! И, вновь получив утвердительный кивок, уже и от обоих, в знак «Продолжай», задумалась, но и тут же затем усмехнулась; даже и слегка, чуть хихикнув. Знаете, забавно!.. Но когда я говорила с ней здесь она, вроде как, даже и обстановку эту вспомнила. Сказала, что «Знакомое что-то». Хотя, до этого, я говорила с ней только: в своей комнате.
Тут уже у Егора не только глаза раскрылись донельзя, но и взметнулись вверх, по лбу и к волосам же, брови. Да и буквально сами же волосы, как на голове, так и на руках, а там и везде, встали дыбом, явно контрастируя, как с кожей, так и с теплотой помещения и прямо-таки «жаром» от камина, которых он не чувствовал ранее: не так остро, как сейчас; подмечая теперь даже как будто и похолодевшие-то вмиг конечности. Собственно, как и Влад!.. Что и еле-еле-то, душа в теле, удержал все ту же самую картину в руках, в какой-то момент Софии же рассказа почти ее и уронив; да и чуть было совсем не разбив-сломав ее же раму о ступеньки лестницы и пол, на который она бы, так и так, рухнула-приземлилась с нее. Сама же «рассказчица» будто бы и не замечала этого, никакого изменения. Да и никак-их изменений. Она и не замечала!.. Сев ровно на ногах Егора и уже даже жестами жестикулируя достаточно широко, начала погружаться, все больше и глубже, дальше и дольше, в свой же рассказ о метафорической Тен, которая, в сознаниях блондина и рыжего, все больше теряла эту самую «метафору»: и буквально же, с их же все и думами, мыслями, «метаморфозами», в одном же направлении, впервые без розни и взаимных оскорблений, зацепок, так же все и обретала настоящую, что ни на есть, оболочку.
Но и Влад, был бы не Владом, если бы в какой-то момент, после встречи их взглядов и одновременного нервно-неровного сглатывания, ни сделал пас холстом, на манер, мол: «Может, показать?». И да!.. Он хотел сдернуть ткань уже после того, как повесит; но и этот момент был достоин и достаточен того, прямо-таки и требовал жертв: красоте и эпичности. На что уже и Егор отрицательно мотнул головой, решив обождать и кое-что все-таки уточнить. Мало ли!.. О чем тут же сообщил и «первому»: в разговоре между ними.
Малыш перебил он ее, обращая затем все-таки ее же внимание на себя: легким поглаживанием правой руки по спине. А эта и откашлялся, будто бы и в секунду подавившись воздухом; и ее же озоном, бывает же. Тен!.. Была: тобой?.. Досконально?!
Ну да!.. Склонила голову к правому плечу брюнетка, хмурясь: одновременно задумываясь и не понимая столь странной, по ее же все мнению, реакции обоих ребят. И не была, а есть До сих пор! Затем снова перевела взгляд на такого же потерянного Влада и опять взглянула на Егора, начиная, который уже по счету, круг взглядом: между ними. Я же и говорю!.. Я «полностью» как бы отсканировала и отксерокопировала, скопировала себя: и вставила в зеркало. В зеркал-а!.. Чтобы можно было разобраться в себе, во мне: вне. А «досконально» ли?.. Нет! Она же не взяла всю «тату». Только: левую руку. Предплечье и кисть. А что? Что-то случилось?.. Вы оба как-то!.. И коснулась затем лица блондина левой ладонью, проведя кончиками пальцев по его правой скуле. Побледнели что ли. После чего вновь взглянула на Влада, обретя ту же пугающую ее «мину» и на нем. Это странно слышится и выглядит, я знаю!.. Но я не «сумасшедшая»: в самом понимании этого слова. Да и вряд ли это можно считать еще и: психозом!.. На таком-то еще коротком отрезке времени: с периодическим лишь появлением и исчезновением. В основном: когда я к ней обращалась по имени. Или же: когда не; но и тогда она просто присутствовала на заднем плане и фоном. Выступая, скорей, генератором мыслей!.. У нее, кстати, с этим, не так хорошо: как у меня! С гордостью отметила она, подметив небольшую эмоцию на лице Егора: в виде улыбки. Вот только и точнее: ухмылки. На левый же бок и угол. Почти что: и как попытку выйти из-под гипноза, наложенного им же самим и на себя. Вот только, и от этого же все, не менее пугающую и ужасающую: своей натянутостью и вымученностью. Он будто видел свет и шел к нему, но и все больше, при этом, погружаясь во тьму: обретая вместо солнца луну; а вместо света, несущего его, хотя видеть различия ее рассказа и своих же догадок, видел одни только сходства. В плане: дотошности и долгого «рассусоливания» Надолго ее не хватает: в описаниях и прописывании. Но зато хорошо, и даже очень, с короткими мыслями. Со стихами! Как у тебя. И Вас!.. «Краткость сестра талантов», да?..
Конечно сжал губы в тонкую полоску Егор и глазами на миг, лишь на миг, попросил помощи у Влада, чтобы и он вступил уже в диалог: иначе, как он уже и показывал без стеснения самим же собой, его подорвет; прямо здесь и сейчас. Да-к еще и проорав в конце: «Зеркально, да, Влад?!.. Зеркально. Как в зеркало ж глядел!.. Придурок». «Егор!..». Но, так и не получив вразумительного ответа, «последний» крик, и тот, и другой, но и больше же всего первый, о помощи, тут же понял, принял и продолжил за ним: Сестра!.. Я так понимаю, она помогает тебе: в особенно трудные моменты жизни и «стечения обстоятельств» в ней, да? Применительно и примечательно: в «дни Розы»!.. Точнее: вечера. Назовем это: так
Не во все!.. Но. Да еще больше удивилась брюнетка, пытаясь прочесть что-то в глазах обоих парней, но, как и их лица, так и их же души: были сейчас закрыты от, хоть и тут же все для нее. Сокрыты!.. Будто бы и под корочкой же льда, с большим же, прямо-таки и превалирующим, количеством его; а не чистого виски или, допустим, той же реки. Моря!.. Запотевшие. И словно бы с инеем! Морозной мятой. Или под слоем пыли. С сухой грязью на камнях, занесенной на них ветром. Словно бы и: ностальгии. Чего-то старого и забытого. Ненужного: тогда. Но, и отчего-то, нужного так же: сейчас! На началах это было прямо: особенно остро. Когда я только начинала же и старалась, пыталась разобраться с собой и в себе. А после!.. После я привыкла и смирилась, вроде как. Перестала обращать внимание. И воспринимала: как Данность. Но вы не думайте!.. Она не «плохая». В том плане, что Она не делает: ничего плохого. Мне!.. Да и себе. Никому!.. Мы не обсуждаем все и всех, как Подруги! Не сплетничаем. И не судачим Говорим: по делу! Да и она Успокаивает меня! Ненавидит и ругает Розу, как и я!..
Что?.. Прохрипел блондин и будто из ступора вышел, вместе с этим; а за ним и рыжий; даже и сев как-то чуть более вертикально, прямо, до этого же: практически и распластавшись: будучи полулежа-сидя на спинке и сидении-сидушке же дивана. Да-к еще и смотря теперь на нее совершенно другими глазами: с каким-то понятным, и только ему же все, недоверием. Но и при этом же всем!.. Шоком. Влад же сменил, наконец, ногу, правую на левую: вдруг и осознав, что слишком сильно давил первой на ступеньку под ней и мышцы ее затекли настолько, что и начали же теперь колоть в ступнях и пальцах; вызывая неприятные ощущения и последующие же его гримасы.
Да!.. Представляешь! Улыбнулась девушка, тоже теперь садясь прямее и выравнивая же спину: до этого чуть сутулясь; просто не находя опоры. А правая его рука, вновь задвигавшаяся и гладящая же ее, только еще больше расслабляла; теперь она могла смотреть ровно в его глаза, не снизу-вверх, как и Владу же все до этого: не боясь. Я же говорю: как я. Ну!.. Почти. Чуточку же, разве что, самую чуточку, лучше, конечно. В плане!.. Смелее. И Грубее. Тверже!.. Даже: где-то и злее. И!.. Яростнее. Не скупясь: в выражениях Я постаралась!.. Уместила все, что могла и не от ангела же, в нее. И она приняла это, восприняла это все!.. Разом. И одним же махом.
Что-то вроде и Влад, наконец, приспустил ткань, держа задником картину к себе, как и за раму; а передом и показывая же само полотно к ребятам. Затем и вовсе скинул «покрывашку» куда-то на пол; не особо заботясь о ней, не так, по крайней мере, как о своем же все состоянии и не стоянии-состояния самого же Егора, этого?
Да!.. Радостно воскликнула София и даже подскочила, так и бросившись навстречу «прекрасному»; выбивая сразу же и из двоих страдальческий полустон-полурык: который она, опять-таки, пропустила мимо ушей уже разглядывая красивую девушку перед собой. Александр-таки сподобился и нарисовал ее!.. Осматривая каждый миллиметр, чего уж там сантиметр, полотна, с придыханием и каким-то детским восторгом, бормотала она. А ведь до этого рисовал же все: из моего дневника. А ее нет. Кроме: нее!.. Почему?.. И бросила быстрый волнительно-взволнованный взгляд на Влада, переведя его затем и на Егора. Боялся не оправдать ожиданий?
Думаю, наоборот!.. Сел на край дивана блондин, ставя локти на колени; ладонями же их создавая кулак: в который затем и уперся нижней частью своего лица, не сводя взгляда с Влада. Боялся: оправдать! И перевел его затем на саму девушку, упорно избегая картины. Именно на ней, через зеркало, ты и видела «тату», не так ли?.. И именно с ней ты и общалась! А когда получил лишь кивок осклабился: но и не в сторону ее, а той на кого так ни разу и не посмотрел. Что ж, знакомься, Софи, это Анна. Та, на которую ты была: так «похожа»!.. Для нас всех. И, как ты уже и сама, опять-таки, поняла, пока не приняв, в особенности: для меня и Влада. И, как я уже, да и он, так думаю: Аннет!.. Затем, все же не выдержав, скривился и лишь на секунду скосил взгляд на холст, тут же после возвращая его на Софию: будто мог неожиданно и опять постареть; а холст же, наоборот, разродиться и переродиться. Свят-свят!.. Отбрасывая же первый и оставшийся слог. Читая: с заду-наперед!.. Никакая она не Тень. А уж и тем более: не Тен. А Истинная, во всем же своем не великолепии, тьма!..
И картина летит на пол!.. Но и уже: из рук брюнетки. Влад еле успевает ее поймать. Хотя лучше бы не поймал. Отставил. И оставил Забыл!.. Поймав, например, с таким же успехом и вместо нее же ту же: Софию. Но с этим справился уже и сам Егор: потерявший буквально, в мгновение же ока, казалось, куда больше, чем мог и хотел.
****
Сергей?.. Сергей!.. Донеслось в спину темноволосому мужчине от молодого светловолосого парня, прямо-таки и сорвавшегося, бегуще-летящего за ним в наполовину застегнутой белой рубашке и таких же расклешенных к низу брюках; пиджак же он держал на левом плече, как и почти же что свой язык, и за спиной свободной левой рукой; так и стараясь поспеть за широко идущим выше названным и окрикнутым же не единожды, и не упасть: в своих же в цвет и тон лакированных туфлях с весьма длинным и узким носом. На которого, раза так уже и с пятого, впереди идущий же все же обернулся, так и не открыв белую деревянную дверь в помещение из светло-серого же коридора, в которое он так же, как и тот, так стремился: но был остановлен и сдержанно хмыкнул, заметив взволнованность и всклокоченность того как в самой одежде и прическе, в частности, так и на лице и, в общем, теле; внутри и снаружи. А ведь так приятно поначалу пахло кокосом!.. До того, как и сам же эпицентр приблизился-подошел, как и тот же еще Магомед к горе, и практически влетел не только в ноздри, но и в целом. Продемонстрировав тут же, прямо-таки и «с глазу на глаз», как его же все зеленые глаза были широко распахнуты до сих пор, в обрамлении таких же светлых и почти невидимых коротких ресниц и под такими же узкими бровями на высоком бледном лбу, а рот же и приоткрыт от сбитого дыхания; а что уж говорить и за ноздри курносого и узкого носа, что так и раздувались от попыток вдохнуть как можно больше, когда же и ртом, при том же самом, хоть и наоборот уже выдохнуть: и попробовать, наконец, синхронизировав, дышать одновременно и всем же, сразу, не соглашаясь «на меньшее»; разве что «добавить»: то ли и лишь еще от бега, а то ли уже и по жизни. Но темноглазому почему-то хотелось употребить: именно второе; и еще раз, уже и усмехнуться в открытую с и такой наглости, нерасторопности-неопытности, «халатности» и «зелености» во всем; хоть он и уже не там, а здесь, тут. Вам!.. Тут он уже полноценно затормозил, пытаясь все же нормально восстановить дыхание и уперся руками в колени, согнувшись чуть ли и не в три погибели. И только спустя минуту-две, когда полностью справился с этим и оправился же от всего этого, а и прежде всего «торопыги-себя», поднял себя и свой же взгляд с лицом, головой на того, к кому так торопился, несся, не бежал. Письмо.
От кого? Изумился «адресат», принимая свернутые вдвое листки белой бумаги в мелкую голубую клетку: как видно, чтобы не помять и не порвать по дороге и при беге же, да-к еще и вложенные в основной и первый, «титульный» лист, с которого все и начиналось: вырванное откуда-то, как минимум и из тетради, судя же все и по «ребристому» левому краю, от которого же был еще сделан небольшой отступ; и за чем уже шел красивый и витиеватый почерк.
От дочери Вашей!.. Кого же еще фыркнул паренек, оправив волосы; и следом же затем стараясь вернуть полы рубашки под белый же кожаный ремень своих брюк. И, только проделав все возможные и не процедуры-мероприятия по восстановлению своего имиджа и образа, словил, наконец, в себя, влетевшее буквально и в него же все «требование»: призывающее к восстановлению и выправлению за посягательство на «чужой» авторитет. Да-да!.. Мужчина явно же не оценил его уже и «нахальства» и ждал теперь «чего-то еще»: если и не извинений, то чтобы тот скорее уже ретировался, а лучше всего вообще исчез с глаз, не перед ним же ему, в самом деле, читать слишком много чести; да-к еще и «руки марать». Прошу прощения!.. От Вашей дочери Софии, сэр.
Свободен!.. Процедил он сквозь зубы и, дождавшись, пока посыльный скроется, все-таки вошел в белую, «застланную светом», палату; а это была именно она: палата больницы, крыла «интенсивной терапии»; раскрывая первый листок и пробегая взглядом по строчкам, аккуратно выписанно-выведенным уже и ранее же названной девушкой:
Здравствуй, о Привет, пап!..
Впервые за все время ведения записей в дневниках (ежедневниках) решилась пролистать их пролистать «написанное» и Ты же знал, знаешь, как я это не выносила?.. И не «выношу». Да. До сих пор же все. Знаешь!.. Не умею и абстрагироваться!.. Всегда втягиваюсь и теряю мысль, теряю «нить». Теряю то, что хотела сказать изначально. Бросаюсь править и забываю. А тут!.. На тебе. «Решилась». И знаешь!.. Хм. Такая ирония Первый блин комом, м? Напала именно на те темы, которые не дают мне покоя и «гложут» же все буквально по сей день. Мое отношение к себе. И К «тебе». Вранье тебе и Ложь. Да еще и «в глаза»!.. Да и что я тебе Ты ведь и так и «без меня» все понял, не правда ли? Я имею ввиду!.. «Как» обстоят дела: о которых я так тебе и не рассказала. «О которых»: так и не сказала, ну, сама!.. Хотя; и ты же все, «сам», спрашивал. Да еще и так!.. «Таким» тоном. И «Взором»!.. Да. Что я Я тебя и не узнала, если честно. Ха!.. Взбрело же в голову, да? Просто ты Так изучающее, и будто бы заново, смотрел на меня Знакомился, что ли(?) «Ты» же знал! Все: «знал»! «И» знаешь Как и «меня»! Знал и и-ли еще до-узнал и «но» хотел услышать это: от меня. А я!.. Я подвела. В который уже раз, а? «В который»: не стала для тебя хорошей дочерью, оправдывающей и оправдавшей ожидания? В который!.. Да уж и вряд ли стану, если честно-то. Теперь. И С этого, вот, момента «В потоке» *Капля. И еще одна Капл-и слез*.