В восьмом Шурка живёт, у ней хозяйство большое, сообщила мне Клавдия Ильинична. Она продала дом, да. Сейчас животину свою распродаёт. Только никто ей квартиру не давал, она к родне в Екатеринбург уехать собирается. К осени велено жилплощадь освободить. Знаем мы это всё, Марфуш. Семёныч в пятом прописан, но он не хозяин. Хозяева где-то в Сызрани живут. А в одиннадцатом нет никого, дача это. Наезжают раз в пару лет хозяева, шашлыки жарят, шумят. В этом году нет вот их. Позже, может, приедут. Тама Ольга была прописана, но она в Мухино давно перебралася. Болела сильно. В марте померла, а теперь вот наследникам полгода наследство своё ждать. Трое нас тута, Марфуш.
Получается, что по пятому загвоздка в поиске хозяев, по одиннадцатому всё в наследство упирается, а вы свой дом просто продавать не хотите, подытожила я.
Получается так, пожала плечами старушка и широко зевнула.
Тогда непонятно, зачем на Семёныча вашего метка по ренте поставлена. Он же не владелец, задумчиво вздохнула я. Если только ради того, чтобы вывезти его отсюда. Но агентству-то нашему это невыгодно. В вашем доме, кстати, тоже выгоды никакой нет.
Ни выгоды нет, ни завода никакого тута никто строить не будет, подал голос Борис.
Почему? удивилась я.
А потому что перед стройкой первым делом проект делается и земля обследуется. Сюда приезжал кто пробы грунта брать? Нет. А я тебе и без проб сказать могу, что на пересохших торфяных болотах ни один завод не простоит долго. Всё в землю провалится. Песок-то не везде, тута торф в основном. И родники. А родники это грунтовая вода.
Вот теперь вы меня окончательно запутали, призналась я. Зачем тогда все эти махинации с переселением, изменением назначения земель, огласка такая, дезинформация? Корпуса тяжёлые, кстати, строить совсем необязательно. Промышленный комплекс и из ангаров с мини-заводиками состоять может. Мосты вон на винтовых сваях здоровенные строят, и ничего. Пробурят до твёрдого грунта Ну это ладно, не суть. Вы же понимаете, что если будете и дальше упорствовать, проблему с вашим переселением можно решить быстро и просто. Хвойный лес, сухой торф, ограниченное рекой пространство тут один раз спичкой чиркни, и через пару дней вы переедете прямиком на мухинское кладбище. И на освоение земель после лесного пожара затрат меньше вырубать ничего не надо, всё само сгорит. Я не утверждаю, что кто-то будет так делать, это просто предположение. Там, где большие деньги и грандиозные замыслы крутятся, несчастные случаи очень часто происходят.
А выбор-то у меня есть? усмехнулась Клавдия Ильинична. Мне какая разница, где умирать? Здеся в огне, за мостом на свежем воздухе от сердечного приступа Меня же на этом свете только лес этот и держит. Не пришло ещё моё время, понимаешь? В августе уж сто лет будет, как я живу, а помирать всё одно рано. И на том свете покоя не будет, ежели бабкину волю не исполню.
Какую волю? нахмурилась я.
Хранитель этому лесу нужен, Марфуш. При жизни Марфа его силу оберегала, теперь я, а передать эту обязанность некому.
А как же леший? спросила я без тени насмешки.
Он нелюдь, а мир этот людской. Равновесие нужно, чтобы сила природная сохранялась. Ежели не будет равновесия, то и силы не будет.
Теоретически здравомыслящим реалистам вроде меня лесная природная сила в совокупности со всей обитающей там нечистью нужны как собаке пятая нога. Лес это свежий воздух. Лес это грибы и ягоды. Лес это источник древесины. Для меня лес это просто лес, и относиться к нему как-то иначе было бы странно. Есть в этих дебрях какая-то сила, нет её не моё это, не понимаю я этого. И спорить с теми, кто в подобное верит, тоже никогда не пыталась это всё равно, что пытаться с разбегу головой открыть дверь, на которой висит табличка с надписью «На себя».
Мать неожиданно просветлело заросшее седой щетиной лицо Бориса. А помнишь, как вы с батей однажды меня из трясины вытягивали? Сколько мне тогда было? Лет десять, наверное. Мы на каникулах тогда с ним приехали сюда забор ваш чинить.
Ну помню, и что? вопросительно приподняла бровь старушка. Марфа тогда тебе русским языком сказала в болото не лезть, а тебе, дураку, тропу её поискать приспичило. Тама бы и утоп, если бы она не всполошилась, что нет тебя долго.
У меня здеся друг был Колька, улыбнулся мне Борис. Тогда дороги ещё по берегу не было, болотина только клюквенная от самой развилки и почти до деревни. Лесновцы все в обход этого болота по той дороге ходили, где теперь шлагбаум стоит. А Марфа тропу через болото знала. Никто не знал, а она не только знала, но и с сухими ногами по ней пройти умудрялась. Мы тогда с Колькой с рыбалки от моста возвращались и поспорили на его улов, что я через болото быстрее до дома доберусь. Делов-то палкой перед собой в мох тыкать, чтобы не провалиться.
Ага, и Колька, сорванец, смолчал тогда, что ты через болото попёрся, поморщилась Клавдия Ильинична. Ты к чему это вспомнил-то?
Борис улыбнулся и ей тоже, а потом оба снова на меня так неприятно уставились, что по моей спине мурашки поползли размером с горошину.
Что? нахмурилась я.
Сказку я тебе сейчас расскажу, многозначительно пообещала старушка. Любишь сказки?
Не очень, честно призналась я. И по-моему, для сказок сейчас не очень удачное время, не находите? У вас реальных проблем выше крыши. Вы мне лучше покажите, где до утра поспать можно, а утром я домой поеду. Всё равно пользы от меня здесь никакой, вы и так всё знаете.
А я всё-таки расскажу, упёрлась Клавдия Ильинична. Она не длинная, успеешь выспаться потом.
Я тяжело вздохнула, смирилась со своей участью и закрыла ноутбук.
Ну рассказывайте, раз вам заняться посреди ночи больше нечем.
Давным-давно
* * *
Давным-давно на месте нынешнего посёлка городского типа Мухино стояла барская усадьба, принадлежавшая, естественно, Мухиным. А там, где теперь находится деревенька Лесное, не было ничего, кроме единственного домика лесника. Лесника этого звали Остапом, жену его Фёклой, а сына их единственного Михаилом. И фамилия этой лесной семейки была, конечно же, Оленевы.
Барин Мухин рано овдовел, а потом решил второй раз жениться, чтобы наследниками обзавестись. Привёз откуда-то молодую жену-красавицу Полину и решил в честь свадьбы охоту большую устроить, гостей своих потешить. Охотничьи угодья располагались тогда там же, где и сейчас на большом острове, который река с двух сторон рукавами обходит. Полинка на той охоте благополучно свалилась с лошади и сломала ногу. Нашёл её Мишаня сын лесничего. На руках чуть ли не до самой усадьбы нёс, пока их люди не заметили и помогать не примчались.
Так началась тайная, запретная любовь молодой барыни и сына лесника. Встречались они нечасто, всё по кустам от посторонних глаз чувства свои прятали, а через два года барин прискакал на лошади к лесному домику и корзинку с собой привёз, в которой младенец лежал. Умерла Полинка в родах, а перед смертью покаялась мужу во всех своих грехах. Барин дочку новорожденную даже видеть после этого не захотел. Не его это ребёнок, и всё тут. Мишаню сгоряча кнутом до смерти запорол, а младенца Остапу и Фёкле отдал мол, что хотите, то теперь с этим ребёнком и делайте.
С той поры в охотничьих угодьях стали странные дела твориться. Люди говорили, что леший завёлся. Кто-то плач женский слышал. Кого-то по лесу так запутывало, что потом с собаками только отыскать можно было. А девочка-то росла потихоньку в лесничьем домике. Оленевы все светленькие были, и Полинка тоже, а она тёмненькая в отца-барина пошла. И глаза тоже у неё отцовские получились голубые-голубые. Дарёнкой её старики назвали подарок мол. И начала со временем Дарёнка эта всем подряд рассказывать, что её папа Михаил после смерти своей в лешего превратился, чтобы дочку оберегать. В лесу-то опасностей много, звери дикие, болото гиблое, а она маленькая, ей без защиты никак не обойтись. «Внучка у Оленевых блаженная», так о ней говорили. Чокнутой считали и побаивались. Сколько народа в болотах этих гиблых сгинуло, а она через них прямиком шастала и не заблудилась ни разу.
Барин о Дарёне слышал только, а в лицо не видел её ни разу. Как охота начиналась, так старики внучку от посторонних глаз прятали боялись, что признает Мухин в ней свою кровь и заберёт девочку. Он и попытался после того, как однажды её увидел, да только не ушёл далеко его и двух крепостных волки загрызли, хотя волков в этих местах отродясь не водилось. Лисы были, кабаны, лоси, а волков не было. Мухинские крестьяне долго логово волчье искали тогда, но так и не нашли. А Дарёнка начала рассказывать, что папенька-леший никому её не отдаст. Мол, люди его любимую Полюшку погубили, а в лесу она с ним жила бы, как у Христа за пазухой. Лес её не обидел бы. Потом и правда молва пошла, что Полина Мухина могла бы долгую жизнь прожить, если бы в родовой горячке не призналась мужу в измене. Задушил её Мухин. Собственными руками. До этого молчали все, потому что барина боялись, а после его смерти бояться-то нечего стало.
Дарёнка любила лес, лес любил Дарёнку В травах она разбиралась, взбесившуюся лошадь могла успокоить, душу людскую насквозь видела. Ей уж замуж выходить срок давно пришёл, а она всё в девках ходила и о замужестве слышать ничего не хотела. Где и от кого сына нагуляла, так и не сказала никому. А потом Остап слёг, и на его место нового лесничего назначили молодого и крепкого. За него Дарёна замуж и пошла, чтобы в лесу остаться. Стала она Лапина, а сын её так Оленевым и остался.
* * *
И? вопросительно приподняла я бровь. Мораль-то где? В любой сказке есть мораль. Исключение разве что «Курочка Ряба» составляет.
Мораль в том, Марфушенька, что весть твоя на виду лежит, а мы её в упор не видим. Преемница ты, а не вестница. Тропой Марфы по болоту ходишь, на могилку её приходишь, бусы вот свои она тебе отдала, потому как быстолковые мы и намёков не понимаем. Только из тебя хранительница, как из Батона белый лебедь. Ты ж лес не любишь.
Не люблю, согласилась я.
И жить здеся не станешь.
Не стану. И в сказки не верю, и ведьмой лесной быть не хочу. В любом случае здесь скоро никто жить не будет, а лес этот с землёй сравняют, поэтому, я думаю, вопрос исчерпан.
Угу, поморщилась Клавдия Ильинична. Исчерпан. Спать надо. Утро, как говорится, вечера мудренее.
Глава 9. По закону равновесия
Вот понарасскажут на ночь ерунды всякой, а ты потом мучайся до утра кошмарами. Это ужас какой-то. Я во сне то от волков убегала, то вообще непонятно от кого. В болото провалилась, но утонуть не успела, потому что проснулась. Ещё и с дивана грохнулась он у них старый, узкий и не раскладывается. А потом мне вообще приснилось, что я решила бульдозер остановить, который приехал в Лесное дома сносить. Легла в знак протеста поперёк дороги, трактор этот на меня сверху наехал, рычит Просыпаюсь, а на мне Батон лежит и мурлычет блаженно. Не ночь, а аттракцион «доживи до утра, сохранив рассудок».
Проще говоря, я не выспалась. Встала на рассвете злая, опухшая, под глазами круги. Тихонько, чтобы не разбудить хозяев, выбралась во двор и кота наглого туда же за шкирку выволокла. Он, кстати, не особенно упирался. Ему, кажется, даже понравилось.
Гуляй, чудище блохастое, вежливо наподдала я ему под зад, помогая спуститься с крыльца.
Мне бы тогда собраться и удрать домой, пока чокнутые старики не проснулись, но на улице так хорошо было тихо, прохладно, лесом пахнет. Суббота. На работу не надо. Дома меня никто не ждёт. Когда я ещё вот так на природу выберусь? Вокруг Вырвинска везде леса, но это не то. Там пыль, воздух совсем не такой, город слышно, а тут птички щебечут.
Стоило мне подумать о птичках, как где-то недалеко от деревни послышался шум, очень сильно напоминающий работу тяжёлой техники. Звук доносился с той стороны, где располагался мост это километра два от Лесного, не больше, если по прямой вдоль реки добираться. Я по этой дороге ни разу ведь не ходила и не ездила. Подумала: «Не стройку века же они там прямо сейчас развернуть решили». И заодно решила полюбопытствовать, как местный леший отнесётся к тому, что я не его любимой тропой по лесу хожу так, просто ради интереса.
Хорошая дорога, прямая. Слева лес с просветами давно пересохшего болота, справа тоже лес, но только до реки. Полоса метров пятьдесят в ширину. И тоже чахлая, как будто на этой земле нормальным вековым соснам некогда было вырасти. «А когда им расти, если болото только лет десять-пятнадцать назад ушло?» мысленно возразила я самой себе и обнаружила растущую по обочинам дороги землянику. Вспомнила наставления Бориса о том, что какие-то лесные духи по рукам надают, если неспелые ягоды рвать, и от пуза налопалась спелых. Вкусная земляника сладкая, ароматная.
Мяу! догнал меня приставучий Батон.
Я далеко иду, у тебя лапки устанут, предупредила я его.
Мяу! ответил мне котяра, задрал хвост трубой и ускакал вперёд.
Отбежит, подождёт, отстанет, потом догоняет, снова вперёд убегает Я всё ждала, когда ему это надоест, но так и не дождалась. Он ещё и землянику у меня требовал. Первый раз такое видела, чтобы кот с удовольствием ягоды уплетал. И ведь они у него прямо перед носом на кустиках висят пасть открой и жуй, так ведь нет! Ему надо было с руки ягодку взять, в пылюку её уронить, извалять там и только потом слопать. И об ноги мои ещё потереться в знак благодарности. А сыроежку жрать не стал я предлагала.
Ближе к развилке лесная полоса между дорогой и рекой основательно расширилась, но шум всё равно было слышно очень хорошо. И голоса мужские тоже, хотя к словам я особенно не прислушивалась работают люди, орут, технику перекричать пытаются. А когда мы с котом за развилку свернули, «стройку века» ещё и видно стало, но не слишком хорошо далеко ведь. Только почти у самого моста я поняла, что это не стройка никакая, а с точностью до наоборот. Батону шум не понравился, он в кусты смылся, а я набралась наглости, поймала за рукав первого попавшегося на пути рабочего в спецовке и каске и поинтересовалась:
Уважаемый, а что это тут такое происходит?
Тоже криком, естественно иначе он меня не услышал бы.
А ты слепая что ли? проорал он мне прямо в лицо, обдав перегаром. Демонтаж моста тут происходит! Дорога перекрыта! Через Мухино объезд! Туда иди, если надо!
Демонтаж, ага. Они этот несчастный мост просто по брёвнам тросами растаскивали. Доски к моему приходу снять уже успели и кучкой на другом берегу сложили. Я подумала немного, прикинула расстояние до Мухино и снова привязалась к рабочему.
А кто разрешение на снос моста дал? Здесь же люди живут!
Дед Пихто разрешение дал! Отстань! Не мешай работать! Серёга! Вправо его тяни! Вправо, говорю!
Дед Пихто Я это выражение с детства не слышала. «Кто, кто Дед Пихто!» отец мой так говорил иногда и ни разу толком не объяснил, что это за дед такой. Я лет до семи думала, что это брат Деда Мороза.
Постояла немного, посмотрела на творящееся безобразие, а потом развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к Никулиным за оставленным там ноутбуком. Если верить карте, то протяжённость этого вроде как острова в длину составляет километров десять, а в поперечнике километра четыре. Это получается, что если я хочу вернуться домой, то мне нужно будет от Лесного два километра до развилки топать, потом ещё три с небольшим километра до другого моста, а там километров семь только до ближайшей деревни. Мухино ещё дальше. Есть и третий мост там, где рукава реки снова вместе сходятся. Чтобы туда попасть, надо либо через пионерский лагерь топать километров пять, либо через охотхозяйство, где кабаны, злые сторожа и хворый, но наверняка зубастый пёс. Проще говоря, жителей Лесного поставили в такие условия, что если кому-то плохо станет, и нужно будет хотя бы по экстренному и везде доступному номеру «скорую» вызвать, то к приезду врачей спасать уже будет некого.