Вы, наверное, заметили, что потребность в продолжении рода, с одной стороны, определенно социальна и ролева (для своего удовлетворения требует партнера, затем появляются дети, возникает семья и т. п.). Но, с другой стороны, что может быть биологичнее полового влечения, что может быть витальнее инстинкта продолжения рода? К тому же на определенных ступенях эволюции размножение вовсе не требует полового партнера: какая-нибудь амеба просто делится на две части и вся тебе «родовая функция». Однако выше по лестнице существ возникают сперва половые, а затем социальные взаимоотношения между разными индивидами, участвующими в продолжении рода. Учитывая это обстоятельство, Симонов и назвал половую потребность «гибридной», то есть частично витальной и частично социальной, образующей как бы мостик от одной группы потребностей к другой
70
Похожее явление наблюдается в случае с «эмоциональным резонансом», который на определенной ступени эволюции требует от субъекта не просто резонанса, а понимания и познания того, с кем он эмоционально резонирует. То есть социальная потребность в сопереживании гибридизируется с идеальной потребностью познания.
На человеческом уровне Симонов предлагает именовать потребности, возникающие на стыке витальной и социальной сфер, этническими, а на стыке социального и идеального идеологическими
71
§ 9
Дополнительные потребности. Симонов сам их так называет «дополнительные» или «вспомогательные»
72
Предупреждаю, что тут нас ожидают некоторые классификационные затруднения.
Начать с того, что Симонов сперва объявляет о существовании двух дополнительных потребностей: потребности в вооруженности и потребности преодоления
73
74
Классификационные затруднения на этом не заканчиваются.
Возьмем, например, потребность в вооруженности. Симонов говорит о явной самостоятельности этой потребности
75
76
Потребность в подражании вроде бы идеальна и познавательна (рефлекс саморазвития). Но зачем тогда именовать ее дополнительной? Она должна быть самостоятельной, ибо «подражательное поведение базируется на безусловном врожденном имитационном рефлексе»
77
«Потребность преодоления, обычно именуемая волей»
78
79
80
81
82
83
Все это крайне интересные систематические наблюдения, которые мы, разумеется, возьмем на вооружение. И лишь два небольших сомнения непроизвольно возникают у меня. (1) Почему потребность преодоления Симонов относит к идеальным потребностям? (Так выходит у него, когда, говоря о животных, он относит волю к рефлексам саморазвития
84
И что такое «рефлексы саморазвития»: иное обозначение для идеальных потребностей (на животном уровне) или нечто особое и «дополнительное» к базовой симоновской триаде? Ведь если взглянуть на триаду с позиций теории эмоций, то «витальные, социальные и идеальные (познавательные) потребности, в свою очередь, делятся на две разновидности: на потребности сохранения и развития (потребности «нужды» и «роста» по терминологии англоязычных авторов)»
85
86
87
88
§ 10
Заканчивая краткое рассмотрение симоновской потребностной триады, хочу особенно подчеркнуть ее системность, ее гармоническую сочетанность в реальной жизни. «Явное преобладание биологических потребностей граничит с патологией, замечает Симонов. Даже в экстремальных ситуациях люди, как правило, сохраняют над ними социальный контроль. Абсолютное доминирование идеальных потребностей при полном игнорировании биологических и социальных встречается исключительно редко. Поэтому говорить, что одни из них «лучше», а другие «хуже», по меньшей мере, ненаучно»
89
Триада находится в постоянном и непрерывном взаимодействии. «Если исключить период новорожденности и глубокую патологию мозга, у человека нет чисто биологических потребностей, поскольку их удовлетворение опосредовано влиянием социальной среды, очеловечено с самого раннего детства»
90
И я побоюсь вслед за Симоновым считать новорожденного чисто биологическим существом: ведь до сих пор неясно, когда человек начинает обучаться языку; а некоторые осторожные исследователи на всякий случай допускают, что мы начинаем познавать, играть и первые социальные отношения с матерью устанавливаем еще в материнской утробе. Гусенок, например, с матерью разговаривает за несколько дней до того, как вылупится из яйца. Неужто мы менее «социальны» и менее «идеальны»?
Симонов в каждой своей работе предупреждает, что нарушение диалектического взаимодействия потребностей приносит результаты, болезненные для индивида и опасные для его социального окружения. «Если в процессе конкуренции мотивов удовлетворение одной потребности будет происходить за счет другой, то неудовлетворенная породит отрицательные эмоции и поиск средств их устранения (сюда, в частности, следует отнести наркоманию). Поэтому забота о формировании гармонической личности требует заботы о вооружении всех естественных потребностей человека, чтобы эти потребности не нарушали цельность личности уродливыми трансформациями отдельных ее сторон»
91
III
§ 11
Важным элементом потребностной теории Симонова является принцип доминанты, или метод доминантного анализа. Вот о чем идет речь: человек состоит из множества потребностей, но они не равнозначны. Есть потребности, которые фактически определяют судьбу человека, главенствуют в индивидууме в течение если не всей жизни, то большей ее части. Скажем, для святого Серафима Саровского такой потребностью была назовем ее пока собирательно потребность религиозная. У Достоевского потребность в художественном творчестве явно господствовала над другими желаниями, наклонностями, стремлениями. Симонов прежде всего ученый, и, хотя «ничто человеческое ему не чуждо», все же, как мне кажется, научное исследование ему было намного ближе, чем все остальное «нечуждое»: его развитая склонность к искусству, его многолетнее директорство, его патриотизм. Такое возобладание одной потребности над другими на протяжении жизни Симонов называет доминантой жизни.