Маккуин не отбросил ее руку, но и не ответил на жест, все еще не сводя глаз с Мэриен. Белль кусала губы, глаза у нее увлажнились от смеха. Дезире была в бешенстве. Их взгляды загнали ее, как гончие псы лисицу.
Пойдем? спросила Дезире, повысив голос.
Маккуин покорился и пошел за ней. Когда он проходил мимо, Мэриен плотнее прижалась спиной к стене и отвела лицо, уловив исходящий от его волос запах масла и еще какой-то дух, горьковатый. Она не привыкла к надушенным мужчинам. Баркли замедлил шаг. Мэриен поняла, он хочет, чтобы она подняла на него взгляд, и еще ниже опустила голову.
Она просто ребенок, повторила Дезире. Мэриен, дуй домой.
Мэриен, повторил Баркли.
Мэриен стояла с опущенной головой, пока Баркли и Дезире наконец не поднялись по лестнице и не закрылась дверь. Белль согнулась пополам от смеха.
У тебя проблемы, проговорила она, хватая ртом воздух. О господи.
Мэриен рванула в переднюю гостиную, лихорадочно сбросила платье, нижнюю юбку, чулки, туфли. Какие проблемы? Опять натянула рубашку, комбинезон, сунула ноги в ботинки и, не потрудившись завязать шнурки, пронеслась мимо Белль на кухню за пальто, кашне и пустыми корзинами. Миссис Ву, отвернувшись от плиты, посмотрела в накрашенное лицо Мэриен сначала с изумлением, а потом с отвращением.
Нет, покачала она головой. Нехорошо.
* * *
Мэриен успела домой до сильного снегопада. Поднялась наверх умыться. От мыла щипало в глазах, но как она ни терла, не могла избавиться от следов сурьмы.
Берит испекла пирог с курицей, и Мэриен ела в молчаливом волнении. Для Джейми были вареные морковь и лук, поскольку Берит еще наказывала его, пытаясь заставить таким образом есть мясо. Уоллес куда-то ушел. Джейми рассказал Мэриен, что днем поднимался на гору Джамбо.
Не увидел ни одного лося. Вот все, что мне удалось.
Он открыл свой блокнот на рисунке белки, забирающейся на ствол дерева. Угольных штрихов немного, но все уверенные. Мэриен ощутила грубость древесной коры, крошечные распяленные коготки, изгиб карабкающегося тельца. С набитым пирогом ртом она спросила:
Ты что-нибудь знаешь о Баркли Маккуине?
Ты, наверно, больше моего.
Мэриен знала, Джейми переживает из-за ее работы, хотя ему нравилось, что теперь у них были деньги на лакомства и билеты в кино. На Рождество она подарила ему бинокль и набор акварели.
А почему ты спрашиваешь?
Я с ним виделась. Ну, что-то вроде этого. Столкнулась.
Мэриен хотела объяснить, как между ней и Маккуином в воздухе повисла какая-то неловкость, как от него перешла к ней, но понимала, что все слова превратят встречу в ничто. Или, наоборот, во что-то очень большое.
Где?
У мисс Долли.
Джейми вспыхнул:
Тебе не надо бывать в таких местах.
Меня никто не видит. Если только они уже не там. А в таком случае им не с руки читать мораль.
Разговоры ходят.
Мэриен вскинулась:
Какие разговоры?
Что ты работаешь на винокура.
Но это же правда.
А что у тебя с глазами? Ты похожа на енота.
Она яростно доела остатки куриного пирога. Он не поймет, даже если объяснить.
Плевать мне на разговоры, бросила она.
Когда Мэриен шла во флигель, белые снежинки, крупные, как мотыльки, порхая, плавно опускались на землю. Она попыталась читать, но сознание уплывало к мисс Долли. Она неподвижно сидела в кресле, однако воспоминание о встрече с Баркли Маккуином жалило, как змея. Мэриен надела пальто и опять вышла в ночь. Когда она пробиралась по снегу к хижине Калеба, сердце билось так сильно, что толчки пульса ощущались в шее. В воздухе словно слышалась неявная дробь, невидимые крылышки колибри. Но у Калеба было темно, а когда она постучала по стеклу, он не вышел.
Миссула
Май июнь 1929 г.
Через два месяца после встречи Мэриен и Баркли Маккуина
Воскресным утром, когда Джейми дремал в постели, получая удовольствие от прохладного утреннего ветра, шевелившего волосы, косых лучей солнца, гревших ноги под одеялом, с лаем вскочили собаки и, вышибив дверь с проволочной сеткой, помчались встречать Уоллеса, шедшего по дорожке к дому. Джейми смотрел, как тот пропихивается через клубящуюся собачью свору, кажется, даже не замечая ее; так человек, намеревающийся утопиться, невнимательно пропарывает волны. Ворот был расстегнут, шляпа съехала на затылок. Накануне вечером Уоллес уехал на машине, значит, по дороге кончился бензин или он въехал в канаву. В такие дни дядя бывал непредсказуем. Мог молча отправиться в постель и не вылезать оттуда до самого вечера; мог угощать Джейми длинными, веселыми, бессвязными историями, мог горько жаловаться на какую-нибудь мелкую несправедливость за карточным столом, мог просить прощения за неясные обиды или все вместе. Угадать невозможно.
Уоллес распахнул дверь и рухнул на раскладушку Мэриен, распространив застоялый дух пота и перегара. Один пес умудрился проскочить вместе с ним, но остальные остались снаружи и выли, пока Джейми не встал и не впустил их.
Где твоя сестра?
Заговорив, Уоллес показался не таким уж и пьяным.
Развозит товар Стэнли, ответил Джейми, забираясь обратно под одеяла.
Я знаю, что Стэнли, мрачно сказал Уоллес. Она, должно быть, не очень хорошо водила мою машину.
Что-то сломалось?
Уоллес отмахнулся:
Ты знаешь Лену? Охотницу?
Лену?
Широкая, как мужик, и ходит в мужской одежде. Курит сигары.
Джейми понял, о ком идет речь, хотя не знал женщину по имени.
Видел.
Страшная, как смерть.
Джейми неплохо помнил лицо: тяжелое, с широким подбородком, густые брови, нос пестрит, как розовый гранит. Она действительно была уродлива, но прозвучало жестоко.
В уродливых женщинах есть что-то оскорбительное, продолжал Уоллес. Уродливый мужчина беда, но там все-таки можно эстетически за что-то зацепиться. Уродливая женщина только раздражает. Припозднившаяся собака еще махала хвостом за дверью. О, ради бога! Уоллес вскочил и впустил ее. Ну, довольна? Он опять лег. Вчера Лена заявила, что теперь ходит с ружьем, не с капканами. За столом сидел Фред из Спокана, там, где товарные вагоны, возле Лоло, знаешь?
Джейми кивнул, догадавшись, что Уоллес имеет в виду придорожную забегаловку на юге, сколоченную из двух товарных вагонов.
Ты знаешь Фреда из Спокана?
Джейми опять кивнул. Он шапочно знал почти всех заядлых картежников, ошивающихся в Миссуле. Они заменили старых университетских друзей Уоллеса, тех, что приходили и спорили, когда Джейми и Мэриен были маленькими, но потом как-то незаметно приходить перестали.
Фред спросил почему, и Лена ответила, что не хочет по ошибке весной прихватить кормящих матерей. Тогда этот незнакомец, который играл, говорит: «Дорого, наверное, иметь сердце». А Лена сказала, что, если детеныши умрут сейчас, она их не увидит потом в своем капкане.
Джейми слишком заинтриговал рассказ, чтобы ему испытать обычную вспышку отвращения к ловле зверей капканом.
Похоже, она более предусмотрительна, чем большинство людей. Так машина там? В Лоло?
Уоллес не отрываясь смотрел в потолок веранды, закинув руки за голову.
Как ты думаешь, если Мэриен станет пилотом, она кончит, как Лена?
Ты хочешь сказать уродкой?
Да, мне так кажется. Жесткой, одинокой, а в лицо воткнута сигара. Думаю, сырье у Лены было погрубее, чем у Мэриен, но она Мне уже трудно вообразить ее в платье. Ты можешь представить себе Мэриен невестой? Его смех споткнулся, перешел в кашель.
Нам всего четырнадцать, напомнил Джейми.
Знаю, вздохнул Уоллес. Знаю. Уже поздно. Он приподнялся на локте и посмотрел на Джейми: Может, ты с ней поговоришь?
Она меня уроет.
М-м-м Уоллес повернулся на спину. Наверное, ты прав. Как бы я хотел, чтобы к нам еще ходила Берит.
Он так часто запаздывал с жалованьем, что Берит в конце концов поступила к профессорской жене в большой дом к югу от Кларк Форка, хотя и пролила несколько скупых норвежских слез, обнимая близнецов на прощание. Перед уходом она научила Джейми кое-что готовить. Он, разумеется, отказался прикасаться к мясу, но, если кто-нибудь поймает и почистит, готов был жарить рыбу. И Калеб иногда приносил форель. Или Мэриен. Хлеб ей давал Стэнли, и, когда хозяйственных денег, которые Джейми выуживал у Уоллеса, не хватало, она докладывала. Джейми ухаживал за огородом, устроенным, как у Калеба. Иногда в сувенирной лавке центральной гостиницы продавался какой-нибудь его рисунок, но деньги Джейми откладывал для себя. Он старался содержать дом в чистоте, но, поскольку ни Мэриен, ни Уоллес, судя по всему, этого не замечали и не имели ничего против грязи и беспорядка, постепенно сдавался.
Как только Берит не пыталась заставить Мэриен носить платья, сказал Джейми. Невозможно.
Ничего не ответив, Уоллес закрыл лицо руками.
Уоллес?
Я должен тебя кое о чем попросить. Из-под ладоней голос прозвучал глухо. Мне нужно, чтобы ты сказал Мэриен, когда она вернется. Я не могу.
Что сказал?
Я потерял машину.
Как это потерял? Где?
Проиграл. Поставил ее сегодня ночью.
Джейми не сдержался.
Почему? крикнул он. Почему ты поставил именно ее?
Уоллес сел, сбросил ноги на пол. Руки повисли между колен.
Я выигрывал. Ну, то есть сначала проигрывал.
Потом ему показалось, что колесо фортуны повернулось, как ветер вращает флюгер. На сете он сорвал небольшой куш. Потом опять выиграл, уже больше, и еще раз, на флеше. Кроме Лены и Фреда из Спокана, за столом сидел рыжеволосый незнакомец в шикарном пальто с меховым воротником. Он достал бутылку канадского виски («Настоящее пойло», сказал Уоллес) и разлил всем. Уоллеса охватила какая-то легкость.
Было маловероятно, что я выиграю в следующий раз, но я знал, что выиграю. И выиграл. Я знал, мне надо пару раз проиграть для приличия и убраться подобру-поздорову, но я не проигрывал, даже когда старался.
Фишки, летающие по столу, прибивались к нему, как вольные птахи.
А потом этот незнакомец спрашивает, не дядя ли я той девчонки, что развозит бухло Стэнли. Я говорю, не понимаю, мол, о чем ты. А он спрашивает: ты ведь Уоллес Грейвз, правда? Он знал имя Мэриен. Уоллес помолчал. Он меня взбесил. Я вспомнил Мэриен, вспомнил, как в вашем детстве переживал, только чтобы вы в конце концов вернулись домой, не потеряв по дороге руки-ноги, но теперь, оказывается, я должен переживать из-за ее репутации. Мне надо было уйти. Я знал, что удача кончилась.
Но он остался и проиграл. И проигрывал, и проигрывал. Злобно, мрачно, целеустремленно. Проиграл все фишки, что-то в долг под расписку, а потом и серый «Кадиллак». Его заполучил рыжеволосый незнакомец в пальто с меховым воротником. Старый автомобиль кроме дома, последние крохи, оставшиеся после Великой светлой полосы 1913 года, ездил только благодаря неустанному уходу Мэриен, и, возможно, именно поэтому Уоллес позволил себе его поставить: отомстить, поскольку потеря автомобиля станет для нее особенно болезненной. Невезение, по убеждению Уоллеса, лишь разновидность уныния, источником которого служит внутренняя энергия, а значит, Мэриен то, как Лена напомнила ему о ней, неприятные слова незнакомца стала причиной его настроения, а следственно, и полосы невезения.
Денег на другую нет. Уоллес утер нос манжетой. Скажешь ей? Я должен лечь, но ты ведь ей скажешь?
* * *
Когда Мэриен пришла домой, Джейми, верный чувству долга, рассказал ей о проигрыше Уоллеса и вынес ее первое бешенство, заодно не дав вытащить треклятого дядю из постели с намерением содрать с него кожу. Мэриен спросила, почему он так спокоен, и Джейми ответил, что они не могут яриться оба.
Значит, если бы я не вышла из себя, то вышел бы ты?
Может быть. Не знаю.
Они в самом деле напоминали систему шлюзов, одни ворота в поисках равновесия выпускали избыток эмоций, причем со стороны Мэриен обычно грозила опасность переполнения, а Джейми принимал в себя излишек и поднимал уровень, когда вода опускалась. Все думали, что, будучи близнецами, они одинаковые, но это был баланс, не тождество; Мэриен чувствовала, как Джейми, но не являлась им.
Этой ночью, когда они лежали на веранде на раскладушках, Мэриен спросила:
Как ты думаешь, почему он играет? Нам хватало бы денег, если бы он не играл.
Я не думаю, что он спит и видит, как бы нас разорить, послышался в темноте голос Джейми. Наверно, уже не может не играть.
Ты ведь не хочешь сказать, что так уж трудно перестать выбрасывать деньги на ветер?
Я думаю, ему нужны острые ощущения.
Какие ощущения? Он же вечно проигрывает.
Но если завяжет, то никогда и не выиграет. По-моему, ему нравится надеяться.
Надежда не должна стоить так дорого.
Ты же знаешь, он раскаивается.
Мэриен перевернулась, и раскладушка скрипнула.
Да. Он даже всплакнул, когда наконец перестал от меня прятаться. Все твердил, что вляпался. А больше ничего. И не раскрыл, кому достался автомобиль, сказал незнакомец. Да какая разница. Лучше не знать. Может, когда-нибудь увидишь.
Вряд ли, потому что никто кроме меня не станет корячиться, чтобы он ездил.
После секундного колебания Джейми сказал:
Все-таки автомобиль был Уоллеса. Принадлежал ему. При желании он мог его и поставить.
Но он проставил его ни за что. Просто так. Проиграл ради того, чтобы проиграть.
* * *
На следующий день из тайников во флигеле она собрала почти все свои летные деньги, заработанные на бутылках одна за одной, на корзинах одна за одной, отправилась в город и у знакомого механика купила подержанный «Форд». Механик являлся клиентом Стэнли. На его жену, алкашку, уходила уйма денег. Когда она знала их тайны, люди обращались с ней иначе.
Мэриен сообщила Уоллесу, что он может ездить на «Форде» в университет, но если собирается играть или пить, то придется либо ходить пешком, либо искать, кто его подбросит, либо купить собственную машину. Если солжет, оба понимают: она узнает. И еще Мэриен известила дядю, что отныне будет платить только три доллара в неделю за комнату и стол. Остальное пойдет в счет машины, которую он будет брать напрокат.
Грусть, поселившаяся во флигеле, пустые тайники перевешивали радость от стильного черного «Форда», ее собственного автомобиля с колесами и мотором. С другой приятной стороны, ее долг Уоллесу заметно уменьшился, стал терпимым. Может, их с Джейми и навязали Уоллесу, но он и сам был не прочь навалить на плечи побольше груза. Без близнецов он бы уже давно себя разрушил. Может, они не давали ему сорваться в пропасть.
Макеты аэропланов, висящие во флигеле, казались теперь ненужными: милые остатки детской фантазии. Небо, причину ее тяжких трудов, она почти забыла, поскольку работала, чтобы вернуть потраченное. Деньги возвращались медленно. Дело мистера Стэнли встало. Федералы в отчаянных попытках не допустить полного провала сухого закона закручивали гайки. Стэнли намекал, что его выдавил Баркли Маккуин.
После встречи с Маккуином Мэриен поставляла товар мисс Долли как можно быстрее, осмеливаясь заходить лишь на кухню.
Чего ты взъелась? поинтересовалась Белль, когда Мэриен отказалась опять нарядиться. Мы всего-навсего повеселились. Никто и пальцем не тронул бедняжку.
Ничего я не взъелась. У меня еще много адресов, вот и все.
Мэриен точно не понимала, что это такое, но она больше чем взъелась. При воспоминании о Баркли Маккуине у нее начинало покалывать кожу, учащался пульс, внутренности распирало в разных направлениях. По ночам, на веранде, она иногда думала о Калебе, как он целовал ее, спускал с плеч рубашку, но в последнее время мысли обратились на Маккуина, как тот пригвоздил ее взглядом к стене, как спросил: «Ты кто?»
Она подрядилась еще на одну работу, стала развозить на «Форде» продукты в рестораны. Сын Берит, Сигги, ставший «сухолюбом» полицейским, боровшимся с бутлегерами, как-то заглянул к ним и предупредил о предстоящем обыске у мистера Стэнли. Мэриен попыталась дать ему деньги, какие при ней были, но Сигги отпихнул ее со словами:
Я не продажная тварь. Просто знаю, как тебе нелегко.
Федералы нашли у Стэнли только хлеб и пирожные.
* * *
Жаркий июньский день. Калеб появился, когда Мэриен на улице возилась с мотором «Форда».
Я иду купаться. Он облокотился на автомобиль. Если хочешь, давай вместе. И он одарил ее самой обворожительной своей улыбкой. Можешь даже подвезти меня, если как следует попросишь.
Джейми придет через час, ответила она. Он тоже захочет.