У демонов есть невесты? успела спросить Агата, когда Вагнер на мгновение умолк.
О, даже хуже у некоторых есть и жены! Каковы черти из себя? Вначале они любят являться людям в грозном и уродливом обличье: мохнатые или покрытые чешуей, с длинными рогами и свиными пятаками Иногда предстают в виде зверей, например чудовищного вепря или алого медведя. Но если маг не устрашится, они принимают свой человеческий облик, и тогда с ними можно заговорить. Некоторые выглядят как дети, другие как старики, третьи как уродцы. Взять полководца Буера. Пола у него нет, так что не разберешь, мужчина перед тобой или женщина, и на месте глаз тоже пустота. Зато он ведает травами и может рассказать все об их свойствах. Агарес явится перед тобой в виде вежливого старца, но будет ехать верхом на крокодиле. Он сможет обучить тебя любым языкам, даже тем, на которых уже тысячи лет никто не говорит
Зачем нужны языки, на которых никто не говорит, он не уточнил.
И тогда, и во все последующие дни Агата очень старалась. Она вслушивалась в каждое произнесенное наставником слово и заталкивала клубок его мыслей поглубже себе в голову, чтобы позже потянуть за край ниточки и раскрутить его. Но получалось это плохо, а честно говоря, почти никак.
Намного больше ей нравилось, когда уроки вел Ауэрхан. Агата боялась его уж слишком он был высокий и жуткий, но в то же время чувствовала рядом с ним спокойствие, как рядом с папой, когда тот раскатывал тесто. Ауэрхан не сыпал непонятными словами и не вставлял через слово имена демонов. Вместо этого он сначала повторил с Агатой буквы, а потом они взялись за слоги. Ауэрхан бережно вычерчивал их мелом на грифельной доске этот звук был мягче и приятнее, чем скрип пера. Выражение его лица никогда не менялось, он никогда не ругал Агату и ни разу не повысил на нее голос, а только говорил «правильно» или «неправильно».
Однажды она решилась спросить:
Вы демон?
Рука Ауэрхана поставила две аккуратные точки над «о». Он выпрямился, вытер испачканные мелом пальцы о салфетку и кивнул:
Да, Агата, я демон.
Ее уши полыхнули. Она припомнила все, что говорил о демонах Вагнер, и уточнила:
А вы маркиз или князь?
Он улыбнулся впервые на ее памяти.
Хуже. Я юрист.
* * *
Утро перед поездкой встретило Урсулу свежестью и небесной голубизной. Впервые за все время, что она провела в этом странном доме, ей удалось как следует прочесть утреннее правило. Устыдившись своей лени и нерадения, Урсула подошла к делу со всем тщанием и под конец даже испытала облегчение и радость, как всегда после молитвы.
Снаружи Ауэрхан ждал ее возле саней. Когда уселись, он взял в руки вожжи, и сани тронулись. Чтобы скоротать время, Урсула принялась расспрашивать его о прочих слугах в лесном доме. Несмотря на слова кухарки, ей до сих пор не верилось, что их всего двое. А кто же вытирает пыль и стирает шторы? Чистит медь и натирает до блеска зеркала? Почему все делается будто бы само собой, но прислуги нигде не видно?
Разумеется, она есть. Уголок рта Ауэрхана едва заметно дрогнул. Но хорошую прислугу и не должно быть видно. Господин Вагнер не любит, когда домашние мельтешат перед глазами.
Больше он ничего о других слугах не сказал, зато охотно отвечал на вопросы о Хармане.
О, с этим парнишкой вышла презабавная история! Он попал к нам попрошайкой. Отец его, такой же бедняк, одаренный, впрочем, талантом плотника и краснодеревщика, смастерил сыну каталку и отправил собирать подаяние. В богатых домах охотно подавали несчастному мальчику, который заверял своих благодетелей, что не может ходить, а в руках только и осталось силы, что держать монету. Когда он появился у нас, господин Вагнер пожелал развлечься и велел доставить обманщика на кухню, заверяя, что знает прекрасный способ избавить его от хвори. Харман полагал, что речь пойдет о сытном ужине и горячем глювайне. Видели бы вы его глаза, когда хозяин велел слугам запихать его в только что растопленную печь и запереть там! Когда поленья занялись, Харман принялся колотить в дверь и вопить, как подстреленный. После чего его, разумеется, выпустили, надавали тумаков за обман и предложили ему и его отцу работу. К сожалению, через несколько лет отец Хармана скончался, но мальчик остался и вырос под нашим присмотром.
Урсула засмеялась, представляя себе перепуганное лицо конюха. Она собиралась спросить о Берте, но Ауэрхан прервал ее:
Вот мы и на месте.
Как?!
Девушка не могла поверить, что они уже прибыли. Она-то была уверена, что дорога до Фрайбурга отнимет целый день, а то и несколько. Но путники и впрямь подъезжали к городу. Миновали мост через реку, и перед Урсулой выросли величественные, облицованные камнем ворота с часами и небольшим куполом над треугольной крышей. Стрелка еще не добралась до полудня. В обе стороны от ворот тянулась каменная зубчатая стена, на которой, точно стражи, расселись галки. Урсула еще никогда не была в таком большом городе, намного более пышном, чем ее родной Оффенбург.
Какие огромные ворота! восхитилась она.
Ауэрхан кивнул.
С ними связана смешная легенда, заметил он. Одному торговцу солью так полюбился Фрайбург, что он пожелал купить его и для этого привез бочки, набитые, как ему казалось, деньгами. Вот только его жене в хозяйстве город совсем не требовался, поэтому она тайно подменила деньги на песок и камни. Конечно, торговца подняли на смех.
Вот чудак! Урсула тоже расхохоталась. Да разве ж можно купить целый город?
Строго говоря, да. Несколько сот лет назад граждане Фрайбурга выкупили свою свободу у графов, которые прежде владели городом, и передали власть Габсбургам.
И сколько стоил город?
Двадцать тысяч марок серебром.
Ауэрхан не скрывал, что вопрос ему понравился. Похоже, он вообще любил все, что касалось цифр.
Оставив позади одни ворота, их карета проехала вторые, за которыми горел огороженный решетками огромный костер, к которому подходили погреться все желающие. От пламени снег вокруг растаял, обнажая черные островки земли. А впереди уже вырастал прямо из сердца города похожий на древо собор. Его острый резной шпиль, точно веретено, прял кудель облаков. Урсула никогда еще не видела столь могущественной красоты. Колокольный звон сотряс прозрачный воздух. После него ее голос казался слабым шелестом.
Ауэрхан выглядел довольным, точно это он возвел все эти чудеса с одной лишь целью удивить ими Урсулу. Оставив сани и лошадку на попечение слуг в трактире «У красного медведя», они направились к Зальцштрассе, где выстроились в ряд лавки под коваными вывесками. Первым делом навестили торговца тканями, где Урсула вознамерилась показать себя рачительной и аккуратной служанкой, которая лишнего не возьмет. Она точно назвала, сколько локтей сукна и шерсти им требуется, сколько деревянных пуговиц и шнурков, чтобы хватило на несколько юбок и чулок. Ауэрхан наблюдал с покровительственным видом, но едва торговец принялся считать стоимость всего добра, как управляющий остановил его мягким уверенным жестом. Потом он полез за пазуху, извлек на свет плотно набитый кошель и бросил его на прилавок.
Принесите нам вашей лучшей парчи, бархата и шелка, а еще льна, муара и кружев. Не забудьте также об атласных лентах и золотых нитях для вышивки. Воспитанница моего господина не станет одеваться, как побирушка.
Растерянный торговец принялся извлекать из шкафов рулоны. Один за другим они ложились перед покупателями, точно шкуры невиданных сказочных зверей. Но Ауэрхан только кривился и все отвергал: этот цвет тоскливый, а тот кричащий, здесь ткань слишком толста, а там тонка, из парчи впору шить только куртки для крестьян, а узор на шелке до того старомодный, что даже его бабушка не стала бы такое носить. Все это продолжалось так долго, что Урсула не на шутку утомилась. В конце концов двое ударили по рукам, подозрительно довольные друг другом. Деньги перекочевали торговцу, а сложенные отрезы Ауэрхан велел доставить в трактир.
После этого они пошли на рынок прикупить, что велела Берта. Там спутник Урсулы проявил не меньшую разборчивость в выборе редьки и морковки. Каждый овощ, попавший к нему в руки, как-то разом увядал, пристыженный своим несовершенством, зато Ауэрхан так и сиял. Торговки охотно снижали цены, лишь бы въедливый покупатель перестал ругать их товар. Затем заглянули в оружейную лавку, где Ауэрхан отыскал в подарок Агате небольшой аккуратный ножичек на перевязи. Урсула видела подобные у знатных дам. Удивительно, что на этот раз управляющий не торговался.
Спустя несколько часов, нагруженные разными товарами, они вернулись в трактир «У красного медведя». В обеденный час народу набилось битком. Подавальщицы разносили пиво и жаркое из кабана. Хозяин встретил Ауэрхана с почтением и без панибратства, осведомился о здоровье господина Вагнера и о том, как поживает Берта. Усадив гостей за стол у камина, он лично принес им еды и налил из кувшина свежего неразбавленного пива. Ауэрхан принимал внимание трактирщика как должное, держась без заносчивости, но все же немного свысока.
Вы часто здесь бываете? спросила Урсула, едва они остались вдвоем. От жары после мороза она слегка разомлела. Во всей этой суете девушка не успела понять, когда проголодалась. Только сев за стол и схватившись за хлеб, она ощутила пустоту в животе.
Ауэрхан извлек из-за пазухи чехол, из которого достал ложку.
Нечасто. Фрайбург не мое любимое место.
А какое любимое?
Он ответил не задумываясь:
Штауфен. Там мы познакомились с господином Вагнером, а потому я не могу не испытывать теплоты к этому городу.
Вы давно в услужении у господина? Берта упоминала, что вы в этом доме незаменимы. Заверяла меня, будто вы едины в трех лицах: и управляющий, и камердинер
А третье?
Она не закончила.
Так закончите за нее.
Его властный голос лишал ее последних остатков самообладания, но Урсула все равно подумала, прежде чем ответить:
Друг.
Внезапно он расхохотался. На них оглянулись мужчины за соседним столом, но тут же сделали вид, что заняты своими делами.
Вы воистину нежное дитя, Урсула. Послушайте-ка, что я вам скажу. Ауэрхан придвинулся ближе, положив локти на стол. Девушка заставила себя сидеть на месте и не отстраняться. Я состою на службе у Кристофа Вагнера с тех пор, как ему исполнилось двадцать пять лет. За эти годы я успел хорошо его изучить, в том числе познакомиться с неприглядными сторонами его характера, кои, вероятно, стоило скрывать чуть лучше. И все же в господине Вагнере вы найдете неожиданные благородство и щедрость. Слугам в его доме позволено многое, гораздо больше, чем у любого другого хозяина. Я догадываюсь, о чем тревожилась ваша матушка, отправляя вас, наивное создание, под крышу такого человека. Но даю слово: ни он сам, ни кто-либо другой из тех, кто прислуживает ему, не посмеет сделать ничего непристойного без вашего на то согласия.
Урсула опустила глаза, но все равно чувствовала на коже тяжелый взгляд Ауэрхана. Его рука потянулась к дожидавшейся рядом корзине с утренними покупками и достала оттуда отрез великолепного шелка. Еще в лавке девушка втайне любовалась тем, как солнце скользит по изумрудным узорам на ткани. Сейчас Ауэрхан положил материю поверх ее манжеты, и Урсула на мгновение представила себе, каково оказаться в объятиях мягких рукавов. Ей так захотелось почувствовать это, что все тело зачесалось от желания.
Возьмите этот отрез в подарок. Стоило Ауэрхану произнести эти слова, как она поняла, что не сумеет отказаться, даже если соберет всю свою волю в кулак. Но со временем вы получите гораздо больше, Урсула. За несколько лет наберете столько приданого, что сможете сами выбрать достойного мужа. Никто из живущих в доме господина Вагнера вас не обидит. Мы приглядим за вами. Есть только три правила
«Вот оно, поняла Урсула, дурное предчувствие меня не обмануло».
Ауэрхан откинулся на спинку стула.
Первое: верность вот главная добродетель. Дом единое целое, а Кристоф Вагнер его сердце, поэтому мы все действуем в его интересах. Второе: что бы ни произошло в стенах усадьбы, это остается там и только там, если я или Кристоф Вагнер не велели иного. Третье: любой из слуг может покинуть дом, когда захочет, но в этом случае лишается всех привилегий, что получил ранее. Чтобы сохранить их, вы должны дождаться конца срока службы.
Урсула перебрала в уме все правила, и ни одно ее не напугало. Если работа здесь даст ей возможность собрать себе приданое и помочь семье, о большем она и мечтать не могла.
Мне все ясно, ответила она.
Славно. А теперь позвольте я угощу вас кренделем.
Когда они ехали обратно, Урсула заметила, что над городскими воротами кто-то вырезал уродливого мальчика с круглой приплюснутой головой. Щиколотку одной ноги он закинул на колено другой, а руками ковырялся в пятке. «Извлекающий шип», как пояснил Ауэрхан. Это изображение призвано было напоминать тем, кто покидает город, что в каждом из нас сидит жало первородного греха.
Своего рода предостережение путникам, добавил он, направляя сани в ночную темноту, которую рассеивал лишь слабый свет подвесного фонаря. Тропа греха всегда стелется под ноги.
Глава 6
Урсула сызмальства тянулась к красивым вещам. Она никогда не упускала возможности поглазеть на городских модниц, что выходили из карет, опираясь на крепкую мужскую руку. Жадно изучала каждую складку их кружевных воротников, каждую жемчужинку на носках туфель, каждый драгоценный камешек на крестах, украшающих их лифы Одно время она мечтала стать портнихой, но ей не хватало мастерства. Умение рождается в повторении будучи дочерью палача, она крепко усвоила эту истину и была готова сутками напролет упражняться в шитье, чтобы только ее искусство заметила какая-нибудь знатная дама. Но какие тут упражнения, когда дома нет ничего дороже льна и грубой шерсти, да еще и сестры требуют внимания? Порой по ночам на нее накатывала тошнота от одной мысли, что завтра наступит утро. Она лежала под тонким одеялом, притворялась спящей и молилась Господу, чтобы он отсрочил рассвет и дал ей еще немного побыть одной.
«Иначе, думала она, однажды я возьму кухонный нож, которым матушка нарезает мясо, и воткну одной из этих проклятых девчонок в глаз. А потом убегу в лес. Если встречу разбойников, брошусь к их ногам и буду умолять взять меня с собой. Возьму новое имя, стану странствовать бок о бок с убийцами и подлецами и грабить кареты, в которых разъезжают эти напыщенные фрау в расшитых золотом платьях»
Если Урсуле удавалось уйти в своих фантазиях совсем далеко, она представляла себя женой главаря разбойников высокого статного мужчины без одного глаза, с жилистыми хваткими руками. Она в красках воображала, как эти руки срывают сверкающее ожерелье с шеи схваченной красотки. «Оно твое, говорил в ее мечтах разбойник, и все, что ты захочешь, будет твоим!»
Никогда и никому она не рассказывала, какие грезы преследуют ее по ночам. Но в то мгновение, когда Ауэрхан приложил изумрудный шелк к ее рукаву, Урсулу пронзило горячее смутное чувство, словно он каким-то образом знал, о чем она мечтает.
После поездки прошло несколько суток, и уже подходили к концу двенадцать рождественских ночей. Чтобы господин не решил, что взял в дом двух бесполезных лентяек, Урсула заставляла Агату подниматься затемно, чтобы сразу взяться за шитье. Света зимой отмерено мало, а работы им предстояло достаточно, так что лучше начинать как можно раньше. К их приходу в кухне всегда ждал сытный завтрак, но ни разу Урсула не заставала там Берту.