Главный плюс, которого достигают короли в своих попытках укрепления власти состоит в том, что власть в достаточной степени обезличивается и устанавливается новый подход в психологии общества и государства, подход который был свойственен тем же античным империям. Племенное деление и вождизм отходят в сторону, уступая место сословным отношениям в рамках государственного образования, которое становится не "вотчиной королей", а самоценной структурой уже к которой приписываются сословия действующие в его рамках. Зачастую это происходит через подавление пытающихся обособиться более сильных или более независимых по духу вассалов, через внутренние конфликты и войны, которые уже можно назвать гражданскими или все еще межплеменными конфликтами, междоусобными войнами.
Но суть одна, разноплеменная группировка объединенная на определенных территориях стран постепенно превращается в единый народ. Древляне, Кривичи, Вятичи и прочие племена становятся Русскими. Франки, Готы, Гало-римляне становятся Французами. Наиболее важным событием данного процесса становится переход от военного объединения к экономическому. Превращение военных союзов племен в экономически связанные территориальные государства. Племенная принадлежность может еще оставаться и даже играть значимую роль в плане межличностных отношения, в плане родовой гордости и в плане социальных отношений, но это уже отношения внутри целостной структуры, которая формируется на основе территории и экономического единения и взаимосвязи этой территории, а не на основе племенной принадлежности.
Именно такой подход и именно такое изменение отношения и общественной психологии становится тем опорным моментом, которое позволяет создать устойчивую власть монархов и укрепить государственные образования как таковые. Процесс достаточно длительный, сложный и трудный, процесс растянувшийся практически на тысячу лет, если говорить о Европейских странах после развала Римской Империи. Для Руси этот процесс только начался около тысячи лет назад, хотя прошел значительно быстрее, чем это происходило в Европе. Впрочем, от первых попыток объединения Руси под единой властью, находящейся еще на стадии племенных союзов, около 900 годов до установления твердой монархии при Иване Грозном, прошло практически полтысячелетия.
Мы говорим о происходящих процессах постантичного периода, ссылаясь на примеры истории Европы и России, в частности как части, пусть и своеобразной части Европы, но аналогичные в той или иной степени процессы происходят и в других местах. По сути, наш менталитет все же больше настроен на восприятие европейского мира и европейская история является основополагающей для нашего примера. Даже если брать школьное обучение, мы изучаем не историю мира, мы изучаем историю Европы в первую очередь, с небольшими дополнениями в виде наиболее ярких и бросающихся в глаза вставок исторических событий стран других частей мира. Несмотря на то, что египетская цивилизация имеет период существования превосходящий всю историю европейских цивилизаций по сроку существования, несмотря на то, что история Междуречья, со времен Шумеров до покорения Персов Александром Македонским, имеет временной промежуток в несколько тысячелетий, а на территории Междуречья за этот период существовало несколько разных, не схожих между собой ни по культуре, ни по национальному происхождению, ни по формам устройства государств, и Египту и государствам Междуречья уделяется внимания не более, если не менее чем существованию Эллады. Упоминания о цивилизация Индии и Китая довольно отрывочны и сильно сжаты. Мы вырастаем в мире превалирующей европейской культуры, истории и представлений. Впрочем, как уже сказано выше, исторический процесс оказывается единым для всех частей мира, хотя у различных племен и народов он может отличатся по временной привязке. По сути, античный всплеск несколько опередил развитие большей части других народов, которые вплоть до падения империй оставались на уровне племенных союзов и родоплеменного строя, на уровне ранних формаций протогородов. Лишь крушение античных империй сдвигает исторический процесс развития других народов, возвращая их к тому периоду, который стал началом для самих античных государств и проводит их снова по тем же ступеням развития, которые прошли античные народы веками ранее. О чем это говорит?
Существует общий принцип развития общества, принцип не введенный кем-то и не управляемый кем-то, принцип основанный на естественных закономерностях развития формаций общества. Если вкратце изложить этот принцип он будет выглядеть следующим образом. Крайне социализированное общество первобытного уровня может оставаться таковым, пока не столкнется с внешними изменениями привычного уклада и не будет вынуждено изменить свой образ жизни. Таким поводом становится переход от охоты к оседло-кочевой жизни скотоводов и оседлой или полуоседлой жизни земледельцев. Толчком к таким переменам становятся внешние факторы изменение природных условий или вынужденное изменение региона обитания с переходом в другую погодно-климатическую зону. Следующим
периодом становится период разложения племенного устройства и стремление к пику индивидуализации, обособление родов, семей, формирование нового типа экономического взаимодействия несвойственного ранее. Но сам процесс индивидуализации несет в себе зародыш возврата к социализации. Обособление и возможное существование в виде замкнутых, достаточно однотипных сообществ может продолжаться остаточно долго, если племенные связи еще не окончательно утратили значение, а внешнее воздействие не играет принципиальной роли. Период протогородов, период уже расслоившегося на отдельные части племени, но продолжающего воспринимать племенные узы как более значимые, чем территориальные, общество нацеленное на самодостаточность в экономическом плане, и неподвергающееся внешнему воздействию заставляющему это сообщество сменить место своего проживания, неважно это очередное изменение климата или нашествие других племен, такое общество может оставаться в "законсервированном" состоянии, пока не столкнется с очередным внешним фактором подтолкнувшим его к продолжению изменений. За пиком индивидуализации следует новый возврат к вынужденной социализации общества. Это становится возможным и необходимым при условии активного взаимодействия вне племенного уровня. Расслоение племени на индивидуализированные семьи приводит не только к их обособлению, но и к их спецификации, к разделению труда, возникновению специализированных профессий вместо общего труда на общем поле, или совместного выпаса скота к возникновению ремесел и ремесленников, которые отходят от прямого участия в выращивании продовольствия заменяя его производством необходимых предметов для тех, кто продолжает его выращивать, тем самым закладывая основу торговли, рынка и создавая необходимость смены процесса индивидуализации на процесс социализации общества. Таким образом сам процесс предельной индивидуализации уже закладывает последующие шаги к необходимости изменений курса на новый виток социализации. "Консервация" отдельных сообществ, даже если это очень многочисленные сообщества и обитающие в разных частях мира, лишь доказывает, что при возникновении подходящих условий они делают тот же шаг, повторяя те же этапы, которые прошли сообщества не подвергшиеся "консервации" и не застрявшие в своем развитии на века и тысячелетия в предыдущей фазе развития. Впрочем, "законсервированные" даже на уровне первобытного общества существуют до сих пор, они находятся в стабильной среде устраивающей их, ведут привычный образ жизни не имея необходимости совершать какие-то изменения и продолжать развитие. Если они окажутся вынуждены сменить привычный образ жизни: они либо вольются в существующую достаточно стабильную формацию сообщества, подстроившись под нее, либо если такового сообщества не будет, то будут вынуждены сами пойти по тем же стопам развития, которые свойственны всему человечеству в принципе.
Истоки демократии.
Поговорим о демократии и ее истоках. Выше речь шла в основном о построении общества людей основанном на принципах монархии, то есть на принципах власти одного человека, которая укреплялась в разные периоды в большей или меньшей степени, шла борьба по сути между монархами разных уровней за преобладание и контроль. Если смотреть с этой точки зрения, то разница между королем, или даже императором крупной державы, и мелким феодалом правящим своим замком и небольшим поселением крестьян рядом с ним не столь уж велика. Разница лишь в масштабах, но не в принципиальном подходе. Но было ли так всегда и повсеместный ли это принцип подхода и способа существования объединений вообще?
Современному человеку свойственно рассматривать историю, в том числе и древнюю историю, через призму привычных ему взглядов и стереотипов. Существование первобытных племен и древнейших цивилизаций рассматривается как некое примитивное подобие современного общества, низводясь на уровень представления о кучке (почти современных людей с современными представлениями и взглядами) оказавшейся в диких условиях, утративших технологии и знания, но живущих подобно привычному для наблюдателя образу жизни.
Для историков такой подход рассмотрения, тем более на начальных этапа развития науки был не просто привычным, но превалирующим или даже основным. Это ярко видно по попыткам исследователей древних религий, равно как и религий и религиозных представлений сохранившихся по сей день первобытных народов, рассмотреть их религиозные мировоззрения через призму представлений самих исследователей. Так, воспитанные на христианских взглядах и традициях, на сформированном в их собственном мозгу представлении о монотеизме как высшей и единственной форме религии, в своих исследованиях они пытаются подогнать представления древних языческих религий, или даже религиозные взгляды первобытных племен под теории монотеизма. То есть в каждой религии, в каждом пантеоне, они пытаются обязательно найти представления о высшем божестве, в лучшем случае это ограничивается установлением верховного бога правящего другими богами пантеона, но некоторые идут дальше, пытаясь найти намеки на некую "высшую силу" стоящую где-то над богами пантеона и главенствующую над ними. В результате представление о любой религии хоть древней, хоть о религиозных взглядах первобытного племени сводится к общей схеме наличия "высшей непознаваемой силы управляющей всем и вся", и кучке непонятных божков находящейся в его власти, и ассоциирующихся в глазах такого исследователя либо с кучкой "ангелов господних" помогающих конкретному племени, либо с кучкой "демонов" "обманом завладевших разумами верующих и заставивших их почитать себя вместо единого бога". Такие представления о религиях древних цивилизаций и религиозных взглядах племен, будь то первобытные племена современности или племена варваров не просто несостоятельны, а притянуты за уши и подогнаны под преставления автора исследований. Если уж говорить о религии, то зачастую у таких народов не только не имелось представления о "некой высшей силе где-то над богами", отсутствовал даже четко сформированный пантеон и четкое представление о том, кто же в пантеоне является "главным богом". Возьмем к примеру племена славян, тех же русичей к примеру. У разных племен не было однородного пантеона, были боги которые в разном составе почитались разными племенами, некоторые были распространены почти повсеместно, другие почитались только одним племенем или группой соседних племен. Попытка создать единый пантеон была предпринята князем Владимиром, попытка оказалась не столь удачной как ему хотелось бы и в конечном итоге он принял христианство и стал насаждать эту веру как более подходящую его целям. Вполне сформировавшееся, просуществовавшее несколько тысячелетий своей истории государство Египет по сути не имело единого пантеона. В разных Номах почитался разный список богов и в разных Номах в качестве верховного божества назывались разные боги. Попытка приписать египетской религии некое подобие христианства с кучкой "примитивных низших божков" и верой в "несказанное высшее божество" предпринимавшаяся некоторыми учеными, основывается на неудачной попытке реформ Эхнатона и его попытках привить монотеистический культ занесенный его женой Нефертити из Метании, в которой был распространен маздаизм предшествующий зороастризму и уже стремящийся к превращению в монотеистический культ. Эти реформы не были не только удачными, и не только не прижились на египетской почве, но были уничтожены все возможные следы культа сразу же после смерти Эхнатона.
Аналогичным образом формировалось представление о социальном устройстве первобытных племен. Активное знакомство с племенами находящимися на уровне первобытно общинного строя началось для европейцев в период географических открытий и исследований, что совпало с периодом возрождения для самой Европы. Превалирующим социальным устройством для Европы того времени была монархия, стремящаяся к абсолютизму на последних стадиях становления абсолютизма как такового. Естественно, что мореплаватели исследователи, которые к тому же были достаточно далеки от научных степеней и не смотря на свой значимый вклад в географические исследования, были в первую очередь все же моряками, а не учеными, тем более не социологами и не специалистами по общественному устройству. Ничего удивительного, что в вождях местных племен они видели примитивных монархов правящих примитивным племенем. Да и времени на детальные исследования у них бывало не так-то много. Так что основные записи о быте местного населения открытых земель, скорее формировались не на детальном научном изучении, а на первых впечатлениях, пропущенных через призму собственного восприятия. Нисколько не умаляя значение географических
открытий и значение исследователей совершивших их, достаточно сложно требовать от первооткрывателей детального понимания устройства местных обществ, да и в описания попадали скорее наиболее яркие и характерные черты бросавшиеся в глаза, а не тонкости построения взаимоотношений в племени.
История сама по себе достаточно древняя наука, но долгие века она формировалась скорее как описание современных событий, на память потомкам. Изучение же исторических записей и предыдущих времен шло в основном на основании оставленных трактатов и принятия той точки зрения которую оставлял автор, как само собой разумеющейся. Неудивительно, что до письменный период истории долгое время оставался за гранью внимания историков. И за гранью изучения вообще. Применение каких-то других методов исследования прошлого, не основанных на записях былых времен начинается по большому счету только к концу 18 века и активно развивается в 19 и последующих. Говоря о первобытных временах, представления о них строятся по аналогии с представлениями о жизни и устройстве современных племен находящихся на этом уровне исторического развития. И во многом изначально они строятся опять-таки на записях путешественников и первооткрывателей. Даже на заре 20 века все еще господствующим устройством общества является монархия и естественно, что это накладывает отпечаток на восприятие былых времен и форм устройства общества в тот период.