Рота! Ползком выдвинуться на позиции по линии от того разлапистого дерева до валунов! Пулеметной команде станковые по флангам, ручные рядом со мной, по центру.
Указанная мной линия была метрах в тридцати от первых зданий, и я молил Бога, чтобы нас не заметили.
Солдаты ползли по мокрой от росы траве, занимая свои места для атаки. Я скорчился в три погибели за кочкой. Вахмистр Перец с ручным пулеметом, Панкратов с карабином и субтильный подносчик пулеметных лент Фишер составили мой персональный резерв. Мамсуров-посыльный тоже затаился где-то неподалеку. Стеценко орудовал на левом фланге.
Внезапно повисла тягучая тишина. Похоже, лоялисты отбили атаку бригады, и теперь наш полковник перегруппировывал силы. Что было с седьмой стрелковой ротой? Я не хотел об этом думать.
Наконец в голове прояснилось, ритм сердца пришел в норму. Пришло четкое осознание вот оно самое время! Я вытянул шашку из ножен, расстегнул кобуру с револьвером и встал в полный рост:
За веру, регента и отечество! Рота-а-а, вперед!
И помчался к городу.
Ур-р-р-ра-а-а-а!!! за мной послышался рев двух сотен глоток и топот сапог по земле. Поехали!
Лоялисты попытались открыть огонь, вроде бы кого-то даже задели. Я выдернул левой рукой револьвер из кобуры и выстрелил на бегу пару раз по силуэтам в синих мундирах. Краем глаза заметил, что Панкратов размахнулся и швырнул гранату на крышу
Оглушительно грохнул взрыв, и нас обсыпало каменной крошкой и осколками. Сверху упало тело в синем мундире
Я подбежал к ближайшему зданию и заглянул в окно. Громадный детина в лоялистской форме и заломленном на затылок кепи дергал затвор винтовки. Выстрелил в него из револьвера прямо сквозь стекло, пуля попала в бедро, и лоялист упал. Над ухом раздался еще один выстрел, и грудь синемундирника расцвела красным Панкратов! Он тут же прикладом высадил окно и забрался внутрь. Я зацепился носком сапога за какой-то выступ в стене и ввалился следом. За нами карабкались еще бойцы моей роты. Слышалась стрельба и грохот в других домах.
Мы с Панкратовым принялись обыскивать здание. Когда поднимались по лестнице на второй этаж, навстречу нам выскочили два лоялиста один держал наперевес винтовку с примкнутым штыком.
Я крутанул шашкой восьмерку, сильно врезав по стволу винтовки и, присев, полоснул синемундирника по голени.
А-а-а-а-а Тон голоса лоялиста с каждой секундой становился все выше
Панкратов в обнимку со вторым скатился с лестницы, издавая дикий рев и норовя направить ствол карабина на врага. В итоге ему это удалось, и он выстрелил в живот своему противнику. Тот обмяк. Панкратов вскочил, очумело потряс головой и выстрелил лоялисту в голову.
Чтоб не мучился пробормотал он. А с этим что делать?
Перевязать, связать, допросить. Займись. Для допроса найди кого из капралов.
Панкратов склонился над «моим» лоялистом. Я утер рукавом пот с лица и стал подниматься по лестнице.
На втором, мансардном, этаже никого не было. Я шашкой подковырнул оконную раму, выдернул ее и вылез на крышу. За трубой можно было укрыться, и решение устроить здесь наблюдательный пункт просто напрашивалось.
Мой бинокль был расколот надвое. Револьверная пуля застряла в одном из окуляров и даже порвала мне гимнастерку. Оказывается, меня чуть не убили И как я не почувствовал удара? Пришлось его выбросить и рассчитывать только на собственные глаза.
Рота заняла что-то около двадцати домов на окраине города. Похоже, мы навели среди господ лоялистов немалую панику, дальние окраины горели там ударно поработали сорокапятки. В районе ратуши тоже клубился дым, оттуда слышался какой-то лязг и грохот.
Я наметил позиции для пулеметов два четырехэтажных здания и водокачка. Надо бы послать кого-нибудь к пулеметной команде, пусть занимают. Последними словами про себя проклиная отсутствие раций, крикнул:
Эй, там! Посыльного ко мне!
Лоялисты куда-то растворились. Похоже, перегруппировываются. Я не очень-то представлял, что делать дальше, и решил закрепиться в домах. Когда появился посыльный, мысль уже дозрела:
Бегом к пулеметной команде, пусть занимают те здания и водонапорную башню!
Солдат исчез. Я спустился с крыши и принялся командовать. Солдаты выбрасывали из домов мебель, перегораживали улочки баррикадами. Мы оставили несколько домов и теперь держали квартал с водокачкой по центру.
Позиция была неплохая подойти к ней можно было только по двум нешироким улочкам или дворами, или с тыла, по тому самому овражку, который использовала наша рота. Можно было довольно долго здесь продержаться, если только гаубицы лоялистов не обратят на нас внимание
Мимо меня пробежал Лемешев толковый капрал из второго взвода. Я окликнул его:
Лемешев! Разведайте там по поводу подвалов, погребов, ну и так далее! Если лоялисты развернут гаубицы
Понял. Господин поручик, подкрепление придет?
Ах, черт! Как же это я?!
Лемешев! Организуй Мамсурова, пускай дует в бригаду за подкреплением!
Капрал козырнул и отправился выполнять приказы. Сколько у нас оставалось времени до тех пор, пока лоялисты не очухаются?
Оказалось нисколько. Матерная брань, хлопанье выстрелов и какой-то грохот, доносящиеся со стороны одной из узких улочек, дали понять, что короткая передышка закончилась. Синие мундиры мелькали в окнах домов, укрывались за какими-то бочками и ящиками, перебежками продвигались по улице в нашу сторону. С водокачки ударили пулеметы команды Перца, заставив лоялистов спрятать головы. Мои ребята садили вдоль улицы из карабинов, время от времени показываясь из-за баррикады. Солдаты, засевшие в зданиях, пока не обнаружили свои позиции. Кто там командиром? Вишневецкий? Молодец! Подпустить поближе и потом гранатами
К этому времени я забрался на свой наблюдательный пункт на крыше, прихватив винтовку старого образца дальнобойность могла мне пригодиться. Отсюда было видно, что неприятель накапливает силы в двух кварталах от нас, занимает позиции для броска через дворы. Что происходило на второй улочке, понять было сложно обзор закрывала раскидистая крона дерева.
Между ветвями замелькало что-то белое. Флаг?.. Раздалось хрипение, повизгивание и вдруг голос из громкоговорителя:
Господа имперцы! Не стреляйте! К вам идет парламентер! Вышлите офицера для организации встречи! И так несколько раз.
Я кубарем скатился с крыши и побежал к позициям Вишневецкого. Вездесущий Стеценко пристроился рядом и на бегу пропыхтел:
Мамсуров ведет три роты по оврагу. Тяни время, через двадцать минут будут
Я забрался на второй этаж здания, в котором занял позицию подпоручик Вишневецкий. Его усатая раскрасневшаяся физиономия тут же возникла передо мной.
Господин поручик! Разрешите организовать встречу с парламентером?
Организуй мне лучше белый флаг. Сам пойду
Через минуту он принес мне какую-то белую тряпку, я взял из рук ближайшего бойца винтовку (моя валялась, безбожно забытая, на месте импровизированного наблюдательного пункта на крыше), нацепил на штык тряпку и о Господь Всемогущий! заметил, что это дамские панталоны, все сплошь в изящном кружеве!
Вишневецкий! Застрелю! рявкнул я.
Со стороны вражеских позиций снова забормотал громкоговоритель, из-за стены показался белый флаг. Я крикнул в окно:
Эй, лоялисты! Не стреляйте, высылаем офицера! И ребятам: Прикройте. Не поминайте лихом.
Схватил винтовку с проклятыми панталонами и бодро спрыгнул на кучу щебня прямо из окна второго этажа. За спиной слышал клацанье затворов бойцы готовились в случае чего подороже продать мою жизнь.
Разгоняя в голове мрачные мысли, я двинулся навстречу парламентеру в синем мундире. Его флаг смотрелся куда как солиднее нормальное древко с обрывком белой простыни.
Подойдя на расстояние в пару метров, я отсалютовал и сказал:
Добрый день. Чем обязан?
Лоялист с нашивками уполномоченного вяло махнул рукой и буркнул:
А, поручик, как будто ты не знаешь
Может, и знаю. Но хотелось бы от вас это услышать.
Важная птица мне попалась, вон какие планки на груди, хотя выглядит не намного старше меня.
Да вот хотел бы обсудить от лица эмиссара Новодворского условия почетной сдачи гарнизона
Я поперхнулся. Условия сдачи?! Эмиссар Новодворский?! Какого лешего он говорит? А лоялист еще больше вверг меня в ступор следующей своей фразой:
Дурак он, наш Новодворский. Отбил вашу атаку с холмов и с вашего правого фланга, а основные силы проворонил Вы, вообще, кто?
Сводная пехотная бригада. Честно говоря, мы не планировали принимать капитуляцию я говорил сущую правду, и думать я о таком не мог, готовились каждый квартал с боем брать.
В глазах вражеского парламентера мелькнуло какое-то неясное чувство. Он опустил взгляд и с усилием выговорил:
Послушайте, господин поручик Поймите, здесь ведь учебный центр, ребята желторотые совсем, только от мамкиной юбки Два батальона всего ветеранов, так тех вашим обходным маневром, который через холмы, так потрепало, что название одно осталось Я за нас, командиров, не прошу, я за ребят прошу! Не надо как под Запольем Они ведь не идейные даже, набрали так, кого попало
Когда он сказал про Заполье, я понял, в чем дело. Тогда кавалерия захватила в плен три сотни лоялистов и порубила всех саблями. При этом сначала рубили руки, потом головы. Ненавижу кавалерию! А этот суровый мужик просил за своих ребят, новобранцев. Он думал, что мы главные силы бригады! А мои слова о том, что мы не планировали принимать капитуляцию, он воспринял так, как будто мы не собирались брать пленных! Только новых баек о зверствах имперцев нам не хватало
И будь я проклят, если не раскручу эту ситуацию насколько возможно!
Ну что ж, я постарался говорить как можно более сурово. Я не уполномочен вести такие переговоры. Могу лишь обещать, что походатайствую перед начальством. Кроме того, уверяю вас, мои подчиненные не тронут пленных.
Лоялист посмотрел на меня благодарно.
* * *
Через два часа подошедшие на помощь к нам роты разоружали лоялистов. Потрепанная бригада входила в город. По итогу мы взяли в плен около четырех тысяч недообученных рекрутов и еще три сотни закаленных в боях вояк.
Я смотрел на солнце и жмурился. Как же это так вышло, что штурмроту приняли за основные силы бригады? Лоялистские командиры да и давешний парламентер скоро поймут, что дико ошиблись, и проклянут тот день, когда родились на свет
Перед моими глазами мелькнуло что-то белое, и до боли знакомый голос сказал:
Э, герой-дипломат! Пока товарищи кровь проливают, он тут панталонами размахивает! Цирк-шапито какой-то! Непорядок, поручик!
Это был Феликс с романтично перевязанным лбом и той самой тряпкой в руке.
Уверен, этот случай занесут в учебники. А панталоны твои в музей войны поместят! сказал он и помахал у меня перед носом изящными кружевами.
Глава 4. Капель
С черепичных крыш зданий барабанили крупные капли талой воды, добавляя шаловливые нотки в четкий ритм походного марша. Рокотал барабан, ротный флейтист старался вовсю, выводя мелодию. Солдатские сапоги дружно топтали чуть сыроватую землю дороги.
Эй, ты чего такой кислый? Феликс смотрел сверху вниз, с седла.
Под ротмистром выплясывал красивый серый жеребец с короткой гривой и выразительными глазами.
Я устало махнул рукой. На душе было тяжко, хотя ясной причины этому не наблюдалось.
Смотри, день какой!
Феликс тронул поводья, и конь с места взял в галоп, оставив после себя небольшую радугу в поднятых копытами брызгах из лужи.
Денек и правда был хоть куда: настоящий, весенний. Я видел, что люди как-то приободрились, исчезла эта гнетущая атмосфера, которая царила в моей штурмроте весь февраль и март. А у меня в голове витали какие-то нехорошие предчувствия, смутные и неясные.
Издалека, обернувшись в седле, ротмистр Карский крикнул мне:
Эй, пехота! Я вперед, найду вам местечко потеплее, чтоб задницы себе не простудили!
Солдаты одобрительно погудели ему вслед. Любят они Феликса он же у нас герой. А меня? Любят меня солдаты?
Колонна двигалась по обочине дороги. Сутулая фигура Стеценко отделилась от строя и двинулась мне навстречу.
Поручик! сказал он, закуривая. Вот я тебя никак не пойму Зима была, в окопах мерзли, жрать было нечего ты ходил, улыбался, анекдоты травил. Сейчас солнышко, теплынь а ты пасмурный, как тот филин. А?
Я задумался о том, почему филин может быть пасмурным, потом тряхнул головой и ответил:
А, не бери в голову. Лучше подумай, где солдат разместим.
Так ротмистр Карский вроде
Ну да, ну да А если ночевать в поле придется? Без палаток у нас полроты завтра легкие выкашливать будет. Бегом в обоз, узнай про палатки.
Стеценко мрачно глянул на меня, выплюнул папиросу и сказал:
Язва ты, поручик. Докурить не дал, тьфу на тебя, он махнул рукой и пошел в направлении, противоположном движению колонны.
Я ухмыльнулся и вспомнил старую армейскую мудрость: «Чем бы боец ни занимался, лишь бы задолбался». Пускай в обоз сходит, вреда в этом никакого не будет, а вопросы дурацкие от него закончатся.
Я, придерживая шашку на боку, побежал вдоль колонны на положенное мне место в авангард.
Ротный штандарт вяло полоскался на ветру, флейтист с барабанщиком пока не играли, отдыхая. Небольшой городок, через который мы проходили, был нейтральным, лоялистов здесь замечено не было, и слава Богу. Процедура зачистки города «от чуждых элементов» весьма малоприятна Хотя наше командование принципиально придерживалось политики «чистых рук», и лица, чья связь с противником не доказана, никаким репрессиям и не подвергались, я думаю, мало кому понравится, когда в дом врываются десяток солдат и переворачивают все вверх дном в поисках синемундирников или доказательств сотрудничества с врагом хозяев дома. В прифронтовой полосе это было обычным делом и тем более на только что занятых территориях.
Из окон выглядывали девушки и строили глазки солдатам. Волей-неволей мои бойцы отряхивались, подтягивались и старались выглядеть как можно более браво.
Ко мне подбежал капрал Лемешев и козырнул:
Господин поручик, разрешите
Говорите, Лемешев.
Тут такое дело он замялся. Этот городок называется Тренчин, я родом с хутора неподалеку
Ну и? Отпроситься хочешь?
Невеста у меня недалеко живет, за следующим перекрестком, господин поручик
Ну, так давай бегом к ней, Лемешев! Чего стоишь? Давай-давай! Глядя на счастливую спину бегущего Лемешева, я крикнул ему вслед: С утра чтоб нашел роту и явился ко мне!
Барабанщик с флейтистом понимающе улыбались, я, собственно, тоже.
Когда мы проходили мимо следующего перекрестка, я увидел, что на крыльце кирпичного двухэтажного дома Лемешев вовсю целуется с какой-то симпатичной светловолосой девушкой. Солдаты загомонили, раздались смешки, но тут Панкратов из пулеметной команды крикнул:
Лемешеву ура!
Ура, ура, ура-а-а!!! откликнулась рота.
Лемешев, очумелый и счастливый, оторвался от улыбающейся невесты и помахал нам рукой.
Барабанщик взялся за палочки, флейтист поднес флейту к губам и, переглянувшись, они снова завели походный марш.
Мы выходили из городка по дороге, петляющей между полями, на которых зеленели озимые. На душе было радостно.
* * *
Гляди, что я присмотрел! сказал Феликс, указывая рукой на раскинувшуюся на пригорке усадьбу. Там флигель большой, солдаты поместятся, а офицеры в доме заночуют. Управляющий из сочувствующих. Обещал даже ужин с хозяйкой организовать. Пани Бачинская вроде как молодая и очень даже хорошенькая, вот как!