Несколько дней Уго приглядывался и выслеживал. Будние дни у ворот Бокерия ничем не отличались один от другого; рабочая рутина нарушалась лишь тогда, когда парень вместе с отцом ходил в церковь своего прихода, Святой Марии у Сосны. На открытом пространстве между кладбищем и церковью мясник вставал на ходули и весело вышагивал в компании мальчишек, покрикивая и гоняясь за друзьями сына. Толпа зевак, стеснившаяся полюбоваться великаном на ходулях, позволяла Уго подобраться ближе, не боясь, что его узнают. Тогда-то следопыт и выяснил, что отец Лысого Пса выступает в роли великана на празднике Тела Христова, а в свободное время упражняется. «Когда он идет в процессии, на нем одежды до самой земли», поведала какая-то женщина. Когда гигант слезал с ходуль, сорванцы принимались за игру: хватали деревяшки и пытались повторить трюки мясника, а тот вместе с соседями хохотал над их прыжками и падениями. Церковь Святой Марии у Сосны, а особенно ее недостроенная башенка, в которой хранились ходули, видимо, служила любимым прибежищем для лысого и его дружков: в праздничные дни, вдоволь наслонявшись по Барселоне, они собирались в этой пустующей пристройке. Уго следил за ними, спрятавшись на близлежащем кладбище.
Лысого Пса звали Жоан Амат. Он был сыном мясника из Бокерии. И да, он был опасен. Все это Уго узнал от Андреса, когда, не придумав, как заполучить обратно свои абарки, отказался от бесполезного преследования и решил спросить совета у подмастерья-конопатчика.
Во всей Барселоне нет уголка, где бы его не знали. Лучше бы тебе с ним не связываться, прибавил Андрес, тем самым давая понять, что и сам он, хотя и старше годами, не отважится встать на дороге у Жоана.
Мне говорили, что я не должен склоняться ни перед кем.
Андрес широко улыбнулся:
Рискованный совет. А тебе не говорили, как этого добиться?
Нет, нехотя сознался Уго еле слышным шепотом.
Андрес успел разглядеть печаль во взгляде товарища, прежде чем Уго отвернулся в сторону моря.
Это и есть самое главное в жизни: унижение и принуждение никому не по вкусу; штука в том, чтобы научится этого избегать. Будь очень осторожен с Жоаном Аматом, еще раз предупредил Андрес.
Глядя на море тихими весенними вечерами, опираясь спиной о вытащенную на берег лодку, Уго задавался вопросом: как бы поступил на его месте мисер Арнау? Не находя ответа, принимал решение отказаться от слежки, в конце концов, это всего лишь сандалии Его сандалии! Эти слова всегда отдавались эхом в голове мальчика, да таким громким, что пойти на попятный было просто невозможно. К тому же оставалась еще и подброшенная луковица, и поездка на ослике, да и раны до сих пор жгли его спину. Эти негодяи вдоволь над ним поиздевались!
И все-таки Уго не осмеливался подойти к Лысому Псу.
Наступил май, прошло больше месяца с вербовки моряков у биржи, и Уго вместе с другими барселонцами, снова столпившимися на берегу, с радостью наблюдал за отплытием королевской армады. Мальчик знал, что вместе с армадой на Морею отбывает и одна из его главных проблем, облаченная в роскошный серебристый доспех. Накануне вечером люди моря «провожали» галеры песнями и тостами, а теперь, когда дюжина кораблей готовилась на веслах проходить через таски опасные отмели, закрывающие барселонский порт, горожане криками прославляли королевский флот. Уго старался не меньше остальных. Он уже видел, как Рожер Пуч горделиво прошел по деревянному помосту, который мальчик сам помогал сколачивать, это делалось для того, чтобы знатные рыцари не испортили свои дорогие наряды и с удобством переместились в лодки, которые переправят их на галеры. Уго узнал и слугу Рожера Пуча, охранявшего его багаж; правый глаз у него был залеплен пластырем.
Крики еще не успели отзвучать над берегом, штандарты короля и виконта, капитанские вымпелы и флаги со святым Георгием до сих пор расцвечивали горизонт, когда в порт вошла маленькая шестнадцативесельная галера под мальоркским флагом. Лодочники и бастайши позабыли об армаде и приготовились встречать очередное судно, пришедшее в барселонский порт: ведь именно морские перевозки больше всего обогащали город и его купцов.
Уго подошел к группе бастайшей: здесь паренек неизменно встречал радушный прием, и помощь его всегда так или иначе вознаграждалась. Уго не имел права разгружать товары цеховое братство этого не дозволяло, однако он мог бегать по городу с поручениями от чиновников и торговых людей. К тому же ему просто нравилось находиться рядом с мужчинами, переносившими грузы с кораблей на берег. Уго услышал, что маленькая галера называется «Санта-Фелипа», а еще на берегу взволнованно судачили о том, как корабль отбился от нападения алжирских корсаров.
Конечно, он был гораздо больше, рассказывал один из купцов, имея в виду корсарский корабль. Уго подобрался как можно ближе, глаза его от любопытства широко распахнулись. Как нам удалось уйти? Ясное дело, помогла скорость и хорошее снаряжение. Шестнадцать скамей дали нам такую ловкость, такую свободу маневра, какой не бывает у больших кораблей, а к этому добавились еще и два выстрела из бомбарды, угодившие точно в палубу корсарам, да под конец мы еще и обрушили на них ливень стрел. Увертливость, быстрота и хорошее снаряжение вот что позволяет малому судну драться и побеждать, назидательно закончил купец.
Уго спросил себя, сможет ли он соперничать в увертливости и быстроте с Лысым Псом. И этот вопрос преследовал его целый день. Уго вспоминал, как Жоан Амат вынюхивал монеты и рыскал среди толпы. Он очень быстр и очень верток! А ведь, по словам купца, залог победы еще и хорошее снаряжение. Хорошее снаряжение
В ту же ночь, когда Уго только собирался свистнуть у стены, ограждавшей двор королевской верфи, он расслышал беготню и глухое поскуливание собак с другой стороны. Они его почуяли заранее! Уго все-таки посвистел, прежде чем забраться на стену и спрыгнуть. Во дворе поиграл с собаками, которых давно уже не видал. Псы угадали его печаль, накинулись и принялись облизывать, а Уго и не думал уклоняться; потом дворовые сторожа проводили своего друга к оружейному складу.
Уго подождал, пока глаза не привыкли к темноте, нарушаемой лишь отблесками горящего во дворе факела. В последний раз, когда мальчик сюда заходил, пустого пространства на складе почти не было; определенно, армада забрала с собой бóльшую часть арсенала. Но и теперь дрожащий свет факела поблескивал на отточенных лезвиях топориков. Именно такое оружие Уго и искал и вот на столе лежит целая груда! Мальчик подошел и провел рукой по металлу. Один из псов заскулил, как будто предупреждая.
Замолчи, перебил его Уго. Ты ничего не понимаешь. Эта штука нужна, чтобы вернуть мои сандалии.
Уго взял топор, который посчитал самым маленьким. Но его вес удивил мальчика: раньше, когда Уго заходил на этот склад, он только мечтал о морских баталиях, а теперь ему предстояло использовать топорик в деле.
Собаки никак не желали угомониться, но Уго приказал им помалкивать. В наступившей тишине мальчик резко взмахнул своим оружием. Острие запело, разрезая воздух.
Уго знал, что Жоан Амат поднимается на рассвете и спешит к мясному прилавку в Бокерии, чтобы почистить и приготовить ножи и другую утварь до прихода отца. А еще Уго знал, что возможность напасть на Лысого Пса и отобрать сандалии может представиться как раз по дороге с улицы Тальерс к воротам Бокерия; туда-то он и направился. Уго трясся мелкой дрожью в предрассветных сумерках. Хотя мальчик и не услышал шагов лысого, он точно угадал момент его появления.
Отдавай мои сандалии, разбойник, сукин сын! закричал Уго, преграждая ему дорогу.
Этот приказ выскочил у Уго сам собой: не зря же он всю ночь тренировался. Однако с голосом своим мальчик совладать не сумел вместо угрозы прозвучал испуганный взвизг.
Ага, луковый вор! Оправившись от удивления, Лысый Пес расхохотался. Снова хочешь прокатиться на ослике? И как же ты собираешься отнять у меня сандалии, мелюзга?
С этими словами Жоан Амат занес руку, чтобы влепить мальчику затрещину. Но не успел, потому что увидел грозный блеск топора. Сын мясника сделал шаг назад, оценивая ситуацию, но Уго предвидел и это: он знал, что лысый отступит и если окажется на безопасном расстоянии Уго бросился ему в ноги. Нельзя было также допустить, чтобы лысый перехватил его правую руку: если у Амата получится такой захват, Уго долго не продержится. Лысый Пес упал на землю и тут же попытался вывернуться, но, когда он дернулся, Уго уже прижимал острие топорика к его мошонке.
Отрежу яйца! завопил храбрец.
Жоан Амат перестал дергаться.
А я тебя убью, пригрозил он в ответ. Как только ты перестанешь
Уго надавил сильнее. Лысый умолк.
Руки за голову. Живо!
Уго снова надавил теперь самым краем острия. Лысый Пес охнул и повиновался.
Теперь согни левое колено.
Не ослабляя давления на мошонку, мальчик свободной рукой развязал кожаные ремешки сначала на левой лодыжке лысого, потом на правой. Оставалось самое сложное. Уго действовал без колебаний: подхватив свои абарки, он врезал деревянным топорищем по пальцам на левой ступне Амата, подскочил с земли и бросился наутек, пока Лысый Пес завывал от боли.
Я тебя найду! услышал победитель уже издалека. Я тебя убью! Я тебе
4
Их утащили и спрятали собаки, которые стерегут верфь Только представь себе! Поиграться со мной решили, вот какое объяснение выдал Уго сестре, когда та заметила возвращение сандалий.
Дети сидели, прижавшись друг к другу, на плоской крыше монастыря Жункерес, под ясным звездным небом.
Арсенда подняла голову и слегка улыбнулась. Девочка больше не смеялась, как раньше. Она как будто как будто подросла. С каждым днем Арсенда выглядела все взрослее. И держалась с братом серьезно и отстраненно.
Ты больше не хочешь, чтобы я приходил?
Легкая улыбка как будто застыла на лице сестры.
Не говори ерунды, ласково ответила девочка. Ты и наша матушка Конечно! Ты всегда будешь для меня самым любимым в этом мире.
В этом мире? переспросил брат.
Уго, ты не можешь тягаться со Всевышним.
Уго не мог тягаться даже с бондарем из Сиджеса, укравшим у них мать.
Пойми же наконец, Уго, в следующее воскресенье пыталась объяснить Антонина, встревоженная тем, как побледнел Уго, услышав от нее новость: матушка собирается снова выйти замуж. У вас у обоих теперь своя жизнь. Арсенда в монастыре, а ты на верфи и у вас есть надежда на будущее. Я еще молода Антонина говорила прерывисто, короткими фразами. Все устроилось через священника церкви Святой Марии. Он знал он понимал В общем Он добыл для меня приданое! Так ведь бывает: богачи отписывают в завещании приданое, чтобы бедолаги вроде меня могли выйти замуж. Тебе больше не придется за меня тревожиться. Послушай, его зовут Ферран, и он хороший человек, понимаешь? Он недавно овдовел и живет в Сиджесе с двумя маленькими детьми, которым
Антонина не успела договорить. Уго пошатнулся, и мать подхватила его за плечи. Мальчик был весь холодный, Антонина уложила его на землю.
Сынок! Антонина хлопала его по щекам.
Горожане, выходившие с мессы, столпились вокруг матери с сыном, но вскоре разошлись по своим делам, увидев, что Уго приходит в себя и пробует подняться.
Уго Антонина вздохнула с облегчением. Ты не
Сиджес? перебил мальчик.
Он никогда не слышал о таком месте Сиджес.
Это поселок на побережье, где
Мы не сможем видеться.
Мы что-нибудь придумаем, обещаю.
Как? Это далеко от города?
В шести лигах.
Уго застонал.
Обещаю, мы будем видеться.
Не
Уго замолчал. «Не обещайте, матушка, вот что он собирался сказать. Да разве вы оставите тех двух детишек, чтобы пройти шесть лиг? Ваш новый муж такого не позволит». Антонина расплакалась.
Сынок, я тебе обещаю, прошептала она.
Бог забирает у него сестру, а бондарь из Сиджеса мать вот о чем думал мальчик, освобождаясь от слез и объятий Антонины и покидая площадь Санта-Мариа. Женщина ничего не сделала, чтобы удержать сына: она смотрела ему вслед, понимая, что, очень возможно, они никогда больше не увидятся. Прощальные слова застряли у матери в горле, она только робко подняла руку, но Уго этого уже не увидел.
«Если бы я признался, что не работаю на королевской верфи, что никакой надежды на будущее у меня нет» грыз себя мальчик, уйдя подальше от церкви и слоняясь среди кораблей. Может быть, тогда матушка осталась бы служанкой перчаточника. Но зато не променяла бы его на детей бондаря.
А у него остался бы любимый человек, за любовь которого не нужно состязаться с Богом: ведь даже Андрес перепугался и отстранился от Уго, после того как мальчик появился на берегу в своих кожаных сандалиях. Больше того, подмастерье не дал ему возможности рассказать, каким образом он получил обувку назад: когда гордый собой Уго подбежал, чтобы поведать о своих подвигах, Андрес замахал руками, будто заранее вынося приговор, так что пришлось отступиться.
Невысказанное предсказание Андреса сильно повлияло на жизнь Уго: мальчик сам себя убедил, что его преследуют и выслеживают. Лысый Пес так просто о нем не забудет. Однажды Уго показалось, что он заметил того мальчонку, которому Жоан Амат отвесил подзатыльник. Уго зашагал быстрее, свернул за угол на улице Мар, выскочил на площадь Блат и попробовал затеряться в толчее покупателей зерна. Он то и дело озирался по сторонам, потому что не был уверен, действительно ли встретил того мальчонку, или ему показалось. Ведь Лысый Пес предупреждал: «Я тебя найду». Уго прошиб холодный пот, он бросился бежать. Вернулся на верфь Регомир, не выполнив порученного, и вместо оправдания промямлил что-то невразумительное.
«Я тебя найду» Эта угроза иглой сверлила его мозг и превращала его сны в кошмары. Уго ночевал в одной из лодок, которую рабочим предстояло разобрать на части; здесь же, между досками, он хранил и топорик. По вечерам мальчик доставал свое оружие и валился спать, сжимая его в руке. Усталый, рассеянный, издерганный, Уго перестал справляться и с работой. Он чуть было не испортил целый котел вара, потому что размешивал плавящийся состав без должного усердия. Мальчик слишком медлительно исполнял поручения в городе, потому что отвлекался на тени, шаги, шорохи и недобрые взгляды за спиной. И получил не один заслуженный нагоняй. Война избавила Уго от Рожера Пуча и его слуги, однако Лысый Пес ни с какой армадой не уплывет; к тому же он располагает собственным войском ватагой парнишек, которые ему подчиняются и которых в этом Уго ни капельки не сомневался он выпустил на барселонские улицы на поиски злодея.
Господи, господи, господи, господи!
И кажется, это было только начало. Потом на Уго обрушились истошные вопли mestre daixa, который принялся заклинать беду, когда из дрожащих пальцев Уго несколько гвоздей выпали прямо на песок. Мальчик хотел их подобрать, но мастер ему запретил.
Выкинь их! О господи боже! Мастер стал истово креститься. Такие гвозди не могут крепить мой корабль! Они теперь прокляты!
Этот mestre daixa был человек склочный и неуживчивый, грубый и с придурью, однако никто не осмелился бы оспорить дурное предсказание мастера. Большинство людей моря, работавших поблизости, предпочли отвести взгляд. Спорить с этим человеком не имело никакого смысла. Даже короли и священники верили в сверхъестественное, в колдовство, в светила, в демонов, магию и ведьм! Многие рассуждали так: конечно же, корабль может потерпеть крушение, это будет не первый и не последний случай, а если корабль потонет, кто же сможет отрицать, что это произошло из-за гвоздей? Уго так и стоял с железками в руках, а mestre daixa уже требовал новых гвоздей у своего подмастерья тот, незаметно пожав плечами, молча заступил на место Уго.