Ратмир не договорил последнее слово. Индейцев такое подозрение удивило бы. Как все неоправданные подозрения. Да и пылкий танорец, бывший офицер, имел бы право вызвать Ратмира на дуэль за такие слова. Все они могли рисковать. Что им угрожало при неудаче? Смерть? А разве не она грозила всем, остающимся в лагере и отличалась только тем, что могла наступить позже небольшими мучениями?
Твоя мудрость тебе в подмогу, друг теуль, скачал Камок. Ты видишь, что и как тебе делать.
Пускай они думают, что ты продаешься, проворчал Атог.
А отказываться опасно, резюмировал Виолет. Поди разбери в толпе, кто кого ударил! Премии премиями, но свое спокойствие они ценят выше денег.
На следующий день, когда пленников увели на работу, Ратмир остался. Но время шло. Вызова к доктору не было. Ратмир решил пойти на поиски сам. Он добрался по трибунам до госпиталя. Но и там доктора не оказалось. Зато дежурила возле умирающих Алита. От нее Ратмир узнал, что доктор в помещении под трибуной, куда, по его настоянию, будут скоро переносить больных. Ратмир направился туда. (Скорей всего, помещение это раньше служило раздевалкой для спортсменов). И в одной из комнаток нашел того, кого искал.
Вы хотели меня осмотреть, доктор? Но вы же сами говорили, что у меня ничего серьезного нет.
Голубые, слегка навыкате глаза врача в упор уставились на Ратмира сквозь очки с потрескавшимися стеклами.
Этот вызов не имеет никакого отношения к медицине и ко мне лично! Вас что, не предупреждали? спросил он раздраженным голосом. И, уходя заметил: Мне очень жаль, что я вас вылечил.
Мне кажется, доктор, быстро проговорил Ратмир, стараясь задержать врача, вы не за того меня принимаете
А за кого же мне вас принимать, как не за доносчика и провокатора? Мне приходится покрывать таких, как вы, доносчиков, чтобы иметь право оказывать помощь больным.
Голова Ратмира напряженно работала. «Значит, Атог прав!»
Извинившись перед разгневанным врачом, он вышел из-под трибуны и натолкнулся на надсмотрщика в солдатской камуфлированной форме без погон. Тот явно искал кого-то. Ратмир спросил, не его ли тот ищет. Надсмотрщик повернулся к Ратмиру:
Да, тебя. Где ты пропал?
Принял вашу милую шутку с доктором за чистую монету.
Надсмотрщик, понимающе кивнув, направился к воротам. Ратмир следовал за ним.
За воротами была площадь, через которую проходили пленники перед посадкой в вагоны. За ней скопление домов, в которых жила охрана. К одному из домов лежал их путь.
Сюда.
В комнате при входе сидел за столом белый человек. Ратмиру вдруг вспомнился доминиканец. Но этот был еще толще. Военный камуфляжный костюм (как у надсмотрщиков, но с погонами) на нем едва сходился. Лысая голова блестела, будто смазанная салом, маленькие поросячьи глазки почти тонули во впадинах над висящими щеками, широкие губы нависали над тройным подбородком. Завершал этот «портрет в жирных тонах» широкий утиный нос.
Несколько секунд хозяин комнаты и Ратмир рассматривали друг друга. Затем Ратмир получил приглашение присесть к столу. Толстяк заговорил.
Мое имя Бров, Бров Хансон. Я являюсь начальником этого лагеря. Ты, конечно, уже понял, зачем тебя вызвали. Я ложу слишком много сил, чтобы поссорить меж собою пленников и не допустить их организации, а ты, едва появившись, рушишь все мои планы. Ты должен понимать: я этого не допущу. Вчера я приказал убрать тебя, но дело сорвалось. Теперь я хочу предложить тебе службу у меня. Как ты понимаешь, единственной альтернативой является смерть.
Я это понял сразу. Еще вчера. Но смерти я не боюсь, медленно проговорил Ратмир. Мы, конечно, можем сейчас столковаться. Но я бы хотел знать, какая служба меня ожидает.
А не много ли хочешь?
Нет, так не пойдет! (Ратмир устроился поудобней). Если уж продаваться, так подороже.
А ты наглец, проговорил Бров. Откуда ты?
Был помощником капитана на пиратском судне, не моргнув глазом, начал Ратмир. Попал в плен к ацтекам, а там спас жизнь принцу Куаутемоку и в результате оказался в рядах его гвардии.
А до пиратства?
До пиратства мое дело.
А если я все-таки прикажу тебя убрать?
Тогда народ распотрошит вас, как кита на китобойной базе. Вот что тогда! Давайте ваше предложение или отправляйте меня обратно в лагерь. Вам здесь хорошо сидеть, а я с угра не жрамши, и еще не известно, придется ли есть сегодня!
Бров удовлетворенно откинулся на спинку кресла:
Ладно, ладно. Тормози. Я предлагаю тебе быть информатором. Согласен?
Нашел дурака, фыркнул Ратмир.
Нет, все-таки тебя нужно убрать.
Конечно, с готовностью поддержал Ратмир. А значит, навсегда похоронить мечту о расовой розни и, как следствие, о вашем спокойствии. Ведь я в их глазах стану мучеником.
Берешь меня за горло? спросил Бров. А ну-ка переверни медаль.
С удовольствием. Если я куплюсь, то пленники будут обмануты в своих лучших чувствах и не скоро смогут найти себе другого лидера.
Ладно, твоя взяла. Будешь служить надсмотрщиком?
Сначала накормите, а потом поглядим.
Бров вызвал конвоира, который ждал за дверью. Ратмир был препровожден в столовую. Затем на склад обмундирования. А затем в домик охранников, где ему предстояло отныне жить в отдельной комнатке и спать на настоящей постели.
Через час он сытый, вымывшийся, приодетый и вооруженный, шагал назад к воротам стадиона радом со своим бывшим конвоиром отныне напарником. Звали того Элиас Питт. Он был очень разговорчив: можно сказать, что рот у него не закрывался. Родословную свою он вел из государства под названием Бретания. Да и похож был на фермера какой-нибудь йоркширской глубинки, где цветет на холмах вереск и спеет под вечно моросящим дождем овес для всемирно знаменитой каши.
Да ладно, малый! тараторил Элиас. Ты вроде не наш, не из Бретании, а сообразил, где пудинг слаще. С виду ну такой паренек-колледжер, а гляди-ка вот К нам в охрану ведь все больше ребята с темным прошлым идут. Или как по-научному? Ре-не-га-ты. Не похож ты, малый, не похож А как к пиратам попал?
Ладно. Не к пиратам. К китобоям. Несчастная любовь. Она изменила мне. Я ушел в море, чтобы все забыть.
А-а, тут будет и ей замена! Каких только нет! Лучше взять индеанку, охотно просвещал Ратмира ренегат. Они самые покладистые. Но ни под каким соусом не бери танорку. Они хоть и красавицы, но форменные дуры. Впрочем, как и все танорцы. Не так давно одна из них зарезала одного надсмотрщика его же кинжалом. Ну, конечно, мы сумели с нею распорядиться! похвастался Элиас. Но, перехватив недобрый взгляд Ратмира, тут же успокоил: Да понимаю, понимаю! Когда я только пришел сюда, меня тоже от этого всего с души воротило, но потом привык. И ты привыкнешь. А сейчас сам Бров с одной бьется, уж и кнутом, и пряником, а та ни в какую. Впрочем я ее тоже понимаю, от одного взгляда на эту жирную свинью всех выворачивает, а она краса-вица Работаем мы посменно. Мы завтра в первую. Сопровождать поедешь. На работы. Ну да подружку скорее присмотришь.
Я уже присмотрел. Алита зовут.
Элиас замахал руками:
Нет, все-таки ты мальчишка-колледжер! Она ведь танорка! Я не хочу потерять напарника, только-только его обретя!
Но Ратмир остался непреклонен и в тот же вечер забрал Алиту к себе. Сначала она закатила великолепный скандал. Скандал совершенно настоящий. С искренними, не фальшивыми слезами разочарования и обиды. Но Ратмиру удалось-таки объяснить ей все. А Алита на другой же день передала в лагерь первый приказ Ратмира. Приказ гласил: на время распустить сообщество. И ждать.
Ждать пришлось две недели. Ратмир провел их с пользой. Собственно, план у него сложился в первый же рабочий день. Достаточно избавиться от напарника и затормозив поезд, открыть засов на двери. Остальное довершат сами пленники, выйдя на свободу. В поезде двадцать вагонов, из которых всего один занят охраной двадцатью вооруженными сардукарами. В каждом вагоне человек по сто. Если удастся открыть хотя бы два из девятнадцати Ну а если склонить хотя бы одного охранника на сторону восставших? Только вот кого?
Шагая мимо дома начальника лагеря в столовую для охранников, Ратмир как раз обдумывал эту тему. Дверь дома внезапно распахнулась. Выбежала простоволосая, в разорванной одежде, девушка. За ней, рыча, гнался сам Бров с кнутом, на его одежде была видна кровь. Как потом оказалось, кровь из раны на руке. Он настиг пленницу и стал избивать ее. Орал при этом так, что, наверное за километр было слышно.
Ах ты,, гордая очень, гордая! Да я тебя камни таскать заставлю, сгною на работах!..
Нет надобности приводить все эпитеты, которыми награждал Бров непокорную пленницу. Ратмир с трудом сдержал себя, чтобы не вступиться за несчастную. Ведь тем самым он мог поставить под угрозу план побега. Но ему помог Питг. Бретанец увел напарника от греха подальше, рассуждая:
Возомнил же о себе, жирная скотина! Иной раз, когда я вижу такие вещи, самому хочется набить кое-кому морду! Помолчав он добавил: Раньше, пока не привык, трудно было сдерживаться, а теперь легче. Не стоят они того, чтобы из-за них жизнь свою губить.
Вечером Ратмир узнал от Алиты, что же случилось у Брова. Оказывается, случилось вот что. Вопреки традиции не трогать гордых пленниц из Танора, начальник соблазнился красотой одной из них. Говорили: девушка не из простой семьи. Кто-то утверждал: она Жемчужина Танора, дочь танорского правителя. Но, утверждая, сам не шибко верил своим словам. Хотя, во всяком случае, девушка оказалась с характером. Она, как и ожидалось, отвергла его домогательства. Тот попытался взять ее силой. И выяснилось: разговоры о трюке с кинжалом не просто разговоры. Имеется в виду кинжал, который лежал у Брова рядом с постелью. Если бы начальнику повезло чуть меньше, она вспорола бы ему живот. Алита узнала, что пленницу зовут Анила и что завтра ее, действительно, увезут на мужские работы. Она даже сама готова была поменяться с кем-нибудь и уйти в карьер вместо госпиталя, чтобы там хоть как-то помочь ей.
Как же тебя поставят на мужские работы? спросил Ратмир.
Но ты можешь настоять на этом. Так же, как и Бров.
Во-первых я не Бров, а Ратмир, и делать этого не буду. Лучше ты сейчас пойди в лагерь и скажи Атогу, чтобы он присмотрел за Анилой и помог ей. Заодно передай: пусть завтра они все постараются сесть в один вагон.
А я?
Ладно, сдался Ратмир. Иди в лагерь. Но все-таки я не Бров! Я буду за тебя волноваться!
Утро Ратмир и Элиас Питт встретили на площадке вагона. Перекрикивая вой ветра и стук колес, Питт пытался выведать у Ратмира, за что и почему тот «выгнал свою танорку обратно». Ратмир отмалчивался.
Ну ладно, ладно, можешь не отвечать! надрывался Питт. Я сам знаю все причины! Я же говорил тебе! Эти танорки форменные дуры! Какую солидарность с дочерью своего правителя проявила твоя подружка! И тебе пришлось ее выкинуть, то-то будет смеху, если окажется, что Анила деревенщина! Хотя, ладно, не беспокойся. Найдешь другую. Более покладистую.
В карьере меньшая часть из сорока надсмотрщиков наблюдала за женщинами, большинство за мужчинами. Причем, поскольку наблюдение за женщинами считалось отдыхом, «удовольствием», все должны были получать его поровну. По очереди. Сегодня, как назло, оно досталось Ратмиру с Питтом. Весь день они просидели в тени скалы: день выдался на редкость знойный, вылезать на солнцепек и подгонять женщин не хотел даже Элиас, а подгонять их самих тем более никто не брался. Примерно за час до окончания работы Питг отправился за «чем-нибудь холодненьким». И добыл пару запотевших кувшинов. Допивая первый из них, он начал:
Помнишь, я говорил насчет Жемчужины Танора, которую Бров хотел закатить к себе? Так вот, все это оказалось не пустой болтовней
и она в самом деле дочь правителя? закончил фразу Ратмир.
Нет, это ты в самом деле мальчишка-колледжер! Ее, по его приказу, действительно поставили на мужские работы! Таскать камни. Все-таки он большая сволочь.
Ну и что же? (Ратмир сделал вид, что зевает).
Да то! Один индеец, здоровый такой ирокез, весь день помогал ей. А час назад сюда на электромобиле приперся Бров, эта жирная скотина. И сам стал наблюдать за ней, никого к ней не подпуская. В общем, он ее сегодня уморит. Этой работы она не выдержит.
Все оставшееся время до конца рабочего дня Ратмир просидел в тени, как на горячей сковородке. Но вот, наконец, паровозный гудок: финал рабочего дня. Надсмотрщики согнали женщин в колонну и повели к железной дороге. Все привычно заняли свои места: женщины знали, где окажутся двери вагонов, охрана где площадки. Подходила и другая колонна: заключенные с мужских работ.
Но там явно случилась какая-то заминка. Со стороны ущелья, куда сбрасывали трупы умерших на работе, слышались женские крики, долетала ругань надсмотрщиков. Элиас устремился туда. Вслед за ним Ратмир: он еще издали различил небольшую группу женщин, которые о чем-то упрашивали двух надсмотрщиков. А подойдя ближе, понял: танорские женщины, среди которых он видел и Алиту, упрашивали надсмотрщиков не бросать в ущелье Анилу. Она была еще жива. Женщины обещали надсмотрщикам, что отблагодарят их. Те понемногу уступали. Неохотно. С ответными намеками, какой же именно должна быть «благодарность». Но тут снова явился Бров.