Товарищ Тимофеев просил их не беспокоить, произнес он, обращаясь к матросу. Приказал пока никого к ним не пускать.
Матрос кивнул и, бросив цигарку на землю, молча, направился в сторону костра, около которого сидели матросы и солдаты.
***
Проснувшись рано утром, Вера направилась в отдел милиции. Накануне ей позвонили по телефону гостиницы и пригласили посетить отделение милиции.
«Откуда они узнали, где я остановилась, с удивлением, подумала женщина. Как-то все это странно».
Здравствуйте! радостно произнес уже знакомый ей лейтенант милиции. Вы знаете, гражданка Корнилова, что нашлась ваша пропажа. Вот смотрите, это ваши документы? К сожалению, денег в вашей сумочке нет.
Лейтенант протянул ей небольшую женскую сумочку.
Бог с этими деньгами, радостно произнесла женщина. Для меня документы намного важнее денег. Вы же знаете, что жить без документов сейчас нельзя
А, у меня вот смена закончилась. Честно вам скажу устал. Сутки выпали такие сложные.
Вера с сочувствием посмотрела на милиционера
Да, работа у вас не простая, столько людей! Одно слово вокзал, ответила она. Спасибо, вам большое. Я всегда знала, что наша милиция нас бережет.
А, где вы остановились? поинтересовался у нее дежурный по отделу. Вы дозвонились до подруги или нет?
А разве не вы мне звонили в гостиницу?
Сотрудник милиции удивленно посмотрел на нее.
Как же я мог вам позвонить, если не знаю, где вы остановились?
Но мне сказали, что звонят из милиции.
«Кто же мне звонил в гостиницу, если дежурный лейтенант спрашивает меня, где я проживаю? подумала женщина. Что-то здесь не так».
Нет, там по-прежнему не берут трубку, коротко ответила она. Наверное, они уже на даче. Ничего, заеду к двоюродной сестре в Минск и обратно в Москву. Скажите, вы только мои документы нашли или еще, чьи-то, ведь тогда украли документы и деньги не только у меня?
К сожалению, только ваши документы. А, вашему знакомому, как его Олегу Андреевичу, еще вчера выдали справку об утере документов. Вернется обратно домой восстановит. А где он живет? Он мне говорил, что живет в Москве?
Где живет, я вам сказать не могу, но прописан он вроде бы в Ленинграде.
Надо же, а говорил в Москве. Вот и верь людям.
Корнилова попрощалась с сотрудником милиции и направилась обратно в гостиницу. В вестибюле ее ждал Олег Андреевич. Заметив вошедшую девушку, он направился к ней на встречу.
Ну, слава Богу, Вера. Я уже не знал, что думать, произнес Олег Андреевич. Где это вы с утра были, если это не секрет? Я стучу в ваш номер, а в ответ тишина
Секрета, Олег Андреевич, нет. Я была в милиции. Вы знаете, они нашли мои документы и вернули их. Я поинтересовалась в отношении вас, увы, ваших документов они, к сожалению не нашли. Единственная пока загвоздка, денег в сумочке, нет. Хочу сегодня навестить подругу, вдруг у них что-то с телефоном. Как считаете, подобное возможно или нет?
По лицу Покровского пробежала едва заметная тень, по которой трудно было угадать, обрадовался он этой новости или наоборот огорчился.
Олег Андреевич, милый мой человек, вы не дадите мне в займы немного денег? Ей Богу, я верну их вам. Куда скажите, туда и вышлю. Вы же живете в Москве и я там живу.
Да, что вы, Вера! Конечно, помогу вам деньгами. Сколько вам нужно?
Мне на билет до Минска, там у меня двоюродная сестра живет. Думаю, что она хоть не на даче.
Мужчина улыбнулся.
Давайте, Вера, договоримся. Пока вы поедите к своей подруге, я вам куплю билет до Минска. Договорились? Вам в какой вагон? Плацкарт, купе?
Я даже не знаю, как вас отблагодарить, Олег Андреевич. Вы мой ангел-хранитель. Чтобы я делала без вас?
Придет время, Вера, отблагодарите. Тогда до вечера
Женщина прошла в свой номер и, забрав из чемодана подарки, поехала к своей подруге. Дорога заняла около часа. Она вышла из трамвая и направилась к стоявшему перед ней дому. Корнилова поднялась на третий этаж и нажала на кнопку звонка. За дверь было тихо. Она уже собиралась уходить, когда открылась соседская дверь, из которой вышла старушка.
Вы, женщина, к Никитиным? спросила она Веру. Их нет. Кем вы им приходитесь?
Это старая моя подруга. Скажите, они на даче? спросила Корнилова ее.
Нет, дочка, перейдя на шепот, ответила старушка. Семен Аркадьевича арестовали, как врага народа. Чем он провинился перед государством, сказать не могу. Три дня назад, сотрудники НКВД забрали его, супругу и дочь. Где они сейчас, никто не знает. Так что, я бы на вашем месте, не стала бы звонить и разыскивать их. Время сейчас такое.
Старушка взглянула на Веру и стала спускаться по лестнице. Она еще постояла минуту-другую, а затем направилась за ней вслед.
***
Олег Андреевич быстро собрал свой небольшой вещевой мешок, и крепко завязав узел, посмотрел на родителей, которые, молча, наблюдали за его сборами.
Благословите меня, матушка, тихо произнес он. Я ухожу. Хочу присоединиться к Корнилову, а там, как Бог даст.
Мать заплакала и стала причитать, но ее остановил властный голос мужа.
Чего заревела, словно, корова, грубовато произнес он. Ты правильный сделал выбор, сын. Кто, как не мы должны загнать обратно в стойло этот скот. Ты только посмотри, что они творят? Вешать их нужно, вешать и вешать
Мать перекрестила сына и снова всхлипнув, ушла в комнату.
Не подставляй голову пулям, но и не кланяйся каждой. Служи честно, зря не рискуй
Хорошо, папа. Я запомню твои слова.
Они обнялись. Олег Андреевич надел фуражку и, подняв воротник шинели, вышел из квартиры. В лицо ударил сильный порыв ветра и в какой-то миг, Покровскому показалось, что природа не желает, чтобы он покидал родной дом. Он поправил фуражку и надвинув ее буквально на глаза, зашагал в сторону вокзала.
Очередное разочарование, которое он испытал Покровский, произошло буквально через несколько месяцев. Части генерала Юденича так и не вошли в Петроград. Вскоре началась гражданская война. Несмотря на сложности, ему удалось добраться до Дона. Он снова воевал в составе полка, которым командовал генерал Корнилов.
После его гибели, он с группой офицеров пытался отбить тело генерала у красных, но их попытка не увенчалась успехом. После этого рейда, вера в победу стала таять, как весенний снег. Несмотря на временные успехи Добровольческой армии, они все чаще и чаще терпели неудачи. Когда армия откатилась в Крым, он понял, что нужно уходить за кордон.
Не все в лагере офицеров, проигравших войну, смирились с этим. Таким был и штабс-капитан Покровский, который считал, что война для него не закончилась. Теперь для него она приобрела совершенно другие формы, без конных рейдов и прямого противостояния. Спецоперации и диверсии стали основной формой борьбы двух этих политических систем. Первым пал в этой невидимой войне атаман Дутов. Это произошло на территории Китая в 1921 году. Чтобы доказать, что задание выполнено, чекисты обезглавили тело генерала, спустя несколько дней, после его похорон.
В 1924 году была создана Боевая организация генерала Кутепова. Именно в эту организацию и поступил молодой штабс-капитан Олег Андреевич Покровский. Часто ночами, оставшись один на один с собой, он думал об этом шаге.
«Правильно ли я поступил, когда дал согласие продолжить борьбу с Советской властью?», он много думал, но другого ответа на свой вопрос, не находил.
Целью его стала не просто борьба с большевизмом, а скорее желание отомстить коммунистам, дать сигнал населению: мол, смотрите, есть еще те, кто борется против большевиков. Однажды ему в голову пришла шальная мысль:
«Нужно взорвать какое-нибудь партийное собрание в Ленинграде, вот будет удар по большевикам, вот будет шумиха на западе».
Покровский долго разрабатывал план акции. Для ее реализации ему нужно было еще, как минимум, три исполнителя. Но, где найти этих добровольцев? Олег Андреевич не знал. Однако, вскоре нашлись смельчаки, ими оказались: один офицер и двое совсем молодых парней. Все они были беспартийными, но коммунистов ненавидели и готовы были жизнь за «поруганную» Россию. Он тогда даже записал в свой дневник:
«Смерть им, смерть этим гадам интернационала, ибо всякий, носящий кличку «коммунист», ответственен за кровь Ипатьевского подвала, виновен в миллионах других убийств, в осквернении души русского народа, виновен в создании той бездны позора, лжи, грязи и крови, куда рухнула Родная земля»
Полгода ушло на подготовку к акции. Через границу Покровского и его людей перевел опытный проводник в июньскую ночь. Границу, на тот момент, большевики охраняли не достаточно надежно. Вскоре проводник оставил группу Покровского. Они шли по лесу больше суток, пока не дошли до железнодорожной станции Левашова, знакомую ему с детства
Кажется, дошли, произнес Покровский. Отсюда до Петербурга рукой подать.
До какого еще Петербурга? Нет, сейчас, такого города в красной России, поправил его один из бойцов.
Прошу прощение, господа. Никак не могу привыкнуть
Нужно перекусить, произнес один из них. Когда еще придется поесть.
Они отошли в сторону и, устроившись на небольшой полянке, стали обедать.
***
Минск, встретил Корнилов Веру теплым весенним дождем. Взглянув в окно вагона, она сразу же увидела свою двоюродную сестру, Кораблеву Зину, которая стояла на перроне вокзала, держа в руках маленький сиреневый букетик первоцветов. Подняв с пола чемодан, она направилась к выходу из вагона.
Девушка! Вам не помочь? обратился к ней молоденький лейтенант с зелеными петлицами на гимнастерке.
Спасибо. Мне не тяжело, ответила Вера.
После случившегося в Киеве, она стала немного по-другому относиться к ухаживанию за ней молодых людей.
Я чем-то вас огорчил? поинтересовался у нее офицер, глядя на недовольное лицо женщины. Я вам просто предложил свою помощь.
Что вы, товарищ лейтенант. Мне действительно не очень тяжело.
Вера спустилась по лестнице и оказалась в объятьях сестры. Они крепко обнялись и, взяв друг друга под руки, направились по перрону. Не так далеко от них, с маленьким чемоданчикам в руках, шагал лейтенант-пограничник. Женщина сразу почувствовала на себе взгляд военного, и она непроизвольно оглянулась назад.
Вера! Что-то произошло? спросила ее Зина.
Мне кажется, что вон тот лейтенант пограничник наблюдает за нами. Понаблюдай за ним, а то мне неудобно.
Зина обернулась и посмотрела на военного.
А он, ничего: стройный, красивый Может, ты ему понравилась? Ты об этом не подумала?
Я не к этому, красивый он или нет. Мне просто показалось еще в поезде, что он за мной наблюдает. Куда я, туда и он.
Может он, Вера, из НКВД? Просто, надел на себя форму пограничника?
Все может быть. После ареста дяди, я не исключаю, что НКВД установило за мной негласное наблюдение.
Не пугай меня, Вера. Ты знаешь, что у моего мужа после ареста генерала Стеблева сразу же появились большие неприятности. Было три проверки, правда ничего не нашли. Но, они чего-то все-таки искали?
Не знаю, Зина. Я тоже живу, ожидая неприятностей. Да и эта кража в Киеве, какая-то непонятная. Украсть, чтобы подбросить на другой день документы. Скажи, что это довольно странно?
Не знаю.
Зачем вор подбросил документы? Я не думаю, что его замучила совесть. Главное, что милиция о нем все знает, а вот поймать его почему-то не может.
Зина промолчала. Просто, она не знала, что ответить на вопрос Веры. Женщина, вновь оглянулась назад, однако, офицера пограничника она не заметила.
«Неужели мне все это показалось, почему-то подумала Вера. Может, действительно, что пуганая ворона и куста боится».
Они вышли на привокзальную площадь и направились к ожидавшей их автомашине.
Я предлагаю тебе немного отдохнуть у нас дома, а вечером вместе с Глебом, мы поедем к нам на дачу. Как ты на это смотришь?
Положительно, ответила Вера, бросая свой взгляд на прохожих, в надежде увидеть среди них людей, наблюдавших за ней.
Однако, заметить кого-либо ей не удалось.
«Не может быть такого, подумала она, просто я их не заметила. Похоже, что товарищи хорошо работают».
Машина медленно отъехала от остановки и помчалась по улице в сторону центра города.
***
Покровский сидел возле вагонного окна с закрытыми глазами, и со стороны было трудно понять, спит он или внимательно прислушивается к разговорам соседей. Все его люди разместились в разных вагонах этого пригородного поезда. Настроение у всей группы было боевое. Перед посадкой в поезд они решили, что в случае необходимости убивать всех, кто попытается их задержать.
Если в пути будут проверять документы, нужно будет ликвидировать всех, приказал им Олег Андреевич. Никакой жалости! Действовать решительно, без предупреждения. Это не просьба, это приказ. Знайте, если проявим слабость, то все погибнем. Документов у нас нет.
Группа была хорошо вооружена, каждый боец имел при себе: маузер или наган, гранаты и бомбы системы Новицкого.
Есть несколько объектов нападения, словно советуясь с ними, произнес Покровский, инструктирую своих подчиненных. Например: Клуб Коминтерна, редакция «Ленинградской правды».
Я думаю, что эти объекты трогать не стоит. В клубе много безусой молодежи, которая заблудилась в советских потемках. А, в редакции, работает много женщин. Мы же не коммунисты и не воюем с женщинами. Нужно будет найти другой объект нападения.
Покровский открыл глаза и посмотрел на соседей по пассажирской полке, которые, не обращая на него никакого внимания, что-то негромко обсуждали между собой. По вагону прошелся наряд милиции в сопровождении проводника. Рука Олега Андреевича незаметно потянулась к карману пыльника, в котором находился «Наган». Пассажиры на какой-то миг прекратили разговор и посмотрели на милицейский наряд. Паровоз протяжно прогудел и стал сбрасывать скорость. Впереди засверкали огни Ленинграда.
Они все встретились в буфете вокзала. Поручик внимательно смотрел на людей, отмечая разительные перемены, которые произошли с жителями города с момента, когда он осенью 1917 года покидал этот родной его сердцу город. Слово «товарищ» резало ему ухо, вызывая у него неподдельное желания убивать и убивать. Он посмотрел на своих товарищей и в глазах их он увидел аналогичное желание.
Господа! тихо произнес Олег Андреевич, и быстро поняв, что он непростительно оговорился, на какой-то миг замолчал. Товарищи, предлагаю погулять по городу. Как вам мое предложение?
Они дружно согласились с ним. Допив чай, они вышли из буфета. Шагая по улицам своего детства, Покровский, иногда останавливался и внимательно осматривал то или иное здание.
Товарищи! обратился к нему один из прохожих. Вы кого-то разыскиваете или мне это показалось?
Нет, товарищ. Мы командированные из Москвы и ищем «Партийный клуб». Вы не подскажите, где он находится?
Подскажу, ответил мужчина. Вам еще нужно пройти два квартала и свернуть в первый переулок.
Спасибо, товарищ, произнес Олег Андреевич и улыбнулся.
Они, молча, направились в указанном им направлении.
***
Майор госбезопасности, Зайков Виктор Александрович, дочитал сводку наружного наблюдения и вопросительно посмотрел на лейтенанта Воронцова. На щеках сотрудника НКВД заалел румянец. Чем дольше молчал майор, тем сильнее краснел лейтенант. Наконец начальник отвел свой взгляд в сторону. Откашлявшись, он задал оперативнику свой первый вопрос.
Где, сейчас, находится Покровский? Я надеюсь, что вы его не потеряли?
По лицу лейтенанта пробежала едва заметная тень. Он провел по губам сухим от волнения языком и слегка заикаясь, ответил:
Пока Покровский в Киеве, товарищ майор. Особой активности он не проявляет. Посещает спектакли, кинофильмы. Дополнительных связей не выявлено.
Эта фраза явно не понравилась Зайкову.
Лейтенант! Вы уверены, что Покровский не встречался со своим связником в кинотеатре? Что молчите? Передайте, нашим товарищам с Украины, пусть вернут ему документы. Хотелось бы понаблюдать, что он предпримет после этого.