И зачем же знакомить меня с лисицей? интересуюсь и суплю брови.
А как иначе научить тебя смеяться?
По-твоему, у меня есть причины смеяться?!
Под давящим взглядом я доедаю всё, что было в плошке, а мне ещё и закуски подталкивают. Их я всё же отвергаю, как бы старший соученик меня ни осуждал.
Разве произошло что-то плохое, шимэй?
А нет? встав, я быстрыми шагами меряю покои. Представители Сюэсэ Хоянь изъявили желание появиться на собрании школ заклинателей! И как мне им отказать?
Не отказывай.
Не отказывать? возмущённо переспрашиваю я. А если не отказывать, то как мне тогда пресечь кровопролитие? Главы дворцов вымотали меня даже тогда, когда ученики Сюэсэ Хоянь просто ни с того ни с сего начали помогать людям, и ждали от меня каких-то пресекающих или иных действий. Чего они ждут от меня сейчас? Как потребуют поступить? И если я не поступлю так, как им хочется, какова вероятность, что в этот раз я их сдержу?
Рухнув на кровать, я стучу пальцами по лбу, чтобы отвлечься. Ян Гуйцзу приближается и садится рядом:
Ты могла бы есть вместе со всеми учениками, а не здесь. И больше доверять хотя бы мне с учителем, способным прикрыть твою спину.
Воздух шумно выходит изнутри. Я схожу с ума, как же я могу доверить кому-то такое? Крестьянин или ещё кто мог бы предположить, что его прокляли, но не я, окружённая теми, кто почувствовал бы проклятие, подведи меня собственное чутьё. «Меня преследует мальчик, которого я видела ребёнком. В бамбуковой шляпе», так и поведать?
В твоё отсутствие, если ты не заметила, никто не умер, хмыкает Ян Гуйцзу.
Зато пришло это дурацкое письмо с прошением посетить Нинцзин. И не притворишься, что не получали!
***
Несколько дней спустя я бреду по бамбуковому лесу, стеной ограждающему дворец Безмятежности от остальной части школы. С нежностью и заботой доносится мелодия сяо, предназначенная кому-то определённому, никак не мне. Для всех так никогда не играют, хотя небожители отдали бы нефритовые горы и золотые изваяния, а смертные последнюю еду, лишь бы услышать столь чувственную, личную игру. Мне же случайно повезло прийти именно в этот день и этот час, когда в хижине для медитаций уединились двое.
Глава школы Ван? Ли Лунмин, старшая ученица и супруга шишу Бая, замечает меня прежде, чем я захожу внутрь, в окно, у которого сидит.
Войдя, я удостаиваюсь уважительных кивков. Рука Ли Лунмин поглаживает округлый живот. Тяжесть сгладила худобу шимэй Ли, но, что бы ни говорили злые языки, не уменьшила красоту, сведшую главу дворца Безмятежности с пути одиночества и преданности всем людским идеалам.
Глава школы Ван, вы разыскивали нас по определённому делу? Бай Хэпин, прервавший мелодию, стоило его жене заговорить, кладёт сяо на небольшой стол и встаёт рядом с кроватью, где расположилась супруга. Ли Лунмин касается его пальцев и без слов, по жестам понятно, как им помешали наслаждаться обществом друг друга.
Во время разбирательства в Фаньжуне я натолкнулась на это, вынув из бездонного рукава завёрнутый в талисманы нож, я выкладываю его на стол. Не безопаснее ли будет отдать его в небесную столицу вашему ученику?
Бай Хэпин смело берёт оружие и вертит в руке.
Вы показывали его дашисюну?
Я красноречиво закусываю губу.
Или же вы не хотите, чтобы хоть кто-то знал, что тёмный артефакт у вас был? понимает шишу Бай.
Наличие у меня ножа убийцы вызовет ненужные вопросы, не отрицаю я. Мною и без того недовольны, как и моим учеником, как и шисюном Яном. Появление этого ножа может стать последней каплей в чаше терпения.
Осознание этого приходит не сразу, но, когда приходит, я в страхе устремляюсь к тому, кто не станет трепаться о моём подарке. Даже если клинок полезен и редок, засветить его у себя сейчас, перед собранием школ, я никак не должна.
Дашицзе, Ли Лунмин встаёт и в голос её звучит холодок. Ты полагаешь скидывать ответственность с себя на моего учителя идея достойного человека?
Она едва ли не заслоняет шишу Бая собой! Словно я ему навредить хочу!
Я не прошу вас оставить нож, я прошу отдать его туда, где он никому не навредит, ни вам, ни мне, оправдываюсь я. Перед младшей ученицей оправдываюсь!
Сяо Лянь, Бай Хэпин кладёт руку жене на плечо. Глава школы Ван правильно обратилась к нам. Мы можем отдать артефакт Хэ Лунвану. К тому же, не ты ли хотела с ним свидеться?
Ли Лунмин успокаивается.
Что ж, мне не отказали в помощи. Теперь следует уйти как можно быстрее, чтобы не передумали!
***
В день собрания я хочу и не хочу видеть рядом с собой Фэн Цзяньсюэ.
Хочу, потому что она одна из немногих, кто действительно знаком с представителями школы Сюэсэ Хоянь, с их методами, действиями, уловками и словесными хитростями. Иметь под боком советника, взращённого во вражеских стенах, крайне выгодно, когда впервые принимаешь адептов враждебной школы у себя дома.
Не хочу, потому что княжна демонов покинула тёмное учение без одобрения, самовольно разорвала с наставниками все нити судьбы и никогда не распространялась о прошлом, отмахиваясь, отшучиваясь или откровенно издеваясь над проявленным любопытством.
Показывать её гостям из Сюэсэ Хоянь всё равно, что подвергать опасности и кричать, что не боишься ни волка спереди, ни тигра сзади. Кидать ученицу в пасть зверя, как добычу, у меня нет желания.
Учитель, мой слух превосходит ваш, девушка отвлекается от свитка и дёргает уголком губ. Потому хватит прятаться.
Моё возвращение в главный дворец не остаётся незамеченным.
Я и не пряталась, выйдя из-за яблоневого дерева и присев на траву рядом с ученицей, я тяжко вздыхаю. Расскажи мне о главе школы Сюэсэ Хоянь. Чего от него ожидать?
Лёгкий, насмешливый настрой княжны демонов испаряется, а алая метка демонической наследницы разгорается пламенем во лбу. Притронусь обожгусь до кости. И без того тёплый летний воздух наполняется жаром, и я отсаживаюсь подальше, не отводя взгляда.
Неприятно разочаровывать вас, учитель, но, по правде говоря, я даже не знаю, как он выглядит, Фэн Цзяньсюэ издаёт смешок.
То есть?
Он не снимает маску с лица. Никогда и ни перед кем, даже перед моим отцом. Оно и понятно: ему есть, что скрывать, и он окружён людьми, которые не погнушаются убить его, по одному только обличью узнав обо всех слабостях. Но, если вам так нужен какой-то совет, скажу одно: адепты Сюэсэ Хоянь, глава в том числе, гораздо честнее.
Ты только что сказала, что он прячет лицо, лишь бы его не прирезали из-за него!
Верно, кивает девушка. Но знаете, в чём разница между тёмными и светлыми заклинателями? Тёмные не клянутся быть праведными и правдивыми, а вот светлые да.
И в чём же честность?
Не понимаете, да? княжна демонов прикрывает рот ладошкой, покашливает. От нас, связанных с тьмой, вы ожидаете любого зла, в то время как зло в ваших рядах проходит мимо.
Красочно выражаясь, от её речей словно когтем царапает внутри головы. Я обязана подумать, что именно меня настораживает в произнесённом ученицей, однако как же мне уже надоело размышлять обо всём подряд! Ощущение, будто передо мной трясут верёвочкой, к которой привязана бумажка с ответом, но сил нет, чтобы остановить её полёт, сорвать и прочесть, что же написано.
Я тру виски, притворившись, что не о чем тревожиться.
Для собственной безопасности, переберись пока во дворец Безмятежности. Ты неплохо ладишь с шимэй Ли, насколько мне известно.
Демоница закашливается уже по-настоящему, а не для того, чтобы скрыть, что я её веселю. Очаровательное лицо прорезает неприятное удивление, две пышные косы подпрыгивают.
Вы серьёзно, учитель? Я наследница князя демонов, росла в Сюэсэ Хоянь, а вы хотите просто отправить меня восвояси? Вам не о моей безопасности беспокоиться надо!
Что у тебя с этой техникой? перевожу тему я, глянув на свиток, удостоившийся её внимания.
Не затыкайте меня!
Этот учитель спросила, что у этой ученицы с этой техникой.
Уши девушки краснеют, она вспарывает острыми когтями землю и всё же отвечает на поставленный вопрос. При представлении мне того, что изучила, у неё то горит, то гаснет демоническая метка.
Вы мне не доверяете?
Слюна во рту становится вязкой, мешая произнести хоть что-то внятное.
Вы хоть кому-нибудь доверяете?
С чего ты взяла, что я не доверяю тебе? сглатываю и давлю из себя встречный вопрос.
Вы учите доверять другим. Но сами отстранились так, что вам больше не подходит ваше собственное учение.
Фэн Цзяньсюэ смотрит пронзительно, сложенные в печать пальцы испепеляет дальнюю яблоню тёмной техникой. Эти же пальцы могут вонзиться мне в сердце и проткнуть насмерть.
Вас сейчас очень легко переманить в другую школу, заключает она. И, судя по всему, вы не желаете, чтобы я вас от этого оградила.
Ты придумываешь того, чего нет.
Ой ли.
Прекрати! духовная энергия беснуется в меридианах, просится наружу, зудит тело и Это. Очень. Плохой. Знак.
Если вы столь убеждены, что я ошибаюсь, почему же спорите так рьяно? Дать ответ? Вы боитесь, что я права.
Меня трясёт, а кровь подступает к голове. Что-то влажное чувствуется в ушах, под глазами, в носу, и на траву выплёскивается что-то красное. Тень мальчика в бамбуковой шляпе появляется тут как тут и нависает надо мной страшно повернуться за спину.
Учитель! Фэн Цзяньсюэ в страхе подбегает ко мне и, кажется, что-то кричит. Из меня же рвётся дурная кровь.
Окружение окрашивается в алый цвет, как будто Небеса решили излить на мир смертных кровавый дождь. Меня стремительно и крепко хватают за ноги! Вскрикнув, чуть не булькнув, я отбиваюсь, меч вырастает в ладони и сталкивается с чужим клинком, чей обладатель плывёт, не опознаётся мной. Из-под земли лезут чудовища, и против всех я одна, совсем одна Почему одна?! Почему, почему, почему?!
Ты не беззащитна, знакомый мальчик в бамбуковой шляпе трогает меня за кисть. Ты сильная.
Силы во мне действительно в избытке. Только вот дышать трудно и всё такое неразличимое Сковывает! Ещё что-то сковывает!
Меня отрывают от земли, меч дёргают, схватившись за остриё, но я держу крепко, если и вырвут, то только с рукой! С кровью из меня льются проклятия, а когда их пытаются заглушить, то я кусаюсь.
Всё заволакивает тьма, и мне так не хочется, чтобы всё пропадало, но
Но мир перестаёт тонуть в озере, окрашенном кровавым закатом, расслабившись, я выпускаю клинок
Учитель, Фэн Цзяньсюэ выдыхает с облегчением и отходит от меня, сжимая испачканный побагровевший платок. Её большие глаза широко распахнуты, пот рекой течёт по вискам.
Меня резко разворачивает кто-то за спиной стоят шисюн Ян и учитель, суровые и испачканные не меньше платочка, стиснутого ученицей. Нин Хэфэн переглядывается с Ян Гуйцзу и, подхватив меня на руки, уносит во дворец.
Как они и опасались, я пережила искажение ци.
В начале обучения едва ли не каждого адепта пугают искажением ци. Совершенствуясь, заклинатель накапливает в себе светлую энергию и на протяжении всей жизни должен быть осторожен и следить за её правильным течением. Излишняя спешка в обучении, неправильное использование техник, запрещённые техники, беспокойство в душе всё это способно привести к тому, что заклинатель вспыхнет, как соломинка, и сгорит, если течение его духовной энергии не успокоить.
Учитель и старшему соученику едва удалось успокоить меня, потому, хоть я и провожу в тишине и покое оставшиеся дни до собрания школ, когда приходит время, они отказываются отдавать мне отнятое ранее духовное оружие.
Вы хотите, чтобы я предстала пред почтенными мастерами без меча? требование настолько оскорбительное и нелепое, что у меня брови к потолку стремятся!
Они же бровью не ведут.
Именно, с важным видом подтверждает Ян Гуйцзу.
Я ощупываю неестественно пустой пояс и оглядываюсь на запертые двери из покоев, не находя, что сказать, чтобы их образумить.
Вы хотите выставить меня перед прочими ребёнком, у которого даже собственного достойного клинка не имеется? Перед главой школы Сюэсэ Хоянь?
Оберни появление без меча в свою пользу, Нин Хэфэн поправляет расписанные рукава. Сегодня он одет роскошнее обычного, хоть и не будет присутствовать в зале приёмов. Покажи, что школа Нинцзин доверяет посетителям и несёт каждому лишь мир.
Учитель, вы никогда не расставались с оружием! возмущаюсь я, взмахнув руками.
Разве я был лучшим главой школы в истории Нинцзин? мужчина прожигает взглядом так, что, вновь почувствовав себя виноватой и глупой ученицей, я теряюсь с ответом.
Бьют в барабаны, извещая о приближении заклинателей других учений. Даже палочки благовоний на споры не остаётся, вследствие чего в спешке приходится потуже затянуть стягивающие волосы ленты и отправиться приветствовать прибывающих.
Каменные львы сторожат вход в главный дворец, а под их пастями главы других дворцов в сопровождении старших учеников.
Глава школы Ван! мы обмениваемся поклонами.
Моя старшая ученица сверкает золотом, и я не сразу узнаю её.
Где твоя метка?
Скрыла.
На диво красивое личико княжны демонов обильно покрывает золотая пудра.
И почему ты здесь? недовольно шепчу я.
Вы хотите предстать пред всеми не только без духовного оружия, но и без старшего адепта? демоница склоняется к моему уху. Я бы ушла, но меня притащили шишу. Боятся, что я сговорюсь с кем-то из прошлых собратьев.
«Если гора разрушится и раздавит меня, буду ли я столь сильно возражать?» мысли мучают не слабее духоты снаружи.
Эта ученица просит прощения, учитель, отвлекает меня от страдания Фэн Цзяньсюэ.
Потом.
Налетает ветер, в воздухе появляются снежинки, будто могильный холод стал осязаемым. Кожу неприятно то морозит, то обжигает.
Какое нахальство! глава дворца Нравственности презрительно кривится.
Шиди, глава дворца Великолепия трогает его за запястье, призывая не горячиться.
Глава дворца Скорби хмур и молчалив, а глава дворца Безмятежности полагаю, радуется, что не взял с собой беременную супругу. Тёмную энергию, намеренно пущенную впереди хозяев, почувствовали все мастера. А, вскинув головы, увидели и её обладателей на мечах.
Их всего двое. Один в алых развевающихся одеждах, в чёрной маске, покрытой изморозью, с кожей белее снега и глазами ярче золотых дисков. Другой в одеянии чёрном, с красными лентами вокруг рукавов, лицо его до оскомины на зубах знакомо, привлекательное и насмешливое, по нему сильно врезать хочется! Они спешиваются с мечей и затыкают их за пояса, действуя, как близнецы, приветственные поклоны их идеальны и правдоподобно вежливы.
Глава школы Ван, прохладный голос мужчины в маске морозит мои и без того застывшие в улыбке губы.
Глава школы Сюэсэ Хоянь, я выпрямляюсь и сталкиваюсь взглядом с заклинателем за спиной своего главы. Он подмигивает мне, будто прибыл поразвлечься со старой подругой. Не на собрание школ прилетел, а в дом увеселений за вином, фруктами и красоткой заглянул!
Позвольте представить вам Чжао Цыяня.
«Уже знакомы», пробегает мрачная мыслишка, а юноша выглядит так, словно сейчас ручкой помашет!
Ваш старший ученик?
Последователь, исправляет меня глава Сюэсэ Хоянь. Должен же кто-то исполнять поручения.
Мужчина выразительно поворачивается к Фэн Цзяньсюэ, держащейся расслабленно. Она фыркает в сторону Чжао Цыяня:
Выскочка.
Я в напряжении слежу за обменом приветствиями мастеров, и за тем, как их становится всё больше. В результате ещё до того, как все прибывшие размещаются в зале приёмов, у меня раскалывается голова, и я почти не чувствую запаха разносимой учениками дворца еды, не особо вникаю в хитросплетённые обсуждения текущих дел. Высказываюсь лишь тогда, когда непосредственно спрашивают, что нисколько не красит меня, как хозяйку сего тяжкого пиршества. По крайней мере, в первый час не случается драки.