Я запоздало спохватилась, что я уже вовсе не в футболке и джинсах, а в льняной тонкой рубахе с широченными рукавами. Это кто еще такой бессмертный меня переодевал? Убью гада, только вот Я судорожно шарила руками по телу. Трусы оказались там, где им положено, у меня ничего нигде не болело и не тянуло подозрительно, так что я чуть подуспокоилась, раздумав убивать позаботившегося обо мне человека.
Спустив ноги с койки, почувствовала небольшое головокружение. Я вцепилась в край кровати, не хватало еще свалиться на пол. На длинную рубашку капнула кровь. Ну блин, еще и носовое кровотечение. Я схватила первое, что попалось под руку полотенце и прижала к носу. Задирать голову не стала, наоборот, опустила ниже, чтобы кровь не заливалась в горло. Осторожно встала, пошатываясь, направилась в сторону полога. Странно, это меня от голода шатает, что ли?
Я почти доковыляла до выхода, когда узкая полоска света вдруг стала широкой, а меня сбил с ног некто, ворвавшийся в палатку.
Ребанный йот, прокомментировала я ситуацию, сидя на полу и разгоняя рукой цветные пятна перед глазами. Забавно, на дворе осень, а пахнет почему-то летом.
О, миледи, простите, простите меня! Пахло кровью, я испугался, что с вами что-то случилось, что тварь пришла за вами из леса, я так спешил, что все испортил, надеюсь, вы не ушиблись, простите меня, миледи! Вы так прекрасны залопотал приятный юношеский голос в неподдельном волнении.
Миледи, ага. Он, похоже, чокнутый. Я, конечно, не урод, но и от общепринятых стандартов красоты весьма далека. Про крошечный рост я уже говорила, хотя это скорее преимущество, поскольку все кругом считают меня маленькой и безобидной, не замечая моей истинной «сучности». Фигура моя нечто среднее между грушей и песочными часами, при этом ни разу не хрупкая. Да, относительно тонкая талия, заметная при определенном ракурсе, но при этом широкие, как у пловчихи, плечи, грудь двойка, большая круглая попа и полные ноги с, как заявил мне один ухажер, опоздавший со своей симпатией на пару лет, красивыми коленками. Лицо приятное (при удачном освещении), загорелое, но при этом густо осыпанное бледно-коричневыми веснушками, которые не покидают меня даже зимой. Самая заметная часть моего лица глаза. Они большие, выразительные, золотисто-карие, ресницы, если их хорошо накрасить, тоже вполне достойные. Что мне в себе всегда очень нравилось, так это руки с тонкими изящными запястьями, длинными чуткими пальцами и красивой продолговатой формы ногтями. Руки мне как будто достались от какой-то аристократки, никогда не знавшей тягот физического труда. Зато ноги типично рабоче-крестьянские, с широкой стопой, будто созданной для носки лаптей. Волосы на голове особой красотой никогда не отличались, будучи самого банального темно-русого цвета (цвета пыльной мыши), за лето выгорая до рыжевато-русого. Тонкие и слабо-волнистые, они не держали форму без специальных средств, а времени на укладку мне всегда было жалко. Поэтому нынешней весной я потребовала у парикмахерши ультракороткое пикси, найдя подходящую фотографию в журнале. Так что со спины меня вполне можно было принять на маленького толстожопого мальчика.
Сбивший меня с ног тип присел и наклонился ко мне, скрючившись в три погибели. Пятна перед глазами рассеялись, на их месте проявилось очень юное лицо, лет семнадцать парню, наверное, а какой хорошенький! Вылитый Максим Каммерер из «Обитаемого острова»! Глазки голубые, брови черные вразлет, щечки нежные с пушком, прямо так и потрепала бы, как котика! Парень тревожно вглядывался в мое лицо, принюхиваясь. Я со стыдом вспомнила, что давно не чистила зубы, а во рту будто кошки нагадили. Полотенце давно упало на пол, кровь остановилась. Видимо, этот нюхач разобрался, откуда пахло кровью, потому что обезоруживающе улыбнулся, подхватил меня подмышки и без малейших усилий посадил обратно на койку, метнулся куда-то наружу, принеся тазик с водой, наполовину пустой, видимо, мне его и нес, и еще одно полотенце. Я моргнуть не успела, как этот котик аккуратно, едва касаясь, вытирал мой нос смоченным в холодной воде полотенцем. От его прикосновений у меня кожу стало колоть мелкими сладкими иголочками, волнами разбегавшимися от длинных пальцев. Это еще что такое? Он же младше меня! Я внезапно почувствовала себя очень взрослой и очень развратной женщиной.
Стерев следы кровотечения, парень выпрямился, я восхищенно ахнула, запрокинув голову. Он был высок, очень высок, сухо мускулист, одет примерно так же, как тот мужик, что нашел меня в лесу. Песочного цвета кудрявые волосы крупными завитками обрамляли гармоничное лицо. Почему мне он кажется смутно знакомым? Я подалась вперед, пытаясь вспомнить, но единственное, что всплыло в памяти, это цветущая сурепка, запах которой ассоциировался у меня с макушкой лета, пусть не такой яркий, как у лилий или петуний, но теплый и медовый Откуда этот запах, я не могу понять?
«Каммерер» ухмыльнулся и снова присел.
Миледи, разрешите представиться, Ланкр орд Твист, младший сын воеводы орд Твиста, он склонил голову. Как вы себя чувствуете?
От выражения его лица, сияющего восторгом и чуть ли ни обожанием, у меня отнялся голос. Нет, мать, так нельзя, он маленький мальчик, младший сын, которого папа взял с собой на ролевую игру. Нечего засматриваться на ребенка!
Нормально, прохрипела я, прокашливаясь. Кто меня переодел и где мои вещи?
Лисанна и Лайна, они живут в этой палатке, миледи. Они ухаживали за вами все три дня, а сегодня ушли в наряд, меня назначили им на замену, я нес воду для вашего умывания, миледи, потому что Лайна сказала, что вы скоро должны очнуться.
Я поморщилась:
Чего ты заладил миледи, да миледи? Я не из вашей игры, я просто в лесу заблудилась, отстала от своих. Называй меня Диана, я не из этих ваших ледей.
Ланкр орд да Боже ж мой, что за псих выдумывал им имена, нахмурился:
Мил простите, леди Диана, о какой игре вы говорите? Мы патрульный Отряд дружины Ербурга начал было он, но испуганно замер, потому что я начала хохотать. А тот псих, что придумывал сюжет игры, весьма неплох, название города прямо огонь!
Мой смех плавно пересек черту нормальности и стал больше смахивать на истерический. Какая-то неправильность, ненормальность тревожили меня. И парень этот реагирует странно, будто не отыгрывает, а в самом деле Да нет. Я икнула и резко прекратила ржать, напугав мальчика еще больше. Мне надо выползти и осмотреться.
Пусти-ка, малыш, проскрежетала я, снова сползая с койки, и двинулась к выходу. Вторая попытка выйти оказалась удачной.
Глазам после сумрака палатки понадобилась пара мгновений, чтобы привыкнуть к яркому солнцу. Я, щурясь и ежась от прохладного ветерка, стояла у порога палатки, причем палатки самого обыкновенного размера два на два метра посреди палаточного лагеря из десятка таких же серо-зеленых палаток, расположенных полукругом. В спину засопели, я сделала шаг в сторону. Из палатки, чуть пригнувшись, вышел Ланкр, встал рядом и светло улыбнулся мне. По спине пробежала волна мурашек. Неправильность происходящего царапнула подсознание. Внутри палатки он мог выпрямиться в полный рост, тогда как снаружи шест едва ли на десять сантиметров возвышался над моей макушкой. Хм, мистер Перкинс снова в деле? Я перевела взгляд далее.
Посреди поляны горел костер, над которым на треноге висел здоровенный котел, а незнакомый высокий бородач помешивал варево, испускающее столь соблазнительный запах, что у меня подвело живот. Группа серьезных мужиков, одетых в примерно одинаковые простого кроя рубахи разной степени заношенности, штаны, сапоги, подпоясанные кожаными ремнями, сидели кружком у одной из палаток и что-то бурно обсуждали. У всех в ножнах болтались клинки разных размеров, у некоторых и не по одному. Женщин видно не было, зато из леса вынырнула пара молодых ребят, похожих на Ланкра, тащивших целую сосну?! Я протерла глаза. Ну да, нормальная такая сосна высотой метров пятнадцать, и ее чуть ли не вприпрыжку несет пара малолеток.
Тихо-тихо, Диана, рано паниковать, может, тебе вовсе это снится. Расслабься и получай удовольствие. Я продолжила осмотр. Рядом с лесом четверо парней лупасили друг друга мечами. Тренировка у молодняка, подумала я. Только что меня смущает? На ролевках участники тоже дерутся, но оружие, как правило, ненастоящее, или облегченное. А тут звон, отдаленно слышимый, не оставляет сомнений что все по-настоящему. Я судорожно вздохнула: вот что неправильно это все настоящее!!! Не имитация, не игра! Я потерялась в лесу и попала в параллельный мир! И судя по трансформации пространства внутри палатки, здесь есть магия!
Божечки, да я же всю жизнь об этом только и мечтала! Уиииииии!!! Моментально мной были забыты мои родители, старостиные обязательства и учеба, работа все было забыто перед лицом Его Величества Приключения.
Значит, говоришь, патрульный Отряд? повернулась я с безумной улыбкой к мальчику, который был выше меня на две головы.
Да, м-миледи, заикаясь, выдал он, сраженный наповал. Наша миссия уже выполнена, мы возвращаемся в Ербург для доклада.
Так, малыш, притормози, я положила руку на его грудь и тут же ее отдернула, пальцы будто током ударило, что меня слегка смутило. Не пугайся, пожалуйста, я не всегда такая ммм неадекватная.
На его месте я бы тут не стояла, а звала бы на помощь. Представляю, как я выгляжу со стороны: грязная, растрепанная баба в балахоне, волосы торчком, то ржет, как гиена, то кровью сморкается, то вздрагивает, как припадочная. И матерится. Да, это цельный образ покорительницы мужских сердец меня.
Миледи, вы прекрасны, как полная луна, заявил Ланкр, прижав свою руку к тому месту на груди, где я его трогала. Но вам нужно отдохнуть, три дня вы провели в беспамятстве, ничего не ели, только плакали и бредили.
Вот он ушибленный, я на луну разве что формой лица могу быть похожа. Стоп, что? Три дня? Я оттянула ворот рубахи и сунула туда нос, вроде обычный запах тела, это меня что, кто-то еще и мыл все это время?! Сверху раздался судорожный вдох. Я с подозрением подняла глаза и сообразила, что переборщила с воротом, потому что Ланкру мое отсутствие лифчика распрекрасно было сверху видно. Ага. Еще и сиськи мальчику продемонстрировала, осталось грудью покормить. Почему-то эта мысль отозвалась звоном в животе, кровь горячо ударила в щеки.
Я никогда не краснею, никогда не краснею, никогда не краснею! Надо срочно сказать какую-нибудь глупость, чтобы самой отвлечься и парня занять.
Ланкр, мне надо переодеться, и я очень хочу есть, с самым невинным выражением лица обратилась я к своему маленькому помощнику.
Эмм да, миледи, сейчас все будет, пройдите в палатку, пожалуйста, он галантно откинул полог, старательно отводя глаза от моей груди, где очень некстати напрягшиеся соски чуть ли не протыкали тонкую ткань насквозь. Пожалуй, это было впервые в моей жизни, когда я пожалела, что не ношу бюстгальтер. Ранее я полагала, что моя грудь еще пока достаточно упруга, чтобы обходиться без дополнительной поддержки.
Я плюхнулась на койку, пытаясь справиться с наплывом эмоций. Ну же, Диана, соберись. Ты всегда и в любой ситуации сохраняешь здравомыслие и самоконтроль, он твоя истинная гордость, а не ручки. Это правда, даже теряя голову от эмоций во время очередной влюбленности, я сохраняла где-то глубоко в голове маленькую холодную стервочку, оценивающую все со стороны. И мои необдуманные поступки тоже оценивала она. Благодаря ей, совершая глупость, я всегда точно знала заранее, что совершаю глупость.
Я попаданка. Попала в параллельный мир, реальность или как его там. Причем для жителей этого мира мое попаданство не является чем-то из ряда вон выходящим. Я стала смутно припоминать, как Линар говорил мне о плате за проход и о том, что я была счастлива в момент перехода. Как отругал меня за сон в неположенном месте, где можно лишиться души. Это все очень-очень интересно, но я перескакиваю с одного на другое.
Для начала мне надо выяснить, что это за мир, какие в нем законы, почему меня не бросили в лесу, а выходили и собираются кормить и да! Кто меня переодел и помыл, раз провалявшись три дня в отключке, я не воняю, как бомж. Снаружи стало как-то очень шумно, а мой «оруженосец» так и не появился следом. Крики, а это и правда были они, усилились, добавился какой-то глухой гул, удары и стоны боли. Да что у них там за развлечения такие развеселые?
Я высунула голову наружу и обомлела. Суровые мужики, сидевшие у палатки, молодые мальчишки, тащившие сосну, все вместе крутились возле леса, нападая на некую туманную фигуру. Фигура будто бы особо и не отбивалась, я не могла понять вообще, что там с ней не так, пока не увидела вроде бы нематериальное щупальце, полоснувшее по ноге одного из парней, отчего тот взвыл и рухнул на землю. Я не давала клятву Гиппократа или советского врача, поскольку еще не была тем самым врачом, но оказать первую помощь считала своим долгом. Поэтому без оглядки кинулась к сражающимся.
Праень лежал чуть в стороне от места боя, опасаясь на него наступить, дерущиеся мужчины пытались теснить тень в сторону, не причинив ей до сих пор серьезного вреда. Ланкр тоже был в гуще событий, отчаянно пластая туман коротким широким клинком. Юркнув им под ноги, я схватила стонущего мальчишку за помышки и, кряхтя от натуги, потянула подальше от драки. Раздался еще один крик, затем удар о землю. Тень издала ужасный торжествующий рев. Я подняла голову и замерла, как в страшном сне: тварь выросла в размерах раза в три, разметав мужиков, как безобидных кроликов, и вопросительным знаком потянулась ко мне. Я некстати вспомнила Хайяо Миядзаки и его Безликого. На поверхности полужидкой, как мне показалось, тени происходили какие-то изменения, будто что-то пыталось вылезти на поверхность. Наконец бесформенная масса сложилась в лицо Фатимы. Она смотрела серыми прозрачными глазами прямо мне в душу, которая сжалась в комок от ужаса, меня будто парализовало.
«Ты ужасная подруга, Диан. Ты никогда не будешь счастлива, потому что предала меня, теперь я заберу у тебя всеоооо!» провыло мне в лицо это страшилище непропорционально огромным ртом. Обида на подругу снова подняла во мне свою змеиную голову.
«Хайе, да ты, верно, шутишь! Это ж просто туманник, чего ты ждешь?» заговорил в моей голове недовольный женский голос, перебивая бубнеж монстра и возвращая меня в сознание. «Найди его сердечник и долбани, пока он жрет твои девчачьи обидки!!»
Монстр тем временем приобрел ехидную мордашку Славика и что-то там гундел, но я полностью сосредоточилась на маленькой стерве внутри меня, хотя все еще не могла пошевелиться.
«Да очнись же ты, Полторашка!» орала она, «хайе, опять самой все делать, ну-ка, подвинься, рохля!» я против воли уронила свою ношу, выпрямилась и стала как будто даже выше.
В моих длинных белых руках оказалась пара мечей, которыми я с наслаждением рубанула по морде «Славика». О каком сердечнике речь вообще? Но тело само знало, что делать, двигаясь быстро и очень профессионально, обрубая серые щупальца, острые, как клинки. Тень извивалась, вспухала и опадала, пыталась принять форму, которая заставит меня остановиться, пыталась достать щупальцами мою голову. Но в ее густой желейной массе я будто бы заметила спину в желтой олимпийке. Не задумываясь, я метнула правый клинок в эту желтую точку, вокруг меня будто сам воздух взорвался оглушительным ревом и все внезапно стихло.
Я, тяжело дыша, смотрела на свои руки, которые были вовсе не мои. На высокой груди лежала толстая белая косища, перехваченная простым кожаным лоскутом. Рубаха едва прикрывала попу, выставляя на обозрение мускулистые длинные ноги. Это что же, я выросла? Поседела и стала красавицей?