По мере того как мой собеседник продолжал развивать эту неожиданную для меня тему, его лицо стало меняться. На нем появилось выражение печали и тоски острой, непреодолимой тоски, которая очень плохо гармонировала с лицом и на какое-то время буквально преобразила его. Однако вскоре настроение хозяина дома снова изменилось.
Быть его женой о да! женой этого мерзкого типа, презираемого и отвергаемого!
Возврат к прежним желчным интонациям и выражениям произошел на удивление быстро, так что я поневоле пришел к выводу, что именно они отражали подлинное лицо, точнее, личность лежащего на кровати мужчины. Однако зачем ему потребовалось даже на время выходить из этого образа и произносить в адрес мистера Лессингема слова восхищения, я так и не понял. При этом он вцепился в обсуждение политика мертвой хваткой, как бульдог или пиявка, жаждущая крови, это говорило о том, что в данном случае тут явно был какой-то серьезный личный интерес.
Он настоящий дьявол, продолжал хозяин дома. Твердый, как гранитная скала, холодный, словно снега на вершине горы Арарат. В его жилах нет теплой живой крови. Он нежить. Его прокляли, он весь насквозь фальшивый из тех, кто лжет просто из любви к вранью. Он олицетворение вероломства. Женщину, которую сегодня он прижимает к груди, он оставит без всяких колебаний, отшвырнет, словно надоевшую игрушку, так, словно они никогда не были близки. Он сбежит от нее ночью, как вор, и навсегда забудет о ее существовании! Но мститель идет по его следу, скрываясь в тени, прячась среди скал. Он наблюдает за ним и ждет, когда наступит подходящий момент. И он уже скоро! Да, день мстителя придет! Тот самый долгожданный день!
С этими словами хозяин дома, до этого лежавший на кровати, принял сидячее положение, вытянул руки над головой и издал оглушительный злобный вопль. После этого он несколько успокоился, снова улегся, подложив одну руку под голову, и опять принялся меня пристально разглядывать. Наконец он задал мне вопрос, который в сложившихся обстоятельствах показался мне весьма и весьма странным.
Вы ведь знаете, в каком доме живет великий Пол Лессингем, политик и государственный деятель?
Нет, не знаю.
Лжете! Вы знаете!
Вместе с этими словами изо рта моего собеседника вырвалось нечто вроде рычания своей фразой он словно бы злобно хлестнул меня по лицу.
А я говорю, не знаю. Те, кто находится в моем положении, понятия не имеют о том, где живут такие люди, как Пол Лессингем. Возможно, мне несколько раз попался где-нибудь его адрес в напечатанном виде. Но, даже если и так, я его не запомнил.
Значит, вы не знаете его адреса? Что ж, хорошо! Я вам покажу его жилище. Дом великого Пола Лессингема.
Я не понял, что именно мой собеседник имел в виду. Однако в скором времени мне, по-видимому, предстояло это узнать. (Так оно и случилось и, должен сказать, для меня это стало ошеломляющим открытием.) В манерах хозяина дома ощущалось нечто такое, что делало его похожим не столько на человека, сколько на животное. За неимением лучшего варианта сравнения я бы сказал, что в нем было что-то от лисы. В его интонациях смешивались горечь и насмешка.
Слушайте же меня внимательно, напрягите до предела ваш слух. Не отвлекайтесь ни на что. Впитайте мои слова как следует и сделайте все именно так, как я скажу. Собственно, я даже мысли не допускаю, что вы можете меня ослушаться о нет, этого просто не может быть!
Мой собеседник сделал небольшую паузу не столько для того, чтобы перевести дух, сколько с целью дать мне возможность осознать мою беспомощность, особенно очевидную на фоне его ехидства.
Итак, вы забрались сюда через окно, как вор. И выйдете вы из этого дома, как дурак, тоже через окно, и отправитесь к дому великого Пола Лессингема. Вы говорите, что не знаете, где он живет? Что ж, я вам покажу. Я выступлю в роли гида. Невидимый в темноте ночи, я отведу вас туда, куда вы должны будете попасть. Вы отправитесь в дорогу как есть босым, с непокрытой головой и без какой-либо одежды, способной прикрыть вашу наготу, за исключением накидки. Вам будет холодно, на ваших ногах появятся кровоточащие порезы разве вор заслуживает чего-то другого? Конечно, если кто-то вас увидит, он в лучшем случае примет вас за сумасшедшего, и это может создать проблемы. Но не беспокойтесь и не теряйте присутствия духа. Пока я буду находиться рядом с вами, вас никто не заметит. Я сделаю так, что благодаря накидке вы станете невидимым. Так что вы сможете без особого труда добраться до дома великого Пола Лессингема.
Хозяин дома снова на какое-то время умолк. От его диких слов мне стало совсем не по себе. Более того, я почувствовал ужасный душевный дискомфорт. Мне почему-то показалось, что слова, слетевшие с его губ, каким-то странным, необъяснимым образом сковали мои руки и ноги и обвились, словно путы, вокруг них и моего туловища. У меня возникло неприятное ощущение, будто они стягивают меня все туже и туже, делая все более беспомощным, так что вскоре мне начало казаться, что меня спеленали, словно младенца. При этом я уже вполне отчетливо осознавал, что какие бы дикие, сумасшедшие указания ни давал мне человек на кровати, у меня не было иного выбора, кроме как их выполнять.
Когда вы окажетесь около его дома, вы остановитесь, осмотритесь и найдете окно, удобное для проникновения. Возможно, какое-то из них будет открыто, и тогда вы заберетесь в жилище Лессингема так же, как проскользнули в мое. Если же такового не окажется, вы сами откроете одно из них. Как вы это сделаете ваше дело, меня это не касается. Вам придется применить воровские навыки, чтобы оказаться внутри.
Чудовищность того, что говорил этот человек, вызвала у меня внутренний протест и заставила попытаться противодействовать его чарам. Сделав над собой огромное усилие, я попробовал продемонстрировать ему, что во мне еще осталось нечто человеческое, что я еще не полностью лишен воли и способности принимать собственные решения. Правда, должен признаться, что остатки моей воли и способности к самостоятельным действиям с каждой секундой утекали, словно вода сквозь пальцы.
Я не стану этого делать, произнес я.
Человек на кровати ничего на это не сказал лишь вперил в меня взгляд своих глаз. Их зрачки стали расширяться и вскоре, казалось, полностью закрыли радужную оболочку.
Сделаете. Слышите? Я говорю, что вы это сделаете.
Я не вор, я честный человек. С какой стати я стану творить такое?
Потому что я вам приказываю.
Будьте милосердны!
К кому? К вам или к Полу Лессингему? А разве кто-нибудь проявил милосердие по отношению ко мне, чтобы я платил людям той же монетой?
Человек на кровати какое-то время помолчал, а потом заговорил снова. Он еще раз повторил свое немыслимое поручение, причем сделал это с таким нажимом, что мне показалось, будто его слова буквально прожгли мой мозг.
Используя навыки вора, вы проникнете в его дом, а затем, оказавшись внутри, как следует прислушаетесь. Если все будет тихо, вы проберетесь в комнату, которую он называет своим кабинетом.
Как же я ее найду? Ведь я не имею никакого представления о плане дома.
Вопрос дался мне с огромным трудом. Я почувствовал, как от напряжения у меня на лбу, над самыми бровями, выступили капли пота.
Я вам покажу.
Вы что, пойдете со мной?
Да. Я все время буду находиться рядом. Вы не сможете меня видеть, но я там буду. Так что не бойтесь.
Его претензия на обладание некими сверхъестественными возможностями а речь, судя по всему, шла именно об этом, казалось бы, была нелепой и абсурдной, но я находился не в том состоянии и положении, чтобы попытаться даже намекнуть на это. Между тем мой мучитель продолжал:
Оказавшись в кабинете, вы откроете определенный выдвижной ящик в бюро, стоящем в углу комнаты, я сейчас отчетливо его вижу. Оказавшись на месте, вы тоже его заметите. Вам нужно будет открыть его.
А он будет заперт?
И все же вы его откроете.
Но каким образом я это сделаю?
Используя воровские навыки и умения. Еще раз вам говорю это ваша проблема, а не моя.
Я не попытался что-то ответить. Да, можно было предположить, что с помощью злонамеренного и безответственного использования некой весьма опасной гипнотической силы, которой его наделила природа, он мог довести свою затею до определенной стадии. Однако он вряд ли смог бы в мгновение ока научить меня вскрывать замки. Если ящик окажется запертым благодаря воле Провидения, то ничего страшного в итоге не произойдет. Однако хозяин дома, похоже, читал мои мысли.
Вы откроете этот ящик, даже если он будет заперт на два или три замка, говорю вам, вы это сделаете, прошипел он и перед тем, как продолжить, немного помедлил. В нем вы найдете несколько писем может, два, может, три, я не знаю, сколько именно. Они связаны шелковой лентой. Вы вынете их из ящика, незаметно выберетесь из дома и принесете письма мне.
Это очень опасно. А что, если кто-нибудь застанет меня врасплох? Например, вдруг я наткнусь на самого мистера Лессингема что тогда?
На Пола Лессингема? Даже если вы с ним столкнетесь, вам не следует его бояться.
Вы серьезно? Но ведь он застигнет меня в его доме, глухой ночью, в момент совершения кражи со взломом!
Повторяю, вы не должны испытывать перед ним страха.
Почему? Дело в вас или во мне самом? Ведь он вполне может сделать так, что меня бросят в тюрьму.
Еще раз говорю вам не нужно его бояться. Я утверждаю это со всей ответственностью.
Но как я, скажите на милость, избегу последствий его вполне справедливого гнева? Он не из тех людей, кто, обнаружив в своем жилище полуночного вора, позволит ему скрыться целым и невредимым. Мне что, нужно будет убить его?
Вы и пальцем его не тронете как и он вас.
И с помощью какого же колдовства я смогу помешать ему поквитаться со мной?
Вам будет достаточно одного слова.
И что это за слово?
Если Пол Лессингем в самом деле застанет вас, вора, у себя в доме и попытается помешать вам сделать свое дело, вы не станете пугаться и тем более пытаться бежать. Вы встанете неподвижно и скажете
Внезапно голос моего собеседника начал становиться все громче. В этом мощном крещендо ясно слышалось что-то зловещее и угрожающее. Сердце мое отчаянно заколотилось, словно ему стало тесно в грудной клетке. Внезапно мужчина на кровати умолк, так и не произнеся слово, которое он приказывал в случае опасности использовать. Не выдержав напряжения, я выкрикнул:
Что я должен буду сказать?!
ЖУК!
Как только это слово, произнесенное хриплым голосом, завибрировало, отражаясь от стен и потолка, разом погас свет, и пространство комнаты залила чернильной плотности темнота. Я сразу же со страхом и отвращением понял, что вместе со мной в помещении находится то самое олицетворяющее зло существо, с которым мне довелось столкнуться предыдущей ночью. Передо мной снова вспыхнули два светящихся глаза. Что-то увесистое плюхнулось с кровати на пол, а затем медленно двинулось вперед определенно в мою сторону. Расстояние, разделявшее нас, все сокращалось. Я, намертво скованный ужасом, стоял неподвижно, не в силах произнести ни слова. Наконец существо коснулось моей босой ноги своими липкими усиками или конечностями. Тут нервы мои сдали я явно не вовремя представил себе, как существо начнет взбираться вверх по моему обнаженному телу. Заверещав, как грешник в аду, я рухнул на пол.
Возможно, именно мои вопли отпугнули омерзительное создание. Так или иначе, оно куда-то убралось я ощутил это шестым чувством. В комнате повисла полная тишина. Затем, совершенно неожиданно, лампа снова вспыхнула. На кровати, устремив на меня злобный взгляд, как и прежде, лежал хозяин дома. Тот, кого я справедливо или просто по глупости к этому моменту уже начал всерьез наделять некими сверхъестественными способностями, явно противозаконными и доставшимися ему от неких темных сил.
Вы скажете ему это. Только одно слово и ничего больше. А потом увидите, что будет. Но Пол Лессингем человек решительный. Если он все же попробует вам помешать или задержать вас, вы повторите это слово еще раз. Ничего больше делать не нужно. Этого слова, сказанного дважды, будет достаточно, я вам обещаю. А теперь идите. Поднимите занавеску, откройте окно и через него выбирайтесь на улицу. Поторопитесь выполнить мой приказ. Я стану ждать вашего возвращения здесь и при этом все время буду находиться с вами.
Глава 6. Необычное преступление
Я подошел к окну, поднял занавеску, отодвинул шпингалет и открыл створку рамы. Затем, одевшись, если так можно назвать мой странный наряд, я выбрался через окно на улицу. Я был не только неспособен сопротивляться воле мужчины на кровати у меня не было сил даже для того, чтобы сформулировать в мозгу мысль о противодействии и уж тем более попытаться как-то ее реализовать. Некая сила безраздельно контролировала все действия и манипулировала мной, совершенно не считаясь с моими желаниями и намерениями.
И все же, оказавшись на улице, я возликовал мне удалось выбраться из пропитанной миазмами комнаты, где я находился последнее время и где мне довелось испытать такой ужас, что от одних лишь воспоминаний о пережитом у меня кровь стыла в жилах. К тому же где-то в глубине души начинала теплиться надежда, что, по мере того как я удалялся от места, где со мной произошло все, о чем я рассказал, я смогу избавиться от кошмарного ощущения полной беспомощности, которое мучило меня. Я помедлил немного, стоя напротив окна дома, затем перешагнул через невысокую оградку, отделявшую его от дороги, и тут снова приостановился.
Мне показалось, что я словно бы раздвоился. Чисто физически я ощущал на себе некие путы, однако мысли мои текли в целом свободно. Но это нисколько не облегчало моего душевного состояния. Потому что, помимо всего прочего, я понимал, насколько смехотворно выгляжу на улице в такое время суток босой, с непокрытой головой. А тут еще ветер разыгрался до чуть ли не ураганной силы. Помимо неприятных физических ощущений, меня очень угнетало морально то, что я вынужден брести по улицам в подобном, мягко говоря, странном виде. Я был практически уверен в том, что, если бы мой мучитель позволил облачиться в мое тряпье, мне было бы намного легче примириться с тем фактом, что, если называть вещи своими именами, меня отправили на совершение преступления. Я также считаю, что, если бы на мне изначально была нормальная одежда, в какой англичане обычно прогуливаются, человек в кровати не смог бы так легко подчинить меня своей воле и использовать в качестве бессловесного орудия для выполнения своих замыслов. Однако все, на мою беду, сложилось так, как сложилось.
Когда я оказался на улице и ощутил первую боль от соприкосновения моих босых ступней с гравием дороги, а также режуще-холодный порыв ветра на моей обнаженной коже, на какой-то момент мне показалось: если, стиснув зубы, я сделаю над собой усилие, мне удастся сбросить сковывающие меня узы и воспротивиться воле старого грешника, который, по-видимому, наблюдал за мной в окно. Однако мою волю настолько подавляло осознание карикатурности моего внешнего облика, что я не смог воспользоваться этим внутренним порывом он миновал и в ту ночь уже больше не повторялся.
В отчаянии я все же предпринял безнадежную, по сути, попытку рвануться в сторону это было первое за многие часы движение по моей собственной инициативе. Но было слишком поздно. Мой мучитель, который, будучи сам неразличимым для меня, похоже, внимательно следил за моими действиями, резко натянул невидимый поводок, заставил меня развернуться и торопливо двинуться в нужном ему направлении, хотя мне этого категорически не хотелось.