Вся семья обрадовалась, когда Лоски наконец приехали: «малышке Джулианне» теперь будет с кем поиграть. Но рассудительная мама не позволила мне побежать к ним сразу и заставила подождать целый час.
Дай им хотя бы присесть с дороги, Джулианна, упрашивала она. Им нужно отдохнуть и освоиться.
Мне даже не разрешили понаблюдать за ними со двора.
Я тебя знаю, дорогая. Совершенно случайно твой мяч окажется в их дворе, и тебе понадобится вернуть его.
Пришлось смотреть из окна. Каждую пару минут я спрашивала: «Можно?», а мама отвечала: «Подожди еще немного, ладно?»
Вдруг зазвонил телефон. Убедившись, что мама забыла про меня и увлеклась разговором, я потянула ее за рукав и попыталась снова:
Можно?
Мама кивнула и прошептала:
Ну хорошо, только веди себя спокойно! Я подойду через минуту.
Хотелось скорее рвануть через дорогу, но я же хотела выглядеть воспитанной. Я спокойно пошла к соседскому грузовику. Как же это было сложно, ведь там был он! Мой новый лучший друг Брайс Лоски! Он стоял без дела: наблюдал, как отец спускает коробки на подъемник. Помню, мне стало жалко мистера Лоски: он чуть не надорвался, переставляя их в одиночку. Еще помню, что они с Брайсом были в одинаковых бирюзовых футболках-поло. Мне они так понравились!
Я больше не могла сдерживаться. Я заглянула в грузовик и крикнула: «Привет!» Брайс аж подпрыгнул и начал делать вид, что очень занят коробками. Казалось, ему стало стыдно он должен был помогать папе, но устал. Наверное, последние несколько дней он только и делал, что таскал вещи. Ему определенно нужна была передышка: выпить сока или еще что-нибудь в этом духе!
Но, видимо, мистер Лоски не собирался его отпускать. Он планировал таскать вещи до посинения, а к тому моменту Брайс упадет замертво. Умрет и даже не увидит новый дом! Мысль о столь трагичном исходе вынудила меня прошмыгнуть в машину. Я решила, что должна помочь! Я спасу его!
Я подошла к Брайсу и попыталась помочь ему подвинуть одну из коробок к краю. Бедняжка так смутился, что попятился, и мне пришлось все делать самой. Мистер Лоски не хотел, чтобы я помогала, зато я спасла Брайса: через три минуты отец отправил его в дом, к маме. Я побежала следом, и вот тут-то все и перевернулось с ног на голову. Я догнала Брайса и схватила за руку. Я просто хотела предложить ему немного поиграть в футбол. Но в следующую секунду он уже сжимал мою ладонь и смотрел мне прямо в глаза.
Сердце замерло. Нет, правда, в жизни не чувствовала ничего подобного. Знаете, как будто мир движется вокруг меня, подо мной и внутри меня, а я парю в воздухе и в реальность возвращают только его глаза. Вы связаны взглядом, будто невидимой нитью, пока мир крутится, вертится и улетает от вас.
В тот день мог бы случиться мой первый поцелуй, я уверена. Но тут вышла мама Брайса. Он так засмущался, что мгновенно покраснел, а через пару минут уже спрятался от меня в ванной. Я ждала его в коридоре, и там меня заметила его сестра Линетта. Ух, она выглядела такой взрослой! Она поинтересовалась, что происходит, и я все ей рассказала. Наверное, не стоило она сразу начала дергать за ручку в ванной и подначивать Брайса:
Эй, малыш, открывай! Тебя горячая девчонка ждет! Ты что, испугался?
Ужас как неловко! Я потянула ее за руку и попросила не обижать Брайса, но она продолжала дурачиться. В конце концов, я просто ушла.
На улице я застала маму: она говорила с миссис Лоски и презентовала ей великолепнейший лимонный пирог, который испекла нам на десерт. Посыпка из сахарной пудры напоминала снежный сугроб, а сам пирог был все еще теплым и невероятно сладко пах. От одного взгляда слюнки текли! Но мама уже отдала его миссис Лоски, назад пути нет. Мне оставалось только наслаждаться ароматом, слушая, как взрослые обсуждают продуктовые магазины и прогноз погоды.
Мы с мамой вернулись домой. Все получилось не совсем так, как я хотела: мне не удалось поиграть с Брайсом. Я узнала только, что у него потрясающие голубые глаза и сестра, которой нельзя доверять. А еще он почти поцеловал меня. Я заснула с мыслями об этом поцелуе. Интересно, на что он был бы похож? Я догадывалась, что такие поцелуи отличаются от тех, что дарят мне перед сном мама и папа. Может, есть лишь отдаленное сходство. Это как у волка и гончей биологический вид один, но сами звери разные.
Когда я вспоминаю второй класс, мне хочется думать, что я так охотилась за этим поцелуем из научного любопытства. Но будем честны: дело было скорее в глазах Брайса. И вот, весь второй и третий класс я ходила за ним по пятам, садилась с ним и не давала ему покоя. Только к четвертому классу я с собой справилась. Один вид Брайса да что там, одна мысль о нем заставлял сердце биться чаще, но я перестала его преследовать. Я лишь наблюдала, думала и мечтала.
В пятом классе на моем пути появилась Шелли Столлс. Та еще пустышка: неженка, плакса, да еще сплетница, которая в лицо говорит одно, а за спиной другое. В средней школе она превратилась в форменную королеву сцены, но даже в началке ей не составляло труда разыграть любой спектакль. Особенно на физкультуре: ни разу не видела, чтобы Шелли бегала кросс или занималась гимнастикой. Вместо этого она ныла, что не выдержит и развалится, стоит ей сделать растяжку. И ведь срабатывало! Из раза в раз! Она приносила какие-то справки, демонстративно падала в обморок, и ее сразу освобождали от любых нагрузок. В конце дня она даже не поднимала за собой стул. Единственные мышцы, которые она регулярно тренировала, те, что отвечают за речь. Если бы проводились Олимпийские игры по болтовне, Шелли Столлс заняла бы там первое место, а заодно и второе одно за верхнюю губу, второе за нижнюю.
Но меня ее освобождение от физкультуры не смущало кому она вообще нужна в команде? Меня бесила причина, по которой она так избегала спорта. Это не астма или, там, больная спина. Все из-за прически! У нее были немыслимо густые длинные волосы, которые она то закалывала, то заплетала в косы, то собирала в пучки, то украшала лентами. А хвост какой получался! А распущенные волосы лежали такой густой копной, что было видно только нос. Да, с такой в квадрат[2] не поиграешь!
Я старалась не обращать на Шелли внимания, что отлично получалось до одного дня в середине пятого класса. Именно тогда я увидела, как они с Брайсом держатся за руки! С моим Брайсом! С тем самым, который так смутился, впервые взяв за руку меня, и который потом боялся даже поздороваться со мной. А ведь это мне он задолжал первый поцелуй! Как Шелли могла сцапать его? Эта лохматая принцесска не имеет на Брайса никакого права!
Они всюду разгуливали вместе, и Брайс то и дело поглядывал на меня. Сначала я подумала, что он так извиняется, но наконец поняла: ему нужна помощь! Ну конечно же! Шелли Столлс слишком хрупкая и нежная, ее просто так не отошьешь. Она сразу заревет, а ему будет неловко. Нет, парни не умеют расставаться изящно. Это работа для девчонки.
Раз желающих кроме меня не было, я не колебалась ни секунды однажды подошла к ним и отпихнула Шелли от Брайса. Он удрал сразу же, как только освободился из ее хватки, а вот наша принцесса не дождетесь. Она яростно двинулась ко мне, хватая все, что попадалось под руку, и твердя, что Брайс ее и что отпускать она его не намерена. Вот вам и неженка. Как же я хотела, чтобы рядом оказались учителя и увидели настоящую Шелли Столлс, но они примчались поздно когда я уже выдернула ей клок волос, заломала руку и не отпускала, несмотря на все визги и попытки вырваться. В итоге Шелли отпустили домой с испорченной прической, а мне пришлось объяснять директрисе свое поведение. Миссис Шульц из тех женщин, которые считают волшебный пинок порой оправданным и необходимым, но, разумеется, она посоветовала мне меньше лезть в чужие проблемы. И все же моя история ее вполне убедила. Она даже похвалила меня за то, что я сумела удержаться и не покалечить Шелли.
На следующий день мисс Совершенство пришла в школу с косичками и принялась сплетничать со всеми обо мне, но я плевала на это. Факты говорили сами за себя. До конца года Брайс ни разу и близко не подошел к Шелли. Со мной он, конечно, тоже не начал ходить за руку, но стал заметно дружелюбнее. Особенно в шестом классе, когда мистер Мертинз посадил нас рядом.
Мне нравилось сидеть с Брайсом. Мне нравился он. Каждое утро он говорил мне: «Привет, Джули», и я время от времени ловила его взгляд. Он сразу краснел и утыкался в учебники, а я не могла не улыбнуться в ответ. Он такой застенчивый. И такой милый!
Еще мы стали больше разговаривать, особенно после того как Брайса пересадили за парту прямо передо мной. У мистера Мертинза целая система штрафов за орфографические ошибки, и если из двадцати пяти слов семь написаны неверно, вы обречены провести обед в его кабинете, заучивая их правильное написание. Брайс жутко боялся этого наказания. Мне было его так жалко, что я наклонялась к нему и шептала подсказки. Его волосы пахли арбузом, а на мочках ушей был легкий светлый пушок. Как такое может быть у парня с темными волосами? Зачем он ему вообще? Я внимательно рассмотрела в зеркало свои уши и проверила уши других ребят у них такого не было. Я даже собиралась спросить об этом мистера Мертинза, когда мы обсуждали эволюцию, но передумала. Вместо этого я провела целый год, нашептывая Брайсу слова по буквам, вдыхая арбузный аромат и гадая, получу ли когда-нибудь свой заветный поцелуй.
Берегись, приятель!
= Брайс =
Седьмой класс стал годом перемен, хотя самое большое потрясение случилось не в школе, а дома: к нам переехал дедушка Дункан. Это было странно, ведь мы его практически не знали, никто, кроме мамы, конечно. Хотя последние полтора года она бесконечно уверяла нас, что он прекрасный человек, пока я понял одно: больше всего на свете он любит смотреть в окно. Глядеть там особо не на что если только на двор Бейкеров. Но дедушка сидит у окна днями и ночами в кресле-качалке, переехавшем вместе с ним. Ладно, еще он читает романы Тома Клэнси[3] и газеты, разгадывает кроссворды и отслеживает динамику своих акций, но это все мелочи. Если бы его никто не заставлял делать хоть что-нибудь, он так бы и сидел, пялясь в окно, а потом бы засыпал. Вроде ничего такого, но это же скучно! Мама говорит, он просто скучает по бабушке, но мы это никогда не обсуждали. Дедушка со мной вообще почти не разговаривал до тех пор, пока несколько месяцев назад не прочитал в газете о Джули.
На первую полосу «Мэйфилд Таймс» она попала не потому, что своей гениальностью в школе потеснила Эйнштейна, как можно было бы подумать. Нет, друг мой, она просто отказалась слезать с платана.
Я сам бы не отличил платан от клена или даже от березы, но Джули, конечно, знала породу дерева и передавала это сакральное знание всем подряд.
Платан рос на холме на пустом участке Кольер-стрит и был просто громадным. Громадным и уродливым весь скрученный, корявый. Я все надеялся, что его снесет ураган.
В прошлом году мне окончательно надоела ее болтовня о глупом дереве. Я заявил, что давно не видел ничего уродливее нашего платана. И знаете, что она ответила? Что у меня нет чувства прекрасного. У меня! И это я слышу от девчонки, чей дом портит весь вид нашего района! У них кусты закрывают окна, сорняки по всему двору и всюду снуют животные: собаки, кошки, куры, даже змеи. Клянусь, у ее братьев в комнате живет удав. Они меня туда затащили, когда мне было лет десять, и заставили смотреть, как он поедает мышь. Маленькую мышку с глазками-бусинками. Они держали беднягу за хвост, а удав хвать и проглотил ее целиком. Мне потом несколько месяцев кошмары снились.
Обычно чужие дворы меня мало волнуют, но двор Бейкеров раздражал папу, и он отыгрывался на нашем. Он считает святым соседским долгом показать на примере, как именно должен выглядеть приличный участок. Так что пока Майк и Мэтт откармливают удава, я кошу газон, подстригаю ограду, подметаю дорожки. Это, по-моему, чересчур.
По-хорошему, двором должен заниматься отец Джули. Он большой и сильный, работает каменщиком, но ему не до бытовой ерунды. Мама говорит, что все свободное время он рисует. По-моему, в его пейзажах ничего особенного, но судя по тому, какую он заламывает цену, я чего-то не понимаю. Он каждый год выставляет их на Мэйфилдской ярмарке, и родители вечно ворчат одно и то же: «Мир стал бы красивее, если бы он просто привел, наконец, двор в порядок».
Моя мама и мама Джули иногда общаются. Думаю, маме жаль миссис Бейкер она говорит, что та вышла замуж за мечтателя, а в таких браках кто-то всегда несчастен. Сложно сказать. Может, на Джули так повлиял отец, и она тут совершенно ни при чем, но она считала платан божьим даром нашему маленькому клочку земли.
В третьем и четвертом классе они с братьями вечно болтались вокруг дерева: залезали на нижние ветки или отпиливали куски коры, чтобы удобнее было съезжать по стволу как с горки. Они играли там всякий раз, когда мы с семьей куда-то ехали на машине. Джули вечно висела вверх тормашками; еще чуть-чуть и она бы упала и переломала кости. Когда мы стояли на светофоре, мама качала головой: «Не смей залезать на это дерево, Брайс. Ты меня понял? Чтобы я тебя там не видела! И тебя, Линетта. Это опасно». Сестра закатывала глаза, бурча: «Очень надо», а я пригибался, чтобы Джули не заметила меня и не начала звать.
Один раз я все-таки пытался залезть на платан в пятом классе, на следующий день после того, как Джули спасла моего воздушного змея из могучих лап этого пожирателя игрушек. Она забралась чуть ли не на километр, чтобы его достать, но когда спустилась, совсем не выглядела испуганной. Она не забрала змея себе и не начала хвастаться, чего я боялся. Она вручила его мне и отступила.
Я обрадовался, но одновременно почувствовал себя слабаком. Я-то решил, что змея уже не спасти, а Джули справилась играючи. Позор. Я прикинул, насколько высоко она вскарабкалась, и на следующий день попытался побить ее рекорд, хотя бы на пару веток. Я все лез и лез и решил проверить, как высоко забрался. Я посмотрел вниз. Зря. Я почувствовал себя на крыше Эмпайр-стейт-билдинг[4] без страховки. Я посмотрел наверх, пытался вспомнить, где был мой змей, но бесполезно. Я и правда слабак, и мне не дано лазить по деревьям.
В средней школе мои мечты о свободе от Джули рассыпались в прах. Настала эра автобуса, и сами-знаете-кто тоже там ездил. На остановке были и другие ребята, но их присутствие не спасало. Джули всегда пыталась встать рядом, заговорить или еще как-то меня достать. А потом она начала залезать на дерево. В седьмом классе, а все еще не успокоилась! Думаете, зачем? Чтобы выкрикивать нам сверху, что автобус в пяти! Четырех! Трех кварталах от нас! Подробнейший обзор ситуации на дороге все просто мечтают о нем с утра пораньше.
Она пыталась и меня заманить на дерево.
Давай, Брайс! Здесь такие цвета, ты не поверишь! Это удивительно! Брайс, ты должен посмотреть!
Ага, я уже слышал, как одноклассники напевают «Брайс и Джули на дереве сидят». Интересно, отпустят ли меня когда-нибудь воспоминания о втором классе?
Однажды утром я стоял под деревом и специально не смотрел вверх, как вдруг она появилась из ниоткуда свесилась с ветки и чуть не сбила меня с ног. У меня сердце упало! Я уронил рюкзак и едва не свернул шею. Все, больше я под дерево ни ногой, а то опять попаду под удар макаки-маньячки. С тех пор я выходил из дома в последнюю минуту. Я дожидался, пока не покажется автобус, выбегал и успевал прямо к его прибытию. Подальше от Джули подальше от проблем. И это, друг мой, спасало меня весь остаток седьмого класса и большую часть восьмого.