Музей открытых окон - Редакция Eksmo Digital (RED) 3 стр.

Если говорить проще, то работающая четвертая чакра Игоря вдруг оживляла сердца тех людей, с которыми он контактировал. И эти люди вдруг понимали слова из Евангелия о любви. Но важно было понять, что не они были исходной точкой этой энергии любви, нет. Скорее любовь вдруг начинала просто течь сквозь них так, как это бывает, когда из русла реки убирают камень.

Игорь понимал истинную цену возникающим у других женщин к нему чувствам. Он совершенно четко знал, что, если бы не его способность «смотреть в бесконечность», этих чувств бы не было. По крайней мене, так он мне говорил.

Важно отметить, что это не было энергетической манипуляцией. Если вы бывали в храмах на службах, то наверняка встречали там женщин, лица которых светились, и совершенно не важно, какие у них были черты они были прекрасны. Нас красивыми делает тот объем света, который мы способны аккумулировать в силу своей способности оставлять свое ложное ЭГО и стремиться к своей Глубине, к нетварному Свету, к благословенному блаженству соприкосновения.

Безусловная любовь растворяет ЭГО, а оно, как правило, сопротивляется своей смерти. Поэтому не удивляйтесь, что многие, кто говорит о том, как им не хватает любви, на самом деле бегут от нее.

Вот, собственно, и все, что происходило.

И тут возникает вопрос, а что тогда такое в принципе ЛЮБОВЬ?

Я не буду говорить, что сто процентов знаю ответ на этот вопрос. Но у меня есть некоторые размышления. На самом деле, когда люди произносят слово «ЛЮБОВЬ», они не понимают, что это значит. Произнося слово «Любовь», подразумевают чувство глубокого наслаждения другим человеком. Забывая о том, что там, где наслаждение,  следом идет зависимость. А там, где зависимость,  следом идет страдание.

Мы думаем, что это чувство нам неподвластно. Оно возникает когда захочет и уходит без разрешения. И эта бесконтрольность создает серьезный невроз. Благодаря средствам массовой информации любовь между мужчиной и женщиной возведена в ранг культа, без которого жизнь теряет смысл. А что же тогда в остальное время? Существование в режиме ожидания? Но такой способ жить не плевок ли в лицо Создателю? Неужели он ТАК задумывал нашу жизнь в вечной и неутолимой жажде наркотического наслаждения?

Пока есть отдельные существа, между которыми по каким-то непонятным причинам возникает нечто третье, энергия то, что мы привыкли называть ЛЮБОВЬЮ, и как бы втягивает их в себя, объединяя в единое целое,  вопрос всегда будет находиться в области неразрешимых уравнений. Такое понимание Любви причина глубокого и постоянного невроза.

Но если вспомнить, что в мире есть единство, тогда у каждого существа должно быть еще большее по силе стремление, чем стремление к размножению,  потребность воссоединения со своим источником, своеобразная центробежная сила души. После воссоединения и начинается настоящая жизнь, новое рождение, воскрешение, в котором человек пропускает энергию источника через себя каждый момент времени. Эта центробежная сила души в нашей жизни проявляется как поиск счастья.

Любовь это одна из главных качественных характеристик этого источника. И на самом деле единственной потребностью отдельного существа является стремление осознать иллюзорность его собственной отдельности, превзойти ее, победить. Это не значит, что вся остальная человеческая жизнь обесценивается или отрицается. Нет. Она просто занимает то место, которое ей на самом деле принадлежит по праву. Это место следствия, а не причины.

В межчеловеческих отношениях мы хотим то, что они дать не могут просто потому, что каждое отдельное существо не является целым. А мы требуем в любви от партнера совершенства целого.

«Не сотвори себе кумира». Но влюбляясь, мы автоматически подсознательно ставим любимого на место Бога. Что сразу же автоматически карается, просто потому, что противоречит законам мироздания. Именно поэтому многие боятся любить и, запрещая себе это, действительно обретают в отношениях некое спокойное существование. Но действовать нужно не запрещением.

Обратите внимание, что когда вы любите кого-то, то вы не замечаете его личности. Он словно становится окном, через которое вы сливаетесь в единое чувство. Единое  это ключевое слово. Это как раз и есть самая первая проекция просветления. Вот так растворяется ЭГО. Мы стремимся к процессу любви, потому что мы хотим смерти ЭГО, хотим забытия своей личности, от которого так устали. Но зачем использовать костыли в виде других людей? По форме ЭГО мы разные, но по сути мы одно. Мы хотим познать прежде всего эту суть самих себя, и в этом и есть главная причина одержимости идеей любви в этом мире. Но проблема в том, что как, с одной стороны, любовь может быть первой понятной параллелью к Высшему, так, с другой, она порабощает, если забыть о главном. То есть если смотреть на любовь между мужчиной и женщиной сверху, то это хорошо. А если снизу то плохо. Сверху это имея в своем мировоззрении более высшую ступень понимания счастья. Любовь между мужчиной и женщиной это вторичные отношения, которые могут быть гармоничны, только если есть первичная и устойчивая связь между личностью и Высшим, хотя бы на уровне мировоззрения. Когда есть понимание, что любовь одна,  это та самая ткань, на которой и развертывается исторический мираж существования. И она является сутью бытия, а во взаимоотношениях мы лишь материализуем, проявляем ее в действиях, словах, поступках. И то, как мы это делаем, есть мера нашей ответственности.

Сейчас я считаю лучшей формулировкой для определения любви следующую фразу:

«Любовь это желание добра другому человеку».

Возможно, Вам может все показаться слишком сложным. Но это с одной стороны, это специфика самой темы разговора, а с другой все же эта книга больше должна быть историей, чем каким-то руководством или наставлением. Да и, к сожалению, в нашем языке очень мало слов для обозначения жизни души. Лишь сакральные языки, например латынь или санскрит, имели в своем арсенале достаточно инструментов, чтобы описывать это. Именно по этой причине принято о внутренней жизни говорить аллегорически, что, в свою очередь, часто приводит к замещению смысла с сакрального на буквальный.

Если у вас при чтении книги возникает ощущение «выключения ума», когда слова рассыпаются в предложении, словно порванная нитка бисера,  это тоже хорошо. Значит, вы в какой-то степени возвысились над ним. Это те мгновения, когда можно прикоснуться к тому, что в Вас самих есть помимо череды внутреннего диалога, размышлений, которые больше мотивированы попыткой контролировать эту жизнь, чем, доверившись, познать ее. В эти моменты, похожие для ума на острие бритвы, порадуйтесь. Неизведанное всегда таит как минимум что-то новое, а новое всегда интересно. А познанное, хоть и безопасно но зачастую скучно.

Vita contemplativa

В дополнение к индивидуальным занятиям Игорь организовывал общие созерцания и совместные поездки на природу.

Словом «созерцание» часто переводят слово εωρία, означающее «умозрение» или «сосредоточение души на надумных тайнах» (Феофан Затворник), а также англ. contemplation, под которым понимается состояние после получения информации, когда происходит эффект остановки мысли, «одномоментное схватывание», инсайт. При переводах классических текстов родилось понятие «жизнь созерцательная» (лат. vita contemplativa), противоположное по смыслу «жизни деятельной» (лат. vita activa). Термин «созерцание» часто встречается в христианской традиции.

Мы собирались у Игоря в той же комнате, где проходили индивидуальные занятия. Все рассаживались на маленьких подушечках, опираясь на стены по периметру комнаты. После созерцания прямо на полу стелили скатерть, на которую раскладывали печенье, пироги кто что принес с собой. Мы пили чай, шутили и смеялись. Это было очень душевно.

Созерцание только внешне похоже на медитацию. Это практика внутреннего замирания и наблюдения, которое проводилось с целью обнаружения той части себя, того мистического внутреннего органа, который видит, осознает и фиксирует все мигающие в уме мыслеобразы. Кстати, на сегодняшний день ученые в области изучения деятельности мозга так и не смогли определить, где же находится то самое пресловутое «Я». Поэтому утверждение о том, что все мы живем в мире отдельных разумных существ с точки зрения мозга,  такая же бездоказательная аксиома, такой же вопрос веры, как и то, что мы живем в мире, где есть единое поле сознания.

Под медитацией я сама для себя определила какое-то вполне конкретное внутреннее деланье, в отличие от созерцания в его чистом виде практики внутреннего «неделанья». Разъяснить этот термин более подробно требует от меня его затасканность. Он стал настолько широким, что перестал вообще что-либо значить.

Большинство людей, когда слышат слово «медитация», представляют человека, сидящего в позе лотоса с закрытыми глазами. Это слово для многих означает лишь физическую позу и безделье. Никто при этом не понимает, чем конкретно в это время занят человек, что за внутреннее путешествие он совершает. А действий может быть бесконечное множество. Он может заниматься разными видами визуализации, может пытаться гонять энергии, может пытаться достичь состояния «вне мысли», борясь со своим внутренним диалогом. А может быть просто в трансе.

Медитацию многие боятся практиковать, потому что она может привести к психологически опасным феноменам. И боятся правильно. Чтобы обезопасить себя, у медитации должна быть цель. А лучше медитация должна быть совершенно четко встроена в мировоззренческую основу. Так же как и дыхание в нашу обычную жизнь. Заниматься медитацией ради самой медитации или даже успокоения малоэффективно. Все равно что использовать телефон, чтобы бить орехи.

Созерцание отличалось от медитации тем, что в созерцании ум не уплывал в трансовые состояния. Созерцание должно было быть при ясном разуме, должна была быть достигнута максимальная трезвость и острота восприятия. И в то же время должна была сохраняться отрешенность. Удобнее всего состояние ума и чувств при созерцании описать на примере кошечки, которая наблюдает за птичкой. Она замерла так, что даже трудно уловить ее дыхание. Созерцающий человек должен был уходить в точку, которую проще всего назвать «точкой наблюдателя», омываемой умом в его текучести. Конечно же, высшим уровнем созерцания является наблюдение не за переливами собственной личности, а Божественное созерцание.

Так как ум привык гулять сам по себе в созерцании его течению задавался вектор. Игорь настраивался на ментальное поле присутствующих людей и озвучивал те зацепки ложного ЭГО, которые проявлялись в общем поле, помогая проходить их по направлению к Свету. Это было очень похоже по стилю на методику Джиду Кришнамурти. Если вы откроете любую тему из его книги «Проблемы жизни», то каждая из них будет освобождением от одной из эгоистических привязанностей человека.

Стоит сказать, что к Игорю ходило большое количество людей. Каждый день у него был полноценным рабочим днем. И я всегда удивлялась, как он мог переваривать такой объем информации и такое количество чужой энергии. Ведь эти люди, равно как и я, не появлялись в его жизни на час раз в неделю. Мы повисали на нем энергетически, как маленькие и беспомощные пиявки. Некоторые были тактичные, и как бы плохо ни было не звонили с требованием о немедленной помощи. А некоторые были совершенно беспардонными. Но Игорь чувствовал всех. Для меня такая жизнь была бы равносильна тому, что я живу в одной комнате с толпой галдящего народа. И они все одновременно ко мне обращаются и что-то от меня хотят. Я не представляю, как в этом галдеже можно вообще не забыть собственное Имя. Я помню, что в кризисные моменты он звонил мне сам. Когда я спрашивала о том, а как он понял, что мне требуется поддержка, то он в шутку отвечал: «Ну я же экстрасенс». И я через трубку телефона чувствовала его мягкую улыбку.

Среди тех, кто ходил к Игорю, не было двух одинаковых людей. С поверхностной социальной точки зрения все были очень разные. Но что такое настоящее понимание друг друга, глубинное родство я узнала только тут. Мы были очень разные по социальному положению, с разными характерами, разного возраста, но одинаковыми по своей сути. И этот опыт глубинного контакта стал важным опытом в моей жизни, именно благодаря ему я научилась видеть «своих людей» с первого взгляда. Согласитесь, это важный навык, в том числе и для выбора спутника жизни. Я поняла, что при абсолютно всех социальных и личностных совпадениях деньгах, внешности, характере, интересах если нет этого глубокого контакта, этого равенства внутренней зрелости то настоящего союза не будет. Но если он есть, то тогда все поверхностное упрощается.

Крым

Каждое лето мы отправлялась на две недели на совершенно особенные занятия в Крым. На современном языке, наверное, это можно было назвать ретритом.

Тогда, в мою первую поездку, Крым еще принадлежал Украине. И поездка была тем еще приключением с преодолением огромных очередей на таможне, досмотрами, беспокойством и усталостью.

Но при всех явных недостатках Крым при Украине мне нравился больше. Нас словно откидывало назад, в советское прошлое. Булочки за копейки, магазины с толстыми продавщицами в передниках из клеенки. Все это было очень забавно и в то же время тепло и уютно.

Но самое большое, что мне тут нравилось,  это нетронутая природа. В разгар сезона, летом, на Черноморском побережье уже невозможно было отдыхать. Ты лежишь словно на рынке. С одной стороны орет музыка из ларьков с разной всячиной для привлечения внимания, а с другой тебя атакуют носильщики вареной кукурузы и зазывалы морских путешествий.

За всем этим разводом уже почти не слышно шума прибоя. А ведь именно это и является целью отдыха у моря слышать естественный голос природы, который лечит сам по себе.

В то время в Крыму сохранилась естественность. И это было крайне ценно.

Мы останавливались в Ласпи. Это была бухта примерно посредине между Ялтой и Севастополем, по соседству с Фаросом. Она не пользовалась популярностью у туристов, так как была очень маленькой и неудобной. Большую ее часть занимал детский лагерь. А на оставшемся кусочке отдыхали нудисты. К ним никто не ходил, потому что было долго идти по большим валунам, да и неловко как-то.

Бухта Ласпи, как нам потом рассказали местные жители,  это самое штормовое место на Крымском побережье. Когда море превращалось в стихию оно могло выворачивать бетонную арматуру и разбивать все, что люди с таким усердием создали. Поэтому они почти ничего тут и не строили. Там, где заканчивалась территория лагеря, бухта представляла собой отвесную скалу, которая у своего подножия ограничивалась небольшим участком пляжа не больше пяти метров шириной. С камнями, валунами, прибитым морским мусором.

Склон горы, где мы разбивали свой палаточный лагерь, был заповедником, так как там росли какие-то редкие деревья. Но, по сути, растительность была той же, что и во всем Крыму,  низкие пихтовые деревья, колючие кустарники. Тут было сложно найти тень. Каждое высокое раскидистое дерево становилось элитной недвижимостью, и если удавалось занять место под его кроной то считай, ты был олигархом с привилегиями на те две недели занятий, что мы тут находились.