Выходим на улицу, переводим дух и не верим случившемуся у нас целых 5 рублей 45 копеек. Этого более чем достаточно для спасения Ориента.
Идем в магазин крашенных бабетт. Они не думали о скорой встрече, и не замечают нас у них покупатель. Мы выжидаем пока мужчина, получивший свою кисточку, завернутую в упаковочную бумагу цвета хаки, покинул магазин, и протягиваем три замусоленных рубля и горсть мелочи на сумму два рубля. Одна из бабетт, с наиболее пышной грудью и со щелочкой в разрезе атласного халата, придирчиво пересчитала деньги, нагнулась под прилавок, достала набор стеклянных ферзей и протянула их нам.
А часы? как можно наглее и бессовестнее воскликнула я, ожидая провокаций и ругани.
Бабетта неспешно открыла ящик и протянула нам часы.
Они заняли свое место на руке законного владельца. Василий защелкнул браслет, и мы вышли из магазина.
Брели домой. Только-только миновал полдень. В густом потоке людей и машин было ощущение пустоты. Я держала в руках злополучную компанию ферзей. Протянула их Василию. Мы одновременно поняли, что нести их домой нельзя. Последуют вопросы: Откуда? Зачем? Почему?
Но выбросить их не поднималась рука. Зашли во двор, где почувствовали себя безопасно и спокойно. Не говоря ни слова, Василий забежал в свой подъезд, а когда вернулся, в руках у него был ключ от сарая. Эта важная хозяйственная постройка каким-то странным образом примостилась между раскидистым тополем и складом гастронома. Открыли замок. В сарае пахло сухой пылью и велосипедом. Здесь смешались ведра без ручек, лопаты для чистки снега и ряд экспонатов, достойных музея мебели, в том числе, старый кухонный стол. Такие столы-тумбы одно время были в каждой семье две дверцы шкафа и два выдвижных ящика. Столы служили верой и правдой при приеме пищи, а также позволяли хранить в своих недрах весь кухонно-поварской скарб. Выдвигаем ящик, он скрипит и едва не падает со своих заржавевших полозьев. В компанию старых алюминиевых ложек, ржавой открывалки и двух треснутых формочек для печенья отправляется наш набор для специй
Прошло, может быть пять лет, а может и все десять. Во дворе началась перестройка-переделка, потребовалось место для автостоянки и новой детской площадки. В стремительно меняющемся мире сарай почувствовал себя лишним, и жильцам предложили за три дня освободить его от хранящегося в нем скарба. Пришлось и ведущему инженеру цементного завода, старосте-отличнице Вере заняться разборкой содержимого заветной каптерки: одна куча для перевоза на дачу, другая в гараж, третья на сдачу врагам строителям. Она открывала коробки, переворачивала ведра, выдвигала ящики. Набор для специй заблестел в лучах пронырливого сарайного Солнца.
Что это? Вроде бы такого у нас не было подумала Вера. Хотя она, кажется, видела подобный набор и у кого-то из родни, и в пионерском лагере, и в институтской столовой. Может и дома стоял когда-то такой же?
Так ли это важно ведь мы уже давно выросли, а то лето осталось далеко в нашем детстве.
Город
Наташке Подвинченко с ранних лет скучать не приходилось все-таки рядом два старших брата да за компанию с ними еще и младшая сестренка. Родители, как говорится, суровые, но справедливые, вставали с первым петухом. По правде сказать, петухов в их сельском подворье было на самом деле даже четверо на двадцать пять кур для круглогодичного производства крупнокалиберных яиц. Кроме того, мамка с папкой Натальи ходили за тремя коровами, бычком и пятью поросятами. После всех сельскохозяйственных процедур родители отправлялись на работу: мать в контору, отец в мастерские. Ребята убегали в школу, а в обед возвращались домой к своим обязанностям: подоить коров, накормить скотину и птиц, полить огород. Смекалистые парни Подвинченко уже в седьмом классе умели перебрать двигатель на стареньком Кировце19, а девчонки пололи грядки и доили коров также ловко как мать.
О школе, где учились ребята Подвинченко, следует сказать особо, ведь она была не то что сельская забавная, а просто сногшибная ибо находилась не просто среди долины ровныя20 или на худой конец в степях Малороссии. Школа эта располагалась в селе Вознесеновка, что на западных границах Киргизской ССР во временном периоде от девяностых к двухтысячным, то есть в период мятежных политических и людских исканий-волнений. Особенность школы заключалась в том, что некоторые общеобразовательные предметы такие как, литературу (русскую и киргизскую), физику и математику преподавали высококлассные педагоги, попавшие в киргизские степи по комсомольским путевкам по окончанию настоящих советских вузов. Некоторые же дисциплины такие, как география, история, химия и биология отсутствовали в принципе за неимением учителей, которые в связи со сложившимися геополитическими событиями уехали в родные края поближе к европейской части бывшего Советского Союза. Натальины родители хотя и относились к категории простых людей, но их как-то смущал тот факт, что дети их даже представления не имеют о Волге и Днепре, не говоря уже об Амазонке, Ниле и тем более о Миссисипи. Детям семьи Подвинченко, как и большинству их сверстников в Вознесеновке были не ведомы Карл XII и Екатерина II, Ледовое побоище и Куликовская битва. Впрочем, о Бородинском сражении дети узнавали из уроков литературы: Забил заряд я в пушку туго и думал угощу я друга! Постой-ка, брат мусью!.
Хоть и жила семья в киргизской глуши, но как-то да призадумалось старшее поколение о судьбинушке детушек своих
А в это самое время в провинциальном, но довольно крупном старинном городе на берегу великой матушки-реки Волги жила родная сестра Наташкиной матери Тамара Ивановна. Женщина она была одинокая, но самостоятельная и грамотная до чрезвычайности не больше, не меньше кандидат философских наук и к тому же университетский преподаватель. Имела Тамара Ивановна просторную двухкомнатную квартиру в сталинской пятиэтажке, выходившую окнами своими на главную реку страны.
Вот и было принято судьбоносное для Натальи решение отправить ее, семиклассницу, к тетке для дальнейшего проживания и образования. Следует учесть, что Тамара Ивановна мечтала об этом переселении племянницы с момента ее рождения. И это совершенно понятно, ведь очень уж ей было одиноко в окружении Платона, Ницше и Шопенгауэра. Да и жилое пространство с множеством ваз, почетных грамот, часов (идущих и стоящих) и даже роялем(!) требовало легкого дуновения юного воздуха. Очень уж этот глоток юности хотелось Тамаре Ивановне окружить заботой, назиданием и финансовым благополучием.
Вот и прибыла Наташка по обоюдному согласию всех участвующих в этом сговоре сторон на берега матушки Волги аккурат к 1 августа для того, чтобы пройти адаптацию, психофизическую и морально волевую, к седьмому классу городской школы.
Если сказать, что жизнь в городе ошеломила Наташку ничего не сказать. Ее, прежде всего, поразила беззаботность и ленность городской жизни. Тетка вставала к восьми, в общем-то, рано по городским меркам. Наташка к моменту пробуждения тетушки уже успевала по привычке сварить борщ, притереть пол, постираться, ведь она вставала дома пол шестого доила коров, готовила обед или полола грядки на огороде, а к восьми успевала в школу. Тетку это с одной стороны радовало, но с другой, она не привыкла, есть по утрам борщ, да и паркет не требовал ежедневного намокания то есть мытья. Однако в этих делах был найден паритет каждодневно мыть полы Наташа перестала, перекинув свою энергию на комнатные цветы. Рука у Наташки была легкая и уже через пару недель чахлые горшочные насаждения выглядели как в сочинском Дендрарии21. Постепенно Наташа научилась пить по утрам кофе со сливками, ведь даже чай у мамки они пили с настоящим молоком из-под коровы.
Единение Наташки с Тамарой Ивановной свершилось в Храме Мельпомены. Тетка как всякая профессорша любила театр и в первую же неделю повела племянницу на премьеру в местный драматический театр, где витал дух самого Федора Волкова22. Накануне похода тетка купила Наталье соответствующее темно-синее платье до колен с белым кружевным воротником. Наташке платье не понравилось соседские девчата и самое главной пацаны, подняли бы ее на смех, увидев такое чудо. Но эта неприятность померкла, когда тетка достала настоящую театральную сумочку. Сумочка переливалась сиреневым бисером, а в ее крохотных отделеньицах лежали кружевной платочек и малюсенький флакончик с настоящими духами. Увидев сумочку, Наташка потеряла дар речи.
Театр покорил Наталью. За две недели по ее настоятельной просьбе они с Тамарой Ивановной посетили еще семь спектаклей. Наташа сопереживала, верила, боготворила, ненавидела, любила вместе с героями драмы и комедии, однако чувствовала брехню писклявых актрис и высокомерных красавцев. Наташа уже наизусть знала всех артистов и репертуар, а себя она представляла на сцене если не в роли Леди Макбет23, то на худой конец Ларисы Огудаловой24. Наталья уже писала в деревню подружкам, что скоро пойдет в Большой и Малый в Москве, ведь первопрестольная находится всего в каких-то трех часах езды, а по меркам киргизских просторов это было не расстояние.
А тяга к искусству между тем нашла у Натальи еще одно выражение выяснилось, что Бог наградил ее идеальным слухом. Петь героиня нашего рассказа стеснялась, а вот играть на музыкальных инструментах, по ее мнению, было бы неплохо. Во-первых, ее приглашали бы на все свадьбы и крестины, где она могла бы блистать среди девушек в нарядных платьях и сильных, независимых парней. Во-вторых, за игру можно было бы получить денежки и подарки, что также немаловажно. В родной деревне музыканты владели баяном, но Наташке хотелось играть на аккордеоне, любовь к которому была навеяна французскими мелодиями, которые доносились темными вечерами из дверей их сельского клуба там крутили взрослое кино, на которое девчонок еще не пускали.
Первый серьезный конфликт с теткой возник именно из-за выбора музыкального инструмента. Тамаре Ивановне непременно хотелось видеть Наталью за роялем, исполняющей вальсы Шопена и романсы вроде Не уходи, побудь со мною25, после непременного предварительного занятия гаммами. Наташка была бесперешибно упряма и победила в своем стремлении. Тамара Ивановна сдалась и купила настоящий аккордеон Royal26. Тетка утихомирилась на вторую неделю, после того как из-под пальцев племянницы стало отчетливо раздаваться журчание Парижа. Она также набивала руку в исполнении русских и украинских застольных песен (правда только когда тетки не было дома).
В школе у Наташи появились друзья-приятели и враги-подруги. Наташка была максималисткой, хотя этого слова она не знала. Она училась жадно и неистово, не скрывая своих порой наивных некорректных вопросов. Цепкий ум, любознательность и напор позволили Наташке закончить первую четверть без троек. Она не деликатничала, требовала ответов честных и понятных, что создавало тупиковые ситуации в отношениях с учителями и одноклассниками. Она даже дежурила в классе не возней доски, а драила весь класс как палубу и не понимала, как можно по-другому. Наташка была красива и ладна уже не по-детски и на нее заглядывались не только свои пацаны. Ее лучисто-лукавые со смородинкой глаза привлекали своим блеском парней из старших классов. Многие школьные идальго всячески старались привлечь ее своим вниманием, что мягко говоря, не совсем приветствовалось девчонками.
Вместе с тем, у Натальи сложились приятельские отношения с первой красавицей школы Ленкой Огаревой, основанные на взаимном интересе. Этот интерес был к противоположному полу не девчоначий, а девичий с последующими взрослыми отношениями с парнями, перерастающими в замужество. Так впрочем, и было в родной Наташкиной деревне, где редкая девчонка училась после девятого класса они выходили замуж и взрослели очень быстро.
С подачи старшей подруги Наташка проходила школу завлечения парней, при этом использовались различные средства, в том числе, такие как тонкие чулки, короткие юбки, обтягивающие кофточки и губная помада. Конечно же, все эти средства вступали в явное противоречие с канонами внешнего обличия Тамары Ивановны. Поэтому для покорения противоположного пола Наташке приходилось шифроваться, экипируясь во весь припасенный арсенал в подъезде.
Примечания
1
Шум моторов, шорох шин мчатся тысячи машин из стихотворения От кареты до ракеты Сергея Владимировича Михалкова, подарившему детворе эпического Дядю Степу, а Советскому Союзу и Российской Федерации слова государственных гимнов.
2
Through thick and thin (англ.) идиома, соответствующая русским выражениям в богатстве и бедности, горе и радости, сквозь огонь и воду.
3
Анжелика серия из 13 книг французской писательницы Анн Голон о красавице-авантюристке, ищущей по всему миру приключений на свою белокурую головку в эпоху, когда Францией правил очередной веселый король Людовик XIV. Романы об Анжелики, легли в основу знаменитой экранизации (в роли главной героины Мишель Мерсье) и были чрезвычайно популярны в Советском Союзе.
4
ТУ-134 марка болгарско-советских сигарет, на этикетке которых лихо набирал высоту одноименный реактивный пассажирский лайнер новая на тот момент гордость Аэрофлота (в эксплуатации с 1967 года).
5
Анжелика и король Пер. c фр. П. П. Агапов. Соваминко (Рига). Филиал, 1990 г.
6
Тюильри французский королевский дворец в центре Парижа, возведение которого начато в 1564 году. До завершения строительства Версаля Тюильри служил резиденцией Людовика XIV, большая часть строений была разрушена во время Парижской коммуны (1871 г.).
7
Сказка Цветик-семицветик (1940 г.) написана Валентином Петровичем Катаевым, советским писателем, поэтом и киносценаристом, героем Соцтруда (его родной брат Евгений Петров в соавторстве с Ильей Ильфом подарил нам дилогию о похождениях неподражаемого Остапа Бендера).
8
Пеппи Длинныйчулок героиня одноименной повести (1945 г.) шведской писательницы Астрид Линдгрен, девочка небывалой силы и самого непосредственного на свете темперамента, кроме того, она обладательница сундука золотых монет, лошади и ручной обезьянки господина Нильсена.
9
Бабетта прическа, в которой волосы укладываются в валик на макушке и частично на затылке, а отдельные пряди могут завиваться на лоб. Эта конструкция вошла в моду в СССР после выхода на киноэкраны фильма Бабетта идет на войну (1959 г.) с Бриджит Бардо в главной роли, носившей именно такую прическу.
10
По 20 копеек на брата достаточно неплохие деньги на мороженное с учетом его ассортимента-стоимости в позднем СССР: 9 копеек молочное (брикет), 11 копеек эскимо на палочке, 19 копеек пломбир (вафельный стаканчик).
11
Orient, Seiko, и Citizen марки часов от туда (японского происхождения), доступные отдельным гражданам (и категориям граждан) в СССР.
12
Фарца предмет так называемой фарцовки, подпольной перепродажи (спекуляции) труднодоступных, как правило, импортных товаров. Фарцовкой в СССР занимались люди, имеющий выход за рубеж или по долгу службы, контактирующие с иностранцами.
13
Партноменлкатура теневое название элитной прослойки населения СССР, имевшей особые привилегии (например, доступ к дефицитным товарам), на основании близости к партийному руководству.