Когда девочке исполнилось три года, её мама умерла от тифа. Матвей очень хорошо помнил, как Курт Крюгер тяжело переживал потерю супруги, ища утешения в этой самой мастерской, ремонтируя всякие приспособления. Но со временем, не то сильный характер, не то ответственность за маленькую дочь дали ему силы справиться с горем. Через несколько лет мужчина выглядел так, будто в его семье и не произошло никакой трагедии.
Два года назад от рака скончался и сам Курт, оставив после себя лишь жилой модуль с мастерской и знания, что успел вложить в талантливую голову дочери. Тогда-то Матвей в полной мере примерил на себя роль старшего брата, взяв опеку над уже достаточно взрослой девочкой.
За это время Арина успела стать для него самой настоящей сестрёнкой. Порой настырной, грубой, но, несмотря ни на что, крайне им любимой.
Буду молчать, как рыба, спокойно, хоть и немного задетый, ответил он.
Арина подошла к рабочему столу, облокотилась на него и, задумчиво побарабанив пальцами по одному из ноутбуков, произнесла:
Это насчёт Никиты.
Вот как, удивился Матвей. Наш утренний воришка.
Да, он поступил чертовски глупо, но знаешь она осеклась. Ох, за такие слова я вполне могла бы пойти убирать дерьмо с ним на пару. В общем, чёрт с ним Знаешь, он ведь отчасти прав.
Матвей дал ей несколько секунд в надежде услышать, что она так пошутила. Этого не произошло.
Ты серьёзно?
Блин, да, Матвей. Ведь его можно понять! Мы и до этого голодали, а теперь так и вовсе снег без соли доедать будем! Зима на носу, а проблема с едой, судя по сегодняшнему собранию, точно не решится к сроку. И только не говори мне, что ты и сам этого не заметил. Короче, если и дальше так продолжится, нам точно всем её так и распирало закончить предложение бранью.
Не сквернословь, опередил её Матвей.
Да, хорошо, хорошо, девушка заходила взад-вперёд по мастерской со спрятанными за спиной руками, явно пытаясь унять свою внезапно нахлынувшую вспыльчивость.
И что ты хочешь мне сказать этим? спокойным тоном произнёс Матвей, наблюдая за ней.
Она остановилась, тяжело выдохнула и сказала:
Почему бы нам не обратиться за помощью к прогрессистам?
Матвей долго смотрел на неё не в силах даже рта открыть. Ему вдруг вспомнились слова Олега Викторовича, произнесённые сегодня утром про новое поколение.
Исключено. Мы не можем
Почему не можем? Ведь мы даже не поднимали этот вопрос на собрании!
Никто не поддержал бы подобное.
Естественно, не поддержал бы, ведь у нас на станции любое упоминание прогрессистов не как врага или последней мрази карается смертельным изгнанием. Вот и пробуй после этого хоть пискнуть о них.
Потому что прогрессисты наши враги, Арин! Неужели отец с матерью не рассказывали тебе, через что нам пришлось пройти?
Разумеется, рассказывали, стыдливо опустив голову, ответила девушка. Однако, снова набравшись храбрости, продолжила: Но это было тридцать лет назад. Неужели не пора перевернуть эту страницу и начать с ними хотя бы вести диалог? Кто знает, может, они согласятся нам помочь?!
Все, кому они помогают, это только самим себе. Им не было дела до нас тогда, тем более не будет и сейчас.
Ты этого не знаешь наверняка.
Знаю.
И что тогда? Будем умирать с голоду, но с гордо поднятой головой?!
Мы найдём решение.
Какое? Ты прекрасно знаешь, что
Мы найдём решение! на этот раз крикнул он, заставив Арину вздрогнуть от неожиданности.
Завидев перепуганное лицо своей хоть не родной, но всё же сестры, Матвей осознал, что погорячился, и попытался разрядить обстановку:
Извини, что повысил голос, почти шёпотом проговорил он. Просто
«Просто ты не представляешь, через какие муки голода я прошёл, милая моя Арина, хотелось ответить ему, и на что мне пришлось пойти ради выживания тогда, когда мне было всего четыре года».
Просто что? спросила она.
Матвей выдохнул и отмахнулся, так и не решившись выразить всё это вслух.
Неважно, ответил он.
Несколько минут они стояли молча, ожидая, когда у обоих с плеч спадёт это неприятное, душащее их напряжение.
Ты прав, кивнула, в конце концов, Арина, накрывая метеодатчик тканевым брезентом. Зря я подняла эту тему. Мне не стоило они встретились взглядами, и она улыбнулась ему уголком рта. Вот что, давай-ка, я всё же заварю нам тот китайский чай. Как тебе такое предложение?
Идёт, согласился он.
Девушка прошла мимо него и ласково коснулась его плеча.
И спасибо тебе, вдруг тихо произнесла она. За Никиту.
А что, он тебе нравится? Матвей ощутил неприятный приступ ревности, однако эмоции, которые он испытывал, больше походили на заботливую опеку отца, нежели страсть влюблённого человека.
Заморозь мои щеки, нет, хихикнула Арина. Скорее, приятель, с которым мы пару раз болтали.
Приятель Матвей до сих пор не мог понять, что на него нашло? Раньше он без стеснения отправил бы этого «приятеля» на мороз за содеянное, но теперь не решился. Не то жалость Арины надавила, не то что-то другое
Странно всё это.
Знаешь, ты изменился, вдруг сообщила Арина, словно прочитав его мысли. После случившегося Я всё хотела тебе сказать это, но никак не решалась.
Вот как? удивился он после долгого молчания. Надеюсь, в лучшую сторону? добавил с натянутой улыбкой.
Если твою постоянную угрюмость и замкнутость можно отнести к положительным чертам твоего преображения, то я, пожалуй, буду первой, кто возразит, что это не так.
Матвею нравилось, как Арина порой с лёгкостью и даже некоторой беззаботностью могла говорить на серьёзные темы, при этом не убавляя значимости собственных слов.
Мы могли бы поговорить с тобой об этом. О том, что произошло произнесла она медленно, взвешивая каждое слово. Может, это помогло бы
Ты, кажется, говорила что-то насчёт чая? с толикой грубости прервал её Матвей, не желая продолжать этот разговор.
К счастью, Арина всё поняла.
Да, через минуту будет готово.
Вечером Матвей вернулся в свой модуль и успел пожалеть о чашке выпитого китайского чая. Мало того, что напиток был вкусный и своим травяным запахом мысленно возвращал на тёплый континент, так он ещё, зараза, и впрямь, бодрил похлеще всякой звонкой пощёчины. И как он ни старался устроиться в койке, закрыв ставнями все окна от яркого полярного солнца, глаз ему так и не удалось сомкнуть.
Часов в одиннадцать вечера, устав бороться с бессонницей, Матвей принялся за чтение. Благо в период его с отцом собирательной деятельности у них накопилась обширная библиотека, вмещающая в себя как художественную, так и прикладную литературу.
Прежде ему казалось это бессмысленным занятием, пока однажды отец во время очередной из вылазок не сказал:
Вот тебе важный совет, сын. Считай, это даже не совет, а строгое правило: при каждой вылазке обязательно прихватывай с собой книжонку-другую. Неважно, какую: художественную, научную Написанное в них позволит тебе лучше узнать старую землю до Вторжения. Понять, как тогда жили люди, и где они хранили те или иные вещи. А ещё, что немаловажно, это поможет тебе помнить, как люди должны жить, а не выживать. Это понятно?
Да, пап.
Время от времени мы должны стирать грань между жизнью и выживанием, иначе так и свихнуться можно. Запомни это и вбей себе в голову как следует, понял?
Да, пап.
Вот и хорошо.
Отец оказался прав, это, и правда, помогало: читая выдуманные истории, у Матвея иногда появлялась надежда, что всё это когда-нибудь закончится, мерзляки сдохнут, а человечество начнёт жить заново. Увы, с каждым годом надежда на подобный исход становилась для Матвея всё менее осязаемой.
От размышлений его отвлёк стук в дверь. Матвей нехотя поднялся с кресла и открыл замок. В коридоре его встретил Сэм, укутанный в старую куртку.
Привет, Сэм. Заходи
Привет. Благодарю тебя, но я только на минутку.
Что случилось?
Со мной около часа назад связались по рации, спрашивали, остались ли на станции собиратели. Я сначала сказал нет, наши-то уже два месяца как на вылазке, а потом вспомнил про тебя и в общем-то, вот.
Кто связался? Какая станция?
Они не назвались. Просто спросили, есть ли собиратели, затем, почесав за ухом, он добавил: Странно, да? Зачем им собиратели, когда окончание сезона на носу?
И что ты им ответил?
Только назвал им твоё имя и, вроде как, дал обещание, что ты с ними свяжешься завтра в десять утра. Это всё.
Ясно. В таком случае можешь связаться с ними завтра сам и ответить, что я больше этим не занимаюсь.
Как скажешь!
И ещё, Сэм Постарайся не распространяться насчёт имён в следующий раз.
Да, согласен, виновато опустив взгляд, ответил американец. Просто этот тип был так настойчив Ладно, не буду тебя больше беспокоить. Спокойной ночи!
Спокойной ночи, кивнул ему Матвей и закрыл дверь.
Жаль только, что ночь эта оказалась вовсе не спокойной. Когда Матвею, наконец, удалось заснуть, его тут же окутали кошмары.
В них он снова видел, как мерзляки разрывают его ребят на части, одного за другим. И он ничего не может с этим поделать.
Совсем ничего.
Глава 3. Чужаки
Кто бы мог подумать, что оставшиеся в прошлом способы шить одежду из шкуры животных вновь станут актуальны? До чего причудливо наблюдать, как синтетические куртки постепенно сменяются паркой из тюленьей шкуры, а нейлоновую обувь вытесняют унты с прокладкой из пингвиньего меха. Исчезают стальные иглы их место занимают маленькие косточки птиц и китовый ус. Ничто не пропадает даром.
Зная, что ещё тридцать лет назад во всём мире полностью запретили использовать шкуры и мех животных в качестве материала для одежды, подобное не укладывается в голове. Будущее стало тесно сосуществовать с прошлым.
Из личного дневника Фридриха Шульца, старосты станции «Конен», 2069 год.
21 января 2093 года
Йован никогда не упускал шанса раз в год с размахом провести свои именины, напоив всех братьев и сестёр бормотухой собственного приготовления.
Вот и сейчас, несмотря на пришедшую на «Восток» беду, он созвал всех, кого только смог, в столовую, которую много лет назад переделал в бар и нарёк его «Полярным Переполохом». Подобное ироничное название было как раз в духе здоровяка с его непростым характером.
Йовану стоило отдать должное, поскольку в своё заведение он действительно вложил душу, превратив его в крохотный островок прошлого. Именно в баре посетители могли найти множество разных штуковин с захваченных земель, будь то игрушки, картины, статуэтки, музыкальные проигрыватели и ещё много прочего, хоть и бесполезного, но крайне любопытного барахла. Сам Йован любил коллекционировать бутылки из-под разных алкогольных напитков, которые он с гордостью демонстрировал заезжим гостям, иногда останавливающимся на «Востоке» по пути на другие станции. Матвей лично принёс ему с захваченных земель три бутылки довольно чудаковатой формы: из-под виски, коньяка и вина.
Но, откровенно говоря, «Полярный Переполох» славился своей аутентичностью куда меньше, нежели местным самогоном на картофеле, который Йован выращивал в одном из контейнеров-ферме. Разумеется, большая часть клубней шла на стол в качестве еды, и лишь малую их долю он тратил на крепкую бормотуху.
Поначалу Олег Викторович был против затеи Йована, посчитав её излишней растратой пищи, но с подачи Матвея всё же дал добро. Людям нужно было немного успокоиться и отвлечься перед наступлением зимы, а заодно отдохнуть от изрядно надоевших собраний, которые всё равно ни к чему не приводили.
Вечером в «Переполохе» собралось полсотни восточников. Они по очереди подходили к стойке, за которой хозяйничал именинник, и поздравляли того с юбилеем.
Тридцать пять лет! настала очередь старосты. Эх, вернуть бы и мне мою тридцать пять.
Ну, это мы организуем, Олег Викторович, отблагодарил его за поздравление Йован и стал наливать самогон в рюмку из китовой кости. Не телом, так духом помолодеете. Вот.
Так, сколько с меня, стало быть, ватт? староста закатал рукав свитера, обнажив свой старенький ваттбраслет, представляющий собой портативный аккумулятор с дисплеем от старого смартфона. Он вытянул небольшой кабель для передачи энергии на браслет Йована, но тот его остановил.
Олег Викторович, ну, вы чего? Сегодня всё за мой счёт. Забыли? Весь вечер об этом талдычу.
Вот как? Видать, запамятовал. Ну, раз такое дело он взял небольшую рюмочку с напёрсток и залпом её осушил.
Йован и сидящий рядом Матвей тем временем обменялись взглядами, как бы говоря друг другу: Викторович уже не так молод, как в те времена, когда мы оба были мальчишками.
Ох, хорошо пошла, зараза, сморщившись, произнёс староста и поспешил закусить сушёной рыбой. Щас бы хлеба или лучка Гадство! Жаль, нет у нас семян.
Я слышал, у палмеровцев есть семена, чуть ли не сотни видов разных овощей, вспомнил Матвей, отламывая кусок варёной картошки.
Палмеровцы? Это которые на полуострове? уточнил староста.
Они самые. Станция «Палмер».
Олег Викторович отмахнулся.
Тоже американцы. Цену заломят такую, что за эти ватты потом можно будет полгода всю станцию энергией снабжать. До них ещё и ходу две недели.
Зато у нас есть картошка, с ухмылкой подметил Йован и добавил: И, собственно, больше ничего.
Эй, громила! к стойке прильнула Арина. Ну, с днём рождения тебя, что ли, с тридцати-чем-то-летием.
Ха-ха, наигранно ответил на её фразочку Йован. Посмотрите, кто пришёл позже остальных, он указал на шумную толпу восточников, играющих за столом в карты. Партия набирала обороты. Слышались удары кулаками о стол, знаменующие горечь поражения или радость победы.
Да, ладно, не дуйся, а то ты в такие моменты похож на неповоротливого пингвина. Вот, держи-ка лучше свой подарок и налей мне рюмочку.
Арина протянула ему нечто, завёрнутое в тюленью шкуру и небрежно обмотанное розовой лентой.
Матюш, ущипни-ка меня, а то я, никак, сплю, и мне снится то, чего на самом деле ни за что не произошло бы, не приняв в руки подарок, прошептал Йован.
Ну, раз не хочешь
Шучу, шучу! здоровяк осторожно выхватил из её рук подарок и широко улыбнулся. Спасибо тебе, вертихвостка. А знаешь что, я даже тебя обниму!
Нет, давай-ка ты будешь стоять там, где
Но было поздно, Йован уже вышел из-за прилавка и прижал к животу совсем низенькую Арину, утонувшую в его объятиях.
Да, всё, всё! Ты меня сейчас придушишь, запротестовала та, отпрянув от здоровяка. Взгляни лучше на подарок.
Йован так и сделал, осторожно и нарочито деликатно развязал ленточку, а затем развернул шкуру. Увиденное заставило его вновь расплыться в улыбке.
Погоди, это моя колонка?! он обернулся к ней. Хочешь сказать, ты её починила?
Если ты вдруг забыл, деловым тоном начала Арина, я здесь, на «Востоке», что-то вроде молодого гения, способного не только изобретать, но и чинить всё. Ну почти всё.
Твоим ручкам да памятник! Йован взял её за руки и в свойственной ему манере весельчака играючи стал целовать ей пальцы, пока та пыталась вырваться.
Фу, мерзость! Иди уже, включи что-нибудь, а то от этого галдёжа башка уже болит.
Уже исполняю.
Йован стал суетиться возле барной стойки, подключая музыкальную колонку к динамикам, вот уже много лет используемым в роли подставки для тарелок. В какой-то момент здоровяк так возбудился в желании скорее подключить колонку, что даже занёс руку для того, чтобы смахнуть всю эту груду алюминиевых мисок и кружек. Однако вовремя образумился и стал осторожно класть их на пол одну за другой.
Иногда он напоминает мне великовозрастного ребёнка, ей-богу, шепнула Арина Матвею, сев с ним рядом. Удивительно, как он дожил до тридцати.